========== 1. Больше не Маринетт ==========
Семь лет назад все стены в ее комнате были увешаны плакатами с прекрасным зеленоглазым блондином Адрианом Агрестом, который был не только известной моделью, другом и одноклассником, но и объектом безответной любви. Сейчас же от этой любви осталось лишь смутное воспоминание, а единственная фотография Агреста, висевшая у нее на двери, во-первых, принадлежала его отцу Габриелю, а во-вторых, использовалась в качестве мишени для метания дротиков.
Да и звала она себя больше не Маринетт Дюпен-Чен, хвостики давно сменило каре; неизменными остались лишь серьги-гвоздики, напоминавшие о геройском прошлом.
Осторожно погладив дремавшую Тикки по головке, девушка открыла окно, чтобы пустить в комнату свежий воздух. Правда, воздух в этой части Парижа свежим назвать было нельзя: пропахший выхлопными газами да «ароматами» близлежащей помойки он вызывал лишь желание поморщить нос. Однако между этими запахами, в которых все же присутствовала примесь кислорода, и затхлым воздухом плесневелой сырой комнатенки, девушка обычно выбирала первое.
Последние пять лет домом Маринетт являлась однокомнатная квартирка, ранее служившая комнатой в общежитии для рабочих. Размерами новое жилье похвастаться не могло: в комнате умещались лишь небольшая кровать да узкий шкаф. Не было места даже для стола: его роль исполняла откидная доска, прикрепленная к подоконнику. Вот только если разложить этот импровизированный стол, то нельзя было подойти к шкафу, да и с кровати приходилось слезать через спинку. Не лучше дела обстояли и в санузле: унитаз, постоянно текущая раковина да прикрепленный к стене душ. Ни ванной, ни душевой кабины, только постоянная сырость, пропитавшая всю квартиру, в которой, к слову, и кухни-то не было.
Но девушка не жаловалась. Она хотя бы была жива.
***
Когда семь лет назад Маринетт Дюпен-Чен из-за природной неудачливости оказалась не в то время и не в том месте, а из-за врожденной неуклюжести свалилась так, что стала невидима окружающим, она и представить не могла, что эта неудача откроет ей личность Бражника.
Девушка хотела было подняться на ноги или хотя бы выползти из-под этих чертовых досок (ну, заблудилась она, когда искала, где будет проходить показ Габриеля Агреста, с кем не бывает!), но услышала шаги. С одной стороны, Маринетт могла бы позвать на помощь, с другой же — как ей объяснить, зачем она забрела в подсобные помещения? Она ведь могла так подставить Адриана, через которого Алья достала для Дюпен-Чен билеты на показ. Поэтому девушка все же решила притвориться очередной доской, благо видно ее не было. Потом, когда все уйдут, превратится в Ледибаг, раскидает завалившие ее предметы в разные стороны, чтобы неповадно было на заблудившихся девушек сваливаться, да пойдет любоваться одеждой последней коллекции.
Вот только вошедшим оказался Габриель Агрест, удалившийся в дальние помещения, чтобы узнать у своего квами, нет ли поблизости тех, на кого можно наслать акуму.
***
Отец ее любимого оказался ее злейшим врагом. Эта новость словно обухом по голове ошарашила бедную Маринетт Дюпен-Чен. Желание победить Бражника и стремление защитить Адриана от потрясений (кому захочется узнать, что его отец повинен во всех бедах Парижа?) слились воедино и породили неожиданную идею: нужно всего лишь лишить Бражника супер-сил, тогда можно не беспокоиться о новых атаках акуманизированных, а раскрывать для этого личность злодея всему миру совершенно необязательно. Даже Коту Нуару об этом можно не знать!
Незадолго до этого от Альи Маринетт узнала о возможности отправлять сообщения с задержкой во времени. На всякий случай (вдруг ее план не удастся) девушка написала письмо, в котором признавалась, что она героиня Парижа, и открывала личность Бражника. Если с ней что-нибудь случится, через два дня письмо должно было автоматически отправиться на электронный адрес мадемуазель Сезер. А если она вернется целой и невредимой, то сразу же его удалит.
С подготовкой было покончено, и, облачившись в геройский костюм, Ледибаг покинула свою комнату.
***
Когда Габриель Агрест вошел в свой кабинет, он не ожидал обнаружить в нем героиню Парижа, чьи серьги желал получить во что бы то ни стало. Еще больше он не ожидал услышать от нее два слова: «Здравствуй, Мотылек». Но самым удивительным был тот факт, что Ледибаг предложила ему ультимативную сделку: его Камень Чудес взамен на спокойную жизнь.
Героиня хладнокровно пустила в ход шантаж. «Интересно, как отреагирует Адриан, когда узнает, чем занимается его отец?» — эти слова словно нож вонзились в сердце Габриеля Агреста, у которого после потери жены остался лишь сын. Модельер знал, что добрый Адриан разочаруется в отце, несмотря на то, что цель, преследуемая Бражником, могла сделать счастливым и его. Но черт, он столько времени потратил на поиски Камней Чудес, только чтобы так легко сдаться?
— Если со мной что-нибудь случится, Кот Нуар первый узнает о том, к кому и зачем я пошла, — только услышав эти слова Габриель обратил внимание на то, что героиня заявилась к нему без напарника. — А сразу же после него эта новость облетит всех журналистов. Как думаете, месье Агрест, что окажется быстрее: «Катаклизм» или полиция?
Габриель не мог знать, каких усилий стоило Ледибаг держаться перед ним столь хладнокровно и уверено. Маринетт под маской тряслась от страха, волнения и тревоги. Когда-то она уважала этого человека, еще вчера его сын был для нее целым миром. Сейчас же для девушки главным была безопасность Парижа, но она все равно ощущала некую вину за свой шантаж, когда забирала сокровище Бражника из его дрожащих рук.
Она обещала сохранить его личность в тайне и, чтобы доказать серьезность своих намерений и утихомирить колючую совесть, героиня совершила самую главную ошибку в своей жизни: она сняла маску перед злейшим врагом.
А через месяц, получив семь огнестрельных ранений, упала в Сену с моста.
***
Как после этого она оказалась в тринадцатом округе Парижа, в котором располагался самый большой чайна-таун Европы, девушка так и не узнала. Пожилая китаянка мадам Чжоу вытянула ее с того света и поставила на ноги.
На реабилитацию ушло два года, один из которых девушка провела в беспамятстве. Знала ли мадам Чжоу, что выходила пропавшую героиню Парижа, Маринетт сказать не могла: Тикки утверждала, что пряталась ото всех на протяжении всего этого времени. Однако пожилая китаянка ни разу не поинтересовалась, откуда у молодой девушки семь пулевых ранений. «У каждого свои секреты» — как-то ответила мадам Чжоу на немой вопрос Дюпен-Чен.
Тикки не раз предлагала Маринетт вернуться домой, но девушка боялась. Официально мадемуазель Дюпен-Чен считалась мертвой, на кладбище у нее имелась даже собственная пустая могила. О том, что билет на тот свет ей отправил Габриель Агрест, догадаться было не сложно. Кто знал, что он может сделать, если поймет, что героиня жива? Если по ее вине он натравит головорезов на пекарню родителей — девушка себе никогда не простит.
Поэтому Маринетт решила, что воскресать из мертвых — идея не очень хорошая.
На просьбу помочь с новыми документами мадам Чжоу отреагировала лишь вопросом «Кем хочешь быть?» и уже через два дня девушку звали Эмма Ли. Однако еще несколько месяцев она провела в чайна-тауне, боясь показаться на улице и быть узнанной кем-либо из знакомых. За это время девушка выучила китайский язык (что ранее не представлялось ей возможным) и теперь могла выдавать себя за полноценную китаянку (благо по материнской линии она таковой и была).
Когда находиться на попечении мадам Чжоу стало слишком совестно, Маринетт решила, наконец, официально начать новую жизнь. С помощью вездесущей паутины китайской диаспоры мадемуазель Эмма Ли нашла себе жилье: однокомнатную квартирку в одном из самых паршивых районов Парижа, в который уж точно не станет заглядывать никто из бывших знакомых Дюпен-Чен. Чтобы платить за крышу над головой (благо за эти жуткие условия проживания плата была невысокой) девушка устроилась официанткой в местный клуб-ресторан — весьма захудалое место, однако большего ей было не надо.
Так бывшая героиня прожила еще два года, пока в один день к ней в окно не залетела белая бабочка. Точь-в-точь как те, которых она выпускала из йо-йо после очищения.
Цепкий страх сковал девушку, почти привыкшую к новой жизни. Но ведь она успела передать Камень Чудес Бражника мастеру Фу! И вот уже четыре года Париж не подвергался атакам злодеев. Лишь изредка Кот Нуар помогал полиции. Так откуда здесь взяться этому мотыльку?
Ответ пришел на следующий день, когда в дверь постучал бывший одноклассник Натаниэль Куртцберг. К лацкану его пиджака была прикреплена до боли знакомая брошь.
***
О том, что Маринетт была Ледибаг, рыжеволосый юноша узнал от своего квами Нууру, который удивился, увидев в комнате нового подопечного портрет этой темноволосой девушки.
Поначалу Натаниэль был слишком ошарашен новостью, что его избрали стать новым героем Парижа, более того — самим Бражником, который вообще-то зарекомендовал себя в качестве отъявленного злодея. Поэтому парень не сразу обратил внимание на странное поведение квами (хотя нормальное поведение нового знакомца ему еще не было известно), когда тот часами зависал перед портретом.
— Красивая, да? — однажды спросил Куртцберг. — Она была моей первой любовью.
— Была? — переспросил Нууру.
— Да. Маринетт умерла четыре года назад, — в голосе новоиспеченного Бражника до сих пор чувствовалась боль.
— Но она ведь жива, — возразил квами. Он прекрасно ощущал, что Камень Чудес Божьей Коровки не менял свою хозяйку и не возвращался к Хранителю, а значит, мадемуазель Дюпен-Чен, которая точно носила маску Ледибаг, не могла быть мертвой.
Узнав от Нууру все о том, как героиня Парижа однажды явилась к бывшему Бражнику, шантажом забрала Камень Чудес и открыла врагу свою личность, Натаниэль долго не мог прийти в себя: слишком велико было это потрясение. Он был счастлив, что Маринетт выжила, ведь он столько раз пересматривал видео, заснятое случайным прохожим и ставшее главной новостью Парижа на несколько месяцев. Видео, на котором черный автомобиль останавливается перед обычной школьницей Маринетт Дюпен-Чен, затем тонированное стекло опускается, а спустя секунды девушка, содрогаясь от пулевых ранений, делает шаг назад и, наткнувшись на перила моста, падает через них в Сену. Это видео до сих пор снилось ему в кошмарах! И он прекрасно догадывался, кто послал убийц за бедной Маринетт — ведь единственным врагом этой милой, прекрасной и бесконечно доброй девушки был предыдущий Бражник. Увы, квами молчал — права выдать личность бывшего хозяина он не имел.
Поскольку Камень Чудес был осквернен злом предыдущего владельца, запас сил нового Бражника был ограничен. Он не мог давать могущество людям, наделяя их сверхъестественными возможностями, как делали это все предыдущие Мотыльки. Но Натаниэль хотя бы мог выпускать бабочек, способных найти в двухмиллионном городе любого человека, ориентируясь на зов его сердца. Так Куртцберг и нашел Маринетт, которая теперь звала себя Эммой.
Увидев на ее двери фотографию Габриеля Агреста, юноша сразу же понял, кто был предыдущим владельцем его Камня Чудес, а также почему Маринетт не стала оглашать его личность, как только узнала. Все-таки Дюпен-Чен всегда была слишком доброй.
Увы, она всегда была не только доброй, но и упрямой. Девушка наотрез отказывалась возвращаться в мир живых, привлекать Габриеля Агреста к ответственности за все, что он сделал (ведь тогда все ее жертвы стали бы напрасны!), и хоть как-то менять текущую ситуацию. Натаниэлю пришлось сдаться при условии, что она позволит ему хоть изредка ее навещать.
И Маринетт позволила. Более того, вечерами она продолжила работу в клубе, а днем рисовала эскизы одежды, которые Куртцберг разносил разным дизайнерам, в том числе ненавидимому обоими Габриелю Агресту. Все-таки, платил тот хорошо.
Так продолжалось еще три года.
***
Девушка вздрогнула от внезапного звонка телефона. Звонить ей могли только три человека: мадам Чжоу (что случалось очень редко), месье Фэн (являвшийся ее начальством, но он звонил еще реже, чем мадам Чжоу) и Натаниэль Куртцберг (чьи звонки стали явлением обыденным). Поэтому, даже не глядя на номер звонившего, Маринетт приняла вызов и спросила:
— Нат, ты хоть знаешь, который час?
— Четыре утра, — донесся из трубки немного взволнованный голос. — В это время ты приходишь домой с работы.
— И ложусь спать, — напомнила девушка, прикрыв зевоту рукой. — Что стряслось?
— Габриель Агрест покончил с собой.
Маринетт чуть не выронила телефон. Может быть, она неправильно расслышала?
— Чт-то т-ты ск-каз-зал? — парадокс: она заикалась впервые за семь лет, но снова из-за Агреста. Пусть и другого.
— Габриель Агрест покончил с собой, — повторил Натаниэль. — Полагаю, теперь тебе не до сна?
— Какой тут сон, — Мари прикусила нижнюю губу и кинула взгляд на утыканную дротиками фотографию злейшего врага. — Но как и почему?
— Подробности не знаю, — было слышно, что Куртцберг тяжело дышал, словно бегом поднимался по лестнице. — Но это определенно стоит обсудить. Через минуту можешь открывать дверь.
В этот момент связь отключилась, а Натаниэль, как и обещал, ровно через минуту переступил порог крохотной квартирки бывшей одноклассницы.
***
— Я не вернусь, — девушка была непреклонна.
— Но Маринетт…
— Эмма. Меня зовут Эмма.
— Хорошо, Эмма, — как же Натаниэлю не нравилось это имя! Оно было абсолютно чужое, совсем не подходило этой девушке. Но если он не хотел оказаться за дверью, приходилось подчиняться ее правилам. — Раз он мертв, то ничто не мешает тебе вернуться! Так почему?
— И что я скажу? — бывшая мадемуазель Дюпен-Чен скрестила руки на груди. — Мама, папа, Алья, привет, я была жива все это время?
— Как минимум, — кивнул Нат.
— Уже поздно возвращаться. Они все равно считают меня мертвой.
— Маринетт, но ты жива, — вмешалась проснувшаяся от их перебранки Тикки. Только ей было позволено обращаться к девушке по старому имени. — Твои родители обязательно обрадуются, вот увидишь!
— И начнутся расспросы, полиция, конец тайны личности, — брюнетка принялась загибать пальцы, — мадам Чжоу посадят за то, что она помогла мне с документами, а меня отправят в тюрьму за то, что я шесть лет прожила по поддельному паспорту. Нет уж, спасибо.
— У тебя были веские основания, чтобы так поступить, — высказал свою мысль Куртцберг. — Я уверен, мы сможем убедить полицию.
— Ты ведь понимаешь, что в таком случае мне придется раскрыть, что Бражником был Габриель Агрест?
— Так ведь он мертв, — заметил Нууру, присаживаясь на кровать рядом с красной подружкой. — Я точно это чувствую, он ведь был моим предыдущим хозяином.
— Меня и не он волнует, — прорычала девушка.
Как друзья могли ее не понимать? Она отказалась от всего, когда решила не возвращаться из мертвых, чтобы не доставлять никому проблем. Более того, еще раньше она пошла на сделку с врагом, чтобы защитить его же сына. И если она сейчас вернется, скажет всему миру, что семь лет назад ее изрешетили «с любовью» от Габриеля Агреста, который, к слову, был Бражником, то ради чего тогда все ее испытания? Семь лет назад она твердо решила оставить Адриану отца, так не забирать же его сейчас, особенно, когда тот уже умер! Пусть хотя бы он сохранит об отце добрую память, ведь Маринетт прекрасно помнила, что заботой родитель сына не баловал.
— Это все из-за Адриана? — предположил Натаниэль. — Ты все еще его любишь?
— Нет, — девушка закрыла глаза, думая, как точнее выразить свои чувства. — На оба вопроса ответ нет. Точнее, почти нет. Он был моей первой любовью, но я отказалась от своих чувств как только приняла решение забрать у его отца Камень Чудес. Просто… если я сейчас вернусь и открою правду о личности Габриеля… Мне кажется, что все эти семь лет моей жизни лишатся смысла. Потому что, раскрой я тогда его тайну, ничего бы не произошло. Понимаешь, Нат, я не могу вернуться. Это сильнее меня.