Когда я дошла до лестницы в конце коридора, до моих ушей донёсся скрип входной двери: П-21 вошел внутрь. Без сомнения, он тут же принялся за роботов в коридоре. Стараясь быть незаметной, я поднялась наверх и свернула за угол. Робопони мгновенно развернулся и открыл огонь из лучевой пушки на голове. Я отпрыгнула в сторону, и зажав курок, поливала его огнем до тех пор, пока он не взорвался.
Рядом лежал ещё один мёртвый пегас. Я прикарманила его картриджи для пистолета, сам пистолет, который был скорее металлоломом, и странную яблочную гранату с синей полоской посередине. Последние две красные отметки были рядом, и, когда они передвинулись, я увидела маленькую жёлтую отметку почти прямо между ними.
«Это что ещё такое?»
Я осторожно двинулась вдоль коридора, левитируя перед собой лазерный пистолет. Не было слышно ничего, кроме странного жужжащего звука, словно где-то неподалёку работал вентилятор. Достигнув двери в конце, я взяла пистолет в зубы и аккуратно повернула дверную ручку своей магией, морщась от издаваемого ею скрипа. И тут же с дальнего конца комнаты раздался звук заряжаемого оружия робота. Я не знала, где именно в комнате находился не враждебный для меня объект, и будь я проклята, если, метнув гранату, я убью ещё одного невиновного.
— К чёрту, — пробормотала я и, присев, пинком раскрыла дверь.
В тот же миг пучки малиновых лучей замелькали туда-сюда по коридору, и я не медля бросилась к следующему дверному проёму с максимальной скоростью, на которую была сейчас способна. Два робота стояли плечом к плечу, поливая пространство перед собой смертоносными лучами. Я открыла ответный огонь, но мои попадания не нанесли им серьёзного урона. К тому времени, когда я достигла следующей открытой двери, моя грудь и передние ноги были покрыты серьёзными ожогами. Шипя от боли, я приняла ещё одно лечебное зелье и затаилась, сидя в небольшом чулане.
С щёлканьем и лязгом робопони приблизились к двери. К счастью, она была слишком узкой, чтобы впустить сразу обоих. Когда первый из них показался в поле зрения, я выстрелила практически в упор. З.П.С. помог четырьмя выстрелами обезглавить механизм. Когда он повалился, в поле зрения тут же возник следующий. Закричав, я заметалась в узком пространстве чулана, продолжая магией давить на курок пистолета. Это не сильно помогло мне, когда поток лучей обрушился на меня, сжигая мои ноги и плечи.
Красные энергетические разряды прожгли металлическую обшивку часового Робронко, и его силуэт окутало странное белое сияние. Затем он обрушился грудой пепла и расплавленного металла. Со вздохом облегчения я рухнула на колени, с признательностью посмотрев на свой энергетический пистолет.
— Это что-то новенькое.
Я спрятала пистолет в кобуру и поскакала обратно в комнату, которую охраняли роботы. Там я обнаружила ещё несколько кучек пепла, предположительно, принадлежавших либо ещё одним пегасам, либо роботам. В комнате располагалось с полдюжины небольших камер, достаточно вместительных, чтобы содержать там часовых, поэтому я засомневалась, что те двое были последними. Одну из стен комнаты занимал огромный видавший виды терминал, а в углу примостился стеллаж, на котором я обнаружила автоматический пистолет и две коробки патронов к нему. Я не смогла сдержать улыбки, поднимая более привычное оружие и передёргивая затвор. Прекрасное состояние.
Затем я взглянула на свой ПипБак, чтобы определить местоположение дружественной метки. Л.У.М. указывал прямо на терминал.
— Какого чёрта? — пробормотала я, осматривая терминал, освещённый мягким янтарным свечением. И обнаружила решётку у самого его основания. Осторожно взглянув сквозь решётку, я пришла к выводу, что пространства за ней едва хватало, чтобы там поместилась пони. — Э-эй? Там есть кто?
— Блекджек, ты в порядке? — раздался голос П-21 из коридора позади меня.
Я прошла вдоль решётки до угла комнаты, где обнаружила небольшой открытый люк.
— Думаю, там кто-то прячется, — сказала я, осторожно опуская голову в люк и осматривая внутреннее пространство.
В янтарном полумраке я разглядела множество кабелей терминала, а также силуэт маленькой пони, прятавшейся за ними. Она выглянула на меня из-за угла, и я улыбнулась ей своей лучшей улыбкой.
— Эй, вот ты где.
Её глаза расширились в ужасе, и она полностью выдвинула голову из-за кабеля. Моя улыбка испарилась, когда я поняла, что смотрю прямо в рабочую часть корпуса лучевого пистолета. Жёлтая метка сменила цвет на красный, когда она завопила, сжимая в зубах ручку пистолета и мир вокруг меня окрасился багровыми тонами.
— Она выстрелила в меня, — простонала я.
Моё лицо теперь украшал уродливый чёрный ожог, протянувшийся от челюсти до уха. Похоже, что моей удаче опять пришлось вмешаться, чтобы сохранить мне глаз. Неужели нельзя было вообще обойтись без стрельбы? Я хмуро посмотрела на пегаску.
— Ты выстрелила в меня. Прямо в лицо, — я указала на ожог, от чего она вздрогнула. Моё и так уже изрядно подпорченное зрение стало ещё хуже, и мне требовалось лечебное зелье, чтобы снять боль и заживить раны. — Ну почему все палят по мне, когда я пытаюсь им помочь, а? Это ведь уже второй случай за два дня!
— Блекджек, — тихо произнёс П-21, — она была одинока, страдала от голода и обезвоживания… и, если честно, на её месте я сделал бы то же самое.
— Это ещё одно из твоих «я не могу доверить себе оружие»? — спросила я, отхлебнув Спаркл-Колы. Учитывая, сколько радиации я хапнула совсем недавно, ничтожное её количество, содержащееся в шипучке, меня не волновало.
— Дальше по коридору есть туалет. Сходи, посмотрись в зеркало, — сказал он, и забрав у меня последнюю бутылку очищенной воды, откатил её пегаске, которая съёжилась в углу рядом с люком. Не знаю, как П-21 убедил её отдать оружие, но она подчинилась. Это было единственное, что она сделала, пока П-21 занимался моим лечением.
Я прошла по тускло освещённому коридору и завернула в уборную. Большая часть зеркала была разбита, но и того, что оставалось, было достаточно, чтобы я увидела... «Чё за херня?»
С каких это пор мои глаза светятся? Теперь я поняла, что янтарное свечение было вовсе не светом, просачивающимся сквозь щели в окнах или аварийным освещением. Оно шло прямо из моих глаз, как будто в глубине каждого был установлен маленький фонарик.
— Вот… чёрт… — запинаясь, произнесла я, прикончив бутылку тёплой шипучки. После всего, что произошло за последние три дня, я, похоже, достигла точки, когда начинаешь смиренно принимать все невзгоды. Мои глаза светятся. Ну и что я могу с этим поделать?
Я вернулась в комнату с терминалом и обратилась к пегаске в углу.
— Учитывая, как светятся мои глаза, я прощаю тебе тот выстрел. На этот раз, — сказала я, глядя, как она медленно потягивает воду. Пегаска выглядела весьма потрёпанной. Её чёрное одеяние было порвано во многих места и густо покрыто пылью. Она была совсем не похожа на жителя пустоши. И, откровенно говоря, выглядела даже более пугливой, чем Крестоносцы. — Меня зовут Блекджек. А его — П-21.
Она промолчала, настороженно глядя на меня налитыми кровью глазами. Я оглянулась на П-21, но он лишь пожал плечами, продолжая возиться с замками ящиков, которые нашёл внизу. Я вновь повернулась к пегаске.
Она не произнесла ни слова. Должно быть, даже сейчас, когда работала подсветка ПипБака, свечение моих глаз было заметным.
— Слушай. Я не причиню тебе вреда. Если хочешь уйти — иди.
Я осторожно сделала шаг в сторону. Серебристо-серая пегаска медленно поползла в сторону выхода, а я отошла к П-21 на противоположную сторону комнаты. Я помахала копытом в сторону двери, как бы подтверждая, что она может уйти, если действительно хочет. Её шансы выжить в одиночку были мизерными, но…
Она исчезла в коридоре. Я медленно выдохнула. «Что ж, удачи тебе», — мысленно пожелала я. П-21 посмотрел на меня и покачал головой.
— Что? Думаешь, мне стоило пристрелить её или что-то типа того?
— Ты пожалела ту рейдершу и получила выстрел в спину, — тихо сказал он.
— Ага. А этой я пыталась помочь и получила выстрел в лицо. Тем не менее, я не вижу причин связывать её и держать, как пленницу. Если она хочет уйти, пусть идёт.
Я почесала ожог, чувствуя, как магия быстро заживляет рану. Я прикинула, сколько уже задолжала жеребцу за одни только лечебные зелья, которые он отыскивал в тайниках или извлекал из запертых ящиков. Затем повернулась к терминалу.
— Итак… есть соображения, что это за штука?
— Ни единого, — ответил он.
Я откупорила свою последнюю Спаркл-Колу. Блин, я подсела на эту штуку! Наслаждаясь её богатым морковным вкусом, я выглянула в коридор. Наша пегаска убежала совсем недалеко. Похоже, она наткнулась на тела других пони.
— Он защищён блокировкой от несанкционированного доступа, — снова подал голос П-21. А потом, оглядев кучки пепла, и станции подзарядки роботов, добавил: — Я так понимаю, они не смогли подобрать правильный пароль, и это активизировало часовых.
И это означало, что взломать терминал было невозможно, не сняв предварительно блокировку.
— Ну, здорово… — пробурчала я и обратила внимание на скелет ещё одного пегаса в углу… В нём не было ничего примечательного, хотя, кое-что меня всё-таки заинтересовало: видавший виды диск с данными, погребённый под костями. Я осторожно левитировала его к себе и подсоединила к ПипБаку.
— Возможно, кто-нибудь мог случайно упомянуть, как обойти охранную систему, — сказала я, включая воспроизведение.
Запись была явно старая, но я расслышала глупое хихикание.
— Да уж, чувак. Реинбоу может и горячая штучка, но у тебя определённо нет шансов. Чувак, разве она не одна из тех, кто любит оседлать других кобылок? Хе-хе… ага, я слышал об этом. Так ты в курсе сколько очков я набрал в последнем баскетбольном матче? Так вот, благодаря твоему покорному слуге, мы надрали им хвосты. Эй, что происходит?..
Внезапно, я услышала раскатистый грохот и чмокающий звук, который быстро перерос в ужасающий рёв.
Запись заполнилась щелчками и треском статических помех и гулом голосов. Внезапно возник напряжённый низкий голос жеребца:
— …безумие. Хуф исчез к ебеням, приятель! Его, блять, больше нет! Это зелёное… огненное дерьмо… похоже… повсюду! Никто не знает, что происходит. Это конец, приятель! Игра окончена!
Запись оборвалась громким треском, который заставил меня вздрогнуть. Через некоторое время статические помехи вновь сменил тот же голос.
— Мне доставили целую кучу детей из клиники Флаттершай к югу отсюда! Нам нужны пони, чтобы вывезти их! Может в Башню Шэдоуболтов? Или на «Циклон»? Да куда угодно! Ну же, суки, я знаю, что вы можете нас слышать. У меня есть передатчик и энергия! Вашу мать! Отвечайте мне, суки! — кричал он в микрофон, его голос прерывался статическим звоном. — Чёрт. Снаружи так тихо. Я думаю, эта долбаная радиация как-то проникает внутрь. Если кто-нибудь слышит меня, это Бролли с Хуффингтонской Метеорологической станции номер 4. Я связался с «Циклоном», но они не прислали нам помощь. Вместо этого, они приказали мне возвращаться домой. Здесь дети, которых необходимо эвакуировать. Кто-нибудь слышит меня? Это Бролли с Метеорологической номер 4!
Последовала продолжительная пауза и он закричал снова:
— Суки, отвечайте мне!
Я посмотрела на свой ПипБак, ощущая, как мурашки пробежали по моей спине. На записи ещё какое-то время был слышен только белый шум. Когда голос вернулся, он был уже скрипучим шёпотом.
— Дети едва держатся. Я едва держусь. Блять. Теперь я даже не смогу добраться до «Циклона» если захочу. Просто пиздец. Я связался с Джеком Найфом на Первой Метеорологической и Блубэлсом на третьей станции. Им тоже сказали уходить. Похоже, что Джек свалил. Больше никто не отвечает. Кто-нибудь помогите нам. Кто-нибудь.
На записе снова послышались помехи.
— Чёрт, они же дети… Блять…
Какое-то время запись молчала, и я уже подумала, что это всё. Но вдруг на ней послышался металлический скрежет, который становился то выше, то ниже. Это не было просто фоновым шумом.
— Суки… просто бросили нас… просили меня… просили перестать выходить на связь… переключались, когда я выходил в эфир… суки… их даже не волнуют дети.
Его речь оборвалась от приступа кашля.
— Это что, кровь? Твою мать… Дэш была права… я думал… блять… охуенно права… чёрт…
После этого ещё несколько минут висела тишина и я выключила запись.
Чёрт! Было бы лучше, если кости оставались просто костями. Я не хотела думать о дюжинах жеребят, умирающих от радиации, пока кто-то где-то случайно позволил им умереть.
— Как они могли?
П-21 уставился на свои копыта с его загадочным выражением.
— Быть может… быть может был такой хаос, что…
— Они сказали ему прекратить передачу. Они сказали ему заткнуться и умереть вместе с этими юными пони! Они были готовы к этому! — вздохнула я, потирая зудящие от жжения мутировавшие глаза и чувствуя, как начинали течь слёзы. — Дерьмо. Похоже, придётся рыть ещё могилу.
Я заметила пегаску, сидящую в дверном проёме. Её взгляд был направлен вниз.
— Они ничего не могли поделать, — тихо сказала она, растягивая слова. — Когда посыпались бомбы… все пегасы, которые могли вернуться были отозваны. Мы должны были спасти как можно больше жизней.
Я почувствовала бешенство, но П-21 прихромал ко мне и покачал головой. Проглотить то, что я собиралась сказать было как проблеваться наоборот. Он присел, растянув свою повреждённую ногу и вздохнул.
— Заходи, мы не причиним тебе вреда, — произнёс он, и я тоже заставила себя расслабиться.
— Да, — сказала я, убирая пистолеты. Когда пегаска шагнула внутрь, я удивилась, насколько маленькой и хрупкой она выглядела. Её шерсть была светло-серого окраса, а её фиолетовая грива была коротко пострижена, что говорило о её возможной принадлежности к военным. Я посмотрела на её униформу и вспомнила слова Скудл.
— Ты из Анклава?
— Монин Глори, индивидуальный номер 221-12-992, первый Добровольческий Корпус, — отчеканила пегаска. Она то и дело облизывала сухие губы, и я леветировала ей остатки Спаркл-Колы. Кобылка взяла её и нерешительно сделала несколько глотков. По крайней мере, это заставило её улыбнуться, а я, наконец, смогла расслабиться…
— Спасибо, — прошептала она.
— Добровольческий корпус? — переспросила я.
— Добровольческий корпус был набран Анклавом для того, чтобы помочь пегасам восстановить контакт с землёй. Этого не… этого не должно было произойти. Они предупреждали нас… — она посмотрела на кучки пепла, её голос дрожал. — Но я не поверила им.
— Предупреждали? — П-21 заинтересованно взглянул на меня.
— Что поверхность беспощадна и жестока, — тихо сказала она, потирая лицо копытом. — Что всё, чем занимаются пони на поверхности, это насилуют, убивают, а потом насилуют то, что убили. — она снова взглянула на кучки пепла с дрожью. — Я… все мои друзья… нас послали на контакт… у нас были подарки… были плохо вооружены. Плохо защищены. — она затряслась и зажмурила глаза. — О, Селестия! Они… они делали ужасные вещи!
— Похоже, что вы нарвались на рейдеров, — ответила я.
— Половину из нас они зарезали и съели. Некоторые были ещё живы. Мы отступили сюда, когда засекли передачи, но не смогли получить доступ к системе, и тогда охрана включилась. Я… — она зажмурилась ещё сильней. — Я забилась под провода. Я слышала, как они все умирали.
Её снова начало трясти.
— Эй-эй, дыши, Глори… просто сделай несколько глубоких вдохов, — я пристально посмотрела на П-21, прежде чем продолжить успокаивать кобылку. — Звучит очень похоже на то, через что пришлось пройти нам двоим. Похоже, Пустоши нравится бросать на пони один кошмар за другим. Так почему ты просто не… ну, ты знаешь? — я кивнула рогом в сторону неба.
Она покраснела и отвела взгляд.
— Я… Я просто не могу.
Ладно. Психологическая травма и недоверие. Я точно знала, к чему это ведёт.