— Так шаманы смогут выгнать императора из Гьонг-ши? — спросил Браяр, возвращаясь к своему разговору с Параханом.
Их друг покачал головой:
— Если бы вы трое остались, то мы, возможно, могли бы измыслить что-то, способное убить Уэй-шу, — сказал он. — Это бы заставило Янджинг уйти. Сюда их завели его амбиции, его алчность. Без него генералы отступят, и начнут драться друг с другом за остальную империю. Его сыновья тоже будут драться. Это их всех займёт на какое-то время.
— Не люблю соглашаться с моим братом о политике, но в этот раз он всё же прав, — заметила Суда.
— Я вот что тебе скажу: за годы, пока я таскался за императором как обезьяна на цепи, я получил очень хорошее политическое образование, — парировал Парахан. — Трудно найти учителя лучше Уэй-шу. Поэтому-то я и знаю, что в Гьонг-ши недостаточно солдат, чтобы выстоять против него. Это ещё не считая военных машин. Мы сражаемся с ним без катапульт и без бомб с зайао. У нас даже смолы никакой не было, если уж на то пошло. Если бы Браяр, Розторн, Эвви и Луво не поработали над теми катапультами, нам бы пришёл конец. Я бы всё отдал, чтобы заполучить формулу зайао. В империи его продажа карается смертью.
— Тебе не нужно его покупать, — сказала Розторн, зевнув. — Это — злая штука, но если тебе правда нужна формула, то мы с Браяром знаем, как делать зайао.
Суда и Парахан уставились на неё.
— Ты знаешь, сколько мой дядя заплатил империи за шестьдесят бочек этого вещества в прошлом году? — прошептала Суда.
— Мы вас бесплатно научим его делать, если оставим вас сражаться с ним одних, — объявила Розторн. — Но это злая штука. Как только он у вас появится, я гарантирую, что ваши враги тоже его заполучат, чтобы использовать против вас.
— Давайте не будем спешить насчёт «бесплатно», — быстро вставил Браяр. — Если Гьонг-ши может заплатить, то ничего плохого в этом нет. Нам ещё предстоит долгий путь до нашего корабля.
Теперь близнецы уставились на него.
— Значит, вы всё же собираетесь нас покинуть, — сказал Парахан.
Браяр пожал плечами:
— Мы сейчас уже должны были ехать домой, — напомнил он своему другу. — Если мы не поймаем наш корабль, когда он дойдёт до порта в самом южном из Королевств Солнца, то мы рискуем попасть под ваши муссоны. У нас дома семья, которую мы не увидимся уже третий год, если задержимся.
— Если бы вы остались, то ваше вмешательство могла бы оказаться решающим в том, как всё обернётся — победой или рабством, — объяснила Суда.
— Вы же знаете Уэй-шу, — добавил Парахан. — Он уничтожает всё, что не может удержать для себя.
Браяр бросил взгляд на Эвви, погрузившейся в воду почти до носа. Она тихо плакала. Остальные увидели, что он смотрит на девочку.
Суда протянула руку, и погладила Эвви по голове:
— Что такое? — мягко спросила она.
Эвви поднялась достаточно, чтобы её губы оказались над водой.
— Он будет пытать нас, — прошептала она. — Он будет хлестать нам по ногам, пока мы не потерям способность ходить, и он убьёт наших друзей. Его люди убили моих кошек потому, что те попались под руку. Они убили жителей деревень и солдат Капитана Рана по той же причине. Им на всех плевать.
Она дрожала так сильно, что у неё стучали зубы.
— Я хочу, чтобы вы убили меня. Не позвольте им меня схватить.
— Никто не позв… — начала Розторн, обняв Эвви рукой.
Договорить она не успела. Дверь сорвалась с петель, рухнув на пол. Низкий, мощный голос пророкотал:
— Почему Эвумэймэй плачет? Кто напугал её настолько, что у неё содрогаются кости?
В дверях стоял Луво. «Он выглядит весьма разгневанным для куска кристалла», — подумал Браяр.
— Мы просто беседовали, Луво.
— Ваши беседы вмешались в лечение, которое я с ней провёл, — сказал Луво.
Он перевалкой вошёл в ванное помещение. Несколько послушников заглянули в дверной проём, но, похоже, не собирались входить.
— Много пения камнепада, много времени, проведённого с Большим Молоком, но тем не менее сейчас Эвумэймэй такая же напуганная, какой была, когда я позвал её к о мне. Почему? Когда она поспала и поела, она была в порядке. Вы — её друзья. Что вы ей такого наговорили?
— Луво, всё хорошо, я в порядке, — сказала Эвви.
Она вытерла лицо рукой, но слёзы продолжали течь.
— Мы просто говорили о том, чтобы остаться на какое-то время, потому что, возможно, Гьонг-ши нуждается в нас, вот и всё. Я просто веду себя глупо.
Браяр понял, что это может занять какое-то время. Хрюкнув, он поднял каменное существо на скамейку, где женщины сложили свои халаты. Когда он прислонил выбитую дверь обратно к дверному проёму, он не удивился тому, что она весила меньше, чем друг Эвви.
— Эвумэймэй, — медленно произнёс Луво, — ты хочешь уехать? Я могу найти тебе маленьких мохнатых существ. Их здесь много.
— Нет! — закричала Эвви, вставая. — Я не хочу ещё кошек! Я не хочу никого, кто может погибнуть! Посмотри на Браяра, он был ранен, он мог умереть…
Она опустила взгляд, и осознала, что стоит голая. Выбравшись из бадьи, она натянула на себя халат, и проскользнула в промежуток между дверным проёмом и прислоненной к нему дверью.
Она услышали, как одна из стоявших снаружи послушниц спросила, может ли она помочь. Эвви закричала:
— Отстань от меня!
Луво повернул свой головной нарос к остальным:
— Она желает покинуть эту землю.
— Она боится остаться, — тихо сказал Браяр. — Она боится, что император схватит её и будет пытать её — или нас. Ты замечательно поработал, приведя её в порядок после того, что с ней сотворили эти чудовища, Луво.
Тут ему пришлось замолчать. Он боялся, что расплачется.
— Такие глубокие раны лечит только время, — продолжила Розторн. — Браяр, возможно, тебе следует отвезти Эвви домой. Первый Храм Круга — дом моей религии. Обязательства — только мои.
— Почему бы тебе не отвезти Эвви домой, а мне — остаться? — резко спросил Браяр, поскольку мысль о том, чтобы оставить здесь Розторн, резала его сердце подобно кинжалу. — У тебя холодная голова, необходимая в пути, и тебя там ждёт Ларк.
— Мы все устали и всё ещё голодны, и правда, я не собирался начинать ссору, когда вы нам уже так сильно помогли, — сказал Парахан. — Идёмте. Отложим это на потом. Нам с Судой нужно проверить воинов.
Браяр и Розторн переглянулись:
— Нам следует проведать лекарей, — сказала Розторн.
— Нет, — прямо заявила Суда. — Если враг вернётся, пока вы ещё здесь, то вы — боевые маги. Делайте всё, что можете, чтобы восстановить свои силы, но не лечите никого, пожалуйста.
— Я поговорю с Эвви, и спою ей, — сказал Луво. — Если так будет лучше, то конечно же она должна уехать домой. Я лишь надеялся показать ей всю мою гору.
Парахан выбрался из бадьи, и спустил кристаллическое существо на пол:
— Добро пожаловать в мир людей, друг мой, — тихо сказал он. — У нас у всех есть те, кому мы хотели бы показать свои любимые сокровища, только времени не хватает.
Глава 22
Одевшись, Эвви не осталась у себя в комнате. Другие будут задавать ей вопросы и пытаться понять её, когда она и сама-то себя не понимала. Вместо этого она сбежала из храма Живого Круга, чтобы бродить по Гармашинг.
На улицах были люди, и все — при деле. Большинство из них выносили обломки из дворов домов и храмов. Имперская армия не один день поливала город дождём из камней и бомб с зайао, прежде чем Генерал Сэруго явилась, чтобы отвлечь солдат. Теперь даже самые малые дети помогали в уборке, вываливая корзинки мусора в тачки и телеги. Эвви чувствовала себя виноватой за тунеядство, но её сила всё ещё была не такой, как неделю назад. Даже её тело было утомлено: когда она попыталась что-то поднять, ощущение было такое, будто её руки и плечи были как переваренная лапша.
Она не приняла во внимание, что людям теперь может быть не безразлично её янджингское происхождение. Трудно было держать себя в руках, когда кто-то плюет тебе под ноги. К счастью, это случалось нечасто. Когда Эвви видела других людей родом из Янджинга, она кивала, и они кивали в ответ. Они знали, каково это — носить лицо врага, пусть они и провели всю жизнь здесь. Эвви видела здесь пару храмов ба́йта, ещё когда они зимовали в городе. Они строились для поклонения Канзан, богине милосердия и исцеления, и Ту́ян, бога, который был небесами. То, что в Гармашинг были янджингцы, имело смысл, поскольку в этой стране было много чужестранных храмов. За ними наблюдали, или держали их под замком во время осады?
С минуту она рассматривала возможность зайти в байта, но передумала. Она не знала, сколько она ещё будет бродить, пока не устанет окончательно, и не будет вынуждена ехать на попутной повозке обратно в храм Живого Круга. Она собиралась пройти так далеко, как только могла, хотя было грустно видеть весь ущерб, нанесённый ярко раскрашенным домам и храмам. По крайней мере это они остановили — она и её друзья.
Эвви остановилась поглядеть на нетронутую стену храма. Та была расписана несколькими гьонг-шийскими фигурами. С тех пор, как она побывала с Луво под землёй, ей казалось, что все изображения двигались. Эти решили порадоваться дню без осады. Ледяной лев танцевал с ибрисом, потом перепрыгнул на другую сторону стены, чтобы гоняться за большим яком. Ибрис предпочёл танцевать дальше с большим пауком, не уступавшем ему размерами, в то время как несколько голов нага читали свиток, а остальные головы выглядели скучающими.
— Иногда я бросаю кедровые орешки над их головами, — сказал Бог-Король, — и они злятся, потому что не могут поймать их.
Эвви, вздрогнув от неожиданности, посмотрела на него:
— А тебе можно бродить вот так, одному? — спросила она. — Что если в городе есть шпионы, и они тебя схватят, или…
Она моргнула, осознав ход своих мыслей, и её голос дрогнул. Мысль в её голове была слишком ужасной: Бог-Король, привязанный к столу, как была привязана она, и подвергаемый тем же пыткам, что и она.
— В мире есть нехорошие люди.
Он положил руку ей на плечи, когда она заплакала.
— Иди сюда, — сказал он, и подвёл её к скамейке, стоявшей у неокрашенной части стены.
Он усадил её там, положив её голову себе на плечо, позволяя ей выплакать затопившие её напряжение и страх.
— Я под защитой, — сказал он. — Ты будешь удивлена, насколько хорошо я защищён.
Он посмотрел на настенные росписи, которые вышли, чтобы посмотреть на Эвви, и похлопать её по голове и по спине.
— Эвви, ты их беспокоишь.
— Прости, — сказала она, вытирая лицо рукавом.
Розторн никак не могла отучить её от этой привычки.
— Я просто устала.
Она хмур посмотрела на Бога-Короля:
— И это не кажется особо достойным бога, или короля — дразнить изображения кедровыми орешками, — строго сказала она ему.
Изображения бросили свои занятия, чтобы строить Богу-Королю рожи.
— Они дразнятся в отместку, — сказал он Эвви, кивая на гримасничавших существ. — Они приходят в мой тронный зал, когда я выслушиваю жалобы, и делают грубые жесты, пока люди со мной говорят. Они знают, что я не смею смеяться, иначе люди решат, что я не воспринимают их проблемы серьёзно.
Он выглядел как деревенский мальчишка, каким и был раньше, за исключением его серьг и колец на косе.
— Эти изображения приходят в твой тронный зал?
— Не совсем. В тронном зале есть другие изображения, похожие, — ответил он. — По всему городу такие изображения, если уж на то пошло. Я думаю, они дразнят меня по очереди.
Он предложил ей взять у него кедровых орешков.
— Твоё общение с Луво наверное позволило тебе их видеть их сейчас в движении. Когда ты была здесь раньше, ты не говорила, что видишь их.
— Ты говорил с Луво?
Орешки были вкусными и сладкими. Она и забыла, что в мире были хорошие вещи, вроде кедровых орешков.
— Какое-то время ты спала, — сказал Бог-Король. — Именно Луво рассказал мне, что с тобой произошло.
Он отвёл взгляд, помрачнев лицом:
— Мне так жаль, Эвви. Ты всего лишь приехала сюда учиться и делиться своей чудесной магией.
В голове Эвви внезапно всплыл ещё один ужасный образ: Бог-Король, скованный цепями, как был скован Парахан, у подножия трона Уэй-шу. Он сказал, что она всего лишь посетила Гьонг-ши, но сам он всего лишь проводил долгие дни на неудобно выглядевшем троне, слушая жалобы людей, или на совещаниях со взрослыми, который говорили в его сторону, а не с ним самим, или читая послания. Он когда-нибудь бегал и играл, как другие мальчишки? Она почувствовала, как сжалось её сердце.
— Император уехал домой?
Бог-Король покачал головой:
— Он лишь отступил, и недалеко. Он отдыхает, и созывает свои северные войска. Мы лишь можем быть рады, что он также даёт и нам время отдохнуть, и подождать прибытия наших союзников.
— А их хватит?
Война была почти что более комфортной темой для разговора, по сравнению со всем, что случилось с ней в Гьонг-ши.
— Это — наша земля. В Гьонг-ши случается такое, что больше не случается нигде, — ответил он. — Мы должны молиться, что этого хватит.
Какой-то мужчина подошёл поговорить с ним. Эвви наблюдала, думая: «Я не могу забрать у него Розторн и Браяра. Если я уеду, то готова поспорить, что Луво вернётся в свою гору, поэтому я не могу и Луво забрать — если он вообще ради меня останется. Но я не могу уехать, и отдать всю страну Уэй-шу. Я должна сначала попытаться помочь».
«Я просто не могу позволить им снова меня схватить, вот и всё».
Когда они вернулись из бани, Розторн пошла искать Первого Посвящённого Докьи. Браяр завидовал её энергичности, но всё ещё был слишком уставшим, и нога его беспокоила. Он попросил у Луво прощения за то, что был ему неважным собеседником, и снова лёг спать.
Река Снежного Змея блестела на солнце. Он сидел на берегу, удя рыбу. Во сне он знал, что редко рыбачил, но здесь он этим занимался, и в прозрачных водах клевало. Он потянул рыбу на берег реки. Но вытянул он тело, тело старой женщины. Он посмотрел на реку. По ней плыли тела умерших: мужчины, женщины, дети, животные. Они ощетинивались стрелами, или показывали зияющие раны, когда река снова и снова переворачивала их на порогах.
По какой-то сонной причине он снова закинул удочку в воду. Следующим телом, которое он вытащил на берег, была Эвви. Её ступни истекали кровью.
Браяр сел, втягивая ртом воздух.
«Хватит с меня этого», — сказал он себе. «Хватит всего этого». Он нашёл полотенце, полил её водой из кувшина у своей кровати, затем вытер им пот у себя с лица и шеи. Вместо того, чтобы снова попытаться заснуть, он решил заняться чем-нибудь полезным, не смотря на усталость. Он взял сумку с его снадобьями, и нашёл один из лазаретов, где держали раненных.
К глубокому удивлению Браяра, его лекарские услуги не были нужны, в отличие от его снадобий. Это оказалось правдой: в Гьонг-ши было полно магов-лекарей. Однако, он выяснил, что его друзья среди раненных солдат хотели его увидеть. Они с радостью познакомили его со своими друзьями. Браяр сделал обход, сидя с каждым из них, и шутя, стараясь показывать веселье на лице, как бы раны солдата его ни расстраивали. У многих из них были ожоги от магического огня, отчего Браяр стал ненавидеть Уэй-шу ещё больше. Почему тот не мог удовлетвориться тем, что уже имел?
Браяр почти закончил в главном лазарете, когда увидел, что Розторн, Эвви и Луво также навещают раненных. Закончив, Браяр присоединился к Эвви. Все хотели познакомиться с девочкой и сердцем горы. Он помогал сесть тем, кто был на это способен, чтобы они могли пообщаться со странной парочкой. Эвви, бывшая такой трясущейся в бане и в своей комнате, была безгранично терпеливой, поднимая кристаллического медведя для тех, кто не мог сесть. Браяр осознал, что Луво издавал тихий гул, такой низкий, что Браяр скорее ощущал его подошвами ног, а не ушами. От этого у раненных, похоже, прибавлялось сил.
Они могли бы там всю ночь провести, но бывший там за главного лекарь прогнал их, чтобы персонал мог всех покормить и сменить повязки. Посланник нашёл их, и передал приглашение присоединиться к Первому Посвящённому Докьи за ужином.
Розторн и Эвви были рады увидеть Докьи. Старик был более худым, чем в их последнюю встречу, но его взгляд был по-прежнему острым, когда он оглядел их обеих. Он пожал руку Браяру, и поклонился Луво, но сначала он обнял Эвви, которая училась у него зимой, а потом Розторн: