И уже из-за одного этого находиться снаружи было неприятно.
И, кстати, о неприятностях… почему на моём Л.У.М.-е красные метки?
«Дерьмо.»
Я медленно поднялась на ноги. П-21, наверное, был жёлтой отметкой в соседней комнате. Он отказался разделить со мной кровать, взбесившись и приняв это за очередной пошловатый подкол. Ему действительно нравилось спать в одиночестве? Я левитировала к себе дробовик и осторожно приоткрыла треснутую дверь.
— Да я вам говорю, она здесь, — раздался смутно знакомый голос. — У меня есть метка её ПипБака.
Вот дрянь. Это же тот нытик, Е-21!
Если у него была моя метка, то он мог легко найти меня… А у этих штуковин есть ограничения в дальности? Все пони из охранки отслеживались из любого места в Стойле, если только не было местных помех. Я активировала мамину метку. Ничего. Может, её блокируют толстые стены Стойла?
— Лучше уж ей тут быть. Никогда ещё не видела Деуса таким злым, — тихо пробормотала кобыла.
— Если бы он послушал меня раньше, то мы бы взяли её ещё несколько часов назад, — начал ворчать Е-21.
— Может, вы двое заткнётесь наконец? — зашипела другая кобыла. — Давайте закончим с этим и заберем эту треклятую штуковину. Мы на территории рейдеров, и для местных шизиков мы — вкусная закуска, в отличии от Деуса.
Все они идут по коридору, и через несколько мгновений будут у моей двери. Поправка: двое рейдеров идут по коридору. Ещё двое вернулись в гостиную и дошли до комнаты П-21. Когда я услышала, что дверь его комнаты открылась, сердце в груди начало бешено колотиться.
— Пусто, — заявила одна из кобыл.
Я отошла в сторону, когда дверь в комнату медленно и со скрипом открылась. Из неё показался ствол пистолета, рот, в зубах которого был зажат этот пистолет, и глаза, выискивающие меня. Наши взгляды встретились. То, что выстрел моего дробовика обезглавит жеребца, было для меня неожиданностью. Я увидела, как его голова разлетелась на куски. Увидела ужас в голубых глазах кобылы, уверенной в том, что и ей сейчас придёт конец. Мне захотелось крикнуть ей «БЕГИ», но в горле будто застрял комок; выстрелить в потолок, чтобы она сама убежала, но я не могла сдвинуть прицел. Она подняла упавший пистолет и направила в мою сторону. В глазах кобылы отчётливо читалось осознание того, что она уже обречена, что все её попытки спастись будут тщетны.
Я спустила курок. Восемь свинцовых дробинок пролетели несколько метров, превращая её пистолет в металлолом, а нижнюю часть её лица и горло — в ошмётки. Она издала не то шум, не то крик. Из её глотки кровавой пеной брызнула кровь. Тело кобылы затряслось в конвульсиях, окрашивая всё вокруг в багровые тона; после чего она рухнула как мешок картошки и затихла.
— Твою мать! — выкрикнула стоявшая в коридоре кобыла, когда я вышла через дверной проём. На ней было боевое седло одной из охранниц с двумя прикреплёнными винтовками, а также шлем, прикрывавший голову. Но её бандитский раскрас, наверняка, ни хрена не защищал. Я уже поняла различие между обычной броней и «доспехами» рейдеров. Она отскочила и дёрнула за уздечку седла. Мы выстрелили почти одновременно: одна из её пуль задела мою шкуру, но дальше не прошла, а я тем временем переключилась в З.П.С. и прицелилась ей в… грудь. Так как я не хотела превращать лицо ещё одной кобылы в кашу… Можете назвать меня слабонервной.
Три заряда картечи превратили коридор и пространство перед нею в разрывающуюся погибель. Как только время снова ускорило свой ход, кобыла упала и успела несколько раз выстрелить в пол, прежде чем от неё осталось лишь кровавое месиво. Я взглянула сверху вниз на налётчицу, всё ещё бившуюся в конвульсиях на полу и пытавшуюся дышать остатками горла. Я захотела прекратить её страдания, и судя по слезам в её глазах, она тоже этого хотела. Я направила дробовик ей в голову; она немного утихомирилась.
«Просто нажми на курок, Блекджек. Прекрати её мучения…»
«Нет… Я не могу это сделать.»
— Прости меня… — пробормотала я. Она вздрогнула и закрыла глаза. Я надеялась, что для неё всё закончилось.
А секундой позже, у меня уже появились проблемы поважнее: другая единорожка левитировала автоматический пистолет за угол и начала палить вслепую. Шальной выстрел задел мое ухо, заставив меня быстро наклонить голову. Затем кобыла ступила в коридор, левитируя перед собой два автоматических пистолета, нацеленных прямо мне в голову.
Дробовик выпустил тучу свинцовых шариков, заставив единорожку снова спрятаться за угол. Она стреляла наугад, но у меня было лишь три заряда в дробовике и ни секунды на перезарядку. Я споткнулась об окровавленный труп пони, что лежал в конце коридора и перекатилась за него как только кобыла вновь начала стрелять по мне. Е-21 стоял прямо за ней. Очевидно, что до этого момента он и не подозревал, что существует такая особенность огнестрельного оружия, как «предохранитель».
— Тебе конец! Сдохни, тварь! — прокричала кобыла, наводя на меня свои пистолеты, а З.П.С. всё ещё перезаряжалось. Мы были готовы изрешетить друг друга… и тут я додумалась воспользоваться своей магией. Моей целью были небольшие утолщения на рукоятях её пистолетов, прямо под предохранителями. Одно нажатие, и магазины выскользнули из её оружия. Две пули, всего две, с силой ударили в мою броню. Два заряда, целых два, проделали кровавую дыру в её груди. Она умерла с удивлённым выражением на лице, всё ещё продолжая магией давить на спусковые крючки.
Коричневый единорог, разобравшись наконец с предохранителем, выстрелил из пистолета и попал в стену. Увидев, как я навожу на него дробовик, он заорал и начал бездумно палить в мою сторону. Именно этот пони научил рейдеров пользоваться ПипБаками, чтобы отыскать охранниц. И он работал на Деуса. И стрелял сейчас в меня… ладно, в мою сторону.
Я имела право на этот выстрел. Он был красной меткой на радаре. И должен был умереть. Последний заряд дроби вырвался из моего дробовика.
Но в последний момент он поднял ногу, закрываясь копытом. Именно это его и спасло, а если точнее, то ПипБак на его ноге. Хоть тот и не имел усиленного корпуса, но ПипБаки сами по себе были крепкими штуковинами. Выстрел был произведён практически в упор, заряд дроби не успел рассеяться и почти полностью пришёлся в устройство. Острые осколки ПипБака усыпали единорога, впиваясь в его шкуру, По крайней мере его не размазало по стене. С криком прижав копыта к ушам, он упал и принялся кататься по полу. Устройство по прежнему находилось на его ноге, но теперь это была лишь груда искрящегося металлолома.
Тяжело дыша, я спешно перезарядила своё оружие. Единорог уронил свой пистолет, когда его оглушило взрывом, и я не собиралась давать ему шанс завладеть им снова. Я вскинула дробовик. П-21 что-то кричал мне, но это вполне могло подождать.
Внезапно мне в зад вонзилась пуля. Боль, разлившаяся по задней части ноги, мгновенно спутала все мои мысли. Проклятье, разве я не пообещала себе тогда в стойле, что больше не позволю себя подстрелить? Я оглянулась назад и встретилась глазами с шокированным П-21. Он дрожал, зажав в зубах пистолет коричневого единорога. Я осторожно отступила в сторону, и как раз вовремя, потому что он дёрнул курок ещё несколько раз. Дружественный огонь окрасил точку на моём Л.У.М.-е в красный цвет. Похоже, он стрелял впервые в жизни.
— Прицелься. Потом стреляй, — сказала я ему, морщась от боли, а затем снова повернулась к Е-21.
— Блекджек! — сдавленно крикнул П-21 позади меня, и я снова обернулась к нему. Он напряжённо смотрел на меня с мукой в взгляде. — С него достаточно. Прошу! Не нужно больше убивать самцов Стойла Девять Девять.
«Чего?» Хотя, если честно, Е-21 действительно выглядел довольно жалко. Вероятно, взрывом его весьма сильно контузило. Я вздохнула:
— Ладно, не охота патроны на него переводить.
П-21 испустил вздох облегчения а затем хмуро посмотрел на меня.
— Ну да, слава Богиням, ты не стала тратить патронов на неё.
Я мельком взглянула через коридор на кобылу, лежащую в дверях спальни. Это было совсем другое. Разве нет?
Я обыскала Е-21, но единственное, что я нашла при нём, это лечебное зелье, показавшееся мне довольно слабеньким. Его вряд ли бы хватило, чтобы залечить мой ноющий зад и прочие синяки да шишки, но это всё-же было лучше, чем ничего. Я наклонилась к нему и громко спросила:
— Где твой босс?
Е-21 что-то проскулил в ответ, свернувшись в довольно скверно пахнущий клубок. Он был абсолютно бесполезен.
— Ладно, пошли, — бросила я синему жеребцу.
Он уставился на меня. На его лице снова возникло знакомое ожесточённое выражение.
— Нет.
— Прости? — удивлённо заморгала я в ответ. — Что значит «нет»?
«Неужели опять то же самое?»
— Это простое слово. Всего три буквы. Уверен, что даже ты в состоянии понять его значение, — ответил он. И, указав копытом на другого самца, твёрдо заявил. — Помоги ему, сейчас же. Отдай одно из своих лечебных зелий. В противном случае, можешь убираться.
Внезапно, я представила, каково это — остаться одной. Этого мне хотелось меньше всего. Одной из самых эффективных форм наказания в стойле была изоляция. Я наказывалась ею дважды: двадцать четыре часа, проведённые фактически в шкафу, под дурацкие увещевания о Смотрительнице. Это было даже хуже, чем провести время за решёткой; там хотя бы можно было перекинуться парой слов с другим пони.
— П-21… — осторожно начала я.
— Ты же сама сказала, что я лучше тебя знаю, как поступать правильно, не так ли? Так помоги ему. Или отныне ты сама по себе, — последовал его твёрдый ответ. Похоже, что он был настроен весьма решительно.
Я левитировала одно из лечебных зелий Мармеладки, хранившихся в карманах её брони, и опустила рядом с Е-21. Он сможет воспользоваться им, когда придёт в себя. Мне было немного стыдно, одновременно с этим я испытывала лёгкое раздражение, и плюс ко всему была совершенно запутана. П-21 думает, что я не добила кобылу, потому что хотела сохранить ей жизнь? Или, может быть, он считает, что жизнь кобылы для меня ценнее, чем жизнь жеребца? Это просто безумие.
Вздохнув, П-21 бросил последний взгляд на коричневого единорога, и мы покинули дом.
Мы продолжили путь на запад. Ни ужасные металлические твари, ни рейдеры пока не нашли нас и это показалось мне хорошим знаком. Идя под открытым небом я продолжала чувствовать, как что-то в моём животе переворачивается, когда я смотрю вверх, но это был уже не тот всепоглощающий ужас, который я испытывала до этого. И сейчас я не опускала взгляд ниже уровня головы, опасаясь, что нам может встретится что-то поопаснее блотспрайтов.
П-21 шагал самостоятельно, но медленно. Я дала ему Мед-Икс, однако после долгих раздумий он просто засунул его в карман, проворчав, что это может пригодиться, если придётся снова бегать. Было видно, что ему больно, но он держался как мог.
Когда же я предложила ему взять револьвер или один из пистолетов…
— Нет, — просто ответил П-21.
— Но ты же помнишь, что сказал Наблюдатель. Если ты не сможешь защитить себя, ты умрёшь!
— В таком случае я умру, но я не возьму этого, — он посмотрел мне прямо в глаза. — И если бы ты была немного умнее, то не стала бы предлагать мне пушку.
«Агрх, всё больше загадочных и злобных заявлений…»
С этого и начались наши разногласия. Что бы я ни говорила, он отказывался брать оружие. А мне не хотелось ссориться с ним, особенно после того, что П-21 сделал для меня прошлой ночью. Но всё же это беспокоило меня, равно как и мысль о том, что он не сможет защитить себя или спасти мой зад в случае, если дела пойдут плохо. И как бы я не старалась, я не могла заставить его открыться мне.
Мы не были друзьями.
И это была правда. Он был крутым, умным и ловким жеребцом, но мы не были друзьями. Да и неужели это было чем-то удивительным? Очевидно, что сейчас было множество других вещей, которые беспокоили его, помимо раненой ноги. Но он не рассказывал мне о них. Всё выглядело так, будто он попросту ненавидел меня, но разве не я спасла его от Дейзи? Не я помогла ему сбежать из Стойла?
Честно говоря, я была рада, когда мы, наконец, достигли цели нашего путешествия. Вид небольшого городка согревал сердце, правда, только до тех пор, пока я не узнала, что он был заброшен. Около дюжины строений, расположенных вдоль дороги, неплохо сохранились, но все остальные представляли собой лишь разрушенные временем руины. В центре города находилось большое двухэтажное здание, сделанное из кирпича. Когда мы подошли к нему ближе, мой ПипБак запищал. Переведя взгляд на маленький экран, я увидела две новые метки. Первая называлась «Затопленные Поля» и располагалась на карте чуть ниже нас, а вторая — «Витерс», очевидно, именно так назывался этот город.
Вдруг на Л.У.М.-е начали появляться красные метки, и мы поспешили укрыться за одной из сохранившихся стен. Выглянув из-за угла, я попыталась понять, кто же к нам приближается, и заметила двух рейдеров, которые стояли на крыше большого квадратного здания. По их внешнему виду и чёрной кожаной броне можно было сказать, что они были из той же банды, что напала на наше стойло. На это же указывали и несколько голов пони, которыми они украсили крышу здания. Оба рейдера были вооружены винтовками, и мне совершенно не хотелось соревноваться с ними в точности стрельбы до тех пор, пока я не подберусь к ним достаточно близко.
Примерно через минуту мы окажемся вне поля зрения рейдеров, патрулирующих крышу, и тогда я смогу добежать до входной двери. Была лишь одна проблема.
Я перевела взгляд на П-21:
— Ты готов?
Похоже, что мой напарник и сам этого не знал. Потом он, взглянув на меня, кивнул. Я подождала, пока патруль доберётся до другой стороны крыши, а затем рванула к двери. П-21 изо всех сил старался не отставать. Подбегая к зданию, я увидела табличку, висевшую над дверью: «Школа». Не знаю почему, но мне это не понравилось.
Войдя в помещение, я почувствовала себя так, как будто вступила в рот, который был полон гниющего мяса. Повсюду жужжали мухи, летающие вокруг луж запёкшейся крови. Тут и там лежали тела… нет, части тел… разбросанные и растерзанные, они были похожи на какие-то ужасные, кровавые декорации. Я едва не поскользнулась на слое чего-то вязкого и жирного, покрывающего пол. Почувствовав у себя за спиной какое-то движение, я обернулась. Это был П-21. Он зашёл в помещение вслед за мной и сейчас мужественно смотрел на тела, которые были натянуты на одну из парт, подобно обивке.
Вдруг из-за угла вышла рейдерша. Её глаза широко распахнулись, и коричневая кобыла тут же наклонила голову, доставая автоматический пистолет из кобуры на левой ноге. Она даже не попыталась прицелиться перед тем, как начала безумно палить.
У меня было тринадцать или четырнадцать патронов для дробовика и… и я даже не удосужилась проверить сколько боеприпасов у меня было к пистолету. Как только она открыла огонь, я активировала З.П.С. и дважды выстрелила в её рябое, покрытое оспинами, лицо. Заклинание всё еще продолжало работать, и я могла видеть, как голова коричневой кобылы постепенно растворяется в месиве из крови, костей и мозгов. К сожалению, когда её тело, упав, присоединилось к остальным трупам в помещении, я услышала крики, раздавшиеся по всей школе. Вопли, хохот и беспорядочная стрельба не оставили у меня сомнений относительно намерений остальных рейдеров.
Два рейдера рванули к дверному проёму, за которым укрылась я. Один из них левитировал рядом с собой огромный нож, а второй нёс в зубах обрез. Мой З.П.С. ещё не успел перезарядиться, и поэтому я, зажмурившись, просто накрыла весь проход шквалом картечного огня. И хотя, этот приём оказался довольно эффективным, и жеребцы всё-таки упали на пол, мне было немного жаль пяти потраченных на это патронов. Мне хотелось проверить жеребца с обрезом, но звуки приближающихся рейдеров заставили меня отступить и присесть за углом. Я левитировала патроны для дробовика из седельных сумок и вставила их в магазин. После чего, выглянув из своего укрытия, заметила четвёртого рейдера и вскинула дробовик, готовясь к стрельбе.