Заттра
Фантастическое приключение
Книга первая
Ухищренная участь и бойкое бремя!
От автора
Уповая на выбор – смакуй опасение, а после прими свое бремя. Зувус Сувуз
Заттра – Затесненных трактат, треклятое вместилище существ из 4 измерений: Зебона – смиренных созданий, Сишмы – божественной обетованной, Фагиты – мистических грез и Кахлуда – демонических существ.
Магическое убежище создала Хаздра Партус, оно было необходимо, так как ее дядя Лунций Партус прильнув к гадкой стороне, начал отравлять мир Зебона. Ее отец Тамаль может лишь путешествовать по Фагите, тот усердно пытается набрать куда больше сил, чем насобирал его братец, а с тем и верных соратников, магических существ, клонированных божеств.
К несчастью людей, Тамаль зачастую умудрялся в реальность втаскивать недругов и опасную хворь, что не могло не сказаться на его планете, в итоге те создания им были загнаны в утаенную рукопись Заттра. Хаздра пыталась сдерживать враждебное нечто внутри той, но только увязла в растерзанных правилах и чуждом времени. До нее, в трактате за порядком следил младший брат Фэрон, но он погиб на одном из 3 скверных континентов, только тот мог рассеивать треклятую подноготную.
Партус старший, брат Тамаля, черпает нетленное здоровье у своей бабки – Жамны, она якобы бессмертна, к тому же излечивает любую напасть, невероятно везуча, впрочем, дамочка покоится под дюжиной заклятий в омерзениях Кахлуда.
Демоническим существам удалось проникнуть лишь на 3 планеты, текущего измерения, а механическая медуза, что предстает светилом для 5 планет, стала подвергаться гадкому воздействию, ведь они перебираются на планеты с помощью ее длинных щупальцев. Планеты Дутта и Жерн пали, Мибас и Рахиш отчаянно держатся, Груаку теперь угрожает опасность.
У Заттры было 15 владельцев магов и колдунов: Фэрон, Хаздра, Вакот, Зофир, Лейн, Тивус, Шаник, Дольза, Каддария, Батрут, Дитон, Чиарн, Шанн, Мезуба и Дофира, известно лишь то, что последним ту заполучил некий Конула, причем, будучи ни высшим чародеем ни низшим магом.
От омерзительной опасности с 2 измерений защищают не многие, те сильнейшие чародеи, что стерегли 9 убежищ, ныне мертвы, другие же либо заключены в искусственные реальности подлых пристанищ, либо прячутся. Соратники Пэйтона, чудища Тамаля и миссионеры Диззуля до сих пор ведут борьбу с гадкой подноготной, надежда была и остается только на них.
Часть 1
Очередная дилемма!
Глава первая
Шумная жизнь в городке Чумул.
4933 год, страна Шатия. город Чумул.
Я – Ноаль Роэлус Купава, мне 12 лет. Живем в трехкомнатной квартире старенькой высотки №70, с дедом Русимой. Наш дом расположен в конце улицы Маитии Крауфи, она названа в честь погибшей поэтессы, принадлежит он чудному району Цорть.
Городок не велик, не спокоен, исторически вял и нравом капризен, культурой забыт, известен старыми изобретениями, те мастерили в основном для ловли крупной рыбы.
Чумул не особо выделяется среди остальных городов, тех, кстати, осталось лишь 8, хотя с десяток лет назад их было 10, то в скудной стране наследственных долгов и угрюмой бедности страны Шатии.
Население в прошлом году достигло 1400 человек, большинство из которого чересчур мнительно на нелепые беспокойства, именно по этой причине у нас недолго гостят приезжие. Люди все как один невероятно предсказуемые, сверх меры раздражительны, вредны пристрастиями, несносны нравом, черствы на помощь, скудны самообладанием и отношением грубы.
Район, где мы живем, кстати, с огромным удовольствием, часто называют прокаженным из-за избытка развалившихся жилищ, они потрескивают, оседают и вскоре разрушаются.
Нам помогает ассистентка деда, ее зовут Мития. Девушка не без странностей, конечно, вообще он ее принял сразу после трагедии с предыдущим ассистентом, но что с ним случилось, не знаю. Она обожает делиться непутевыми советами, которые если ей и толково внедряются, то тут же обрекают людей на неимоверные последствия. К примеру, нашей ворчливой соседке она посоветовала якобы терпеливого и даровитого на знания врача. – бесценного зубного мастера, он старушку обсчитал и тут же выписал ей самое слабое средство от напущенной с радостью боли. Катония до сих пор на нее зла, хотя и скоренько отомстила, ведь мастерица на выдуманные хитрости, вот и о девушке пустила несколько диковинных историй, про ее сомнительную помощь торговцу не естественной краской и связи со скандальным писателем.
Если говорить обо мне, то интересы буквальны, в основном это поиски фантастического чтива, первоклассные находки с бойкой историей, коллекционирование необычных статей, редких монет и механических побрякушек, исследование районов, улиц и приобретение стоящего раритета в виде ламп и кое какой мебели.
Дед постоянно проводит время в своей комнате, прикрепляя фрагменты из сухих остатков необычных растений к страницам в своем альманахе: ″Великие виды и тайная мощь!″, изучая те, с осторожностью описывает их свойства, в основном редких трав, кстати говоря, тот насчитывает уже 7 томов, но почему – то продают его лишь узкому кругу странных людей.
Выживаем на средства издателя, а так же продажи некоторых менее значимых редких монет, тех, за которые торгаши не прочь хорошенько раскошелиться, ну и конечно плату за временное проживание отдельных путешественников. Как раз совсем недавно у нас гостил юноша, он подарил мне серебреные часы, а после него гостила заведующая местной фермой Фагория Ожуск, невыносимую дамочку терпеть пришлось целый месяц, это продолжалось пока в ее доме изводили плодоядную напасть в виде злобных насекомых размером с кулачок младенца. Все гости проживают в 3 комнате, она в обычные дни заперта, та постоянно находиться в чистоте, раньше принадлежала родителям. Так вот, не смотря на относительные доходы и имея траты в среднем чуть более приемлемых для нашего города и семьи из нескольких человек, жизнь сносна.
Поскольку в стране всего одно образование, и то длиться всего 5 лет, то не учусь уже более года, из тех 15 жизненно важных предметов, что были мной пристально изучены, угодными оказались только 8. После обучения, принято брать передышку в тройку лет, в те обычно продумывают последующее дело, а так же свое участие в жизни города и существовании страны. Труды представляют на городской ярмарке не ранее 15 лет, кто – то продает идеи, некоторых берут на предприятия или в мастерские в качестве новых работников, а другие же объединившись – воплощают именную мечту уже самостоятельно, хотя все чаще при скудной помощи властей города. Поскольку свою идею придумал еще в 6 лет, собственно к той даже накопил не малую сумму, то свободного времени теперь предостаточно. То трачу в основном на увлечения, для этого имеется особенное место – рынок ″Всеведущие развалины″, он расположен возле переулка ″Зяблая треть″, ведущего прямиком в трущобы Баи, кстати, именно там все чаще находят свою гибель местные бродяги. Поговаривают, что зачинщиком этих драм и трагедий выступает голодный зверь, того не могут найти, но знаю он явно забрел сюда не случайно, это произошло несколько лет назад. Рынок тот стоит на деревянных настилах, внутри него враждуют причудливые продавцы – своенравные торгаши всех возрастов, предлагающих в основном поддержанные книги, диковинные сувениры и старинную механику.
Большую часть времени уделяю склеиванию газетных вырезок в своем Азоше, так называю альбом загадочных обстоятельств Шатии, тот веду вот уже 4 года, насобирал таинственных сведений и загадочного материала о 6 городах на 132 страницы, этим горжусь.
Сейчас вечер, за окном туман, а отступающую пятницу, вот – вот сменит грядущая суббота. Сидя у окна, одновременно перечитываю статьи из Азоша, и пересчитываю коллекционные монеты, мои любимые, с изображениями святила – механической медузы, так же великого мистика Тамаля, остальные даже боязно озвучивать, слишком ценные. Их я храню в не рабочей розетке, что спрятана за фотографией нашего с другом убежища, оно стоит в дальней части города. На обратной стороне фотографии детально раскрыт план общей затеи, точнее идеи, что когда – то расписал пурпурным карандашом бедный Матус.
Дверь в комнату закрыта, с кухни отчетливо слышится не особо приятный звук грохота посуды и злосчастные напевания Митии. Успокаивает лишь одно, то, что за приоткрытым окном, да распахнутыми занавесками, среди гущи тьмы приютился скромный покой, хоть где – то пусть будет.
– Через 3 минуты ужин будет готов! – вскрикнула назойливо девушка с кухни.
Теребя небрежно зачесанные волосы на макушке, мальчик взвешивал цену горсти монет, размышляя о тайном обещании, что дал погибшему другу в такой же день, 3 года назад.
Из зала послышались неразборчивые голоса и безобразное шипение, теми чудились невнятные новости, исходившие из старенького радио, они извещали население о нелепых ситуациях, чуждых сводках погоды и новых, неугодных миру указов.
– Суббота на 4 часа станет пристанищем прожорливой бури Купей, та пробушует с 12.00 по 16.00 часов, в это время городок будет погружен в спящий режим. – выдала женщина с веселым тембром.
– В воскресенье в Чумул нагрянет проливной дождь, тот придет с западных границ Шатии. – забасил мужской голос.
Прикрыв альбом, выключил рыжую лампу, в тайник спрятал 6 особенных Керулей, их унаследовал от Матуса, тот жил в приюте, потому многие вещицы и хранил у меня. Поначалу таких монет было 27, еще 9 мне отдал отец, 12 других сам отыскал среди шибких сдач.
Распахнув дверь, мальчик направился в душевую, ведь только там он мог без угрызений совести и невыносимых споров вымыть руки. Девушка на редкость излюбленно распоряжалась чужим жилищем как своим собственным, к большой радости для себя, та не позволяла вольностей даже Русиме. Остановившись на рыхлом ковре, Ноаль взял с полки радио, попытавшись очистить волну от прокаженной ряби, вовсе выключил его. Прикрыв глаза, принюхался, тотчас поставив изделие на место, устремился к красной двери.
– Печеная картошка! – пробормотал он, вдыхая аромат парных специй. – Наверняка та с апельсиновым соком и вареной рыбой. – предположил не напрасно.
В это время дед чего – то бормотал у себя в комнате, а этажом выше отчетливо слышался опрометчивый гогот оскандаленной парочки въехавшей в квартиру с месяц назад.
Распахнув дверь, мальчик хлопнул ладонью по распределительной кнопке и тут же вздрогнул.
– Тафк. – раздался неожиданный треск, вслед чего на секунду вспыхнул необузданный поток разбросанных по сторонам искр.
Это был один из тех моментов, когда спокойствие, уверенность и привычку явно подминает сердобольная судьба, видимо тем самым одной из своих подручных участей та пытается пробудить сонные чувства, а наравне с тем, то означало, что в квартире одновременно были включены телевизор, свет, электрическая плитка, вентилятор и кто знает что еще.
– Лампочка испортилась! – произнес сочувственно Ноаль, стоя во мраке, и смотрясь в зеркало.
– Где? – спросил Русима, высунувшись из-за двери комнаты.
– Лампочки в бельевом шкафу. – вскрикнула Мития, кромсая зелень для салата.
Ассистентка была чересчур рассеянной, обладая противоречивыми качествами, та умудрялась браться за легкую работу и тотчас портить ее, после чего с той самой легкостью перекладывала ответственность на безутешные души гостеприимных хозяев квартиры. Одной из ее особенных причуд была отъевшаяся рассеянность, так расставляя предметы и вещи на свое небрежное усмотрение, то в спешке, Мития умудряется в мыльницу наложить соли, вымытые чашки убрать в морозильник, а печь что – либо в узкой хлебнице.
– Я их туда убрала второпях. – издала девушка, раскидывая специи по чуждым полкам.
Подойдя к зеркальному шкафу, мальчик раздвинул створки, привстал на носочки, ухватился за верхнюю полку, и негаданно ахнул, такое наблюдать, ему еще не доводилось.
– Они же использованные. – прошипел мальчик, ерзая бровями.
В течении лишь пары секунд безутешно лелеял чувство умеренного раздражения, по гримасе было понятно что разочарование напрочь исчерпало хрупкие границы вспыльчивой надменности.
Услышав в зале молчание, Мития тотчас насторожилась, вызнав в нем явные приливы скорого шторма, резво вооружилась отважным песнопением. Кстати говоря, и впрямь периодически в квартире возникали морские дрязги, так Русима довольствовался бойкими грозами, Мития жаловала шальной бриз, а Ноаль тешился сдержанными приливами. Так вот, девушка незамедлительно стала петь любимое многими дамами драматическое творение об отчаянном воспоминании – погибшей Жалетт, то, разумеется, не без напыщенного проникновения.
– У развалившихся башен проеду опять, вспомню время былое, но не смогу промолчать. – вскрикнула, прогремев тарелкой. – О, опустошенное бремя, мою боль не унять, вас повсюду ищу, родные где же вас отыскать. – гоготала, вновь и вновь. – Извожусь тем страданием, да так судьбу не понять. – признала, поджав губы. – То сберечь не смогла, увы, лишь себя обвиняю! – шибко взвыла и притихла.
– Я сейчас. – пробормотал Ноаль, задвинув зеркальные створки. – У Катонии лампочек одолжу. – добавил, направляясь к выходу.
– Дверь закрывай не мешкая. – издал Русима из комнаты. – В подъезде жуткий запах, он с утра обуздал этажи своей невыносимой навязчивостью. – выдал, черкая статью о Пафолусе.
Покинув квартиру, сразу же ощутил жуткое веяние плесени, к счастью квартира соседки всего в паре метров.
– Дан, дан, дан! – колотился мальчик в дверь, словно играл на барабане.
Морщась от ядовитого сквозняка, Ноаль усердно пытался сосредоточиться на чем угодно, лишь бы реже дышать.
На этаже размещены только 3 квартиры, в первой живет Микай Зилуфка, мужчина часто путешествует по городам, во второй старушка с репутацией знатока прытких уловок, а в третьей мы.
– Кто там? – поинтересовалась недовольная женщина из-за двери, отделанной бархатом. – Я вооружена грелкой! – пробормотала, громко чавкая и наблюдая за чужаком в гигантский дверной глазок.
Старушка собственно и не собиралась никому открывать, в это самое время по телевизору шел ее любимый сериал: ″Мэтта, я обожаю тебя!″, он был о непутевом муже и изобретательной жене, на ком собственно держалось все, от уборки до починки приборов, и их брака. На уме у старушки в ту секунду, было одно – быстренько укротить свое любопытство и приметно повредничать, а торопилась она потому что серия того сериала была предпоследней, пропустить даже мгновение для нее было в тягость.
– Это ваш сосед, у нас лампочка перегорела. Запасной не обделены? – охотно поинтересовался. – Завтра, верну такую же. – оговорился, постукивая указательным пальцем по нескромной лупе, вымещенной в середине дверного полотна.
– Кто Мика? – спросила та, не признав сразу Ноаля.
– Нет, Ноаль. – ответил мальчик с негодованием.
Около двух минут старушка тщетно соображала, словно пытаясь прийти в себя от эпизода про авантюру с наследством отчаянной сестрицы Мэтты, а после все же начала отпирать с жутким скрежетом и невероятным скрипом неуклюжую, ходившую ходуном, проблемную дверь.
– Ой, Ноля сейчас, погоди. – выговорила Катония, куда с хлопотным причитанием.
– Треуль, крххх. – заскрипела дверь на 3 минуте.
Приоткрыв ту, тотчас к мальчику вышла женщина низенького росточка в большущих очках, с платком на голове, халате и тапочках цвета ржавчины. Не услышав о том, что мальчику нужно, старушка принялась размышлять о границах соседской нужды, при этом выуживая непутевые крохи рассеянных сведений.
– Ты за долгом пришел, да? – спросила дама, протянув мальчику ладонь с 9 керулями.
Соседка не была замкнутой, то неудивительно ведь ее сын, уехав в другой город на поиски лучшего, вовсе забыл про нее, несмотря на то, что в нем сыскал лишь беды. Обиженная на его решение жить отдельно, старая как могла остроту своей стальной злости точила о зыблемые хлопоты, радость и невзгоды других жильцов. О Тамусе, так его зовут, она уже целый год не говорит, ее годы из-за него расползлись по углам старого жилища и незаметно сгнили, так она кричала в трубку телефона, когда с сестрицей последний раз говорила. Кстати, из родственников у женщины только сестра осталась, та, что живет в попечительском доме, которую собственноручно Катония отдала на содержание лицемерному скряге – Затину Сарки, мужчина на всем экономит, начиная с пищи для постояльцев и заканчивая отоплением страшных комнат.