И конечно же, все мои надежды приободрить его растаяли, как мороженое из радтараканов в тепле.
— Все вы, кобылы, извращенки, что ли?
«С чего он так решил?»
— А? Слушай, я просто пыталась…
— Ты что, не понимаешь?
Он поднял чёрно-белую фотографию со спокойным жеребцом в военной форме.
— Мужчины — солдаты. Мужья. Братья. А не устройства для разведения потомства.
Я наклонила голову, совсем запутавшись.
— Вот ты смотришь на них и… и… «ми-ило»? Это всё, что ты можешь сказать?!
«Самый. Стервозный. Жеребец. На свете.»
— Я просто пыталась поднять тебе настроение, — сказала я мягким голосом.
Он заморгал, и тут же снова сварливо нахмурился. Миднайт. Вот почему я не могла сбежать из Стойла с прекрасной тёмной единорожкой? Ну или с пони, у которого есть чувство юмора? Не, честно? Если бы вы искали компаньона для путешествий, то выбирали бы из тех же вариантов. Я что, слишком многого прошу?
В комнате было ещё несколько примечательных вещей. Во-первых, терминал, встроенный в поверхность стола. П-21 пришлось несколько раз стукнуть по нему копытом, прежде чем ожил его зелёный экран. Кроме того, в одну из стен был встроен небольшой сейф. Судя по следам от огня, покрывавшим эту часть комнаты, кто-то пытался вскрыть сейф, подорвав его! Да, было поистине чудом, что терминал продолжал функционировать. Ну и, наконец, я обнаружила запертый патронный ящик, который казался слишком тяжёлым, чтобы быть пустым.
— Ты сможешь заставить его работать? — спросила я, когда П-21 застучал по клавишам. Похоже, это занятие действовало на него умиротворяюще.
— Возможно, — тихо ответил он. — Дакт Тейп научила меня паре трюков, и терминал, похоже, почти не повреждён…
— Вы были близки с ней? — спросила я, движимая искренним любопытством. Возможно, дело было в этих фотографиях. А может быть, причина крылась в словах Наблюдателя или в том, через что нам пришлось пройти вместе. Как бы то ни было, я решила, что должна побольше разузнать об этом странном синем пони.
На мгновение, я решила, что он опять огрызнётся одной из своих злобных тирад, но, похоже, он исчерпал их все. Вместо этого он выглядел почти… виноватым. Примерно с минуту он молчал, продолжая стучать по клавишам, а потом тихо произнёс:
— Она была близка со мной.
Внезапно он отключил терминал, а затем запустил его снова. Встретив мой непонимающий взгляд, он пояснил спокойным голосом:
— Так было нужно… слишком много неправильных ответов и терминал мог необратимо заблокировать меня.
Вот поэтому я и не прикасалась к терминалам.
— Так значит это она научила тебя, как обращаться с ними?
Он вздохнул и прикрыл глаза.
— Я бы предпочёл не говорить об этом. Она мертва. Я сбежал. Не хочу больше вспоминать это место, — ответил он ровным холодным тоном и снова уставился в экран. — А теперь, если не возражаешь, мне нужно сконцентрироваться на работе.
И это называется дружбой. Я вздохнула.
— Ладно, я пойду проверю, работает ли раковина в ванной комнате.
Мне нужно было помыться. Я отчаянно, страшно нуждалась в этом. Корка засохшей крови, словно чёрная краска, покрывала меня с ног до головы. От меня разило кровью и мочой. Я бы сейчас не отказалась даже от ледяного душа Риветс.
Тем не менее, я заколебалась, когда мой ПипБак показал мне, что вода в раковине была радиоактивна. Хотя… я ведь не собиралась пить её. Это бы сильно сказалось на некоторых из моих выделений, верно? Я нашла тряпку, смочила её и начала тереть себя так сильно, как только могла. К тому времени, как я закончила, указатель уровня радиации в моём ПипБаке качнулся примерно до середины зелёной зоны. Как я предположила, это могло означать, что до уровня радиации «сдирающей шкуру» мне ещё далеко.
С довольной улыбкой я вернулась в комнату с терминалом.
— Ну как, я свечусь?
Впервые я увидела на его лице выражение такого абсолютного и неподдельного шока.
— Ты беременна?![1]
Я плюхнулась на диван, заливаясь смехом.
— О, Богини, надеюсь, что нет. Просто я умылась водой, которая была чуть более радиоактивной, чем мне бы хотелось.
Конечно, если бы я была беременной и облучилась… стоп. Сейчас не время думать об этом. Это убьёт шутку на корню.
— А-а-а. Ну, ты выглядишь… чище, — ответил он, залившись румянцем, и спешно отвернулся обратно к экрану. Он ещё раз пробежался по клавишам и внезапно улыбнулся. — Наконец-то. «Бабуля». Интересный пароль.
— Отлично, — сказал я и оглянулась на сейф. — А ты не мог бы заодно открыть и эту штуку?
Я подозревала, что это станет для него серьёзной задачкой. Это ведь сейф, в конце концов.
— Почему нет? — ответил он и нажал несколько кнопок на терминале.
Сейф со скрипом распахнулся. До чего же самодовольным он сейчас выглядел. И это выражение на его лице выгодно отличалось от его обычного стоического или стервозного вида. Затем он перевёл взгляд на патронный ящик.
— А теперь я попробую открыть вот это.
Мы поменялись местами. Он отправился ковыряться с ящиком на диван, а я занялась исследованием содержимого сейфа и терминала. Внутри сейфа обнаружились две стопки монеток, мешочек с бутылочными крышками, лечебное зелье, Мед-Икс, немного еды, у которой давно истёк срок годности, а также револьвер и полупустая пачка патронов к нему. Я просто свалила это всё в свою седельную сумку, предоставив их сортировку своему ПипБаку. Затем я вернулась к терминалу. В журнале обнаружилось несколько записей. Даты, стоящие на них, были для меня абсолютной тарабарщиной. Ладно, всё рано больше нечем заняться, пока П-21 открывает патронный ящик.
Запись 1)Ну, приветик. Чёт я не слишком уверен, шо мне тут писать надобно. Докторишки сказали, што есль я буду мног писать, эт поможет моим мозхам не засохнуть. «Мистер Хо-осс, очень важно вести дневни-ик». А я так сшитаю, што эт бред собачий, но есль Эпплблум пошла на трудности и послала одну из этих хитроумных штукенций Бабуле, то мож и я смоху научиться пользоваться этой!
Запись 2) Кохда усе принимают одно тупое решение за друхим, эт не стало такой уж прям неожиданностью. Селестия сошла с трона, Луна пришла. Тыща лет мирной жизни под её правлением, есль не ошибаюся. Ток я не думаю, што вся эта сумятица принесёт хоть штот хорошее. Министерства? Чё они тама делают, из того шо не делали раньше? Слыхал, шо сады королевские убрать собралися, шоб у каждого министерства свой штаб был иль чёт подобное. Рад шо убрался оттудова когда смох. Не думаю шо смох бы без боли смотреть на то, как усё там сносят.
Запись 3)Бих Макинтош похиб. Я услыхал, шо он похиб как херой, спася Принцессу Селестию. Я рад, шо Селестия жива и здорова, но я бы хотел, шоб и внучок Бабули был с нами. Вмест этохо они всё талдычат и талдычат о ехо хероическом поступке. Аж плевать хочется! Бих Мак стал хероем не потому что спас саму Селестию, а потому шта он попытался спасти кохо-то, хто не заслуживал смерти! Бабушке все хуже с самых похорон. И никакая там статуя в Понивилле не восполнит эту потерю.
Запись 4)Похоронил Бабулю Смит за фермой. Эпплблум прислала соболезнования. Сомневаюсь, знает ли Эпплджек о её смерти. С отправкой писем через Министерство Технолохий забот не оберёшься. Немало так времени прошло, пока я следил за тем, как она уходит. Я почемут думал, што эт будет длиться вечно. У меня дела идут всё хуже и хуже, чувствую шо со дня на день сам захочу составить компанию Бабуле. Этот мир такхой злой. В нём так мнохо ненависти, шо единственное, шо я моху сделать, так эт одхородиться и сохранить хотяб этот зеленый, чистый укхолок. Больш я ничехо не моху сделать. Завёл новых друзей кстати. Мэрихольт, из цветочнохо клуба. добрейшая кобылка. Схазала, шо хотела б зайти и показать ферму своему жеребёночку.
Запись 5) Сеходня мир канул в небытие. Подумал, што такое надо бы и записать. По моему, война закончилась. «Хип-хип уря». Мнохо гхружёных поней идут чрез мои поля, шоб поселиться в «Стойле» на холме. Я послал Мэрихольт и ее малыша туды тем же путём, потому што сами они б не успели вовремя дойти до Девяносто Девятохо. Надеюсь, шо хоть чтот хорошее сделал. И надеюсь, шо осталось еще хоть хде нибудь хоть штот хорошее.
Запись 6)Небесная повозка шмякнулась прям посреди полей прошлой ночкой. По крайней мере я подумал, што эт она. Хрен знает, шо за хрень в неё попала, но она вдобавок расплавила двух пехасов. Прям разжижила! Счас какойт странной снежок пошёл, зелёной. Наверняка он добьёт меня. Как добил всё остальное. Давненько не видал никохо, кромь чёрной кобылки, недавно тайно залезшей в сарай. Я её в дом прихласил, а она взяла и драпанула со всех копыт. Чувствую себя усталым, но мож эт всехо лишь возраст даёт о себе знать. Никохда не хотел прожить так долхо и увидеть этот ужас. Жалею лишь… што не хватило сил, умереть рядом с Бабулей… Чувствую неправильным… што улёхся прям… здеся…
Запись 7)…одн пколение ухдит… смняется другм… но Эквстрия простоит веч…
Время сеанса завершено. Выход из системы.
Не знаю сколько времени прошло. Я сидела и перечитывала эти записи раз за разом, пока хлопок открывающейся крышки ящика с патронами не вырывал меня из этого транса. Меня одолевали двойственные чувства: с одной стороны старый жеребец прожил достаточно, чтобы увидеть как мир, в котором он живёт разрывается на куски, а с другой — он никогда не увидит, насколько плохи будут дела в дальнейшем. Увидев, как я всхлипываю, П-21 вдруг смутился.
— Эм, тебе нужны патроны? — спросил он, наклонив ящик с боеприпасами.
— Ага. Спасибо.
Мне не было дела до патронов. Всё, что мне было нужно, это записи Хосса, которые рассказывали мне, как прекрасна была жизнь. Я вынула патроны из ящика и, не глядя, ссыпала их в свою сумку. Понятия не имею, к какому оружию они могли бы подойти. Возможно, к винтовке?
Пока я сортировала свой инвентарь, пытаясь отвлечься от костей в углу, П-21 читал те же записи. Я не знаю, чего я от него ожидала. Полагаю, слёз, как у меня. Мне нужно было знать, что моя реакция не была слабостью или чем-то неправильным. Но когда он закончил, он не заплакал. Он просто пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами:
— Хочешь что-нибудь сделать с этим?
— Сделать? Что ты имеешь в виду? — спросила я в замешательстве.
— Ну, ты можешь продолжать сидеть здесь и обливаться слезами, — ответил он, со стоном поднимаясь на ноги, от чего тихонько скрипнула шина на его ноге, и направился к двери, — или мы можем сделать то, о чём он просил.
В смятении, я встала и вышла вслед за ним. Он окинул взглядом поля вокруг фермы и медленно захромал прочь. Мне показалось, или начинало темнеть? Метрах в пятнадцати вверх по склону обнаружился странный камень квадратной формы. Какой-то умник использовал его как учебную мишень, и мраморная поверхность была сплошь покрыта сколами.
— Начинай копать. Только осторожно, — сказал П-21 и направился обратно к дому.
…Ох. Я начала медленно разгребать своей магией землю. Это было совсем нелегко, но я была несказанно рада этому факту. Сконцентрировавшись на работе, я почувствовала, как начинает отступать ужас перед нависшей надо мной темнотой. Как таят без следа кошмары, порождённые утренним нападением на стойло. Я не видела малышку Эйр Дакт, лежащую в луже крови рядом со своей матерью. Я не думала о последних мгновениях Хосса. Всё, что сейчас занимало мои мысли, это земля, которую я слой за слоем разгребала при помощи магии.
П-21 вернулся в тот момент, когда я докопалась до чего-то более существенного. С большой осторожностью я расчистила землю вокруг останков пони, лежащей в могиле. И, наконец, остановилась. У меня болел рог. Саднило сердце. И горели глаза. Но мне стало легче, когда П-21 опустил старого Хосса рядом с Бабулей Смит. В её ногах я вдруг заметила что-то: маленькую фигурку весёлой оранжевой пони, которую я видела на фотографиях. Она застыла в грациозной позе, встав на дыбы и взбивая воздух передними копытами, и улыбалась как-будто лично мне.
Я осторожно подняла маленькую статуэтку из могилы и аккуратно вытерла грязь с крошечной дощечки в основании. «Будь сильной». Глядя на оранжевую пони, её ковбойскую шляпу и кьютимарку в виде трёх яблок, я не смогла сдержать улыбки. Я хотела быть сильной. Мне нужно было быть сильной. Я взглянула на П-21, но он был занят тем, что размещал кости в могиле.
— Ничего, если я возьму это? — мягко спросила я. Он посмотрел на меня, потом на статуэтку, а затем вновь принялся укладывать останки Хосса в могилу.
— Любопытно, что ты спрашиваешь об этом меня, — сказал он, заканчивая раскладывать кости. В конце он положил изъеденную молью коричневую шляпу на старый череп.
— Потому что мне кажется, что ты знаешь что правильно, а что нет, — ответила я, чувствуя, что окончательно запуталась. Сейчас я была бы рада любому совету.
— Полагаю, всё зависит от того почему ты хочешь её взять, — сказал он, присев у края могилы, глядя на меня.
Я колебалась прежде чем ответить. По какой-то причине, я хотела быть честной перед ним, прямо здесь и сейчас. Если бы я наткнулась на эту красивую статуэтку несколько часов назад, я бы без колебаний обменяла её на сладости, выпивку или секс. Но теперь всё изменилось.
— Потому что я хочу помнить о нём… потому что кроме нас некому…
Я шмыгнула носом.
— И я должна стать сильной…
«Ведь я не была. Не достаточно.» У меня был лишь дробовик и повышенная склонность к его использованию.
П-21 долго смотрел на фигурку в моих копытах, а затем мягко произнёс:
— Думаю, в таком случае тебе стоит взять её.
Я вновь посмотрела на фигурку и почувствовала как по моим плечам пробежалась волна энергии. Она будто бы развеяла ужас и страх, которые подтачивали меня. Я аккуратно положила статуэтку в свою сумку. Как ни странно, я была счастлива, что ПипБак никак её не оценил. Мы отступили от могилы и я осторожно начала засыпать землёй уложенные кости. Я даже попыталась положить на место пожухлую траву. Когда я наконец закончила и свет моего рога погас, на горизонте оставались лишь слабые отблески вечернего солнца. Мы ещё немного постояли, а затем вместе вернулись в фермерский дом.
Меня разбудил знакомый сигнал будильника в моём ПипБаке. Я махнула ногой, стремясь попасть по краю стола, раз… другой… и лишь потом открыла глаза, моргая спросонья. Не было никакого края стола, потому что это не была ни моя кровать, ни моя спальня. Я взглянула на потолок над собой… было так странно не увидеть там просто голый серый металл. Лёжа на спине, я разглядывала трещины, змеящиеся по потолку, и это занятие действительно затягивало. Я была снаружи.
Сейчас я жалела, что покинула Стойло так поспешно. Я так торопилась убежать, унося с собой ЭП-1101, что даже не задумалась, что, возможно, это был последний раз, когда я видела Маму. Теперь, когда не было Деуса и стойло было надёжно запечатано, я знала, что, в конечном счёте, именно она возглавит его. Они бы придумали как отстранить Смотрительницу, если та была ещё жива (ключевое слово «если») и наладили бы свою жизнь снова.
Но могла ли я вернуться в стойло с Деусом, рыщущим по мою душу? Что помешало бы ему последовать за мной внутрь? У него скорее всего есть пони, следящий за входом в стойло, и готовый сообщить ему о моём возвращении в любую секунду. Мне едва удалось сбежать от Деуса в последний раз. Могу ли я «потерять» свой ПипБак? У меня нет ни единого способа снять его… И если бы был… Тогда я попросту не смогу найти дорогу назад. И ещё возможно, что я до такой степени достану Деуса, что он сам придет за мной. И даже если я каким — то чудом договорюсь с ним… Еще одно жирное «если»… Ещё останется пони, пославшая его. И если она смогла послать маленькую армию, чтобы захватить моё стойло, ради одного единственного файла, то она могла запросто послать ещё одну.
Нет, я не могла вернуться.
Чёрт… ну почему я сейчас не дома? Моё тело страстно желало принять горячий душ. Потом перекусить в атриуме. Представить рапорт на брифинге по окончанию смены. И найти Миднайт, чтобы узнать, не позволит ли она мне, в благодарность за то, что я спасла ей жизнь, залезть ей под хвост. Но ничего этого уже не будет. Всё кончено. Я никогда больше не увижу Миднайт… или Риветс… Дэйзи… Смотрительницу… Маму…