Каждый из моих ребят в паре, и каждый служит своей женщине на подмостках сцены, и делает это с полной самоотдачей.
Грег возвращается к своим обязанностям дежурного повара. Миксер в его руке негромко зумкает. На кухню заглядывает Катя; ей хочется посидеть в тишине наедине со своими мыслями, а для этой цели лучше кухонного блока на базе места не найти. От обеда ещё осталось вдоволь "обглоданий", - любимого лакомства и утешения. Команде их хватит до вечера, и в кухню сегодня заглянет каждый. Или почти каждый.
"Обглодание" тоже придумано на сцене. Однажды Михал ошибся, играя свою роль: он держал в руках огромную бутафорскую кость, и вместо "обладание" с чувством произнёс "обглодание". Он был так погружен в образ, что вцепился в кость зубами и расколол хрупкий пластик, но нечаянностью этого поступка лишь усилил драматизм сцены.
Это было первобытное, свободное и дерзкое действие. Дикий и необузданный порыв, но обещающий движение, изменение - как потенциал будущих перемен.
После спектакля все признались, что хотят почувствовать, что значит вгрызаться в кость? Каково это - ломая и дробя, извлекать из разрушенной кальциевой оболочки съедобное содержимое? Во время дежурств на кухне экспериментировали с продуктами, и однажды вечером, это было дежурство Виолетты, нас ждала гора убедительно слепленных крупных костей из зажелатиненой мучной массы. У Виолетты получилось, она изобрела "обглодание". Внутри костей, в крупных ячейках, мы обнаружили "костный мозг" - густой студень из водорослей, марсианского сладкого лука и бульонных кубиков. Он был тёмно-зелёный, но по вкусу - именно то, что надо. С тех пор грызть сахарные косточки стало любым занятием. Это наш домашний секрет, наш релакс, и команда не спешит делиться своей находкой с другими экипажами. "Обглоданием" лучше заниматься без свидетелей, укрывшись в укромном уголке кухонного бокса с подносом твёрдых лепленых "костей", потому что во время этого первобытного занятия нос, губы и щёки - всё будет забрызгано "костным мозгом", и придётся вытирать их тыльной стороной ладони ...
- Я закроюсь? - бросила Катя через плечо, проходя мимо с подносом в руках в сторону склада и намереваясь спрятаться за контейнерами, где к холодильным камерам притулился маленький столик и стояло кресло-качалка на кованых витиеватых полозьях. Влад выменял этого мебельного монстра у командира красных-3, Горячего Роберта. Роберт мастерит мебель из случайного набора металлических предметов и иногда у него получаются не только авангардные, но и удобные вещи. Это кресло как раз вышло удобным, девушки располагались в нём с ногами.
Мы с Грегом кивнули Кате.
- Можешь не закрываться! - ответил Грег, - грызи на здоровье, мы послушаем!
Нам нравится звук, с которым здоровые зубы вгрызаются в твёрдую оболочку "обглодания". Хруст и чавканье, сопровождающие обглодание, для нас - свидетельство жизни не механической, не электронной, но истинной, полнокровной, телесной. Красные-5 зубасты и напористы, хоть и никогда не сообщат об этом на Землю... просто им не обязательно сообщать об этом... Катя в дальнем углу перемалывает лепные кости, и хруст за переборкой звучит как гимн живучести, и наша база кажется в разы крупнее, раз в ней нашлось место для добычи с костями такого размера. С длинным "чмок", губами, вытянутыми в трубочку, высасывается студень из каверн. Сухо трещит твёрдая верхняя корка. Внутри мучная форма пропитана студнем, и оттого она мягче, и съедается с аппетитным хрумканьем. Где-то там, в укромном углу, Катя вытирает тыльной стороной ладони подбородок, липкий после "обглодания", у неё счастливое лицо. У каждого, занятого "обглоданием", лицо как у довольного озорного ребёнка...
- Хочешь знать, как удаётся цеплять зрителя? - в глазах Грега танцуют искры. Он здоров, он предприимчив, он улыбается, жонглируя предметами в ярко освещённой кухне, переходящей в сумрачный склад продовольствия, и дальше - в темноту джунглей рефрижераторов и синтезаторов белковых смесей, за которыми, в оазисе света у бассейна с живыми карпами, в кресле-качалке отдыхает Катя. Она слегка раскачивается в кресле Роберта, прикрыв глаза, вспоминая своё земное прошлое, но вспоминая без сожаления. Ей хорошо; она только что сгрызла четыре большие и почти настоящие мозговые кости.
Cтол завален овощами, и Грег, прежде чем овощи будут прожарены и соединятся в рагу, делает несколько кадров. На просторной столешнице возвышается нарезка бледно-жёлтых кабачков, россыпь кубиков красной моркови, несколько твёрдых колец корневой петрушки, длинные свежевымытые и потому блестящие листья мако-мако, заменяющей нам перец, и всё это - вокруг белоснежного блюда, доверху наполненного серыми, слегка бархатистыми, половинками местных шампиньонов. Грег обработает снимки и выставит в местную сеть. Кто-нибудь из красных-6 или красных-8 обменяет его снимки на что-нибудь другое, чтобы обновить фотообою в кухоном блоке своей базы. Значит, как минимум, один из свободных вечеров Грега будет наполнен новым смыслом...
- Цеплять зрителя - это просто, - говорит Грег, возвращаясь к лениво текущему разговору.
- Ты рассмеёшься, когда узнаешь, насколько это просто. Представь: на сцене сидит один парень. Сидит, как ты сейчас. Что ты можешь о нём сказать? Нет, погоди, я спрошу иначе: что он, этот парень, станет делать в следующую минуту?
Я ухмыльнулся:
-Да уж никак не размахивать мечом джедая!
- А что тебя навело на такую мысль?
- Статичность фигуры. Расслабленная поза. Годится для медитации или отдыха, и не годится для активного действия.
- Верно. А теперь следи за мыслью: усаживаешь на сцене шестерых парней, все в расслабленной позе, они молча сидят минуту, смотрят на зрителей или друг на друга и, если дальше не произойдёт ничего доверительного: откровения, признания, исповеди, - считай, твой спектакль провален.
Я представил всё, что описал Грег, и согласно кивнул. Действительно, просто.
- Язык тела логичен и непротиворечив, этот язык сам подсказывает следующее действие. Ты не знал наверняка, но предугадал, что будут делать сидящие парни, если режиссёр не врёт зрителю и не лукавит. А теперь другой пример: я велю девушкам в обтягивающих трико расположиться... в общем, укладываю их рядком, с упором на локти, попки вверх, в сторону зрителей, ножки слегка разведены. Звучит задорная музыка, девушки болтают ногами. Всего и делов: на сцене ряд лежащих девушек. А какой эффект?
Картинка мне понравилась.
От души посмеялись.
- Вот то-то и оно! И зритель снова молод, ему хочется танцевать, скакать резвым жеребцом, жить и любить, или наоборот - в произвольном порядке. Секрет в том, чтобы вдумчиво складывать мозаику из отдельных поз и движений, пока твоя мысль не зазвучит для зрителя предельно ясно. Когда обдумываешь спектакль, вынужден проверять и перепроверять каждое движение и так, и этак. Нам, простым смертным, приходится всякий раз корпеть над замыслом. Но Полине это ни к чему. Если алфавит давным-давно пройден, и складывать слова в предложения стало обычным делом, то над каждым слогом уже не думаешь. Она и не думает. Она сама - дух сцены.
- Она фонтанирует идеями, - буркнул я.
- Ну, - Грег поднял глаза к потолку, - она выдыхает идеи. Творит, как дышит.
Я сглотнул. Мысли крутились вокруг завтрашнего вечера.
Я собирался в ближайшее воскресенье впервые в жизни выйти на сцену и объясниться с психологом, за неполный год умудрившейся заслужить у всех титул жрицы и приобрести полную власть над экипажем красных-5.
Я заметил, что шевелю пальцем, изображая пружину. Светло-пепельные волосы Полины вьются кольцами. Попробовать просунуть палец в кольцо непослушного локона, падающего ей на лоб, почувствовать шелковистость лёгкого завитка... Я думаю о её локонах, и на ум снова приходит ветер. Ветер. Свобода. И всё это вместе как-то связано с завтрашним днём...
Грег священнодействовал у плиты, помешивая овощное рагу.
Он убеждённо добавил:
- Марсу повезло, приятель, что по его грёбаной мёрзлой унылой пылище ходят ноги Полины. Всё, что она рассказывает языком наших тел, безумно интересно. Интересно не только зрителям, но, прежде всего, исполнителям. И каждый из нас втайне мечтает дотянуться до её мастерства и однажды превзойти жрицу. Но нет. У неё стереовидение: она видит одновременно всех и на сцене, и в зале. Она мыслит не только картинкой, но и действием, драматургией, музыкой, ритмом - всем сразу. Она обживает каждый малый уголок здешнего пространства. К сердцу каждого зрителя у неё есть ключ. Завтра она внимательно поглядит на вас и достанет другую связку отмычек - подходящую для нового дня. Пока никто из нас не в состоянии сравниться с Великой Жрицей.
246 о.н.
Полина настойчива, остальные розы скоро будут молиться на режиссёра, и мужчинам приходится экспериментировать с эластичными защитными костюмами, - с униформой, проходящей в космофлотских реестрах под индексом G. Униформа обязательна для ношения под скафандром и заменяет бельё, а потому этих трико у нас много, гораздо больше, чем можем использовать в ближайшее десятилетие. Для спектаклей нужны перекрашенные трико, нужны трико с меховой фактурой, для которой женщины сами растят искусственный мех, трико с разрезами или прорехами, или немыслимые костюмы с невероятными нашивками. И мы вынуждены следить за тем, куда исчезают мелкие предметы, которые женщины одалживают у нас для своих сценических фантазий.
Сняли корпуса с оборудования, лишь только обнаружили, что из них получаются отличные резонаторы.
У команды есть струнные инструменты, есть ударные, есть великолепные духовые: челнок, доставивший нас с орбиты, стал первым жилым модулем переселенцев, так зачем ему сотни метров трубок разного диаметра в маневровых дюзах? Действительно, зачем? А то, что каждый раз мне, капитану, приходится под взглядами команды Красных-5 отступать из-за прихотей психолога, это пустяк.
429 день о.н.
За девяносто дней до созревания первого урожая Полина преисполнилась таинственной решимости, её глаза блестели.
Творческая увлечённость порой граничит с фанатизмом.
Замысел нашего режиссёра размахом поразил всех. Надо ли говорить, что дни понеслись, как скорый экспресс, настолько напрягла всех подготовка к мистерии. Полина давно фактически единолично распоряжалась нашим свободным временем, теперь она потребовала от мужской половины исполнения акробатических трюков. Впервые мы собирались закачать воздух в центральный внешний купол, где достаточно места. Мы намерились собрать на праздник сразу всех колонистов. Не лучшая идея, расточительная трата ресурсов. А для команды красных-10, расположенной на противоположной стороне Ойкумены, это ещё и самый долгий, по сравнению с остальными, перегон тяжёлого "Буйвола", жрущего заряды аккумуляторов. Но мы сознательно шли на жертвы. (Мы - это команда, и отдельно - капитан, пытающийся не потерять своё лицо и определиться с оценкой происходящего).
Внешний купол удержит воздух в течение двух суток - хватит времени, чтобы провести генеральную репетицию и показать Великую марсианскую мистерию.
Плату со зрителей решили брать кислородными баллонами. Натуральный обмен среди колонистов процветает в самых неожиданных формах. Уже очевидно, что список заказов, будь он длиной хоть от Земли до Марса, не в состоянии удовлетворить фантазии марсиан. Земля и не собирается удовлетворять их. Земля прагматична и скупа. Нам приходится обходиться своими силами.
В ожидании праздника мы жили на высоких оборотах.
Наблюдения за системами жизнеобеспечения требовали бдительности, гидропоника время от времени работала неэффективно и парням приходилось находить и чистить забившиеся капилляры. Электротехникам, как всегда, хватало возни на поверхности. Им приходится устранять последствия песчаных бурь, вредящие солнечным батареям. А вечерами - изматывающие тренировки, для которых мы сначала мастерили, а затем испытывали трапеции, вращающиеся обручи и конструкции для спецэффектов. Малая сила тяжести позволяет выполнять немыслимые на Земле вещи. У тренировок есть один бесспорный плюс: они здорово держат в тонусе и не дают расслабиться (признаться, стандартные упражнения, предписанные красным, стали рутиной, как чистка зубов). И потому я дал своё согласие на проект "Мистерия" и терплю ежевечернюю пытку на канатах и качелях, на вертикальной стене со стержнями для ступней и рук, и на дьявольском колесе, для которого мы долго изобретали зеркальный коридор, чтобы получить эффект появления колеса из глубины пространства.
Самое трудное - найти, из чего соорудить реквизит. Материалов катастрофически не хватало. Кое-что пришлось одалживать у Красных-4, их база ближе. Во время переговоров сделали открытие, что другие красные приписывают моему экипажу странное психическое отклонение: безвредное коллективное помешательство, экзальтацию, или что-то вроде того. Бедняги, они нас жалели.
Михал, Грег, Урмас, Алекс и Омар вынуждены выкраивать время ещё и для своих собственных воскресных спектаклей. В случае неудачного представления ребятам придётся поститься (женщин уже не остановить, приходится считаться с ними, внося дополнения в свод внутренних законов колонии). Полина всегда предлагала режиссёрскую помощь, но, чем дальше, тем больше парням хотелось удивлять зрителей, а для этого надо соображать самим. И, главное, каждый раз меняться. Изнутри. И покорять. Заслужить розу нелегко.
Женщины готовили свою часть Мистерии, скрывая от нас нечто таинственное. Мужчин распирало любопытство: на базе трудно утаить секрет, если он имеет вещественный вид. Но мы ничего не находили.
430 день о.н.
На пике предпраздничной деятельности нас застал очередной пакет сжатой информации с Земли.
Мы не сразу поняли, что на Земле пытаются скрасить нашу марсианскую житуху, регулярно передавая супер-жизнерадостные, на их взгляд, и скудоумные на поверку программы. Спасибо, Колыбель, но красные уже не твои дети. У них другие игрушки, другое солнце ходит над куполами их жилищ, закатываясь в седловину острозубых скал и холмов, а по ночам сияющее алмазами небо придвигается так близко, что, не мешай им скафандр, - звёзды можно трогать за острые иглы лучей.
Обговорили с капитанами точное время встречи межпланетника: с Земли отправлен груз с новым оборудованием, инструментами, лекарствами и прочим жизненно необходимым. Сенсорный рояль, заказанный Полиной, и цветные прожекторы для сцены на Земле не сочли жизненно необходимыми - в списке они не значились. Для Полины шла только бандероль. А она бредила мечтой о рояле, экранах, подсветке и сценических костюмах.
Я долго собирался с духом, прежде чем сообщить режиссёру об отказе Земли, прикидывал, как подойти к ней?
Это стало моей проблемой. По-моему, с начала театрального сезона на Марсе у неё была уйма причин возненавидеть меня.
Наконец, я решился. Я принял решение, сидя в кухне во время очередного дежурства Грега. Под перестук его ножа, пофыркивание кофейника и звонки тостера, плюющегося хрустящими гренками, я всё продумал.
Не знаю, как мне удалось, в жизни не занимался ничем в этом роде...
Я впервые шёл на сцену, играть свой спектакль.
Полина-режиссёр не посмела отказать и согласилась быть моей партнёршей. По негласному внутреннему уставу это значило...
В общем, это важно для нас.
Для нас двоих. Важно.
518 день о.н.
Она была Душа. Я - Свиток. На мне она записывала свои сокровенные желания. А потом я включил "Странную песню кометы 67Р" и рукой в чёрной перчатке стёр заветные желания Души.