XXV
— Видите? — спросила Адджи. Она говорила на кодовом жаргоне, используя самые краткие и функциональные протоколы, с острой как сталь точностью приоритета и маркерами тревоги — получалась резкость, прикрывающая отчаяние. Это в одинаковой мере удивляло и пугало техновидца Дапрокка.
— Да, я вижу.
Дапрокк не имел специализированных приспособлений, как у Адджи, которые построили бы для него полную сенсорную картину кладбищенского манифольда и передач, которые пронизывали его. Однако те логи, которые она ему показывала, хоть и попроще, но вполне убедительно рассказывали свою историю.
— Но почему «Рамош Инкалькулят» так вас блокирует? Вы ведь не подчинены кораблю. Здешняя вертикаль командования идет от нас напрямую к альфа-кузне в Высоком улье. Она не…
— Да, — резко ответила Адджи. — В этом все и дело. Мы не отчитываемся перед ним.
В кодовом обозначении Галхолина Тея не было никаких формальных статусных заголовков, которые полагались магосу по рангу, но зато оно было обернуто в шифры и метки безопасности, перекликающиеся с теми, что манифольд кладбища использовал для враждебных объектов. Адджи даже не скрывала, что теперь она считает Тея угрозой и противником.
— Он заставляет свой корабль удерживать нас, пока он занимается своими делами. Прямо у нас под носом. Как будто мы ничего не значим.
— Магос…
— Он должен знать, что мы бы выяснили это рано или поздно. Он здесь не для того, чтобы наблюдать за разбором Каменных Королей. Он здесь не для того, чтобы восстанавливать порядок на кладбище или чтобы снова заставить заключенных работать, как следует.
— Альфа-кузня сказала…
— Альфа-кузня, — парировала Адджи, — сказала, что к нам приедет магос с приказами, касающимися Каменных Королей. Это сообщение было подлинным. Я знаю, о чем говорю. Они не могли знать, что этот самозванец прибудет сюда первым. Где-то есть настоящий магос, которого послали сюда. Может быть, он еще в пути, может быть, его обманом направили в другую сторону. Этот Тей умеет быть убедителен. Может быть, он мертв. Таково мое предположение. Тей убил настоящего магоса, того, который должен был прибыть сюда с подобающим почтением и приняться за работу. Экипаж корабля, возможно, подставной, или они тоже в заговоре. Почему «Рамош Инкалькулят» был секуляризирован и отнят у Легионов титанов? Мы не знаем. И не отрицайте, что это подозрительно.
Единственная реакция, которую смог придумать Дапрокк — это смотреть на нее и ждать продолжения.
— А теперь вот это. Я попыталась передать сообщение альфа-кузне. Они же должны знать, что делает этот так называемый магос. Но мою станцию подавляют и забивают помехами. Не могу отослать ни через поверхностные системы, ни через спутниковую связь.
— Может быть, если машинные духи вашей трансляционной сети обеспокоены, это знак того, что…
— Расположение моих машинных духов идеально, Дапрокк, — отрезала Адджи. — Их анима сбалансирована, и их темперамент в согласии с моим. Перестаньте уходить от темы.
— Адджи…
— Нельзя позволить, чтобы это сошло им с рук. Что за магос творит подобные вещи? Магос с дурным секретом, который надо сохранить. Но послушайте вот что: они используют простую грубую силу на большой площади, чтобы подавлять нас. У них больше грубой силы, чем у нас, но я, Омниссия лаудатум, лучше разбираюсь в трансмеханике, чем они думают. Я знаю, как можно выслать предупреждение. Но мне понадобится ваша помощь.
Дапрокк промотал логи памяти о своих взаимодействиях с магосом Теем. Он решился.
— Говорите.
XXVI
Уже во второй раз Тея вытащил из созерцания чужеродный гул кода, оставленного в наследие Асфоделем. В первый раз он вытянул его как раз вовремя, чтобы он мог увидеть завершение маленького безумного набега партизан. А теперь он показал ему смерть трансмеханика Адджи.
После того, как вспышка кода, который просочился в его чувства, Тей поднялся на поверхность и подключился к манифольду храма, прогоняя по кэшам чувств и коммуникаций рутинные процессы очистки, как человек, пытающийся избавиться от звона в ушах после какого-то ужасного шума.
Окружающее поле данных теперь ощущалось иначе. Оно стало более горячим, более насыщенным энергией, лишилось тонких слоев. В его тембре появилась резкость, изменение тона. Когда Тей покинул манифольд, в том царил порядок, словно в спокойно и методично работающем цеху мануфакторума, но вернулся он в нечто более напоминающее манифольд скитариев на поле боя, когда уже замечен враг, и они ждут лишь приказа об атаке.
Мощный выкрик кода Механикус откуда-то неподалеку на миг приглушил более тонкие чувства Тея, и он осмотрелся вокруг своим внутренним ауспиком. Он почуял нарастающую энергию, объемы которой были гораздо больше, чем следовало бы — кто-то быстро создал импровизированную систему узлов, через которую, как через воронку, энергия со всей кладбищенской сети стекалась в станцию приема-передачи. Как Дапрокк мог дать разрешение на такое?
Потом, как контрапункт к тому, что он только что уловил, Тей снова услышал стрекот, и тот вышвырнул все остальные мысли из его головы.
XXVII
Откровения одно за другим вонзались в его сознание, вызывая отдачу, почти столь же сильную, как электрический шок. Если бы в узкой грудной клетке Тея, откованной из стального сплава, еще имелись органические легкие, он бы ахнул. Но все уровни его разума проверили их, и субпроцессоры дали ему знать обо всех своих попытках фальсифицировать это новое знание и о том, насколько истинным оно было.
Из верхних потоков, что омывали его сознательные мысли и догадки, пришло понимание, что Наследный Король — не то, что мы думали.
Из процесса, что действовал внутри запечатанной багряной руны-директивы архимагоса Гурзелла, пришло осознание, что Наследный Король — именно то, чего мы боялись.
И когда все мысленные нити слились в его сознании, и их комбинированные данные засветились, словно молнии, пришло озарение: Наследный Король не мертв.
И через миг манифольд раскалился от криков.
XXVIII
Адджи закричала, ощутив удар. Она вплела свой разум в самую глубь трансляционного комплекса, глубже, чем когда-либо погружалась в машины, вверенные ее попечению. Она все поставила на кон, чтобы вывести наружу запрос о помощи сквозь электромагнитную тень «Могильного камня», столь же сильно давящую на ее инфочувства, как он сам давил на ее зрение.
Адджи умерла, так и не поняв до конца, как проиграла свою ставку. Когда она открыла трансляцию, чтобы послать сигнал тревоги, она знала, что приемопередатчики Шагающего, Морового и Ядовитого Королей были ритуально уничтожены после налета. Она сама произнесла молитвы над их обращенными в шлак останками.
Но виртуальное присутствие, которое хлынуло в открытый канал, захватило ее разум, стиснуло, задушило и погубило ее, пришло из громады Наследного Короля.
За миг до того, как перепад энергии в аугметике Адджи разнес ее тонко настроенную нервную систему на части, Наследный Король превратил кладбищенский манифольд в белое марево своим собственным адским кодированным воем.
XXIX
У Джерса Адальбректа не было чувств, которые могли бы напрямую услышать голос Короля, но он все равно его услышал. На мгновение вокс-рожки, установленные на мачтах вокруг засыпанных песком развалин той площади, где он когда-то собирал людей, завизжали и застрекотали, испуская некий странный сигнал, который он никогда раньше не слышал: явно не из человеческой глотки, слишком ломаный и чуждый, чтобы быть подлинным машинным кодом, но при этом какой-то квази-органический, а не просто статика. Адальбрект выпрямился на своем стуле, закрыв глаза, и прислушался, не зазвучит ли сигнал снова.
Рожки молчали. Но этот краткий поток кода получил ответ. Он услышал гул, нарастающий среди рядов палаток рабочих и камер покаяния. Раздались выкрики, грохот. Потом стали вспыхивать вопли. Вопли боли, вопли умирающих. Ашекийцы узнали в потоке кода что-то, чего не мог разобрать Адальбрект.
Он подошел к двери своей маленькой хижины и выглянул. В воздухе между рядами палаток столбом стояла пыль — начались драки. Один шатер обрушился, и Адальбрект увидел надзирателя из Администратума, который выпутался из ткани, но его тут же сшибли с ног, и он исчез под мешаниной тел, среди поднимающихся и падающих дубинок и грубо сработанных ножей. Проповедник почуял дым. Кто-то где-то устроил пожар в одном из зданий.
Он не чувствовал страха или отчаяния. Он ощутил спокойствие и пустоту. Его больше не волновало нервное истощение. Голова прояснилась, словно он вернулся в свою маленькую келью. Ему было все равно, откуда пришел этот странный сигнал. Пришло время покончить со всем. Оставить все это в прошлом.
Адальбрект поднял свой посох и запел псалм самому себе, дожидаясь, когда за ним придут ашекийцы.
XXX
«Что за адская бездна», — думал капитан Мхорок Тобин, глядя на кладбище шестью дюжинами механических глаз. Он не позволял себе никаких иных отвлекающих мыслей. Он концентрировался исключительно на выполнении полученного приказа.
Но бездна внизу бушевала. Рабочие из лагеря дрались с вооруженными охранниками кладбища и немногочисленными скитариями на тесных тропах, вьющихся среди машинных курганов. Там вспыхивали искры выстрелов и огни покрупнее — пожары, разгоревшиеся там, где сливали топливо или складывали горючий мусор. Системы многих скитариев поразил вопль, прошедший по манифольду, и они бессмысленно ковыляли вслепую, неспособные оказать сопротивление, или же впали в неконтролируемую ярость, бешено размахивая клинками и стреляя куда попало, вне зависимости от того, имелись ли рядом враги.
Посрди всего этого его сенсоры видели иной знак — тусклый, но столь же мощный и зловещий, как первый толчок землетрясения: внезапное пробуждение двигателей Наследного Короля, поток энергии к его гусеницам.
«УБЕРИ ЕГО. СЕЙЧАС ЖЕ».
Сообщение Тея пришло по самому приоритетному каналу — Тобин и не думал, что магос о нем вообще знает — пронизало, как копье, системы корабля и вонзилось в его персональную ноэтику с такой силой, что причинило настоящую боль. Тей не сообщил Тобину, кто запустил Короля, но ему было все равно. Ему приходилось оттягивать выполнение своей задачи, пока Тей занимался ерундой на кладбище, но теперь Тобин наконец-то имел полное право сделать то, ради чего сюда и прислали «Рамош Инкалькулят».
— Что ты делаешь там внизу, машина? — спросил он вслух, глядя глазами внутри ковчежного отсека на медленно заполняющее его громадное, грандиозное, гротескное тело Короля. Гребень из шпилей, идущий вдоль его хребта, поднялся к потолку ангара, и «Могильный камень» поглотил свой новый груз.
— Неважно, — ответил Тобин самому себе. Его корабль, чья циклопическая масса ровно опустилась вниз с точностью до миллиметра, стоял на месте. Тобин посмотрел на показания приборов, потом посмотрел еще раз.
Он включил гравитационные захваты.
— Попался!
XXXI
Стрекот теперь был повсюду вокруг. Весь гигантский корпус Наследного Короля ожил, чтобы проводить его сквозь себя. Тей крутанулся на месте, мантия взметнулась вокруг его тела, и сервочерепа закружились над ним колесом.
Тревога и боевые коды ощущались словно уколы на краю сознания. На кладбище разразилось полномасштабное сражение. Партизаны наверняка хорошо подготовились. Они не собирались просто сидеть и ждать, пока заберут их Короля.
Но их намерения больше ничего не значили. Теперь Тей забирал инициативу из их рук.
Словно по сигналу, Король слегка покачнулся, когда его захватил «Могильный камень», а потом еще раз, когда его гусеницы оторвались от земли. Магос чувствовал легкую вибрацию сквозь палубу мостика: этого монстра подняли в воздух за долю секунды до того, как он успел бы сдвинуться с места и начать катиться.
Еще один шквал стрекочущего кода налетел на чувства Тея, и он понял, что надо что-то делать. Хоть он и не в брюхе зверя, но заперт внутри его мертвого черепа, и нужно из него выбраться. Он начал мысленно выстраивать путь обратно к пробитому люку, через который забрался внутрь, но тут заметил, что контрольные панели мигают, а бронированные заслонки окон трясутся в пазах. Он посмотрел на огромный выгнутый силуэт командного трона, на котором так и не довелось посидеть Асфоделю. Человек, который создал подобную вещь, чтобы на ней ездить, и подобную вещь, чтобы на ней сидеть, не пожелал бы подниматься на свой мостик из какого-то далекого люка в боку.
XXXII
Через десять минут Тей смотрел на Короля сверху вниз через толстую стену из алмазного стекла, с обзорной галереи «Рамош Инкалькулят». Стоять на спине Короля и ждать, пока стрела крана развернется и подберет его, оказалось тяжким испытанием: в ковчежном отсеке бушевали стремительные ветра, занося его пылью, поднятой хаосом на кладбище и движением корабля, поднявшегося в небо. Понадобились усилия, чтобы не сорваться и рухнуть вниз, мимо бока Короля, в растущую пропасть между «Могильным камнем» и кладбищем Холодной Дельты. Знакомая тишина залов корабля после этого казалась почти сюрреалистичной.
Тей сцепил руки под многослойными рукавами своих одеяний и почувствовал, как его пальцы сжимаются и трутся друг о друга, пока он смотрел вниз, на машину.
«Не мертв, — подумал он, — но и не жив настолько, чтобы сопротивляться, по крайней мере, пока. Думаю, теперь я знаю, что ты такое. Мне горько, что понадобились столь экстремальные меры, чтобы подтвердить это, но теперь, в конце концов, ты, по крайней мере, в моей власти».
И тут, словно по сигналу, эта мысль самым внезапным и ужасным образом обратилась против него.
Тей не почувствовал угрозы. Он мог бы ожидать чего-то, какого-то предвестника. Неприятный укол во внешних ощущениях. Приближающийся грохот кода в ноэтическом канале. Тревожный толчок от атаки, которая достигла цели и снесла часть его личной защиты. Но нет, предупреждения не было. Просто в его голове возник голос и заговорил с ним.
— Итак, мы на ходу. Как же хорошо наконец начать путешествие.
Тей и прежде слышал, как машина подает голос, будь то сокрушительный демонический рык, божий глас или кодированный хор, что гудел в костях, словно хирургическая дрель. Но голос Короля был иным — приятным, оживленным, человечным, негромким, будто в библиотеке или храме — и оттого еще более пугающим.
И было еще кое-что: Тей не мог пошевелиться.
— Какое-то время мы будем вместе, я и ты, — продолжал Король, — так что тебе придется научиться уважению. Ты не должен смотреть на меня так, как раньше. Я не игрушка в твоей мастерской, и не подобранный где-то трофей. Я — нечто совершенно иное. Тебе надо будет это понять.
Тей попытался двинуть рукой и не смог. Попытался повернуть голову. Пожать плечами. Ничего не получилось. Он попытался вокализировать, но вокс-решетка осталась безмолвна. Он попробовал бинарный код по радиоканалу, потом цепочку ноэтической речи по нескольким все более тонким волнам. Ничего. Его разум метался внутри недвижной статуи тела.
— Не думай, что я считаю тебя ненужным, — снова послышался голос. — Зачем мне лгать? Ты ценен. Я даже скажу, экстраординарен. Я обсуждал тебя с другими Королями, и не думаю, что хоть кто-то из нас встречал что-то похожее на тебя во время войны.
Тей попробовал включить инфракрасные передатчики прямого луча в уголках своих глаз, но эти системы онемели. Крошечные рентгеновские лазеры в кончиках его мизинцев могли бы выслать импульс предупреждающего кода — Тей не знал, есть ли поблизости рецептор, способный принять их лучи, но, по крайней мере, от этого на мостике проявилась бы его сигнатура. Но, хотя он и оформил сообщение и передал команду, чтобы наполнить их энергией, они остались так же инертны, как и все остальные его части. Где-то на задворках разума он по-прежнему ощущал постоянную связь с Бочонком, но оттеснил эти мысли прочь. Он не собирался делать что-либо, что могло привлечь внимание Короля к этой связи, пока в этом не было жизненной необходимости.