Тупая гриффиндорская тварь.
Гермиона заметно уменьшилась в размерах под этим “доброжелательным” взглядом. Она закусила губу, стараясь не думать о том, кто сейчас сядет сзади нее, и о том, сколько представительниц слабого пола жаждет ее прикончить.
— Мисс Паркинсон? — брови Северуса взлетели вверх. — Вам дурно?
— Нет, профессор, извините, — пробурчала в ответ она и принялась макать перо в чернильницу.
— Очень хорошо.
Рон и Гарри, сидящие впереди подруги, обернулись назад. Поттер посмотрел на нее с пониманием и сочувствием, а Рон — со злостью и нескрываемой ревностью.
Грейнджер была рада тому, что густая шевелюра почти полностью закрывала ее лицо, иначе все бы увидели, какого цвета ее щеки. На секунду глаза девушки встретились с Роном, который тут же отвернулся, недовольно поджав губы.
В который раз Гермиона подумала о предстоящем “свидании”, если это можно так назвать. Рыжий всегда был для нее лучшим другом, а его симпатию, судя по всему, заметила добрая половина Хогвартса — вот только не сама девушка. От досады хотелось завыть. Мало того, что в Гермиону влюбился почти что ее брат, так она еще, по сути, имела связь с совершенно другим человеком.
“Мерзким, эгоистичным, самовлюбленным человеком” — тут же напомнила себе староста.
Он был самым, что ни на есть неподходящим вариантом для Грейджер — такой мягкой и правильной девочки. И эта самая правильная девочка по уши влюбилась в плохого мальчика, который был ее потенциальным убийцей. Да уж, нечего сказать, — везение по жизни.
Малфой, тем временем, пытался вспомнить пятый элемент зелья жидкой удачи. Но как можно вспомнить то, чего ты не знаешь? Если первые задания он успешно списал у Дафны, то последние четыре оставались для него непосильными.
Он с раздражением смотрел на Блейза и Грейнджер, которые как ни в чем не бывало щелкали задачи, словно орешки. Но вот аристократ, как последний кретин, сидел с полупустой работой, а по близости не было никого толкового, помимо гриффиндорки с гнездом вместо волос на голове.
Но как он — парень одной из самых уважаемых магических семей Англии, староста мальчиков и когда-то самый успешный ученик Слизерина — опустится до того, чтобы спросить решение у такой грязи, как эта девица?
Вот именно — никак.
До конца урока оставалось десять минут, а контрольную, судя по всему, Драко завалил.
Черт бы побрал эту тупую школу.
Его серые глаза буквально прожигали затылок впереди сидящей девушки. Она была единственной, кто действительно мог помочь.
Чертова зубрила, блядь.
И, конечно же, обстоятельства должны были сложиться так, чтобы ему пришлось обращаться к этой дуре за помощью.
Ну а как же, блядь, иначе?
Сделав глубокий вздох и уяснив для себя, что это всего лишь единственный и последний раз, когда староста заговорит с гриффиндоркой на людях, Малфой сквозь зубы прошипел:
— Гряз… Гермиона, — со вздохом он исправил сам себя, — что в пятом?
Услышав знакомый голос, походивший на змеиное шипение, Гермиона вздрогнула, почти выронив ручку. Она повернулась к Драко, недовольно сощурив глаза.
— Спроси у своих друзей, Малфой, — отчеканила она, вернувшись к учебе. — Желательно — у Паркинсон.
— Грейнджер, черт возьми, — раздраженно выплюнул слизеринец, ударив по парте.
Этой суке еще хватало наглости дерзить. Он же, блин, нормально попросил. Впервые, между прочим.
Девушка фыркнула, закатив глаза. С одной стороны, она была польщена тем, что сам Малфой соизволил что-то у нее узнать, но с другой, девушке не хотелось выглядеть перед ним, как собачонка на привязи. Такой умный, пусть сам и разбирается.
— Грейнджер! — уже скорее рычание, чем просьба.
Гермиона выдохнула, решив, что поможет ему с этой несчастной контрольной — в следующие разы пусть сам головой думает.
Вывернув руку, староста показала сначала пять пальцев, чем указала на номер задания, а затем вытянула два — правильный ответ.
— Правильный ответ “б”? — шикнул Малфой, обводя карандашом букву.
— Да, — ответила девушка, повернувшись к парню.
— А в шестом?
Гермиона одними губами прошептала:
— “А”.
И тут листок с работой гриффиндорки буквально исчез из поля зрения. Подняв голову, Гермиона увидела профессора Снейпа, нависавшего над ней, словно Дементор в своем черном одеянии. Она охнула, смотря на свою работу.
— Практикуйтесь в этом странном языке жестов вне урока, мисс Грейнджер. Это вам на будущее, — протянул Северус без толики тепла в голосе.
От обиды у Гермионы навернулись слезы. Мало того, что она совершено не виновата, так Драко еще и остался безнаказанным. Это же она помогла ему, а не наоборот! К тому же, профессор точно знал, кто был виновным в этой ситуации, и все равно закрыл глаза!
Разве это справедливо?
Мысленно девушка поклялась себе в том, что больше нигде и никому не станет помогать с учебой. Никому, кроме Гарри и Рона, конечно же.
Сзади послышался хохот, принадлежащий…
Как Вы думаете, кому? Конечно, Драко Малфою. Тот заливался смехом, нагло смотря на девушку.
— Так держать, Грейнджер, — сквозь слезы сказал, почти пропищал слизеринец. Живот надрывался от смеха, который он был просто не в силах остановить.
— Это так по-мужски, Малфой, — прошипела девушка, отвернувшись.
Некоторые любопытные взгляды были вновь устремлены на странную парочку.
— А как иначе? — спросил Драко, чуть-чуть успокоившись.
— Если твоя тупая башка думает, что тебе все сойдет с рук, то…
— Я вижу, у вас с мистером Малфоем так много тем для разговоров. Если вы будете продолжать в том же духе, я буду вынужден приковать вас к парте, мисс Грейнджер, — холодно улыбнувшись произнес профессор, перебирая какие-то бумаги у себя за столом.
А вот истерика Блейза, судя по тому, как он визжал, свалившись под стол, была в самом разгаре. Слезы уже текли по его щекам, а воздуха не хватало. Но Пэнси, сидящая за ним, веселья явно не разделяла, яростно строча по пергаменту, чуть ли не оставляя на нем дыры.
— Он… сам… прикует… ее, профессор, — пытался пошутить Забини, чувствуя, что больше не может смеяться — из его горла вырывались какие-то непонятные звуки, похожие на всхлипы.
Малфой буквально подскочил за своей партой, зло посмотрев на друга. Но, к счастью, он был единственным, кто сумел разобрать это нечленораздельное хихиканье. И, конечно же, Паркинсон, которая в итоге умудрилась сделать огромное пятно на листе, а затем проделать великолепный узор в виде дырки.
— Твою за левую! — вырвалось у нее, когда девушка пыталась восстановить потерю.
— Мисс Паркинсон, вы уверены, что не нуждаетесь в помощи? — холодно поинтересовался Северус, наконец, покончивший разбирать свои бумаги. — Больно много внимания вы привлекаете к своей персоне.
— Нет, профессор, — сквозь зубы проговорила слизеринка, направляя палочку на работу.
— Я даже не представляю, как остановить ваше безудержное веселье, — отчеканил невозмутимый человек. — Урок окончен, передаем работы на первые парты. Жду не дождусь того момента, когда все вы увидите свои результаты.
Ученики стали подниматься, отдавая листики и о чем-то переговариваясь. Драко же тупо смотрел на лист, в котором недоставало трех заданий, и нехотя отнес его профессору.
— М-м-м… и еще одно. Мистер Малфой, мисс Грейнджер, попрошу вас задержаться. Обоих, — добавил тот в спину уходящему старосте.
Блейз похлопал друга по плечу и, пошатываясь, направился к выходу вслед за остальными студентами. Паркинсон пришлось подтолкнуть, потому что та решила так же послушать, что скажет Северус.
От возмущения Драко едва не набросится на профессора со своими психами. А с другом предстояло отдельный разговор.
Он что, переобщался с клоунами-Уизли?
И вообще, почему это он — Малфой — должен где-то зачем-то оставаться? Да еще и с этим ходячим несчастьем.
Гермиона, судя по ее кислой гримасе, тоже была не в восторге, учитывая то, что последний номер решить она не успела, а теперь еще и придется выслушивать “похвалу” от Снейпа, который просто холит и лелеет красный факультет.
Удостоверившись в том, что девушка заметила его ненавистный взгляд, Малфой направился к декану. Гриффиндорка раздраженно взмахнула руками и последовала за слизеринцем.
— Не знал, что старост нынче выбирают не по дисциплине и знаниям, а по степени избалованности и наглости, — протянул Северус, положив два листка на стол. — Найдите пять отличий, мистер Малфой.
Драко поджал губы, но все же принялся сравнивать свою работу с работой Гермионы. И, к не счастью для аристократа, отличие заключалось лишь в том, что у него исправлений было раза в два больше, чем у Грейнджер. А так — все задания досконально верны. И это считая с тем, что первые ответы он списывал не у нее.
Девушка молчала, не зная, куда себя деть. Такого унижения она еще не испытывала: отчитываться за то, что она дала другому списать у нее или наоборот — было на грани реальности.
Она чувствовала, как горят ее щеки. Это же было просто не позволительно! Она — староста старост и позволила так вести себя?
Одним словом — кошмар.
— Я бы и без нее справился, профессор, — вежливо заметил парень, деликатно улыбнувшись.
— Да неужели? — спросил зельевар, но лицо его оставалось каменным, только глаза светились едва заметным любопытством. — Раз вы так все знаете, мистер Малфой, тогда ответьте на один вопрос. Пятый к примеру. Где можно достать листья теодена? Варианты: в норах пресноводных, в озере, где водятся русалки, или же на земле, когда происходят гниения? Для вашего же удобства, я переставил ответы, чтобы вы не назвали букву, которую вам успешно продиктовала мисс Грейнджер.
Драко ругнулся. Это было именно то задания, которое он успешно списал и даже не посмотрел, какие ответы были даны.
Он покосился на Гермиону, что стояла и молчала. Про себя он подумал, что было бы неплохо, если бы эта гриффиндорка соизволила как-то помочь ему.
Девушка, закусив губу, показала два пальца, стараясь сделать так, чтобы это движение осталось незамеченным. Но декан Слизерина, судя по всему, всевидящий.
— У Вас проблемы с конечностями, мисс Грейнджер? Может, вам нужно расслабляющее зелье, нет?
Она, покрасневши еще сильнее, отрицательно покачала головой, смотря на свою обувь.
— Вы успокоились? Я могу продолжить? — засыпал гриффиндорку вопросами мужчина, едва не срываясь на крик, что происходило с ним довольно-таки редко. — Как я вижу, из вас двоих знаниями обладает лишь представитель Гриффиндора, который по доброте душевной или же по другой причине, которая мне не известна, вызвался вам помочь, мистер Малфой?
Парень отвел взгляд, переминаясь на ногах, которые успели затечь. Меньше всего ему сейчас хотелось узнать мнение Северуса по данному поводу и выслушивать лекцию.
— Отработки две недели, начиная с завтрашнего дня.
— Но, профессор… — возмущенно выдохнула Грейнджер, чувствуя, что, еще чуть-чуть, и она отлупасит Драко за то, что теперь все эти неприятности свалились и на ее плечи тоже.
У нее и так было дел по горло, так еще и ходит с этим омерзительным Малфоем на дополнительные занятия, просиживая там уйму времени! Считая с тем, что она знает этот учебник на память!
— Блядь! — рыкнул слизеринец, разворачиваясь в сторону выхода.
Ноги несли его, как можно дальше от этого чертового кабинета.
Подальше от идиотского профессора.
Ебаной грязнокровки.
Чтобы их всех!..
— Мистер, Малфой! Еще раз вы позволите себе подобное… — вскочил на ноги Северус.
— Да понял я! Завтра после уроков! — проорал староста, с силой захлопнув дверь.
***
— Рон, — девушка сковано улыбнулась.
Парень резко обернулся, и его глаза засияли. Он весь съежился, будто прождал ее довольно долго, считая с тем, что Гермиона пришла вовремя.
Подойдя ближе, она все-таки поинтересовалась:
— Я опоздала?
— Нет, что ты! — быстро ответил тот и сконфужено помотал головой.
Девушка переминалась с ноги на ногу и в итоге сказала:
— Может, пойдем?
— О… — растянул Уизли, моментально краснея. — Да, пора.
Они направлялись к совятне — туда, где она намеревалась отдать свое письмо. Можно было только понадеяться, что маме удастся написать ответ, как можно скорее, потому что нервы девушки были не железными.
Честно говоря, она даже не знала: хотела ли она ехать к отцу? Нет, конечно же, Гермиона только и думала о том, как бы увидеть папу своими глазами и удостовериться, что он жив, и все более-менее в порядке, однако одна мысль все же глушила ее.
Что, если мама сказала неправду? Просто, чтобы не расстраивать дочь? И отец считает ее виноватой и не хочет видеть? И приход Гермионы только усугубит его состояние?
— Ты встревоженная. Случилось что? — спросил Рон. Он засунул руки в карманы пальто, держа в пальцах палочку. Они тряслись — не от холода, а от страха, что все пойдет не так.
Кто бы мог подумать, что парень, знавший Грейнджер, казалось, вечность, всегда находивший тему для разговора, будет сомневаться в правильности своих слов? Что он будет волноваться, идя в ногу с ней? Что вообще будет думать о том, как лучше сказать, чтобы?..
Чтобы понравиться ей. Не как друг, а как…
Неважно, в общем, как. Главное — понравиться.
И можно было позабыть о том, что он ей и так нравился. Как старый, именно что друг.
— Переживаю по поводу отца, — хмыкнула она, прижимая письмо ладошкой к себе.
— Состояние ухудшилось? — нахмурил брови он.
Девушка сдержала улыбку. Он действительно волновался. И не потому, что внезапно влюбился в нее, как зачастую бывает с людьми, а просто потому, что они всегда были лучшими друзьями. И беспокойство друг за друга было неотъемлемой частью их отношений.
— Нет, наоборот. Улучшилось, мама сегодня ответила.
Они помолчали.
— Я долго ждала этого ответа, — зачем-то сказала Гермиона.
На самом деле, эта фраза целый день вертелась у нее на языке и норовила вырваться — и вот, нашла адресата. И далеко не плохого, чтобы выговориться.
— Почему она молчала?
— Ну… — девушка запнулась. — Были дела.
И сейчас же усомнилась в своих словах: дела? Такие, что даже слова нельзя дочери ответить?
Смутная догадка промелькнула в ее голове: отец не желал продолжать общение с Гермионой и настоятельно просил мать не делать этого. И, не сдержавшись, мама все же написала.
Девушка дернула головой. Нет, ну бред какой-то.
— Чем она была так занята? — уточнил он, рассматривая снег на улице. Он красиво лежал на дорожках, придавая волшебное состояние волшебной школе. Чувствовалось приближение Нового года. Пусть до него еще было с пару недель, но ощущение праздника повисло здесь.
— Делами, — повторила Гермиона, хмурясь. — К чему ты клонишь?
— Да так, — уклончиво ответил Рон, за что получил удивленный взгляд.
Они с каждым шагом все приближались к совятне, и девушке не терпелось поскорее отправить письмо. Словно от этого могло зависть ее настроение и вообще — день в целом.
Повисла неловкая тишина.
И о чем говорить?
Опять-таки: кто бы мог подумать, что два друга не найдут, о чем поговорить? Что будут идти, как два дебила, в полном молчании?
Гермиона неловко поскребла пальцами по листику, иногда поднимая глаза на рыжую шевелюру Рона. А в голове была парочка мыслей, очень далеких от того места, где они сейчас шли — Драко.
Интересно, что делает сейчас он? Гуляет с Пэнси, разговаривает с Забини, выясняет отношения со своим факультетом? Может быть, делает уроки или… ждет ее?
Хотя насчет последних двух предположениях она, ой, как сомневалась. Чтобы эта самовлюбленная персона делала какие-то задания или ждала какую-то грязнокровку?
Гермиона прыснула от собственных мыслей, и Уизли странно покосился на нее.
— Что?
Он тут же оглядел себя, словно причиной ее смешка был его внешний вид — однако ничего странного на себе не заметил и смутился еще больше.
— Ну что ты?..
— Да шутку вспомнила, — промямлила она, почесав голову.
Да уж, захлебнуться можно от безудорожного смеха от этой непревзойденной шутки. И вправду.