Милютин Сергей Витальевич
Этап Ту
Этап ТУ
1.
Мига втолкнули в незнакомое помещение, расстегнули наручники за спиной, сдернули повязку и захлопнули за спиной дверь. От внезапно врезавшего по шарам яркого света Миг на секунду ослеп. Чуть погодя, открыв глаза, он обнаружил, что находится в кабинете размером с лекционный зал, обставленном с немыслимой роскошью. Стены помещения по периметру с узким разрывом около двери закрывали шкафы, до потолка заполненные книгами. Всю площадь пола покрывал бордовый ворсистый ковер. В углу виднелся огромный старинный глобус с голубыми океанами, коричнево-зелеными континентами и названиями давно исчезнувших стран. В центре зала Миг увидел массивный стол из дерева с зеленым сукном и лампой с матерчатым абажуром.
Позади стола, опершись на него обеими руками, стоял высокий сутулый человек с темным морщинистым лицом и неестественно длинной снежно-белой шевелюрой. Мужчина пристально смотрел на Мига. "Седой", - подумал Миг. В мужском роде от этого слова веяло чем-то невероятно древним.
- Здравствуй, Миша Гальянов, 20 лет, - тихо и сипло произнес Седой, прокашлялся и показал Мигу на деревянный стул с мягким сиденьем, - Присаживайся, тебе сейчас придется узнать очень много. И очень быстро. Воды хочешь?
Миг плюхнулся на стул, машинально потер затекшие руки. Во рту стояла противная наждачная сухость. Миг кивнул. Седой налил из графина в стакан воды до краев и протянул ему. Рука Седого слегка подрагивала, как у больного или очень взволнованного человека. Гальянов жадно осушил его до дна.
- Где я?
- В Управлении Проектом, - ответил Седой, - Конкретно - в кабинете Руководителя Проекта.
Гальянов похлопал веками, еще раз осмотрелся, уже с новым чувством.
- А кто Вы?
- А я, собственно, Руководитель Проекта. Это мой кабинет, - произнес Седой, будто сплюнул - как что-то досадное и смертельно надоевшее.
Гальянов чуть не упал со стула.
- Вы - Руководитель Проекта? - промямлил Миг.
Седой подслеповато прищурился и кивнул.
Миг вспомнил детские споры с Бориком, кто главней - Начальник "Мира" или Руководитель Проекта. Тогда Миг Борика переубедил. Сейчас он откровенно пялился на стоящего перед ним человека и ничего не мог с собой поделать. Самая загадочная и могущественная персона на Земле больше походила на директора школы.
- Нам очень повезло, Миша, - сказал Руководитель, - Мне вовремя сообщили, и доставили тебя прямо сюда. Вообще-то, так не должно было случиться. Удачное стечение обстоятельств.
Миг почему-то сразу понял, что Седой не врет. Старик явно волновался, но определенно не играл и не пытался выдать себя за кого-то другого. Постоянно возвращающаяся мысль о том, кто перед ним, буквально вдавливала Мига в стул и до тошноты кружила голову. Огромным усилием воли Миг справился с оцепенением.
- Объясните мне, почему я здесь и что случилось с дядей Петей? - постарался как можно тверже сказать Миг, и тут же спохватился, - Я имел в виду...
- Я понял, - мрачно покачал головой Руководитель Проекта, - С Петром Погодиным, - глубоко вздохнул, - Он - мертв.
Губы Мига сами собой поджались. Он понял, что сейчас заплачет, и напряг лицевые мышцы, зрительно представляя себе, как вместо плаксивой гримасы на лице появляется маска гнева.
- Кто его убил? За что? Они назвались...
- Особой службой Проекта, - кивнул Седой, и грязно выругался, - Мало того, что убили у тебя на глазах. Еще объявили себя открытым текстом. Это не глупость, - злобно процедил он сквозь зубы, - Липатов, сволочь, понял, что ему кранты и пошел ва-банк. Он за это заплатит.
Раздался треск. Миг с изумлением увидел в руке Седого сломанный деревянный карандаш - немыслимую ценность. Седой заметил взгляд Мига, опомнился и воровато кинул обломки в корзину.
- Формально Петю убили во избежание опасной утечки информации, - коротко пояснил он Мигу, - Я догадываюсь, что его спровоцировали, и я обязательно накажу виновных. Но по форме все сделано правильно.
Миг уставился на Седого широко раскрытыми глазами и до боли вцепился руками в стул.
- П-правильно? Дядю Петю убили правильно??
Руководитель Проекта быстро обошел стол, подошел к нему и схватил за плечи.
- Миша, пойми,- он повернулся к Гальянову, - Тебя использовали в грязной политической игре. Игре против меня. Петю очень жаль, но что случилось, то случилось. Сейчас нужно срочно выпутываться из сложившейся ситуации. Давай попытаемся побыстрее разобраться. Что Петя тебе сказал?
- П-почему я должен Вам верить? - пробормотал Миг, борясь с тошнотой.
- Почему? - удивился Седой, - А я тебе разве не сказал? Миша, я твой отец.
"Почему потолок перевернулся?" - успел удивиться Миг.
2.
Отец ушел в Проект, когда Мигу только-только исполнилось пять лет. У старшего Гальянова оказалась слишком важная и нужная компетенция, без которой Проект никак не мог обойтись.
Как уходил отец, Миша не видел - его тогда отправили к бабушке в Сочинский сектор. Но тихий ночной плач матери ему врезался в память очень хорошо. Такими и остались его самые ранние воспоминания: поход всей семьей - верхом на отце - на премиальный пикник в Ботаническом саду, пустота в доме по возвращению от бабы Насти и украдкой плачущая мама. Жизнь началась с потери.
Мать имела право выйти замуж во второй раз. Но она предпочла жить соломенной вдовой, и в день рождения мужа неизменно накрывала стол. Первые несколько лет у них собирались папины друзья - сначала человек семь, потом только дядя Саша Красников и дядя Петя Погодин. Потом они стали приходить и на мамин день рожденья. Маленький Мишка залезал под стол, ползал между ног у старших и воображал себя в загадочных Нижних секторах, о приключениях в которых мужественных ремонтников по телевизору показывали интересные и страшные фильмы. А дядя Саша и дядя Петя разговаривали.
Их голоса сначала спокойно и глухо звучали сверху - "бу-бу-бу". Потом становились резкими и громкими - "бубубум! бубубубум!" Мать почти не участвовала в разговорах дядь, только слушала - то с улыбкой, то хмурясь, если дяди начинали слишком громко кричать друг на друга или вспоминали об уходе отца в Проект.
Для дядь Мишка оставался маленьким несмышлёнышем, и, выпив, они не сдерживались при нем. Взрослеющий Миша внимательно слушал удивительные речи папиных друзей.
- Нет, ты скажи, - распалившись, настаивал дядя Петя, тыча пальцем через стол в дядю Сашу, - Где я могу получить достоверную информацию о ходе Проекта? Почему все приходится принимать на веру?
- А тебе зачем? - лениво интересовался дядя Саша, разливая нечто волнующе взрослое по стальным стаканчикам, - Ты что - руководитель, принимающий важные управленческие решения? Или во внешних программах Проекта работаешь?
- Я - мирянин! - дядя Петя стучал себя пятерней в грудь, - Полноправный житель "Мира". Тот, кто от себя с кровью отрывает ресурсы, уходящие в Проект как в бездонную бочку. Я хочу знать, насколько эффективно используется то, что мне недодают.
- Ну, допустим, дадут тебе эти данные, - беззлобно отвечал ему дядя Саша, - Что бы ты с ней стал делать? Да ты и не понял бы ничего.
- Это почему бы я не понял? - не совсем серьезно обижался дядя Петя, - Ты в моем образовании сомневаешься? Или в интеллекте?
- Ни в чем я не сомневаюсь. Просто это специальная информация, - объяснял дядя Саша, - Для ее понимания нужен не институт "вообще", а специализированные знания и опыт, да еще и время на обработку массива данных. Вот я поверю, что ты сначала в архиве повкалываешь с полной отдачей восемь часов со сверхурочными, а потом пойдешь вдумчиво цифирки разглядывать.
- Мне бы Колька разъяснил, - бурчал дядя Петя, одни махом опрокидывая в себя содержимое стаканчика, - Он быстро соображает.
- Колька тебе ничего не разъяснит, он - в Проекте.
- Вот именно.
- Ну, так потому тебе, дураку, и объясняют специальные люди, - с улыбкой парировал дядя Саша, - Ровно в тех рамках и в той форме, в которых ты в состоянии усвоить.
Маленький Миша слушал в изумлении. Его удивляло, о чем большие и умные дяди - друзья его отца! - спорят. Все же так ясно. Мы живем на Станции "Мир". Миряне отдают все силы и средства Проекту. Проект - важнее всего на свете. Есть враги - они против Проекта. И чтобы они не могли навредить, все, что связано с Проектом - секретно. Очень просто. Все это мог без запинки отбарабанить, разбуди его ночью, даже позор класса Женька Фролов, двоечник и хулиган.
Миша знал, что в Проект берут только самых умелых и бесстрашных. Поэтому очень гордился отцом, но в тайне завидовал другим ребятам, папы которых жили с ними.
В школе к Мишке относились по-особому. Это касалось и учителей, и других учеников. Семейных в Проект брали крайне редко, так что детей проектников в каждом отсеке считали по пальцам одной руки. С одной стороны, Мишку жалели, как ребенка, живущего без папы. С другой стороны, светлый образ отца-проектника как будто отбрасывал на мальчишку отблеск героизма.
Миша довольно быстро начал мерять свои поступки по повышенной планке, заданной ожиданиями окружающих. Он считал себя обязанным учиться лучше других, больше знать и уметь.
Гальянов-младший стремился превзойти однокашников еще по одной причине. Мишка очень рано узнал, что инициативников в Проект не берут. Оставалось, всего лишь, сделать все возможное и невозможное, чтобы однажды у него оказалась та самая "уникальная компетенция", из-за которой его будут просто вынуждены позвать в Проект. Где он встретится с отцом.
3.
Гальянов очнулся от резкого запаха, ударившего в нос. Он лежал на ковре, уткнувшись головой в ножку стола. Над ним стоял Седой с пузырьком.
- Не ушибся, сынок?
Миг неуклюже подобрал под себя ноги и осторожно поднялся. Седой бережно посадил его на стул. Обнял.
- Знаешь, я так часто представлял, что скажу тебе при встрече. Нам, ведь, с тобой столько надо обсудить. И вот встретился, а времени разговаривать нет совсем. Тогда, пятнадцать лет назад, все произошло так быстро, - сказал отец, - Мне в каком-то смысле очень повезло. Я должен был оказаться совсем в другом месте, но тогдашний Руководитель Проекта мной заинтересовался и взял к себе. Я восемь лет работал его помощником. И еще пять - заместителем. Два года назад он умер и указал на меня как на преемника. Цорнес завещал, чтобы обязательно следующим Руководителем стал человек, родившийся и выросший вне Проекта, хорошо понимающий как живут люди за стеной - на Станции. Так что я уже два года Руководитель.
Миг закрыл глаза рукой.
- Что? - с тревогой спросил Седой.
- Свет... Он слишком яркий. Сначала я подумал, что это из-за повязки. Но уже достаточно времени прошло, а глаза не привыкли.
Седой озадаченно посмотрел вокруг. Хлопнул себя по лбу.
- А, ну да... У вас там лампы низкой мощности, высокая влажность, редкая смена фильтров воздухоочистки. Экономия сплошная. На Станции ты привык видеть мир как бы через тусклое стекло.
- А теперь увижу ясно?
- Да, - кивнул Седой, - Как он есть.
4.
Что Станция "Мир" велика и удивительна, Мишка понял в четыре года, когда его в первый раз повезли погостить к бабушке в Сочинский сектор. Гальянов-младший на всю жизнь запомнил потрясение, когда он понял, что его родной Ковровский отсек, с соседскими секциями, детсадом, школой, рекреацией, столовой и всем остальным - всего лишь малюсенькая часть огромного интересного мира.
Самым ранним Мишкиным впечатлением от Станции стала ее невероятная протяженность. Высоченные потолки межсекционных коридоров. Бесконечное движение вдоль коммуникационных туннелей и жилых отсеков. Пролетающие мимо входы в отсеки учреждений и огромные ворота заводов. Провалы рекреаций. И великое множество людей, непрерывно снующих по ней туда и обратно. Серьезных и веселых, сосредоточенно спешащих куда-то или расслабленно отгуливающих положенный шестикилометровый медицинский минимум. В голубых, синих и черных рабочих комбинезонах, в серовато-белых послеслужебных шортах и майках. Детей в разноцветных трусах, носящихся по коридорам, и как Мишка любопытно вертящих головами.
Позже, по дороге в школу заходя к Борику, жившему на верхнем ярусе, Мишка любил смотреть из окна на утренний центральный коридор отсека с плывущей по нему толпой, идущей на работу. На синие бритые головы молодых людей и блестящие лысины стариков, на чёрные, рыжие и русые ежики женщин и девушек.
Когда Гальянову-младшему исполнилось одиннадцать лет, его классу на целый день заменили уроки экскурсией. Мишка уже пару раз ходил вместе с одноклассниками в ознакомительные походы. На пищевой завод, где их накормили сахариновыми ирисками, и на электростанцию, где работал Бориков отец. Но эта экскурсия оказалась особенной. Ребят в сопровождении двух учительниц и директора долго вели по незнакомым служебным коридорам до большого грузового лифта, который удивительно долго поднимался вверх. Наверху их встретил неулыбчивый пожилой мужчина мощного телосложения с головой, исполосованной красными бугристыми шрамами. Мишку поразило, как тихо и даже немного заискивающе строгий директор школы разговаривал с этим человеком. Мрачный незнакомец молча покивал в ответ на сбивчивую речь директора. Затем проводил детей и учителей в тележку со скамьями, стоящую на блестящих рельсах. Сел вместе с ними и нажал на кнопку. Тележка издала негромкий металлический стон и поехала. Этот тоскливый мерный звук повторялся на протяжении всего пути. Ребята сидели притихшие, украдкой вертя головами по сторонам. Пару раз Мишка порывался задать учительнице вопрос о происходящем, но та только хмурилась, грозила пальцем и подносила его к губам.
После долгого путешествия по совершенно пустым коридорам с легким уклоном вниз тележка, наконец, въехала в темное помещение. Мрачный человек пристально поглядел на директора, учительниц, затаивших дыхание детей. Кивнул, вылез из тележки, подошел к еле различимой стене и дернул рубильник.
Несколько прожекторов одновременно зажглись за большой стеклянной стеной около трех метров в высоту и метров десяти в длину. Дети и одна из учительниц ахнули. За стеклом повсюду, докуда дотягивался рассеивающийся электрический свет, красиво искрясь, простиралась голубоватая горизонтальная поверхность. Похоже на снег в морозилке, подумал Мишка. И тут же строго поправил себя: не снег - замерзший кислород. Мишка понял, что его привели к самому Периметру "Мира".
- Посмотрите, ребята, - директор торжественно протянув руку в сторону стекла, - Это и есть то место во Вселенной, в котором мы живем. Так выглядит Земля после Выпрямления.
К теме Выпрямления школьная программа подходила неторопливо, чтобы не слишком травмировать неокрепшие детские умы. Информация выдавалась дозами по мере взросления учеников. Первые упоминания о Выпрямлении содержались в курсе "Мир вокруг", начинавшемся еще в первом классе. Мишка помнил картинку со смешным человечком, стоящим на голубом поле и протягивающим палец в сторону бесформенной серой железобетонной глыбы. Так детям показывали, как Станция выглядит снаружи.
В четвертом классе на уроке естествознания впервые история Выпрямления оказалась изложена в более-менее полном варианте. Мишке рассказали, что когда-то Земля вовсе не мчалась, как сейчас по прямой линии сквозь беспредельный космос, а летала по кругу вокруг звезды под названием Солнце.
Этот важный урок вел директор школы лично.
- До Выпрямления люди жили в мире циклов, в вечном повторении одинаковых процессов равных по протяженности, - торжественно вещал он притихшим ученикам, - Сейчас для нас год, месяц, день - всего лишь удобные меры счета времени. Но в прежнем, Круговом мире годовой цикл имел непосредственный практический смысл. Годом назывался период обращения Земли вокруг звезды под названием Солнце. Он включал в себя смену времен года - сроков возрождения природы, ее расцвета, увядания, и, наконец, спячки. Потом цикл повторялся. Месяцем называли время, за которое спутник Земли под названием Луна облетал вокруг нее. Сутками - период обращения Земли вокруг своей оси, включающий светлый день и темную ночь. После Выпрямления люди живут в мире с прямым временем, в форме луча, имеющего начало - момент Выпрямления и направленного почти к центру Галактики.