Внезапно взгляд девушки натыкается на золотую вывеску одного из шикарный магазинов, затем ниже, на витрину. От того, что она видит перехватывает дыхание: пронзительно-синяя, словно бушующее море, шелковая ткань, охватывающая изящный силуэт манекена. Ручное кружево, настолько тонкое, что трудно поверить, что его создал человек. Ряд маленьких камней, переливающихся словно бриллианты, длинная, красивого кроя юбка со шлейфом.
Драко медленно останавливается, перестав слышать удары каблучка об лед. Слегка рассерженным взглядом следит за взором гриффиндорки, чувствуя, как челюсть падает куда-то вниз. Парень криво усмехается, представив, как девушка будет выглядеть в этом произведении искусства — платьем назвать язык не поворачивается. Он закрывает глаза, отчетливо видя прекрасную, стройную фигуру, тонкую талию, бледную, как фарфор кожу, выделяющуюся на фоне темно-синего шелка. Гермиона была в нем королевой бала — в этом Малфой не сомневался.
Он терпеливо ждет, пока глаза девушки пожирают это чудо, затем она отводит разочарованный взгляд, покусывая губу, и бредет дальше, понуро опустив голову.
Драко даже не замечает того, что теперь они идут плечом к плечу, касаясь друг друга. Но замечает, как непроизвольно его пальцы переплетаются с ее, ледяными, когда они сворачивают на пустынную улицу. Настолько узкую, что даже при особом желании они бы не смогли отойти друг от друга.
Остается надеяться, что их никто не увидит.
Парень останавливается, заглядывая прямо в орехово-карие огромные глаза, тепло смотрящие на слизеринца, сжимает руку девушки сильнее, когда взгляд натыкается на припухшие от холода, алые, точно кровь, губы. Она хитро ухмыляется, заметив его так о многом говорящий взгляд, и надвигается на парня. Он очнулся уже тогда, когда оказался впечатанным в стенку.
— Что ты дела… — начал было шипеть Малфой, хотя голос его еле-заметно дрожал от предвкушения.
Гермиона кладет свою ладошку ему на шею, и Драко словно током пронзает. И вот, ее лицо непозволительно близко, он чувствует теплое дыхание, зарывается пальцами в этой темной гриве волос, и они целуются. Яростно, неистово.
Девушка прижимается к нему слишком сильно, и он чувствует, как камни впиваются в лопатку.
К чёрту, что их могут увидеть.
К чёрту, что на улице холодина.
К чёрту, что из его губы сочится кровь после того, как гриффиндорка кусает ее.
Все к черту, кроме Грейнджер.
Он отдергивает воротник от старого пальто, с ухмылкой замечая засосы после вчерашнего вечера.
Она резко прерывает поцелуй, опускаясь губами на шею, проводя язычком по солоноватой коже, и Драко уже не может сдержать стона восхищения. Она посасывает нежную плоть, оставляя красноватые пятнышки. Руки пробираются под кашемировое пальто, под свитер, поглаживая упругий живот. Дотрагиваются до его спины, где длинные царапины дают о себе знать. Он приглушённо рычит, сжимая ее ягодицы, чувствует, знает, что она улыбается.
— Грейнджер, ох… — словно в бреду шепчет он, когда она опускается к его выпирающей ширинке, ощущая себя полным безумцем, опьяненным грязнокровкой. И он действительно безумец рядом с это девочкой, которая готова отдать всю себя ему, Драко.
Перед глазами проносится их первый поцелуй, когда он начал испытывать что-то, помимо отвращения. Вспомнил те ночи, когда она засыпала рядом с ним, делясь со слизеринцем своим теплом. И вот Гермиона говорит, что любит его впервые, а он, наставив палочку, не может остановить жгучих и таких ненавистных слез. Их первая ночь после Хэлоуинна, то, как она выгибается, выдыхая его имя. Тот вечер, когда он изменил ей с Марией и чуть ли не единственный раз за всю жизнь убивался из-за своей ошибки. То, как она целовалась с этим ублюдком, как его грязные лапы трогали его Грейнджер — ничью больше. То, как слизеринец нахамил Уизли и думал, что это последние минуты его существования, ведь кости громко хрустели под массивными кулаками, и он до сих пор отчетливо помнил ее крики. То, как Драко обнимал ее вчера, успокаивал, потому что любил. Любил, как никого прежде. И сейчас сходил с ума от запаха грязнокровки, от ее поцелуев, прикосновений.
Малфой готов простонать настолько громко, что услышит половина Хогсмида, когда ее руки сжимают его узкие бедра, когда пальчики неумело растягивают пуговицу, когда низ живота превращается в один сплошной натянутый клубок нервов.
— Ох, Грейнджер, блядь…
Он уже готов проломить эту гребанную стену, когда слышится хихиканье и быстро удаляющиеся шаги. Он открывает глаза и видит, что стоит посреди переулка, возбуждённый до предела, распатланный, с расстегнутыми брюками и красными щеками.
— Вот сука! — сквозь зубы цедит парень, когда понимает, что его развели, как последнего лопуха.
Комментарий к Часть 19
Дорогие читатели, оставляйте, пожалуйста, комментарии — автору это важно.
Приятного прочтения и хорошего лета:)
========== Часть 20 ==========
Дождь второй раз за день застучал по крыше, тарабаня по окнам. Так громко, словно специально не давал уснуть ученикам, сидящим за уроками или уже решившим лечь спать. Однако Гарри, который подумал, что перед Рождеством делать ничего не надо, просто сидел в гостиной за креслом, рассматривая длинное древко.
День, когда он впервые взял волшебную палочку в свои руки, был чудесным. Все было таким загадочным и ярким, что он не мог поверить в действительность.
Да он и до сих пор думал о том, что может проснуться после этого долгого сна в темном чердаке под крик тети. И придется вновь вставать ни свет ни заря, идти, чтобы приготовить этой семье завтрак, и плестись в дурацкую школу.
И не было никакого Гарри Поттера, Хогвартса, приключений, магии. Не было друзей, Волан-де-Морта, Квиддича. Абсолютно ничего. Только странное послевкусие и мысли про сон, который казался реальностью.
— Я так больше не могу, — сумка упала на стол, пролетая прямо перед его носом. Гарри отдернулся, схватив пальцами очки, которые поползли вниз.
Рон упал на мягкий диван, рассерженно отбросив подушку в сторону. Он зло покосился в сторону первокурсника, который делал уроки в такое позднее время, и проявил слишком много интереса к зашедшему парню. Мальчик, полностью покраснев, уткнулся в книгу, потупив глаза.
— Эти уроки, они, убьют меня окончательно, — Рон откинулся назад, прикрывая веки. Тяжело вздохнув, он продолжил: — Это невозможно! Ни физически, ни морально! Столько задавать. Ты вообще читал список Снегга? Да там больше, чем двадцать пунктов, что должно быть в идиотском расс…
— Да, Рон, читал, — перебил его Гарри. Рыжий на секунду удивленно приоткрыл глаза, но затем, распахнув свою мантию, вновь сомкнул ресницы.
— И тебя это не удивляет?
— Что?
— Снегг.
— Он перестал меня удивлять с первого курса, — Гарри неодобрительно покосился в сторону мальчика, который застыл на месте, явно не читая раскрытую книгу.
— А меня — нет! — он взмахнул руками, подбросив вторую подушку в воздух. — Кошмар какой-то.
– Ты бы потише говорил о нем, — Поттер недовольно приподнял брови и махнул в сторону первокурсника, когда Рон вопросительно пожал плечами. Маленький мальчик, который до этого внимательно наблюдал за ними, испуганно спрятал лицо в книге, покрываясь краской. — Подозрительный он.
— Знаешь, я все же надеюсь, что она поможет нам с заданиями, — Рон безмятежно переложил ноги на диван, заметив, что все ученики уже разбрелись по комнатам, чтобы выспаться перед праздником.
— Гермиона?
— Ага.
— Сомневаюсь, — Гарри строго глянул на друга.
— Это еще почему?
— Вспомни ваш последний разговор.
— И что? Это не говорит о том, что она перестанет нам помогать.
Брюнет тяжело вздохнул, сняв очки с носа. Он протер их краем рубашки, снова водрузив их на место.
— Рон, я давно хотел поговорить с тобой об этом.
Парень безразлично глянул на него, а затем перевел взгляд на камин. Веселые огоньки скакали там, падая на его лицо.
— Ну, говори тогда.
— Понимаешь, это неправильно.
— Что именно? — Рон продолжал наблюдать за тем, как пламя то разгорается, то потухает, будто совершая какой-то свой танец. Оно двигалось, переходило в сторону, а затем вновь возвращалось.
Успокаивало.
Пока Гарри вновь не начал.
— То, что вы ссоритесь постоянно. По поводу и без. Тебе еще не надоело?
Рон сцепил пальцы, перекрещивая руки на груди. Закинул голову назад, закрывая глаза. Все, что ему хотелось сейчас, — это поскорее лечь в кровать и уснуть, а не торчать здесь, выслушивая лекции Гарри.
— Надоело. Но что я могу сделать, если она психует?
— Понять ее.
— Понять? — парень удивленно глянул на Гарри, который махнул головой. — Ты вообще что несешь?
— Послушай, — тяжелый вздох, — нужно просто смириться с тем, что она и… — он недоверчиво посмотрел на мальчика, который делал вид, что читает, и тише добавил: — Малфой в каких-то отношениях.
— Что?
— Не делай вид, что не замечал этого! — разозлено пробормотал он, смотря на вылупленные глаза друга. — Это заметили уже, по-моему, все.
— Допустим, это так, — недовольно фыркнул Рон, — но почему мы должны смириться с этим?
— Потому что она — наша подруга! — Гарри повысил голос, разъяренно смотря на красное лицо друга.
— А он — наш враг!
— Да, враг! Но что мы можем сделать? Если он ей нравится, нам что, убить ее? Зарезать или утопить в озере?
— Гарри, ты мелишь ерунду, — Рон насупился, смотря в окно. Большие капли приклеивались к стеклу, а затем исчезали в темной улице, улетая куда-то.
— Нет, я говорю правду. И тебе давно пора смириться с этим.
Он поднялся на ноги, взяв в руки палочку и мантию, висевшую за креслом. Обошел диван, на котором почти лежал рыжий, нахмурив лоб, и пошел к лестнице.
— А ты? — подал голос Рон, когда тот ступил на первую ступеньку.
— Что? — он замер.
— Смирился?
— Я сделал это с самого начала. Как только увидел ее, счастливую, с ним, Рон. А ты строил из себя тупицу, который ничего не понимает. Но ты же прекрасно знал, что это происходит, так?
— Я не понимаю, о чем ты, Гарри, — сквозь зубы прошипел он, смотря на камин.
— Ты понимал, что она ходила такая довольная после того, как поговорила с ним. Видел ее улыбку после того, как он смотрел на нее. И чувствовал, как меняется ее настроение, когда она проводит время с нами. Это было две разных Гермионы. И мы потеряли ее еще осенью.
Он мрачно покосился на окно. Погода словно отражала его настроение.
— Тебе нужно смириться с этим.
***
Коробка стояла на кровати. Самая обычная, коричневого цвета. Без подарочных бантиков и прочей ерунды. Обычная коробка, которую без жалости можно раскрывать.
Он маячил у окна, смотря вдаль. Дождь шел уже второй или третий час, заливая улицы холодной водой. А ему хотелось снега на Рождество.
Хотя, какая разница? Снег, дождь, буря, гроза, метель.
Он и она там, в Мэноре, среди Пожирателей. И неважно, что за погода на улице.
Он медленно обернулся на приглушенные шаги. Она неспешно поднималась по ступенькам, волоча тяжелую сумку. Напевала что-то себе под нос, отворяя дверь.
Глаза сразу же останавливаются на невзрачной коробке небольших размеров. Она покоилась на белоснежных простынях.
Девушка удивленно перевела взор с нее на стоящего Малфоя. Он кивнул ей на кровать без улыбки. Засунул руки в карманы, облокачиваясь спиной об холодную стену.
— Что это? — она дрогнула. Подступила на шаг ближе, смотря то на коробку, то на парня, который молча следил за ней.
Гермиона положила сумку на стул, подходя к коробке. Внимательно оглянула Драко, который почти что безразлично пробежался по новому предмету в ее комнате глазами.
— Что это? — повторила.
— Открой и увидишь, — прохладно в ответ.
Ее брови подлетают вверх. И первая мысль — это у него новая забава появилась? Или супер шутка?
Как назвать все это?
Она в десятый раз заглянула в серые глаза Драко, который нетерпеливо махнул головой в сторону подарка. Поправил платиновые волосы и снова скрылся за маской безразличия.
Ладно.
Гермиона опустилась на мягкую подушку, притягивая легкую коробку к себе. Коснулась пальцами крышки и, прежде чем поднять ее, недоверчиво глянула на каменное лицо Драко.
Хоть бы что-то поменялось в этой жизни.
Коричневое отверстие ложится на простынь, и у нее вырывается удивленный выдох. Она изумлено переводит взгляд на парня, который продолжал стоять с таким же выражением лица. Только что-то мягкое появилось в его взгляде.
Гермиона, приоткрыв рот, замирает, смотря на то, что лежит на дне коробки. То, что блестит. То, что почти ослепляет ее.
— О, Мерлин… — она отдаленно понимает, что смотрит на это неотрывно с минуту, застыв на кровати в одном положении.
Она даже перестала слышать дождь за окном.
— Драко… Что это?
Девушка изумлено смотрит на него. Ее дрожащие руки откладывают коробку в сторону, и она поднимается на ноги.
— Драко? Что это такое? Откуда оно здесь?
— Ты даже не хочешь взять?
Он оттолкнулся спиной от стены и медленно подошел к ней. Посмотрел в широко распахнутые карие глаза, которые почти не моргали.
Красивая. Слишком красивая.
С растрепанными волосами, заспанным лицом, без макияжа, в старой одежде.
Стояла и хлопала длинными ресницами.
Такая красивая.
— Возьми его, — мягко, но слегка требовательно.
— Объясни мне, что это вообще такое, — она махнула рукой в сторону отставленной коробки.
Дождь с силой ударил по окнам, а гроза разразилась грохотом. В помещении стало темнее, и зажженная лампа перестала освещать комнату.
— Драко!
— А ты сама не видишь? — он изогнул одну бровь, коснувшись пальцами ее лица.
Быть может, это последний раз, когда он касается ее. Когда смотрит на нее, и она отвечает ему взглядом, не переполненным разочарованием от предательства и страхом.
Провел по подбородку, скулам, дотронулся до губ и погладил маленький носик.
— Посмотри, Гермиона, — почти шепотом. Пока стихия оглушала.
— Хорошо.
Она обошла кровать, снова заглянув на дно коробки. Опустила руки, вытягивая эту красоту оттуда.
Кажется, что она задохнулась. Пошатнулась, опираясь о стул. Вздохнула, потоками выдыхая воздух.
Это было платье. Самое красивое платье на свете.
Именно то, синего цвета, которое висело на витрине. О котором она и мечтать не могла, а сейчас…
Мерлин, она держала его в руках. И эта была самая приятная ткань в мире. Прохладная, просачивающиеся между пальцами, опускаясь до пола. Оно переливалось, блестело.
Неописуемую красоту можно было рассмотреть и без света. Она бы увидела его даже в полной темноте, потому что ничего прекраснее ей не доводилось созерцать.
Как такое произведение искусства может находиться у нее в руках, в ее комнате? Как она может смотреть на него не через стекло магазина, а здесь, сейчас. Трогать его, проводить пальцами по гладкому платью.
— Нравится? — и она снова поняла, что перестала слышать дождь на пару минут.
— Боже… Откуда оно здесь? Чье оно? — Гермиона посмотрела на Драко, который все еще стоял в стороне.
Он без интереса пробежался по синему платью, на которое девушка вновь смотрела зачарованным взглядом.
Если бы она когда-то услышала, что сможет держать его, то ни за что бы не поверила. Потому что это… это чудо какое-то.
— Ты ответишь мне, Драко?
— Тебе так нужно знать?
— Конечно! — завопила она, не в силах положить платье на месте. — Как оно оказалось тут?
— Из магазина, — сухо отозвался он.
— Я понимаю! — Гермиона зачарованно смотрела на складки, которые образовывались на наряде.
Наверное, в таком ходят только королевы.
— Так что ты еще хочешь услышать от меня?
— Не строй из себя идиота, — прикрикнула она. — Ответь мне, наконец, от куда, черт возьми, оно…
— Я купил тебе его! Ты довольна?