- А как вы считаете? Как, прежде всего вы объясняете себе это? - непрофессионально переживающая слушая историю Джейсона, молодой доктор даже немного растерялась.
- Простите. Но мне было бы интересно послушать ваше мнение. Вы же профессионал, а я то придурок.
- Ну, зачем вы так! Хорошо. Давайте рассуждать вместе. Вы сказали, дефективный офицер Статум был старшим лейтенантом. Так ведь?
- Совершенно верно.
- Насколько мне известно, в плане выслуги старший лейтенант это минимум три года службы?
- Так точно. Но угробивший мой первый взвод лейтенант до этого еще служил сержантом. Насколько мне было известно, ему было двадцать пять лет.
- Тем более, все понятно. Приличный срок службы, множество командировок за периметр. Бог знает, через что этому затерявшемуся артэону пришлось пройти. Лейтенант Статум - причина кошмара, который вы описали - типичный дефективный артэон затерявшийся в Малдуруме. За периметром он встретил что-то, с чем не смог смириться. Дал своему внутреннему злу свободно развиваться и его безумие, полностью захватив разум, вполне естественно погубило его. Ведь мы оба знаем, какие ужасы порой можно повидать на диком юге. Один пациент делился со мной тем, что ему приходилось убивать детей в ходе зачистки. А потом по велению тоже немного обезумившего, но только сержанта для отчетности стаскивать мертвые детские тела в огромную кучу.
Просто этот случай нетипичен тем, что дефективный артэон оказался офицером и, прибывая в статусе командира взвода, помимо себя погубил все вверенное ему подразделение. И теперь что касается вашей вины в произошедшем. Можно ли считать, что именно совершенное вами преступление спровоцировало командира вашего взвода к погружению в "свободу"? На мой взгляд, нет. Этот ваш лейтенант Статум являющийся к вам в ночных кошмарах шел к своему уничтожению долгие годы. Все что вы описали, не могло случиться спонтанно. Ведь он армейский офицер - самый разумный из артэонов, тот, что в Малдуруме сохраняет адекватность, регулярно проходящий проверки на профессиональное соответствие, находящийся под жестким контролем психологических служб. Свою злобу, ненависть к людям или ко всему живому, он сам осознанно копил в себе годами. А быть может он вовсе так и не стал безумцем? То есть не затерялся в Малдуруме, не обезумел, а действовал вполне осознанно, отдавая себе отчет в действиях. Долго планировал свою месть человечеству и вот подвернулся удобный случай, идеальная атмосфера. Только он и его взвод, никаких других офицеров по близости, вокруг беззащитное мирное население, вот он и решил дать себе волю. Тем более эту версию подкрепляет тот факт, что после всего случившегося он собирался покончить с собой, то есть прекрасно понимал, что натворил что-то ужасное, боялся наказания, понимал, что жизнь кончена. Или говоря проще, действовал вполне осознанно.
Совершенное вами преступление можно рассматривать лишь как некий толчок, не побудивший этого озлобившегося офицера к действиям, а лишь поторопивший его. То есть, как ни крути, ваш взвод был мертв с самого начала, с того момента как вы перешли в подчинение этого офицера. Он бы все равно погубил вас, не в этой боевой операции так в следующей. Вы лучше спросите себя, если бы вы не совершили того преступления, если бы лишенный над собой контроля, обуянный Малдурумом стояли в рядах своего взвода вместе с остальными когда ваш командир решил утащить вас в бездну безумия. Пошли бы вы за ним?
- Вы хотите сказать, - нерешительно рассуждал Джейсон, - что если бы я не изнасиловал и не убил ту девушку, то я тоже последовал бы за командиром и все равно бы натворил кучу зла и в итоге вдобавок был ликвидирован? То есть, по-вашему, то преступление меня спасло?
- А разве вы не были обречены, служа под началом озлобившегося на жизнь психопата? Осознайте всю чудовищность ситуации. И именно то убийство выбило вас из общей массы, позволило не увязнуть во всеобщем безумии.
- Вы знаете! Доктору Росс до вас далеко. Она не позволяла мне такой свободы от совести.
- Так что стало с вашими ребятами? Я имею в виду ваш взвод, - она быстро сменила тему.
- Их всех уничтожили. Я же говорил они были трупами сразу после того как переступили черту. Местные войска, узнав об этом инциденте, осадили храм и после взяли его штурмом. Наше командование как обычно лишь развело руками, попросив прощение у местных правителей, одобрив уничтожение своих сошедших с ума бойцов. Это забавно, но после этого рассорившиеся полисные государства, ну эти Фриния и Ираклид, не допустить войны, между которыми было нашей задачей, сразу помирились. Напуганные нами позабыли о всякой вражде.
- Нет худа без добра.
- Да уж это верно. И теперь что касается моего нынешнего зависания в невозврате. Почему я не хотел выходить из Малдурума. То, что вас интересовало. Это вина за смерть друга. Джереми. Джереми Конрад, тот самый разумный рядовой, из первого состава моего взвода, которого я спас из подвала той "цитадели зла"! - улыбнулся он. - После всего этого кошмара, после допросов военных следователей, которые проходили дома в Армидее, а не здесь в шаге от кошмарного юга...
- Вы скоро вернетесь домой, не переживайте. Неважно где вы, важно, что сейчас вы уже в шаге от дома.
- Но все, же когда дом за стеной как-то спокойнее. Так вот, после того как в тот раз мы вернулись домой, какая-то там комиссия расследуя обстоятельства случившегося пришла к выводу что Джереми был единственным кто действовал адекватно. Ему предложили пройти тест на офицерское соответствие. В то время как меня судил военный трибунал. Здесь уже на официальном суде в Армидее смертная казнь не выносится, хотя я ее заслужил. Какие-то умники в моих действиях во время произошедшего кошмара усмотрели попытки к исправлению. Во мне даже отдельные эмоции блокировать не стали, так выпустили в нормальный мир. Единственное что обязали пару раз в неделю ходить поболтать к доктору Росс. Меня было решено оставить на службе, только добавив красные отметины на плечи и лишив всех званий и наград.
Потом после нескольких месяцев отдыха, когда начались предшествующие командировке учения, тренировки, я не поверил своим глазам. Понятно взвод набрали новый. В основном молодежь, но и стариков тоже с других подразделений наприсылали. И вот стою я на плацу в строю среди неизвестных придурков в броне, смотрю, идет. Джереми, этот тихоня, пока я отдыхал, получил офицера и теперь, оказывается, возглавляет мой взвод! - вспомнив приятный момент, Джейсон тепло улыбнулся, но тут же, заставил себя помрачнеть. - Он сказал, что согласился стать офицером, только чтобы вновь не повторилась трагедия подобная той, что погубила наш с ним предыдущий взвод. Так он все объяснил. Представляете, я теперь меченый безумец, а он гадина такая, лейтенант, - Джейсон снова улыбнулся.
- Он считал себя моим другом, все твердил о том, что обязан мне жизнью. В своем естественном состоянии его было не заткнуть. Он мог болтать, наверное, часами, с чувством юмора у него было, по-моему, не очень. Но тут он брал количеством, а не качеством. В Малдуруме, по-моему, он не особо менялся, это если сравнивать со мной. И вот представьте этот мой друг по несчастью, однажды просто вторгся в мою личную жизнь. Они очень сблизились с моей девушкой. И там... в Малдуруме он присматривал за мной. Мы с ним прошли три командировки. Если бы не он я давно бы остался где-то там. Ведь после того случая у меня окончательно башню снесло.
В этой командировке, в этом ужасном Мерзлом лесу, из которого казалось, нет выхода, Джереми все равно не оставлял меня одного со своим безумием. Понятно. В очередной раз, пытаясь спасти мою тупую голову, он погиб. Можно сказать, пожертвовал собой ради моего спасения. Он был таким замечательным человеком. И ради чего погиб? Ради меня что ли?! - повысив голос, упомянув себя, Джейсон сморщился, будто речь зашла о чем-то мерзком. - Вот то почему я не смог или подсознательно испугался выходить из Малдурума. Завис в этом "состоянии невозврата" - как вы это называете, - Джейсон, в очередной раз, желая скрыть разыгравшиеся эмоции, закрыл лицо руками. Долгое время стояла тишина, которую всхлипываниями нарушал мучаемый совестью Джейсон. Молодой доктор, подала ему салфетку, чтобы вытереть слезы.
- ... Все-таки в итоге, давайте конкретизируем. Вы боитесь снова возвращаться туда? - доктор завершала разговор.
- Конечно, боюсь. С тех пор как я узнал, что такое безумие я либо в его объятиях, либо в страхе перед неизбежным возвращением в него. Жизнь до восемнадцати лет, до Малдурума, я вспоминаю как рай.
- Продолжайте бояться - это единственное разумное, что вы можете в условиях своего положения. Ваш страх перед безумием есть главное доказательство того что вы еще здоровы, - обрисовывая неизбежность она пыталась заставить его быть сильнее.
- Спасибо вам. Мне действительно стало легче, - ответил Джейсон и даже натянул улыбку.
- И вам спасибо за помощь мне в моей работе. Теперь как доктор и пациент мы уже вряд ли увидимся. Ваша доктор Росс признаюсь честно, вас всех ждет не дождется. И Джейсон давайте договоримся. Если встретите меня там в нашем общем нормальном мире. Не стесняйтесь, а просто поздоровайтесь! Хорошо?
- Да конечно!
Джейсон впервые за долгое время принял душ, надел чистый пахнущий порошком для стирки привычный армейский нательный черный комбинезон. В сопровождении доктора Ротстен двинулся наверх, к выходу из подземных катакомб центральной крепости базы Альфагейт. На улице шел дождь, запахом которого он не мог надышаться. Доктор спряталась под зонтом, Джейсон же с удовольствием намок. Они вышли за ворота центральной крепости, побрели между бараков и складов базы разросшейся огромным городом безлюдным из-за льющего как из ведра дождя. Помимо караульных на вышках, закутавшихся в свои плащи какая-то армидейская рота в золотистой броне, в полной боевой экипировке, несмотря на дождь, маршировала по плацу. Джейсону сразу стало понятно, что это его коллеги, в очередной раз серьезно нашкодив, таким образом, претерпевают наказание, скорее всего за какую-нибудь пьяную драку. Спустя, наверное, полчаса ходьбы они дошли до нужной казармы. Пройдя мимо замершего у входа дежурного в армидейской броне, в большом коридоре с десятками однообразных дверей по обе стороны, доктор остановилась у входа в нужный кубрик.
- Джейсон я должна вас оповестить о странном непонятном для нас состоянии Рурхана. Мы наблюдаем у него некие проблемы, которые не в силах объяснить. Замедленные движения, слабое управление своим телом, речевая заторможенность. Он говорил и двигался, будто через силу. Учитывая тот шок, через который ему пришлось пройти, подобные нарушения не выглядят так уж странно. Но в этом-то вся и проблема - официально никаких нарушений мы у него не выявили. Сканирование на Зерцале Душ, не уловило никаких нарушений в деятельности нервной системы и мозга. Его душа чиста. Это странно ведь подобные функциональные аномалии должны себя как-то проявлять.
Но все же, одну странность мы сумели обнаружить. Деятельность его мозга в плане происходящих процессов схожа с деятельностью мозга маленьких детей, младенцев которые только учатся ходить. Он будто учится заново управлять своим телом, - сама толком не понимая, с чем они столкнулись, она осторожно подбирала слова. - В итоге мы решили, помочь ему восстановится искусственным путем. Ему были прописаны сильнодействующие препараты, под воздействием которых он сейчас находится. Вы знаете, это для его же блага. - Попрощавшись, она ушла по коридору, оставив Джейсона одного у двери.
В сером маленьком помещении кубрика, окно которого было закрыто шторкой на одной из двух кроватей, в черном военном комбинезоне сидел Рурхан, пустым взглядом уставившийся перед собой. На его шее под повязкой с заживляющей мазью багровела борозда, оставшаяся от петли. Несмотря на воздействие лекарственных препаратов баночки, с которыми стояли на его прикроватной тумбочке, он все же заметил открытие двери кубрика. Отреагировав медленно, тяжело, будто едва живой, повернул голову в сторону входа. Его взгляд был стеклянным и безжизненным. Джейсон, тяжело вздохнув, глядя на то, что стало с другом, аккуратно сел на кровать рядом с ним. "Все дружище, все плохое позади. Мы в безопасности", - обняв друга крепко как никогда, сказал он.
Спустя несколько суток подкошенный в противостоянии с обитателями Мерзлого леса пятый батальон Джейсона, своим ходом подходил к вратам родного города. В броне покрывшейся слоем дорожной пыли, под жарким солнцем солдаты тряслись в наспинных кузовах огромных мамонтов, в которых теперь было просторно. Глядя на родные стены, возвышающиеся из-за них крыши отдельных высоток и шпиль ЦентрЦитадели, Джейсон не мог скрыть поток радости затмевающий собой все. Рурхан сидящий рядом счастья возвращения домой не разделял. Его состояние так и не улучшилось. Он все также вел себя заторможено, плохо управляя своим телом. Движения будто давались ему с трудом, он не мог элементарно удержать кружку в руках, а передвигался только при поддержке Джейсона. Пытаясь сказать что-то, долго заикался, в итоге выдавая что-то невнятное. Тело, будто не слушалось его. Внешне он выглядел болезненно, бледно, измотано, будто устал двигать свое тяжелое тело. И больше всего Джейсона поражал взгляд Рурхана, изменившийся до неузнаваемости. В последнее время в его взгляде застыло суровое напряжение и серьезность прежде ему никогда несвойственные. Не понимая, что с ним происходит, разведя руками, медики в Альфагейт отправили его домой, под присмотром Джейсона решив, что, быть может, компания друга поможет ему выйти из состояния необъяснимого забвения. При взгляде на друга улыбка пропадала на лице Джейсона, его серьезно волновало состояние Рурхана. Действие препаратов давно закончилось, а он все еще ведет себя как какой-то поломанный робот. И причину такого его состояния лучшие из армидейских докторов были не в силах объяснить.
Улавливая настороженный взгляд друга, Рурхан естественно натягивал слабую уставшую улыбку, как бы говоря, что все хорошо. Но сейчас при подходе к родным стенам его вдруг охватил какой-то доселе невиданный приступ. Покрывшись холодным потом, он сжался изнутри пронзаемый невиданной болью, с какой-то злобой, гневом глядя на родные стены. Едва перепуганному Джейсону стоило спросить: "Что с тобой?!" как он, издав болезненный стон все также ненавистно и устало глядя на родные стены, потерял сознание. Прибежавший из головы наспинного кузова медик дал ему здешнего нашатыря, очнувшись, он прокашлялся, успокоив всех фразой: "Вс-с-се нормально. Н-н-нормально". Пощупав пульс, посмотрев зрачки, проверив температуру, медик лишь развел руками, "Хрен знает, что с ним происходит" - все, что сумел сказать он. Перепуганный Джейсон, прижав к себе измученное чем-то непонятным тело друга, мог только гадать, что с ним происходит. Это какие-то последствия травмы или в нем поселилось что-то темное что боялось войти в родные стены под Свет Духа, ведь вытащенный из петли фактически возвращенный к жизни он вполне мог перенести клиническую смерть и что-то в себе с того света принести. Джейсону нужно было срочно посоветоваться с Кристиной.
Огромные животные остались ожидать снаружи, бойцы, ровным строем войдя внутрь, маршировали под счет подаваемый командиром. Джейсон маршировал в строю, немощное тело Рурхана на себе тащил командир, идущий в стороне. Встречать потрепанный батальон вышли различные командиры: полковники, пара генералов и сам глава корпуса морской пехоты. За спинами командиров в золотистой броне стояли несколько сотен красавиц в ярких красных платьях пришедшие официально от имени общества поблагодарить вернувшихся воинов, погрузить их в ласку артэонского мира. Батальон замер по стойке смирно, огромные транспортники, войдя внутрь, встали сзади, майор Калегром передав тело Рурхана одному из своих заместителей, отправился делать доклад громиле командиру морской пехоты. Прозвучала команда "вольно", замершие смирно бойцы расслабились, вздохнули с облегчением. Главный морпех обратился к вернувшимся солдатам, выразил свое сожаление по поводу больших потерь, поблагодарил их всех за службу, и окончанием своей речи дал старт официальной церемонии встречи именуемой "Возданием благодарности". Зазвучала тихая спокойная музыка, по традиции красавицы в ярких красных платьях с букетами, целыми корзинами цветов и солдаты двинулись навстречу друг другу. Прекрасные молодые армидейки улыбаясь, дарили солдатам букеты, всовывали цветы им под листы брони. Некоторых, заставляя снять свои стальные больше ненужные шлемы, своими нежными хрупкими руками надевали на головы венки. Дарили поцелуи, нежными губами мягко касаясь щек долгое время не видавших женской ласки и аккуратно даже губ. Незначительные парни, не такие огромные как солдаты, обычные гражданские артэоны, следующие в толпе встречающих, также облаченные в красные плащи, выражая защитникам благодарность, жали вернувшимся солдатам руки и из лукошек которые несли в руках, подбрасывали вверх горсти разноцветных лепестков. Солдаты, в первых объятиях родного дома уже отдыхая душой, брели среди ласкающего аромата женских духов и дождя из разноцветных цветочных лепестков, задыхаясь от следов нежных губ и ладоней на щеках и сердце. Отовсюду то и дело раздавался визг - некоторые девчонки встречали среди солдат своих друзей, парней и тут же вереща от счастья, вешались на них.