Но Драко все же было спокойно здесь. Класс был почему-то заброшенным. Стояли три парты, перевёрнутые, сломанные стулья валялись повсюду. Открытая форточка раскачивалась взад-вперед, пропуская холодный ветер. С потолка периодически слетала стружка на голову. Когда что-то случалось, или ему просто докучал весь мир, Драко всегда приходил сюда, прячась за этими толстыми старыми стенами.
Он услышал чьи-то приглушенные шаги. В дверном проеме стояла девушка, которую он хотел видеть меньше всего на свете. Это была тупая Грейнджер.
Опять, что ли?
Почему даже сейчас, когда ему так плохо, пришла именно она?
— Грейнджер, что ты тут забыла?! — ровным голосом спросил он, резко поднявшись.
В его глазах мелькали огни ненависти. Он не был холодным как обычно, нет. Не равнодушным, не презирающим. Он был в ярости, причем в такой степени, что Гермиона подалась назад, наткнувшись на дверь.
— Убирайся отсюда.
Гермиона стушевалась, читая в его глазах всю ярость и ненависть. Но вестись на его провокации она не собиралась.
Драко сжал пальцы в кулак, кожа которого тут же покраснела от напряжения. По его лбу скатилась струйка пота.
Как же она его заебала. Эта тупая дура, которая считает, что может когда угодно лезть к нему в душу.
— МакГонагалл сказала… — монотонно начала Гермиона, опасаясь, что разозлит его еще больше. Она коснулась пальцами дверной ручки.
— Да мне плевать! – неожиданно крикнул он. – Мне плевать, что она там сказала! Ясно?
Гермиона зло посмотрела в его сторону. Никто не имел права разговаривать с ней так.
— Нет, мне не ясно, Драко! — подбородок гордо взлетел вверх.
Он подошел чуть ближе, и Гермиона с недовольством проследила за его движением. На его лице читались все эмоции, которые он, кажется, уже не контролировал.
Он сделал еще один шаг в ее сторону.
Стук каблуков отдавался эхом в ее голове.
Гермиона больше не могла смотреть в его покрасневшие глаза. Пальцы сильнее вцепились в ручку.
Она боялась его. Именно сейчас, как никогда прежде. Девушка видела вздутые вены на его руках, красную шею и побелевшие пальцы, что сжимали палочку.
Гермиона тоже могла бы достать свою, но что-то не позволяло сделать ей это. Что-то в голове будто построило барьер, и теперь, именно из-за него, она была бессильна перед Драко.
Да что за бред? Он ведь просто ее однокурсник, как можно бояться парня ее же возраста?
Зря она пришла сюда. Если бы она осталась — это было бы лучше и для нее, и для Драко.
Хотя. Вероятнее всего, это просто очередное “запугивание” от Малфоя. А на деле он сделать ничего не сможет.
— Малфой, да послушай ты меня! Тебя вся школа обыскалась, сегодня собрание ста… — тараторила она.
Голова у Драко отключилась, и он не мог слышать эти слова. Этот голос грязнокровки.
Писк.
Еще одно слово, и он задушит ее на месте.
Он не просил никого приходить за ним. Неужели это так трудно понять?
Ему, блять, никто не нужен был.
Нет, она явно не понимает, насколько сильно она ему противна. Насколько терпеть он не мог всю ее. Лицо, тело, характер, кровь.
Он никогда не сможет посмотреть на нее без презрения, не сможет спокойно находиться с этой поганкой в одной комнате. Она уродина, она грязнокровка, недостойная и секунды его времени.
— Убирайся, я сказал! — заорал он в который раз.
Гермиона все же нащупала под плащом древко палочки и достала его. Она не хотела помогать ему, не хотела искать его. Всего лишь делала то, что ей сказали. А за это должна была выслушивать психи этого ненормального?
Она знала, что сейчас самое подходящее время, чтобы уйти. Она не могла обвинять его в том, что он сейчас делал. Строчки из письма крутились в ее голове.
На нее никто никогда так не кричал. А он делал это так, будто она заслуживала того, чтобы на нее орали. Будто нельзя было и надеяться на нормальное отношение в ее ситуации.
Да ладно. Он просто вымещал свою злость на ней, не контролируя себя.
Он зло смотрел на нее.
Держись, Малфой.
Почему она до сих пор не катится отсюда к чертовой матери?
Что, с первого раза не доходит, тупая Грейнджер?
Он сделал еще несколько шагов вперед, как заведенный.
Гермиона попятилась назад, но дальше некуда было отступать. Ее спина врезалась в ручку, которая теперь впивалась в кожу. Холод пробежал по спине, и она сказала:
— Как хочешь, Малфой! Но перед директором будешь объясняться сам.
Драко зло улыбнулся, произнося эти слова. Его голос звучал так неспокойно, что Гермиона чувствовала: еще мгновение, и он потеряет контроль.
— Страшно, Грейнджер?
Она дрогнула, удивляясь вопросу.
Страшно? Что за глупости?
— Страшно? – она издает нервный смешок, повторяя его вопрос. – Я не боюсь тебя, Малфой.
Она действительно не особо-то и боялась его. Просто сама атмосфера давила на нее тяжелым грузом. В сотый раз захотелось уйти отсюда.
— Ах, ты не боишься…
Драко забавляло то, что он был сильнее. Что здесь он мог показать свою силу. Но не там, с больной мамой.
Это всего лишь смешило его, забавляло.
Ни больше и ни меньше.
— Не боишься? — повторил он.
Горло настолько пересохло, что она не могла выдавить эти треклятые “отвали”.
Вдруг Малфой прижал ее тело тяжелой рукой. Прижало с такой силой, что Гермиона выдыхает. В ее спину врезается ручка двери, и она жмурится от боли.
Он чувствовал, как дрожит вся ее плоть. Он ощущал это.
Ему хотелось причинить Грейнджер как можно больше боли. Он мечтал об этом еще с первого курса, но сейчас ощущения порядком обострились, перерастая во что-то ненормальное.
Он проводит палочкой по ее напряженной шее. Гермиона вздрагивает каждый раз, когда холодное древко касается ее кожи.
Руки свои убери.
Гермиона тяжело дышала, выдыхала теплый воздух прямо в лицо Драко. Он чувствовал его, впитывал в себя. Впитывал в себя дыхание грязнокровки.
Грязнокровки.
Будто опомнившись, он отлетает назад. Кривится.
Драко! Черт бы тебя подрал!
Твою мать!
Он прикасался к ней, прикасался к этой Грейнджер. Он держал ее за талию, проводил палочкой по ее шее.
Комментарий к
Принимается критика в любой форме.
\Глава переписана\
========== Часть 4 ==========
Гермиона бежала, не разбирая дороги. Ее одолевала злость за то, что она позволила ему так разговаривать с собой. За то, что просто молча стояла, давая ему повод думать, что он может делать все, что захочет.
Она нуждалась в глотке свежего воздуха немедленно. Она забыла обо всем и не могла выкинуть из головы его глаза цвета грозового неба; его руки, дотрагивающиеся до ее шеи.
“Не боишься?!”
От одного только воспоминания её бросало в дрожь. Может быть, где-то в глубине души она и боялась его, но совсем чуть-чуть. Девушкам свойственна слабость, свойственно быть слабее парней. И он умело воспользовался этим.
Больше всего её пугало осознание того, что Драко выглядел так, словно действительно мог причинить ей боль.
Они не могли игнорировать друг друга. Драко не обходился без оскорблений, а Гермиона — без вопросов, которые выводили Малфоя из себя. Это было вечное противостояние двух людей совершенно разных кругов, людей из разных миров. Волшебник, чья чистота крови известна на всю магическую Британию, и маглорожденная девчонка с вечно растрепанными волосами. Они вели войну, из которой никто и никогда не выходил победителем. Драко, как всегда, сжимал кулаки от злости, а Гермиона, закусив губу, убегала, злясь на саму себя.
Она была совершенно опустошена. Каждый чертов понедельник, среду и пятницу ей придется терпеть это. Она даже находиться с ним рядом не сможет! В конце концов, Драко чуть не сделал ей больно. Да, пусть под наплывом эмоций, но все же…
От отчаяния хотелось закричать. Как же Грейнджер хотела выкинуть Малфоя из головы, но не могла. Он плотно засел там, просверливая ей мозг. Его образ стоял перед ней, и Гермиона ничего не могла сделать.
Она шла по винтовым лестницам, мечтая вернуть время назад и просто не войти в тот класс. Или же ответить Драко в его манере, показав, что она чего-то стоит.
Прохладный осенний ветер ударил в лицо. Густые волосы девушки развевались, то и дело попадая в глаза. Юбка колыхалась от ветра.
Гермиона скукожилась, обхватив себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Свежий воздух действительно привел ее в чувства, однако мысли о Драко никуда не делись.
Одинокая морщинка залегла между насупленными бровями. Закусанные до крови губы были плотно сжаты. Все это придавало Гермионе усталый вид.
Она подошла к берегу озера, на поверхности которого играли лучи заходящего солнца. Вода переливались гаммой цветов: от нежно-розового до темно-фиолетового. С новым дуновением ветра по озеру пошла рябь.
Как красиво.
В последнее время у Гермионы появилось слишком много забот. Она не замечала самых обычных вещей, еще три года назад приносящих ей радость. Все было слишком сложно: война с Темным лордом, враги, испытания…
Это закалило ее, закалило Драко. Она не чувствовала себя той маленькой девочкой, чья голова была вечно занята какими-то никому ненужными уроками, нет. Сейчас были вещи и поважнее.
Порой она так скучала по беззаботному детству, по временам, когда ее друзья сидели здесь же, на берегу озера, и уговаривали Гермиону сделать за них домашнее задание по зельеварению; когда они забывались и веселились, не замечая, как пролетает время.
Она невольно улыбнулась. Веснушчатый Рон, толкающий зеленоглазого Гарри в плечо, она, бранящая их за такое поведение… Сейчас все изменилось.
Особенно поменялся Гарри. Его взгляд стал серьезнее, в глазах читалась вся та безмерная боль, которую он пережил в столь юном возрасте.
Улыбка медленно сползла с лица Гермионы. Она заранее оплакивала ту жизнь, о которой мечтала. Жизнь, в которой будет место смеху и любви, счастью и радости. Мир, где она сможет не волноваться о людях, которые ей дороги…
Но это казалось невозможным.
Она не знала, что будет завтра. Но, ложась спать, вспоминала дом, полный уюта и тепла, свою семью, которая поддерживала её во всем. Это успокаивало Гермиону. Знание того, что она не одна.
Ветер пробирался под мантию и тонкую ткань ее свитера. Из-за холодной земли Гермиона почти не чувствовала ног.
Красное солнце уже почти скрылось за горизонтом.
Оттолкнувшись от земли руками, она резко поднялась. Голова закружилась, и, не удержав равновесие, Гермиона упала обратно, громко выругавшись.
Краем уха она уловила чьи-то торопливые шаги. В сгущающихся сумерках ее глаза различили мужской силуэт.
– С тобой все в порядке? — раздался бархатный голос прямо рядом с ней.
— Да, вполне. За исключением того, что я испортила свою мантию, — пробурчала Гермиона, разглядывая порванную ткань.
Загадочный незнакомец протянул ей свою теплую руку, и девушка с радостью приняла помощь.
— Спасибо тебе, — улыбнувшись, сказала она.
— Да не за что, — ответил тот, помогая Гермионе встать. — Я — Ленни Страцкий, — представился парень, пожав её руку.
У него была очень красивая внешность: густые волосы, большие красивые глаза, ярко выраженные скулы, мужской подбородок, ровный нос.
— Приятно познакомиться, я Герми…
— Да это не обязательно, вся школа знает, кто ты. Тем более, мы учимся на одном курсе, — протараторил он. — Очень рад был помочь такой милой девушке, как ты, Гермиона.
Гермиона приподняла бровь. Учатся на одном курсе? Что-то она не припоминала его.
Она издала смешок и залилась краской от того, что хоть кто-то считает ее милой.
То, что парень обратил на нее внимание, удивило Гермиону. Не развернулся и прошел мимо, а помог, да еще и затеял разговор.
Они вместе шли по направлению к Хогвартсу, держась друг от друга на расстоянии метра.
А Ленни был красив, отметила для себя Гермиона. Высокий, со светлыми глазами, обрамленными густыми ресницами, и волнистыми волосами темного цвета.
— Ты ведь из Когтеврана? — прищурившись, спросила Гермиона, внимательно разглядывая его лицо. Парень кивнул.
— Ага, я давно хотел с тобой познакомиться. Да и все из моего факультета хотели, — задумчиво сказал Страцкий. — Ты не только лучшая подруга Поттера, но еще и самая способная ученица на нашем курсе. У нас это ценят.
Вот теперь Гермиона точна была рада, что на улице темно, потому что щеки практически горели.
Многие из Когтеврана хотели познакомиться с ней?
Глупая улыбка так и застыла на ее лице; Гермиона невольно задерла подбородок, и Ленни, заметив это, рассмеялся. За столько лет ни один человек (ну, разумеется, кроме Гарри и Рона) не говорил Гермионе таких теплых слов.
— Я даже не думала, что так знаменита, — засмеялась она, украдкой глядя на Ленни.
В его глазах появился веселый блеск.
— Еще как знаменита, — он засмеялся чистым смехом, — просто ты не замечаешь, какое впечатление производишь на людей.
— Вот это да… — прошептала она, глядя в пол.
От смущения Гермиона натянула край свитера к подбородку, ощущая ладонями приятную ткань.
Она даже подумать не могла, что кто-то так считает. И это действительно подняло ей настроение в несколько раз.
— Кстати, как тебе должность старосты? — спросил Ленни с нескрываемым любопытством.
Образ сразу же всплыл перед глазами: серые глаза, бледная кожа, платиновые волосы… Она снова о нем подумала.
Как же ее раздражал тот факт, что даже сейчас, гуляя с другим парнем, она вспоминала об этом гребанном Драко Люциусе Малфое!
— Эй, я что-то не то спросил? — непонимающе проговорил Ленни, пропуская её в помещение. Дверь со скрипом отворилась, и тепло окутало Гермиону.
Она озадаченно посмотрела на своего спутника. О нет, с каких пор она стала такой рассеянной?
— Эм… да, просто я… эм…
Мерлин ! Что за ерунду она говорит?
Гермиона дрожащей рукой заправила непослушную прядь за ухо. Щеки уже пылали, и она пожалела, что они так быстро дошли до школы. При таком освещении красные пятна на её лице были прекрасно видны.
— Все в порядке, у меня много работы и новых обязанностей, но как-то справляюсь.
— Это большая ответственность — быть старостой, — ответил Ленни, остановившись около ступенек, ведущих в гриффиндорскую гостиную. — Надеюсь, что у тебя все получится. Было очень приятно иметь с тобой дело, Гермиона Грейнджер. Еще увидимся? — спросил он, сверкнув белоснежной улыбкой.
Снова волна смущения накрыла Гермиону с головой, заставив опустить взгляд.
Столько комплиментов! Не то, что оскорбления со стороны Драко. Конечно, этот кретин мог только думать о себе или унижать других.
— Конечно, увидимся! Спасибо, что проводил меня, — улыбнувшись, пролепетала Гермиона. — До скорого, Ленни.
Тот помахал ей рукой и, развернувшись, отправился в неизвестном ей направлении, насвистывая какую-то мелодию.
***
Гермиона вошла в комнату, украшенную красными гобеленами и живыми картинами. В гостиной Гриффиндора всегда царила атмосфера тепла и уюта. Место, где так спокойно и по-домашнему хорошо.
Все соседки Гермионы разбрелись куда-то, чему она была только рада: выслушивать свежие сплетни совершенно не хотелось.
В поле зрения попала бумага, лежащая на прикроватной тумбочке. Подойдя ближе, Гермиона поняла, что это громовещатель.
Черт! Что опять стряслось?
Тонкие пальчики стали раскрывать тщательно запечатанный конверт.
Злой женский голос вдруг закричал на всю комнату, да так громко, что у Гермионы едва не полопались барабанные перепонки:
— Мисс Грейнджер, я вынуждена сделать вывод, что вы ещё не созрели для должности старосты! Неужели вы вовсе забыли о своих обязанностях?! Или первое собрание для вас ничего не значит? Если это так, то мне придется снять вас с должности! Это последнее предупреждение, мисс Грейнджер! Жду вас завтра в девять утра в своем кабинете! Постарайтесь не забыть хотя бы об этом! Минерва МакГонагалл!