- Андрей Евгеньевич, - Роман подался ближе к собеседнику, - надеюсь, полковник Беликов по телефону ввел вас в суть нашего дела? Мне нужно поговорить с вашими сотрудниками Решко и Терпуговым.
- К сожалению ничего не могу сделать, - мягко развел руками Бочаров, - доцент Решко и старший научный сотрудник Терпугов неделю назад были направлены на территорию восточной Украины в составе поисково-спасательного отряда МЧС. Местонахождение их в данный момент я не знаю.
- А вы никак не можете связаться с ними?
- Увы, операция секретная, все материалы по заброске группы находятся не у нас, а в ГРУ и военной контрразведке. Ничем не могу помочь. - с едва заметным удовлетворением сообщил Бочаров.
Он разглядывал Романа, попивая кофе из стоявшего на полочке высокого термоса, и говорил, говорил о современной медицине и тех широких возможностях, которые открываются при использовании различных нетрадиционных методов в области пересадки и приживания донорских органов.
- Началось это, пожалуй, с доктора Демихова, начавшего пересаживать головы собачкам. Наша пресса начала хорошо инспирированный вой - лжеметоды лженауки лжеспециалиста! Подобных доброхотов всегда хватает среди бездарей, вечная история у нас. Как он уцелел, даже мне сейчас кажется поразительным... В общем после разгрома его идей и методов профессор Вишневский его к себе забрал, под защиту. Укрыл. Потому что не Минздраву подчинялся, а оборонщикам. Только военные самую сумасшедшую идею готовы на всякий случай поддержать: мало ли что, вдруг пригодится? Пусть они сами немного сумасшедшие со своими концепциями, но интересные идеи они не пропускают. Позже Демихов работал где-то чуть ли не в подвалах, между труб: эксперименты умопомрачительные, идеи, с первого взгляда безумные, но вполне осуществимые. Возьмем, например, почки. Почка в холодильнике может только сутки храниться, потом - увы. Ее, почку, можно, конечно, на аппарат поставить, и она будет функционировать практически бесконечно долго, даже мочу выделять потихоньку-помаленьку. Но аппарат искусственного кровообращения черезчур громоздок, транспортировать весьма непросто. Демихов в порядке эксперимента предложил свинью использовать. Вы меня поняли?
- Кого, кого?! - безмерно удивился Роман.
- Вы не ослышались. Свинью.
- Живую? То есть натуральную? Или это название у аппарата такое?
Бочаров долил остатки кофе в алюминиевую кружку и поправил съехавшие на нос очки.
- Это не аппарат! Обычная хрюшка. Вес и габариты у свиньи и человека почти совпадают. Почка подшивается - даже не обязательно внутрь, можно снаружи. Только кровь свиная откачивается, и вливается человечья. Свинья с человечьей кровью живет достаточно долго, достаточно для того, чтобы переправить ее на какое угодно расстояние. И дышать будет, и сокращаться - вместо аппарата 'сердце-легкие'...
- Ну и каковы результаты? Используете эти наработки? Или пока это на уровне эксперимента?
Бочаров задумался. По его лицу было видно, что он решает, какую порцию информации выдать непростому гостю и стоит ли выдавать вообще. Он явно прикидывал возможные варианты, начав крутить большими пальцами. Туда-сюда, туда-сюда.
- Используем, - наконец вымолвил он. - но мало. Явно недостаточно, чтобы удовлетворить потребности нуждающихся в пересадке. Именно поэтому мы пошли другим путем - сделали упор на химические препараты, которые значительно повышают приживаемость органов, адаптацию реципиента к ним. Эти инъекции были изобретены в нашей лаборатории. Спасение многих жизней - в них, в этих новых препаратах... Они позволяют повысить иммунитет человека, теперь можно решить проблемы с транспортировкой...
объясняю вам, что эти разработки имеют огромную государственную важность.
- Между прочим, именно в подобном препарате находились конфискованные нами на границе человеческие органы, по-видимому, нелегально изъятые у доноров на территории Украины.
- Мы здесь ни при чем, нам об этом ничего не известно, - отрезал директор института и ощерился.
Роман оглядел взглядом кабинет доктора наук. Его надежды выведать что-то на этой аудиенции лопнули как мыльный пузырь. Липатов внутренне разозлился на себя за самонадеянную наивность. Приезд прошел вхолостую.
- Скажите, а вы знаете Шмирина?
- У нас нет такого сотрудника.
- Странно, мне говорили, что он работал у вас в институте.
- Роман, простите... по отчеству...
- Никитович.
- Роман Никитович, каждый день к нам приезжают специалисты, ученые из других городов и даже регионов, - усмехнулся Бочаров. - многие наши сотрудники работают со своими коллегами из смежных институтов в различных совместных проектах. Не исключено, что я возможно видел этого Шмирина в стенах нашего НИИ, когда он приходил сюда для каких-нибудь консультаций или совместной работы с кем-нибудь из моих коллег. Но у нас такой никогда не числился.
Бочаров снова погрузился в раздумья, сложил на животе руки и стал машинально крутить большими пальцами. Раз-два-три - в одну сторону, раз-два-три - в другую. Липатову было не о чем с ним больше разговаривать, и подполковник начал складывать в папку свои бумаги.
- Всего хорошего, Роман Никитович.
Липатов неспешно и с достоинством покинул кабинет Бочарова.
Вскоре, как за подполковником захлопнулась дверь, директор института набрал номер телефона.
- У меня был подполковник из ФСБ, - несколько нервно произнес он в трубку. - интересовался Шмириным и этими двумя алхимиками. Если возможно, предупредите их, чтобы не 'светились' в командировке. Да, он в курсе о препаратах, но думаю, только поверхностно, все у меня пытался выпытать побольше. Эксперимент под угрозой? Ну это проблемы Севы Решко и его головорезов. Найдем другую кандидатуру. Для меня главное, чтобы был бесперебойный канал поставок и никто не мешал работать. Да, хотелось бы, конечно, чтобы этот служака больше не приходил. Все.
Глава 11
- К сожалению, необходимые нам фигуранты дела пока недоступны, - усмехнулся Роман, сидевший вновь в кабинете своего шефа. - Виталий Терпугов и Всеволод Решко находятся в служебной командировке на Украине и информация об этой экспедиции засекречена, а Алексей Шмирин вообще исчез из памяти компьютера МВД и из базы данных ГУИН.
- Как?! - изумился полковник Беликов.
- Представьте себе, - открыл блокнотик Роман. - час назад, когда я сунулся в Информационно-вычислительный центр, в компьютерный, за данными на этого Шмирина, я увидел, что в базе компьютера сразу после фамилии Шмеянов стоит Шмит. И то же самое - в ГУИН. А Шмирина будто не было никогда! У меня впечатление, что некие структуры его старательно прячут! Осталось только проверить компьютер Шмирина, может это что-то даст.
Беликов взглянул на часы и спешно набрал номер дежурного в Минюсте РФ и заказал ему срочную установку: проверить, когда и где состоялся суд над Алексеем Шмириным и какой был приговор суда. Далее он связался с центральным управлением МВД и сделал запрос, кто из следователей вел дело Шмирина и когда оно ушло в суд.
День клонился к вечеру, но Роман с шефом продолжали ишачить, вдвоем шлифуя и дополняя план расследования дела. Липатов склонился над своим довольно обшарпанным столом, Беликов -- над своим, сверкающим лаком.
Вскоре раздался желанный звонок телефона.
Беликов поднял трубку, одновременно приложив палец к губам, и сосредоточился на звонке.
- Костя? Привет, да Беликов беспокоит...
Михаил Павлович быстро посерьезнел, словно кто-то смахнул с его лица улыбку вместе со спокойствием.
- Понятно, спасибо за информацию, - произнес он. -узнай еще про этого следователя и мне хотелось бы видеть мотивировочную часть постановления. Понимаю, но постарайся напрямую, без согласований... проверь, кто еще обращался к вам по этому делу... Погоди минутку. - полковник прикрыл рукой трубку и посмотрел на поднявшегося с дивана Романа, явно намеревавшегося покинуть кабинет шефа. - Ты куда? Сядь и подожди!
Липатов пожал плечами и вернулся на место, листая сделанные с шефом совместные заметки.
- ...Все, Костя, я тебе перезвоню, - уловил завершение телефонного разговора Роман и тут же выпалил:
- Ну что?..
- Очень интересно, - спокойно ответил ему шеф. - Шмирин не то что не сидит, дело даже не дошло до суда... невероятно, но факт! Эпизод со смертью пациентки переквалифицировали как несчастный случай. Уголовное дело прекратили...
- Ничего себе! А кто вел дело?
- Горбовский, старый хрыч!.. Рома, ему сто лет как пора на пенсию, если я правильно помню... Что это с тобой? Не ожидал? Привыкай, здесь на нашем пути будет еще много подобных сюрпризов... Не горюй, дело я все равно обязательно посмотрю, старый хрен Горбовский не отвертится.
Удовлетворенный результатами своего труда, Беликов зацепил вешалку за длиннющий гвоздь в стене и, ослабив галстук и расстегнув ворот подаренной на день рождения песочного цвета рубашки уселся в новое добротное кресло с подлокотниками, закурил и глядя в потолок, спросил задумчиво:
- Ну что, Рома, не расхотелось заниматься этим делом? Как твое плечо?
-- Даже не ноет, - отшутился Липатов.
-- Шмирина от нас спрятали глубоко, Горбовскому указание спустили сверху, конечно, - потушил окурок Михаил Павлович. - Завтра поезжай в МЧС и Минобороны, ищи следы группы Терпугова и Решко. Кто курирует, состав, цели и задачи... Кто-нибудь о них должен знать, несмотря на всю секретность... В МЧС вообще ребятки хорошие в основном... Тогда до завтра, свяжемся по мобильному насчет встречи... Пока!
Сергей лихо крутил баранку микроавтобуса, объезжая на скорости выбоины и рытвины. Что творится за машиной, видеть он не мог - следом за каждой из машин тянулось густое облако мелкой пыли. В салоне тряслись Генрих - его попросили перейти из джипа во вторую машину группы - Павел, Николай, Тарас и Евгений. Они ехали молча, изредка поглядывая друг на друга. На коленях у Неверова лежал серебристый кейс с цифровыми замочками.
- Верной дорогой двигаемся, - лениво улыбаясь, сказал Евгений. - Скоро дело сделаем - и обратно...
- Бывал уже в этих местах? - спросил Генрих.
Неверов в ответ расстегнул куртку, раскрыл на коленях кейс. Внутри лежали папки с бумагами, поверх них лежал ноутбук. Легкое нажатие клавиши - и замерцал экран, на нем проявилась электронная карта. Неверов нажал 'укрупнение'.
- Приходилось, - наконец бросил он.
- С такими же задачами, как в Чечне? - прощупывал почву Генрих.
- А ты как думал? За это нам и платят, - деловито отрезал Евгений, после чего щелкнул клавишей мышки.
Тройка бесцветных молчаливых бойцов не вмешивалась в их диалог, отрешенно смотря себе под ноги.
- Меня почему из ОМОНа поперли, - неторопливо рассказывал Неверов, а Данзас с интересом слушал. - Мы вышли к поселку в точно запланированное время - в половине четвертого утра. Команда была смешанная - из ОМОНа и спецов. Наш командир, Слава Щербаков тщательно осмотрел поселок в бинокль и сказал: 'Двадцать минут отдохнем, а потом пойдем постреляем'. Ну хорошо, я зевнул, лег на спину и закрыл глаза. Отключился, все-таки многокилометровый марш-бросок.
Посты мы сняли из винтовок с глушителями. Пули впивались свинцовыми комарами 'чехам' в шеи, и боевики падали беззвучно на камни. Только кровь с ошметками мозга неожиданно громким бульканьем выплескивалась из их голов. А может, мне так только казалось.
Без пятнадцати четыре мы были уже на окраине поселка. Нам нужен был Арби Зароев. Больше года он командовал отрядом местной милиции в округе. А за месяц до нашей операции сдал все свое подразделение, более сотни человек крупному полевому подразделению боевиков, сука. А кроме того, месторасположение наших солдат в этом районе. Чем вооружены, по каким дорогам передвигаются и все остальное. Молодой, сука, двадцать семь лет. Красивый, сука. Нам раздали его фотографии. Что-то в нем было, сука. Нашей задачей было убить его. Сфотографировать труп и заснять его на видео. По агентурным данным мы знали, что Арби приехал в кишлак к брату и что с ним от силы десять человек. Для нашей команды десять человек - детская забава. В поселок мы просочились тихо и легко. Без проблем отыскали нужный дом. Двое минеров заложили нехилый заряд под угол дома. Затем все укрылись неподалеку. И тут раздался взрыв. Более трети дома словно корова языком слизала. Остервенело стреляя перед собой, с матерком, мы буквально влетели в дом. Опешившие, оглушенные боевики метались по задымленному, только что взорванному дому, как тараканы. А тут наши рядом еще из 'Мухи' пару раз пальнули. И началась канонада выстрелов. Это трое наших крошили людей Зароева, часть которых спала в соседнем доме. Как сейчас вижу, как отброшенная выстрелами, упала женщина, потом еще одна... И тут я метнул гранату. Как по команде, мы повалились на пол. Потом поднялись и снова стрелять, очередями, не особо целясь. Ты знаешь, мне было страшно, однако я уже привык бояться. Пули визжат и слева, и справа от тебя, а тебе плевать на пули. Как будет, так и будет, даже если тебе не повезет. Прошло минуты две, не больше, и все было кончено. Хороший бой всегда должен быть короток. И кровав, весьма кровав. Среди трупов мы отыскали Зароева. Мы сфотографировали его, все как надо. И засняли на видео. А потом...
- Ну и что было потом? - внимательно слушал бывшего однополчанина Генрих.
- А потом я отрезал Арби голову. - как-то виновато улыбнулся старому знакомому Евгений.
- Наш командир, Слава Щербаков, майор, опытный спец из ГРУ, заорал, переменившись в лице, когда увидел голову в моих руках: 'Я расстреляю тебя, бля, мать твою! Под трибунал пойдешь, урод! Ты же русский, мать твою! Ты же русский офицер, бля!'... Старая школа... А я смеялся в ответ и поигрывал головой, как мячиком. Майор, помню, передернул затвор автомата и направил ствол на меня. А мне не страшно, я отбросил голову куда-то в сторону, подошел к трупу Зароева и вырезал из груди сердце, вот так просто, словно говяжью тушу разделывал. Помнишь, я же начинал в армии поваром? На гражданке работал на мясокомбинате... Я снял с пояса флягу со спиртом и сделал несколько жадных глотков. 'Ну, все...' - помню слова майора.
- А что остальные?
- Ты слушай дальше... На меня такое веселье напало... Я тогда выкрикнул еще ему 'Ты не сможешь убить меня' и опустившись на колени, откусил большой кусок от шевелящегося еще, дымящегося крупного сердца, теплого, остывающего, и, чавкая, быстро-быстро стал жевать кусок. Как сейчас помню - мои губы и подбородок кровь выкрасила не в красное, даже не в бордовое, а в черное. Майор тогда сморщился и отвернулся, а я шумно выдохнул и сделал еще несколько глотков виски.
- Зачем все это?
- Да потому, что тогда в меня вселилась еще одна жизнь! - глядя Генриху в глаза, убежденно произнес Евгений. - Там, на поле боя, я стал бессмертен! Я понял, что теперь я буду жить вечно! И никто и ничто никогда не сможет убить меня! Тем более этот хренов майор!
- А тот что, пытался?
- Он рискнул бы. Он был малый решительный и быстрый, И он уже положил расслабленный палец на спусковой крючок. Но нажать не успел. Упал, прошитый автоматной очередью - снизу доверху...
- 'Чехи'?
- Да... Я же говорил, что я стал бессмертен! Услышав выстрелы, я сильно толкнул стоявшего рядом напарника и упал сам. Быстро откатился, укрывшись за массивным, полметра на метр примерно, куском стены развороченного дома. Выждав паузу, выглянул. За сараем стоял американский военный джип, пустой. Незаметно вылезшие из соседнего дома боевики спрятались теперь за его кузовом и стреляли оттуда в четыре ствола.
Я чуть приподнялся и осмотрелся. Кроме Щербакова, в траве лежали еще трое наших, неподвижные, тихие, лицами вниз, в землю. Мертвые. Наповал. Несколько пуль с грохотом отбили крошку с камня, за которым я находился. По звуку я определил, что выстрелы эти донеслись не со стороны джипа. И я снова осторожно выглянул. В окне другого дома, по левую теперь от меня руку, был оборудован дот и из-за него стрелял снайпер. Неожиданно выстрелы прекратились. 'Ты жив?' - вдруг кто-то спросил меня. Это был старший лейтенант Феликс Харченко, мы с ним одного года были, его к нам из новосибирского ОМОНа перевели. Он лежал метрах в двух от меня, не больше. 'Если отвечу, значит жив', - сказал я. 'Ты ответил', - сообщил мне Феликс. Я улыбнулся. 'Значит, так, - сказал Феликс, - долби что есть силы одновременно по обеим точкам, а я попробую добраться до гранатомета, он рядом с Пузановым. Вон там, видишь?' Я скосил глаза еще левее и увидел гранатомет. 'На счет 'три' работаем', - тихо сказал Феликс. Я слышал, как он вдохнул несколько раз глубоко и после пробормотав что-то типа молитвы из одного мата, стал считать. 'Три', - наконец отрывисто бросил Феликс. И я молниеносно вынырнул из-за камня, и, взяв в каждую руку по автомату, принялся беспорядочно палить в сторону джипа и окна. С наслаждением, черт возьми!