Всего несколько мгновений, и отражение наконец-то стало идеально. Девушка отошла от зеркала, и отражение сделало то же. Кивнув себе и своим успехам, она закрыла глаза, и всего через мгновение безжизненное тело упало на сухой, пыльный пол, а отражение обернулось вглубь своей, отражённой комнаты. Вот только комната так же была совсем не той, что должна была быть. Старая, покрытая потоками преобразования гостиная, изменяющаяся, искажающаяся… руки быстро достали из кармана ручку с бумагой, выписывая несколько слов и отпуская записку на стол.
Ещё полминуты или полвечности, и мир, что мог бы назваться отражением, залил дневной свет окон, уничтожающий последние штрихи незаконченной картины и укрывая в себя исчезающую записку.
Она отправилась наверх.
====== Глава Двенадцатая. Дом тоже бывает разным. ======
Лави Керр был самым обычным студентом с самыми обычными проблемами и заморочками.
В тринадцать лет, потеряв отца, он был переброшен под опеку деда со стороны матери, которого до тех пор почти никогда не видел, и покинул Сайлент Хилл, переехав в Южный Эшфилд. Туристический городок отчего-то не нравился Старику, и тот наказывал держаться от него подальше. Ну да, позже Лави узнал, что на самом деле город был далёк от понятия благополучного и развивающегося, но до сих пор не понимал той категоричности.
Впрочем, ему не пришлось сворачиваться и бежать из города, когда в нём начали происходить катастрофа за катастрофой.
Всему виной, по мнению старого опекуна, был тлетворный ум человека, породивший один из самых страшных культов действующих на территории города и за его пределами.
Лави пожимал плечами и до самого совершеннолетия даже не заикался о возвращении в родной городок, полностью выбросив его из головы. Забот и без того было достаточно, и среди них первыми числами шли личные отношения и книги. Несочетаемое сочеталось в рыжем парне с задорным открытым взглядом зелёных глаз, и, возможно, именно оно и притягивало к нему друзей, знакомых, самых разных людей, с которыми он легко находил общий язык, никого не оставляя равнодушным.
Справив совершеннолетие, Лави узнал об очень приличных счетах отца и впервые задумался о том, откуда у простого, вроде бы, полицейского такие деньги? Впрочем, решив, что рыться в грешках покойного ему не особо надо, просто принял всё как есть и начал самостоятельную жизнь.
Тогда же Эшфилд сотряс новый скандал, и дни разваливающегося Сайлент Хилла, благостная репутация которого и без того была основательно подмочена, оказались сочтены. И какого же было удивление Лави, когда два года спустя в одном из санаториев он обнаружил главного виновника и жертву старого скандала — сироту Аллена Уолкера, до сих пор проходившего реабилитацию. И что-то в облике этого зажатого, замкнутого в себе паренька заставило познакомиться поближе и позже даже попытаться стать его другом. Возможно, парень ощущал себя несколько… высокомерно, как будто своей назойливо втиснутой рукой помогал убогому. Но Аллен и правда очень плохо разбирался в жизни и сторонился людей, долгое время явно надеясь на то, что и новый знакомый отойдёт в сторону и перестанет маячить перед глазами.
А потом Аллен Уолкер научился улыбаться, и Лави почувствовал облегчение от понимания, что этот ребёнок всё-таки сумел приспособиться к жизни среди людей.
В общем, Лави продолжал свою обыкновенную самостоятельную жизнь, обучаясь, изредка бывая на небольших вечеринках, «воюя» с Юу, изредка уезжая посетить библиотеку Старика и допоздна засиживаясь с ним за разговорами о том о сём.
Он был самым обычным.
По крайней мере, он желал так думать, зависая над булькающей кастрюлей и задумчиво тыкая в картофель ножом. Картофель казался подозрительно мягким, кипяток бурлил и с шипением переливался через край, и, вроде бы, необходимо было выключить плиту и доставать всё к ужину... Картофель выглядел так, как будто уже приготовился, но вот времени прошлое ещё недостаточно, и парень сомневался. Всё-таки ему не одному теперь всё это есть…
Не одному, — воспоминания об этом простом факте заставляли уголки губ приподняться, и Лави с трудом удержался от того, чтобы обернуться и через широкий дверной проём обнаружить второго жильца, что только полчаса как вернулся с работы и сразу же зарылся в ноутбук. Ноутбук, кстати, принадлежал Лави, но каким-то немыслимым образом постоянно оказывался занят Кандой. Рыжий был не против, в небольшой квартирке на пару комнат с просторной кухней и раздельным санузлом был ещё и компьютер, новый, навороченный и заточенный в основном под видеоигры и заваленный гигабайтами самой разной музыки. Лави был меломаном в самом широким смысле этого слова и слушал всё под настроение. Он вообще без музыки жизни не представлял и имел также пять плееров и штук тридцать давно испорченных наушников, по каким-то причинам валяющихся во всех углах и на всех полках. При этом в плеерах хранилась разная музыка, различных жанров и дат выпуска.
Лави действительно слушал всё: классику, начиная от Баха, Моцарта и Шуберта, рок самых разных его направлений, популярную музыка, джаз, реп… Главное, чтобы уши были заняты чем-то.
Парень в который уже раз тыкнул картофелину ножом, поджал губы и полез в стол к ящику со специями, понимая, что в доме уже в который раз очень странный набор продуктов, сочетающийся друг с другом невероятным образом. Но дойти до стола и заглянуть на полку не удалось, взгляд остановился на напряжено нависшем над ноутбуком Юу. Парень разместился на диване, сосредоточенный, задумчиво водящий пальцами по шершавому покрывалу. Лицо в отсвете монитора казалось совсем белым, губы плотно сжаты, лишь изредка приоткрываясь для того, чтобы пробормотать ругательства. Длинные тёмные волосы, обычно собранные в высокий хвост, сейчас свободно рассыпались по спине и несколько прядок свисали рядом с лицом, а одна по старой, вредной привычке была прикушена губами. Попробуй, скажи Канде Юу, что тот жует волосы, и живым не уйдёшь. А ведь это правда!
Лави так и замер в проходе с ножом в руке и наверняка мечтательной миной, пытаясь встретиться с Юу взглядом или же разобрать, что именно тот бормочет себе под нос.
Канда занимался спасением жёсткого диска, который у него «посыпался». В железе Лави разбирался преотвратно, и первое время Юу даже довольно обидно подкалывал его при каждом удобном случае. Что он, мол, интересует рыжего не как партнёр, а как личный техник, который в любой день недели свободен и доступен. Мрачный японец умел быть очень грубым и бить по самым больным местам так, что иногда Лави казалось, что неоконченное высшее у Канды в профессии психоаналитика, и он банально бросил учёбу, потому как ничего нового для себя не узнавал. Впрочем, так оно и было. Однажды Юу просто перестал появляться в институте, погрузившись в работу, потому что его всё достало. Что именно, Лави никогда не уточнял, может, препод какой дурной попался… Всё-таки японец был человеком конфликтным и не слишком общительным, а ещё, и это вопреки всем самоуверениям очень волновало, Юу был очень привлекательным молодым человеком. Высокий, жилистый, с красивым лицом, прямым взглядом тёмных глаз и крайне соблазнительной задницей — Лави никак не понимал, как смог отхватить такого красавчика. И плевать на то, что характер у парня был не сахар, плевать на то, что тот был груб, до противного откровенен, плевать на ещё некоторые факты...
Керр до сих пор не верил, что они с Кандой таки съехались, и причиной послужила нелепость, банальная пьянка в честь дня рождения, на которой Канда по определённым причинам присутствовать не смог. Зато потом угрюмый парень безапелляционно заявил, что переезжает к рыжему бдеть.
И Лави так и не понял, как именно они оба сжились.
Он, «свободолюбивый Кролик», как его называли некоторые знакомые с подачи всё того же Юу, был совсем не против подобного бдения и проявления собственичества. Лави не знал как сам брюнет смог пренебречь границами личного пространства, поселиться в чужом доме и даже приоткрывать двери своей души — иногда, по выходным, и, кажется, только для него.
В общем, он определённо был доволен. У Лави были пока что каникулы, не омрачённые необходимостью работать, а Юу как раз собирался на днях уйти в отпуск, и необходимо было придумать, чем они будут занимать эти две недели.
— Что? — Канда наконец-то поднял взгляд, и Лави ощутил, как губы сами собой без всякого контроля и желания хозяина расползаются в довольной улыбке.
— Как прошёл день? — осведомился зеленоглазый усмехаясь самому себе и понимая, что просто напросто пытается выставить себя в роли домохозяйки. Занимается домашними делами и тепло принимает вернувшегося мужа. Даже постучал по ладони тупой стороной ножа, для большей живости образа.
Канда смерил его подозрительным взглядом, затем покачал головой, вновь утыкаясь в экран, но всё же ответил:
— Как обычно.
Лави продолжал вопросительно глядеть, теперь уже почти без улыбки, пытаясь понять, будет ли приемлемо подойти сейчас к японцу и обнять его со спины, уткнувшись носом в длинные, шелковистые волосы и через плечо наблюдать за манипуляциями парня. Канда редко позволял ему подобные проявления, а рыжий на самом деле просто обожал зарываться вот так. Маленькая слабость. Ещё в первые недели их знакомства Лави думал о том, что Канда должен как-то по-особенному заботиться о волосах такой длины, что они такие мягкие, длинные и здоровые, но теперь, когда они жили вместе, он точно знал, что никакого секрета нет. Не смотря на то, что Юу иногда любит побаловать себя ванной с ароматическими маслами, волосы его не удостаивались практически никакого внимания. Он даже ворчал, что с длинными неудобно, и он не стрижет их лишь потому, что когда-то об этом просил некий Алма. Юу проболтался об этом всего однажды, но Лави надолго запомнил это имя хотя бы потому, что японец не захотел рассказывать кто это.
Лави ревновал к Алме ровно до тех пор, пока не понял, что человека с таким именем в жизни Канды сейчас точно нет, и более того, брюнет как будто пытался выкинуть воспоминания об этом некогда близком ему человеке из головы.
— И что, совсем ничего интересного не произошло? — неосознанно начиная облизывать кончик лезвия столового ножа, поинтересовался Лави и даже не сразу сообразил, почему на этот раз Канда посмотрел на него как на душевнобольного.
— Катти спалила обводку монитора, вонь после этого стояла отвратительная, и мы с Эриком целых полчаса пытались решить, кто поедет за новым. Без монитора она, видите ли, работать не сможет, потому что все данные остались на системном… — Канда вздохнул, потирая шею.
— Поехал ты! — тыкнул ножом в сторону Юу Лави.
— Да. И проторчал почти час в пробке, честное слово, лучше бы в метро спустился. Откуда вообще такие аварии и пробки посреди рабочего дня? На обед все из своих контор смываются что ли?
— Кто-то и смывается, — покачал головой Лави, пытаясь придумать, о чём ещё спросить.
Канда же, словно не замечая его метаний, наконец-то отодвинул от себя ноутбук и, потянувшись, медленно встал на ноги. Лави проследил за этими его действиями с особым интересом, особенно за задравшейся рубашкой, не скрывающей соблазнительные мышцы пресса и позволяющий фантазии тут же представить, что находится ниже. Желание подойти к Канде и игриво чмокнуть его в район пупка, медленно опустившись перед ним на колени и наблюдая за тем, как он, усталый и думающий только о работе, не сразу осознает, что собирается сделать его партнёр…
Мысли были соблазнительными, но полы свободной рубашки оказалась на деле довольно длинными, а Юу не собирался стоять на месте и, нагло игнорируя вдох со стороны Лави, прошёл мимо, лишь довольно больно ущипнув его за ягодицу. Лави тут же зашипел на не обращающего на него внимания парня.
— Эй, на мне и так синяки никак до конца не заживают! — не то что бы это его сильно беспокоило, но не возмутиться он не мог, потирая ладонью саднящее место.
— А что должны разве? — Юу вопросительно приподнял бровь, приоткрывая крышку булькающей кастрюли. — Ты их тут до какого состояния решил варить-то?
— Не кулинар я, так что не знаю… Могли бы заказать пиццу, — без особой надежды предложил Лави, отлично зная, что Канда не согласиться.
И правда, японец только поморщился и потопал сливать кипяток в раковину. Лави отлично знал об этой ещё одной причуде его сожителя: Канда не ел пиццу из магазина. Только домашнего приготовления. И обязательно с оливками. Сами оливки отдельно от пиццы Юу на дух не переносил, но пара баночек всегда стояли у них в шкафчиках на случай, если вдруг у него будет хорошее настроение для готовки. А так Юу мог питаться чем угодно, приготовленным дома.
Лави оглянулся на холодильник, припоминая, что ещё можно достать к столу, пока Канда полностью перенял у него эстафету и начал готовиться к позднему ужину.
— Что-то случилось? — поинтересовался Юу, щипцами извлекая горячий картофель в глубокое блюдо и исподлобья наблюдая за Лави. — ты сегодня весь вечер на часы косишься.
Лави вздрогнул и почувствовал, как в груди потеплело. Что за великое умение: одновременно казаться занятым и следить за ним, подмечая даже такие незначительные детали! Канда как будто весь вечер был занят своими делами и полностью погружён в работу. А теперь вот оказалось, что всё не так.
И за что Лави так повезло в жизни, что он встретил этого некогда неприступного японца?
— Уже совсем поздно, а сегодня утром Аллен поехал в свой приют.
— В приют? Зачем туда этому стручку? — Канда, кажется, даже не знал, что Уолкер когда-то рос в приюте. Не интересовался седым подростком.
— Надо было. Дело в том, что он уже пять часов как прислал сообщение, что собирается обратно, а его до сих пор нет, — Лави развёл руками и направился в зал за телефоном.
— А куда он ехал?
— Считай к Сайлент Хиллу.
— Туда добираться полдня, задерживается.
— Меньше, это только говорят, что полдня, а так часа два-три, — возразил Лави, отбрасывая телефон в сторону и ещё более раздосадовано замечая, — и телефон его тоже не отвечает.
— Может там не ловит.
— Ловит, Дан с компанией повеселиться в прошлом году ездили практически туда же, если ещё не дальше в глушь. Всё у них ловило. Скорую же вызвали, — присаживаясь на табурет и складывая руки на столе, произнёс Лави.
— И чем же они занимались, что до скорой дошло?
— Да ничем. Один паренёк поскользнулся у берега и голову расшиб о камень. Глупый случай… И зря я его сейчас вспомнил!! — Лави нервно забарабанил пальцами по столу, — сегодня опять туман на весь день повис, а дорога там не оживлённая, если что случится, никто его и не найдёт, особенно если вдруг в лесу заблудится или ещё что…
— Ладно, ждём час, а потом если что выезжаем искать этого твоего товарища. — Канде явно не хотелось выбираться куда-то на ночь глядя и пытаться кого-то найти, но видно история с проломленной головой оказала некое воздействие и на него.
Лави только вновь кинул взгляд на свою раскладушку и потянулся за хлебом, чтобы наконец-то приступить к трапезе. Чувство вины медленно росло и крепло.
Иди домой…
Да он бы с радостью. Как будто не именно этого хотел Аллен на протяжении всего своего приключения в туманном городе детства! Попасть домой, вырваться из капкана. Вот только кто-то постоянно ставит палки в колёса, превращает дорогу в зыбучие пески, и выбраться просто так у него больше не получится. Тем более, если здесь замешаны могучие силы Тихого Холма, о которых обычно говорят с восхищением, уважением или страхом. Пренебрежения древние духи не терпели. Может потому город и начал разваливаться?
Идти домой.
Что может быть лучше и прекрасней такого короткого, но ёмкого приказа? В том, что это приказ, Аллен не сомневался, потому что успокоившись, прекратив истерику и вытерев выступившие не то от смеха, не от горечи слёзы, он, побродив по первому этажу до боли наболевшей клиники для душевнобольных, наконец-то вышел к знакомым парадным дверям и обнаружил эту простую надпись на них. Большую, даже огромную, начертанную светящейся, флуоресцентной краской…