Райан втянул воздух, пропитанный диким, невыносимым смрадом, и понял, что вот-вот потеряет сознание. Тошнота подобралась к горлу стремительным склизким комком.
Он уже собирался упасть в обморок, когда заметил, что в распахнутую дверь вползает еще что-то невыносимо страшное, желающее сожрать его целиком.
– Ну уж нет, суки!
Не слыша себя, Райан кинулся к стене, сорвал первое попавшееся оружие, развернул стволом к вползающей твари и начал стрелять.
*
Уроды бродили внизу, то и дело тыкаясь в запертую дверь. Хнар-тор зло ворчал, провожая их взглядом, и его единственный глаз то и дело наливался кровью. Райан мрачно сидел в обнимку с рюкзаком и страдал от голода. Крыс у него было всего две, и одну он уже сожрал. Срок заточения медленно растягивался с перспективой превратиться в бесконечный.
Со вчерашнего дня никаких подвижек не происходило. Райан развлекался тем, что пытался вспомнить, в какой момент уроды в его убежище закончились и начался Хнар-тор. Попытки были тщетными – память наглухо заблокировала ужасные минуты.
Помнил Райан только как яутжа трясет его за плечи, рыча бессвязные проклятья, а потом дает оплеуху.
От оплеухи до сих пор болела вся правая половина лица. Райан злился и с Хнар-тором не разговаривал.
Впрочем, яутжа вовсе от этого не страдал. Он то расхаживал от стены к стене, то приседал на подоконник и смотрел вниз. К оружию на стене он даже не притрагивался. Райан не мог понять, с чем это связано, но предполагал, что яутжа разбирается в деле уничтожения добычи куда лучше консультанта по косметическим продуктам. Поэтому вопросы задавать не собирался.
Яутжа еще раз прошелся от стены к стене и остановился напротив Райана.
– Вставай, – приказал он.
– Не буду, – буркнул Райан. – Если ты собрался бежать через окно, то я…
Хнар-тор наклонился, схватил его за шиворот и вздернул на ноги. Рубашка затрещала, Райан издал возглас недовольства. Яутжа отпустил его и демонстративно отряхнул руки. Райан нахмурился, понимая, что выглядит преотвратно, а уж воняет, наверное, и того хуже. Помыться здесь было негде, а питьевую воду он на такие роскошества не тратил.
– Я голоден! – объявил яутжа.
– Ну, у меня осталась еще одна крыса, – неохотно протянул Райан. В желудке опять заворчало. – Можно ее по частям…
– Нет, человек, теперь настало твое время.
Райан поднял бровь, выжидательно глядя на яутжа. Смотреть приходилось снизу вверх, и это несколько волновало. Хнар-тор нависал над ним как-то очень угрожающе.
– Раздевайся, – велел яутжа.
– Что?
– Снимай одежду, человек.
– Сейчас не время для идиотских шуточек! – заорал Райан, мгновенно краснея. Он вспомнил мельком слышанные фразочки насчет любви яутжа к экспериментам, в том числе и эротическим, и это его всерьез разозлило. – Вы с ума сошли, что ли?
От негодования он вновь перешел на официально-отстраненное «Вы».
– Нет. Я. Голоден.
– Не понимаю, – упавшим голосом сказал Райан.
Ему стало страшно.
– Ты жирный и питательный. Ходячий запас калорий. Думаю, я начну с твоего брюха.
– Это что, все еще шуточки?
Райан попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и очевидно жалкой. Яутжа сощурился.
– Думаешь, я потащил бы человека с собой просто так? Может, ты решил, что нравишься мне? Или что я, Хнар-тор Великий, глава семейства Хинаури, испытываю к тебе жалость?
С каждым словом голос яутжа становился все громче, и в конце он уже просто громыхал.
– Я думаю, что вы цивилизованное существо! – пискнул Райан. – И вы должны понимать, что это чушь!
Яутжа растянул перепонки, приоткрыл влажную пасть и достал из-за пояса короткий широкий нож.
Райан отступил на шаг, вытер руки о штаны и сглотнул. Вскинув подбородок, он попробовал подобрать нужные слова. Яутжа шагнул к нему, перебрасывая нож в другую ладонь.
Все мысли испарились, оставив пустоту и ужас.
Райан крутанулся и с воплем кинулся бежать.
Ему казалось, что от страха у него выросли крылья. В спину ударило что-то острое, но он даже не остановился. Пока ноги работали, он собирался мчаться изо всех сил.
Пока ноги… работали…
Райан понял, что падает. Пол приближался невыносимо медленно, и Райан с затухающим изумлением ощутил, как врезается животом в твердую поверхность, и как его бедный желудок едва не лопается от такого обращения.
Световой обзор стремительно сужался. Райан пытался пошевелить хотя бы рукой, но она весила тонны две. Больше, чем весь он сам. Он услышал шаги, попробовал повернуть голову, но смог только переместить взгляд.
Хнар-тор присел рядом с ним на корточки. Взял Райана за волосы и вынудил поднять голову.
– Не бойся, – сказал он. – Всего за раз я тебя не сожру.
Последним, что ощутил Райан, были его собственные стремительно намокающие штаны.
*
Страшно болело все тело. Сшитая кожа сочилась сукровицей. Швы зудели, и Райан из последних сил сдерживался, чтобы не начать вырывать из себя грубые черные нитки.
Проклятый яутжа следил за ним, и едва Райан тянулся к животу, начинал угрожающе ворчать. Страх перед наказанием заставлял Райана отдергивать руки.
– Не вопи, – предупредил яутжа. – А то сожру.
– Ты и так меня жрешь, сука! – со слезами выкрикнул Райан.
– Не-ет. Я тебя уменьшаю.
Последнее слово Хнар-тор выговорил с таким удовольствием, что Райан едва не разрыдался от ужаса. Он понятия не имел, где паскудный яутжа взял нужные хирургические инструменты, но дела обстояли именно так, как он и сказал – объем тела Райана существенно уменьшился.
– Внутренние органы целы, – фыркнул Хнар-тор. – Я беру только те запасы, которые ты с таким трудом таскаешь на себе.
Райан с содроганием оглянулся, но нигде не обнаружил нарисованной его воспаленным сознанием кастрюли с человечьим жиром. Хнар-тор поймал его взгляд и ухмыльнулся, демонстративно почесав клыки друг об друга.
Райан закрыл глаза и подумал, что надо было умереть еще встретив уродов на забитом машинами мосту.
Вообще-то он должен был умереть вчера, когда Хнар-тор зарезал его, словно свинью. Райан должен был истечь кровью, не получив должного медицинского ухода, или, в крайнем случае, сейчас его должна была скосить гнойная лихорадка.
Но вместо этого он дико страдал и очень хотел почесаться.
– Ночью уходим, – сказал яутжа. – Теперь я чувствую, что восстановил силы.
– Да ты сраный людоед, – безнадежно сказал Райан.
– Что? Ты жалеешь о съеденном? А я видел, как ваши врачи срезали с таких же, как ты, гораздо больше.
Райан все-таки отчаянно почесался, и яутжа зарычал. Схватив Райана за руки, он потащил его к себе, прижал, не беспокоясь о том, сколько боли причиняет, и сел на пол. Райан, полупридушенный и вынужденный корячиться возле холодной решетки, протестующе захрипел.
– Спи, – грозно сказал яутжа. – Я потратил на тебя регенекс, поэтому ты теперь моя собственность.
С этим утверждением Райан был категорически не согласен, но сражаться с яутжа, пусть и престарелым, было сродни самоубийству.
Он попытался устроиться как-нибудь поудобнее, понял, что больно будет во всех положениях, и обреченно расслабился.
*
В сложившейся ситуации Райан испытывал некое мрачное, извращенное удовлетворение.
После того, как яутжа в буквальном смысле отожрал от него кусок, его поведение изменилось. Теперь Райану не приходилось бежать за ним, сломя голову и выбиваясь из сил. Хнар-тор смотрел на него почти с нежностью, то и дело щуря единственный глаз. Он даже помогал Райану, в буквальном смысле подставляя плечо на сложных участках пути.
И хотя Райану казалось, что при этом он ощупывает его, выбирая кусочек помягче, это все же было гораздо лучше, чем плестись в кильватере, боясь остаться одному.
Вдобавок яутжа начал рыскать по магазинам, всерьез ища нормальную еду.
К сожалению, вирус действительно перепортил девяносто девять процентов всех продовольственных запасов Дамаска. Хнар-тору удалось обнаружить только несколько убойно запакованных сладких концентратов. Казалось, их паковали на случай всеобщей катастрофы.
Текущая обстановка под это определение подходила как нельзя лучше.
– Ешь больше, – сказал яутжа, глядя, как Райан, давясь и захлебываясь, буквально вытрясает в себя содержимое банки. – Хочу, чтобы ты был сладкий.
Райан подавился в очередной раз и жрать немедленно перестал.
Молчаливая дуэль взглядами длилась недолго: Райан сдался и обреченно продолжил запихивать в себя концентрат под одобрительное ворчание.
*
Они по-прежнему шли к цели яутжа, и Райан с прискорбием обнаружил, что как раз после изуверской операции начал чувствовать себя лучше и двигаться быстрее. Он не решался даже прикинуть, скольки килограмм лишился, трусливо пряча факты от себя самого под просторным балахоном, который Хнар-тор вытащил из очередного магазина.
Помимо балахона яутжа раздобыл наголовное покрытие, выполненное во все тех же традиционных сирийских техниках. Райан мысленно мрачно иронизировал, сравнивая себя с местным шейхом.
Только на шейхе не болтались рюкзак и винтовка. Вот эти-то два предмета яутжа забирать у него не стал, видимо посчитав уровень заботы и без того достаточным.
Уродов в таком количестве им больше не попадалось, а те единицы, что выныривали навстречу, яутжа снимал молча и без лишнего битья кулаком в грудь. Райану больше не пришлось брать огнестрел в руки. И он был этому очень рад.
За чисто житейскими проблемами – найти воды, перемотать ноги, устроиться на ночлег, защититься от песка, пробивающегося из далеких пустынь Эш-шам– прошли еще два дня.
Утром третьего, очнувшись от необычайно тяжелого забытья, Райан с изумлением и негодованием обнаружил, что Хнар-тор покусился на него еще раз.
– Да ты бы хоть предупреждал! – в отчаянии крикнул Райан, перестав вспоминать все известные ему ругательства. – Да что ж ты натворил! Как я пойду?
Яутжа делал вид, что не слышит. Райан лежал на животе и страдал, взывая к небесам. Хренов людоед в буквальном смысле обкромсал его задницу.
– Лучше б опять за живот взялся! – в сердцах закончил Райан и уронил голову на руки.
– Еще не зажило. Но потом я и до него доберусь, – оптимистично пообещал яутжа.
Райан всхлипнул и стиснул зубы, стараясь не разрыдаться.
Воду следовало беречь.
Особенно после такой живодерской операции.
*
Грандиозные сооружения «Ликорп Нова» затмевали горизонт. Они были настолько огромны, что казалось, будто до них рукой подать.
На самом деле топать было еще прилично. И, как назло, вся территория помпезной площади оказалась битком забита уродами.
Под тревожное сопение Райана Хнар-тор изучил территорию, убрал крохотный оптический прибор в набедренный пояс и вынес вердикт.
– Пройдем.
– Что? Их же много! – зашептал Райан, задыхаясь от волнения. – Опять ночью? Или стрелять? Или что вообще?
– Зачем ночью, днем пойдем. Когда будет очень жарко.
– Днем? Это самоубийство!
– Не волнуйся, мой вкусный человеческий друг, – утешающе сказал Хнар-тор. – Я все рассчитал.
– Что именно? – уточнил Райан, предпочтя пропустить мимо ушей жутковатое обращение.
– Им становится хуже. Болезнь разрушает их тела все сильнее. Еще несколько жарких дней – и они станут безвредны.
– Безобидны, – машинально поправил Райан. И тут же встрепенулся. – Тогда зачем ты так торопился? Мог бы отсидеться! Мог бы дождаться, когда они сдохнут, и сюда все снова вернутся…
Он замолчал, прервав себя на полуслове. Яутжа внимательно посмотрел на него и довольно улыбнулся, видя, что Райан начинает понимать.
– Так ты специально это затеял? – прошипел Райан.– Чтобы влезть в «Ликорп», пока все пережидают карантин? Ах будь оно все проклято!
Он в сердцах врезал кулаком в стену и ойкнул от боли.
Но хотя бы не задохнулся.
Обычно при стрессе давление подскакивало у него так, что приходилось есть леденцы «нормакол». «Нормакол– приятный вкус и быстрое действие!», – вспомнил Райан. Сейчас он обошелся безо всяких леденцов.
По правде говоря, с тех пор как яутжа порезал его, Райан стал чувствовать себя лучше. Хотя болело все, а присесть было вообще невозможно, он начал ощущать чувство странной легкости. И мог пройти большее расстояние, не пыхтя и не обливаясь потом.
Хнар-тор глубокомысленно прорычал что-то себе под нос, но Райан уже не мог успокоиться.
– А меня-то зачем надо было жрать? Зачем весь этот героизм, эти схватки, эта… Охота эта кретинская, а?
– Иммунитет, – выразительно сказал яутжа. – И ты действительно вкусный.
– Ах иммунитет, – пробормотал Райан.
Крыть было нечем. Он действительно переболел и остался в здравом уме, трезвой памяти и относительно здоровом теле.
– Короче, теперь я в доле, – твердо сказал он. – Мне полагается компенсация за отъеденный зад!
Яутжа фыркнул еще раз, хлопнул себя по ляжкам и искренне захохотал.
*
Хнар-тор оказался прав. В дикую жару уроды замедлялись, и, как показал пробный обстрел камнями, реагировали все хуже и хуже.
Замотавшись в свою накидку, Райан выдвинулся на поле боя, вновь перевесив винтовку на грудь. Яутжа взял на себя верхний сектор, включая разведку. Прыгая по вершинам колонн, украшавших площадь перед громадой «Ликорп», он служил эдаким путеводным маяком. Райан уже наловчился смотреть в оба и воспринимать яутжа как наводку. Перебегая от колонны к колонне, он лавировал между зараженных уродов, стараясь не дышать слишком громко.
С гордостью отметив, что это ему дается все лучше, он тут же пожалел о хвастовстве. Один из уродов оказался поживее остальных и резко повернулся к Райану, когда тот огибал колонну. Пришлось очень быстро прятаться, и в процессе Райан не рассчитал. Приложившись задом о крапчатый мрамор, он еле-еле сдержал стон боли.
Хнар-тор перепрыгнул на другую колонну и присел на корточки. Выглядел он как жутковатая, но, безусловно, мастерски выполненная статуя.
Повертев головой, яутжа указал на мост. Райан и так видел, что легкое, почти невесомое сооружение ведет их точно к цели. Уродов там почти не было.
Яутжа приподнялся и легко спрыгнул. Райан в который раз завистливо подумал, что не отказался бы от такой «старческой медлительности». Выпрямившись, яутжа поманил его пальцем. Райан неохотно отлепился от колонны, аккуратно обогнул валяющегося на плитках урода, бессильно сучившего полуразложившимися ногами, и подошел ближе.
– Я иду первым. Ты бежишь за мной. Очень быстро, понятно?
– Да зачем это все… – с досадой начал Райан.
Яутжа откинул наручную панель, пару раз ткнул в нее и отстегнул массивный браслет полностью. Райан услышал тиканье. Оно было равномерным и каким-то пугающим.
– Бум! – сказал Хнар-тор и оскалился.
Райан перекинул винтовку обратно, поддернул полы накидки и завязал их узлом, стараясь не тревожить зудящие швы.
Яутжа развернулся и почти прыжками устремился по мосту. Райан припустил следом, стиснув зубы.
На бегу яутжа опять же молча и страшно раскидывал уродов, иногда специально делая длинные прыжки в стороны. Райан с грустной самоиронией подумал, что вряд ли еще кто-то так заботился о своей еде. И отчаянным усилием воли прогнал эту обидную мысль.