- Так вот откуда такие разрушения, всё дело в Имматериуме, - пробормотала инквизитор, когда Гробаускас отошёл подальше. Капли крови, падающие вниз, начали напоминать дробь, и потому, едва Лотар связался с сервиторами-охранниками, чтобы те оказали помощь, Райт выдохнула спокойней.
- Салливана усыпить и не будить до прихода Мона или Ландау, - распорядилась она, - магос Селена доступна для связи?
Один из сервиторов со знаком апотекариума на броне, прибывший с остальными по вызову, мигнул глазными линзами и произнёс бесцветным голосом:
- Магос Селена не доступна для вызова, кроме крайних случаев, как-то: ранение или смерть инквизитора Райт, срочная необходимость перемещения судна в пространстве и Имматериуме, экстерминатус планеты.
- Других причин нет? - слегка опешила Энн. Сервитор сверился с последними обновлёнными протоколами и отрицательно покачал головой на короткой шее, продублировав голосом:
- Нет.
Мон сказал "спасибо" Генри. За советы, за тонкий и маленький лаз-пистолет из арсенала командира наёмников, который почти не ощущался на теле, за подсказку взять носовые фильтры... Воняло в корабле так, словно он все девять тысяч лет возил гроксовый навоз, приправленный тухлой рыбой и трупами. Экипажа заметно не было, а те участки палуб, по которым его провели, отличались особой запущенностью. Пыль на некоторых горизонтальных поверхностях слежалась до каменной плотности, а сталь проржавела, покрывшись красным слоем ржавчины, как суриком. "Разве на таких камионах не должно быть порядка? - недоумевал Мон, искоса поглядывая по сторонам, и стараясь зацепить побольше полутёмных углов своей камерой, встроенной в бляху гильдии. - Как они вообще летают, мать их ети?"
Развороченные панели, изогнутые и как будто истаявшие, балки, местами процарапанные, словно гигантскими когтями. Настил пола носил следы многократных ремонтов, сварки, и представлял собой переплетение разноразмерных прутков, пластин, кусков металла и проволоки, стянутой зажимами и болтами. Ботинки Эйзерхарда стонали при каждом шаге, и он с тоской подумал, что новую обувь придётся выкинуть после возвращения обратно.
В этом безлюдье странным образом казалось, что корабль затерялся где-то в глубинах варпа и времени, и Мон попал сюда давным-давно, и обречён вечно скитаться в потёмках... Где таится древнее Зло. Но лучи света, внезапно вспыхнувшие впереди, разорвали иллюзию. Небольшой участок коридора сиял от включённых светильников, и был вылизан до блеска, даже палуба и потолочные балки.
- Палубный мастер, - провожатый, не проронивший ни слова на протяжении всей дороги, произнёс это уважительно и с толикой страха. - Кланяйся, законник. И не наглей. Мастер не любит наглых.
- Конечно, конечно, - закивал Эйзерхард, заходя в приоткрытые двери, украшенные панелями потемневшего дерева.
Темнота, поглотившая его, являла жёсткий контраст с засильем света в коридоре. Проморгавшись, он понял, что на самом деле освещение там всё-таки было, но такое слабое и непривычного спектра, что воспринималось как удар тьмы. Синеватое сияние, исходившее от пола, с трудом разгоняло темноту, чтобы можно было различить контуры предметов. От сгустка черноты впереди, похожего на массивный стол, донёсся надтреснутый голос. Мон готов был поклясться, что он принадлежит глубокому старику, древнему, как само это судно.
- Заходи, не бойся... - невидимый собеседник наёмника заперхал, и долго не мог утихнуть, визгливо лая в приступах сильнейшего кашля. - Варповы лёгкие, опять не выдерживают... Я слышал, ты законник? Настоящий?
- Да, сэр, - Мон коснулся своей шляпы, включая мультиспектральный фильтр на камере. - Законник, или юрист, специалист по уголовному и транспортному праву, член Гильдии...
- Достаточно, - голос, произнёсший это, отличался от предыдущего так же, как цепной меч - от тонкого стилета. От визгливого старческого бормотания не осталось и следа, теперь Эйзерхард готов был присягнуть на своей заднице, что за столом в темноте сидит мощный, высокий и мускулистый бугай средних лет, видавший виды и клавший болт на Империум с малых лет. - Я тебя понял. Ты подходишь, драть тебя за хобот.
Мон почувствовал, как по его спине стекает одинокая капля пота. В комнате было промозгло и холодно, но наёмника бросило в жар. Он пересилил себя, и приветливым тоном полного идиота ответил:
- Конечно, сэр! Я с радостью представлю вас в органах власти, арбитрес, Муниторуме и...
- Тихо! - рык, похожий на львиный, едва не разорвал перепонки Мона, и он вздрогнул, едва не обмочившись. - Ты найдёшь для меня нескольких уродов, которые решили, что смогут слинять с корабля до того, как сд... Тьфу, губы святой, пока не закончится их контракт! Это шестерёнки, трахни их демоны, и все они носят знак кузницы Велханос. Тебе дадут пикты. За каждого получишь пятьдесят монет. Если не найдёшь...
- Да, сэр, - дрожащим голосом, почти не прилагая усилий для этого, сказал Мон. Наёмник никогда так не желал оказаться как можно дальше от "Красотки" и её замечательной команды, как сейчас. - Всё сделаю, сэр!
- Вот так-то... - голос великана наполнился довольством. - Иди прочь. Сроку тебе - семь дней.
Знакомые и безопасные коридоры "Даров Омниссии" начали отдавать какой-то тревогой, нарастающей в ментальном пространстве. Воздух казался каким-то подслащённым, будто в нём в малых дозах было растворено нечто, способное проникать в тело незаметно, но с неизменным пагубным эффектом. Инквизитор, прихватив небольшие игольники для удобства и манёвренности, следовала по маршруту шестерёнки. Пока что, вернее, она пыталась покинуть судно. Свет кое-где мигал, но такое случалось в те дни, когда Селена увлекалась своими экспериментами и потребляла энергии больше, чем выдерживали генераторы, поставленные на средний режим на грунте.
Повернув за очередную стену, Райт увидела краем глаза, как что-то грязное мелькнуло совсем рядом. Она мгновенно оглянулась, готовая стрелять, но ничего подозрительного не было. Только парочка сервиторов, следовавших за инквизитором и держащих в манипуляторах несколько контейнеров для предполагаемых улик, поблёскивала оптикой линз, внимательно следя за Энн.
- Чертовщина какая-то, - пробормотала инквизитор, чувствуя, как на периферии сознания скребётся нечто подозрительное. Пока что слишком малое для идентификации.
Нижние палубы вывели её к шлюзу, с которым пришлось повозиться. Механизм отказался принимать коды доступа и прямые приказы инквизитора, а включившиеся всего на полминуты фильтры и воздухозаборники потрепали нервы Райт ещё больше. Когда она уже решила, что останется запертой в заблокированной шлюзовой камере без кислорода, система перестала сбоить и снова пришла в норму. Райт не поленилась и запустила проверку данных на консоли перед выходом, пока что за последние десять минут система не фиксировала никаких сбоев и нарушений. Впрочем, она не фиксировала и наличие живых организмов, следуя протоколам проверки, которые и запустили фильтры и воздухозаборники.
Инквизитор вывалилась из корабля, едва не сломав обе ноги, когда трап замешкался и не сразу раскрылся... До той точки, где был обнаружен отравленный и теперь уже мёртвый технопровидец оставалось недалеко. Ночной воздух вокруг приятно освежал, в нём разливались звуки города и отдалённых пунктов скопления людей. Пространство в ментальном поле приобрело привычный вид, тогда как судно теперь начало казаться больным или раненым животным. Райт порадовалась, что успела выбраться, но теперь столкнулась с другой проблемой - связи не было. Вокс ловил все доступные частоты вокруг, но неизменно отказывал в связи с кораблём, словно того и не существовало вовсе.
Следы шестерёнки вели к тому самому корыту, на которое указал Ландау. Ни его, ни Мона пока что не наблюдалось, и только металлизированные бока сервиторов, неотступно следовавших за инквизитором по пятам, говорили о наличии какой-то жизни рядом. Пусть и весьма специфической. "Дары Омниссии" погрузились под невидимый и почти неощутимый колпак отчуждённости, заставляющий других людей выбирать маршруты обхода и держаться от корабля подальше.
Райт прошла по оставшимся ещё не затоптанным следам до своего судна. Аура шпиона почти рассеялась, оставаясь дрожащими сгустками болезненных вспышек только внутри корабля. Она приказала сервиторам ожидать её и полезла внутрь механизмов, просочившись в узкий лаз. Едва не застряв выступающими частями тела в перекрученной дыре, инквизитор поняла, насколько худым и до предела истощённым был адепт Омниссии на самом деле.
Пока что она осматривала всё очень тщательно, но ничего не нашла. Если так пойдёт и дальше, придётся звать Селену и приступать к вскрытию тела мертвеца.
Что-то заслонило свет от фонарей сервиторов, которые подсвечивали поле деятельности инквизитора, пока она находилась в зоне прямого доступа. Энн кое-как развернулась и вывернула шею, чтобы рассмотреть гостя. В нос пахнуло грязью и нестерпимым запахом гнили, которые почти тут же рассеялись, и свет с новой силой ударил в глаза Райт, ослепляя её на некоторое время.
Генри прибыл к трапу "Даров" почти одновременно с Моном. Тот подождал своего командира на небольшой выдвижной площадке возле пассажирского люка, опираясь на стальные трубы парапета. Наёмник выглядел посеревшим, щёки запали и, обычно доброжелательное, лицо казалось злобной маской. Он нервно курил сигарету с лхо, чего не позволял себе уже очень давно.
Поднявшись по ступеням, Ландау втянул воздух. Ему показалось, что пахнуло гнилью, но ветер нёс только вонь удобрений с ближайшего склада, и запахи космопорта. Металл, топливо, люди. "Визит удался, судя по задумчивости, - подумал Генри. - Но выглядит Эзра откровенно хреново. Как будто его пожевали и выплюнули".
- Привет, командир, - тихо сказал Мон, отбрасывая докуренную сигарету и зажигая новую. - Я выполнил задание. Но мы с тобой вляпались в такое говно, что прости Император... Я даже не знаю, как расхлёбывать будем.
- Что на корабле? - спросил Ландау. Его предчувствия говорили, что ничего хорошего он не услышит. - Узнал что-то интересное?
- Жуть, - передёрнулся Мон. - На проклятом корабле сплошная жуть. Я не знаю, откуда они вынырнули, но... Блядь, Генри, не посылай меня туда больше. Салливана пошли, он безбашенный. Только взрывчатки пусть возьмёт больше. Или вообще всю утащит. Эту посудину надо взорвать, или сбросить в звезду. Это ужас, командир.
Эйзерхард побледнел ещё сильнее, и в две затяжки докурил сигарету. Ландау, стараясь выдыхать в другую сторону, положил ему руку на предплечье. Мон дёрнулся ещё сильнее, но, почувствовав прикосновение командира, как-то обмяк, и некоторое время стоял неподвижно, мелко дрожа. Наконец наёмник открыл глаза, и шумно вдохнул.
- Так, прекратить истерику, - мягко произнёс Генри, отпуская подчинённого. - Мон, что ты узнал?
- Их было восемь, - тихо ответил Мон. - Восемь механикус, все Технопровидцы. Все имплантированы. И все с этого корабля. У них пожизненный контракт, и меня наняли их вернуть. Тот, с кем я разговаривал... в общем, я сомневаюсь, что он - человек. Корабль проклят, но не варпом, а как бы ни самим Императором. Они словно прибыли из прошлого, пятьдесят монет за розыск пропавшего! Да за такие деньги на них даже не пукнет никто...
- Так, - оживился Генри. История его заинтересовала, а, значит, будет интересна и мадам. - Продолжай. Записи сделал?
- Да нечего больше рассказать, - поморщился Эйзерхард. - Сделать сделал, но не уверен, что записалось. Нужно отдать пиктер Селене...
- Лучше Бертраму, - подчиняясь сиюминутному озарению, сказал Ландау. - Леви сейчас скучает, наверное. Ты же знаешь, как он любит загадки и тайны.
- В жопу такие тайны, - грубовато ответил Мон. - Если Салливан решит взорвать это корыто, я ему помогу.
Бертрам как раз пытался положить на объёмную груду планшетов и старинных книг в кожаных переплётах очередную рукописную вещицу, обработанную раствором против старения и распада носителя, когда к нему ввалились оба наёмника инквизитора Райт. Леви защёлкал глазными линзами, как человек, который привык подслеповато щуриться и протирать в это время свои очки. Он так и поступил, достав тонкую тряпицу и заелозив ею по окулярам.
- Чем могу помочь? - осведомился он скрипучим голосом. Бертрам бросил взгляд на сферу, подсвеченную сейчас в оранжевом спектре. Мон тяжело вздохнул. Ландау, успевший заскочить к себе и вколоть парочку ускорителей метаболизма, теперь отчаянно надеялся, что его не припрёт выводить токсины прямо в этом месте.
- Где мадам? - мягко спросил он. - У нас важная информация для неё.
При упоминании некой информации Леви подался вперёд, едва не развалив свою пирамиду бумаг и планшетов.
- Может, я могу вам помочь? Леди Райт отправилась в то место, откуда вы вытащили того механикус, - облизнув сухие губы, с надеждой спросил Бертрам. Наёмники переглянулись.
- В задницу? - ляпнул до сих пор не отошедший от увиденного Эйзерхард. Генри наградил его холодным взглядом, что, несомненно, должно было сказать Мону о том, что такие слова и форма общения неподобающи в присутствие пожилого человека. Мон передёрнул плечами и отошёл подальше, к подсвеченной сфере.
- Эйзерхард кое-что увидел, мы как раз принесли тебе пиктер, чтобы ты посмотрел.
Бертрам споро проскрипел суставами, выходя из-за стола и принимая камеру Мона. Он тут же прошлёпал прочь, подключая его к своему оборудованию. Мон в это время зачем-то начал подкручивать спектрограф, меняя освещение. Когда под сферой появился тошнотворный синеватый луч, Эйзерхард замер. Его руки затряслись, он словно вернулся на проклятый корабль. Он замер у сферы, над которой поднялось голопроектируемое изображение страниц дневника, под кодами которого проявились и другие записи, сделанные таким образом, что их можно было увидеть только в таком свечение.
- Где мадам? - увидев эффект, твёрдо произнёс Ландау, вытаскивая стаббер. Бертрам, отвлёкшийся от своих дел, тоже поражённо уставился на сферу.
- Полезла в судно искать возможные улики, - скрипнул Леви. Ландау подошёл и вырубил спектрограф полностью. Мон упал на пол и потерял сознание.
Бертрам, не обращая внимания на упавшего наёмника, ткнул бионическим пальцем в клавиши вызова медикуса, и подошёл к выключенному прибору, смотря в пространство. Генри выругался, вспомнив, что учёный обладал фотографической памятью и неуёмной тягой к поглощению информации. "Он продолжает видеть символы, - понял наёмник, перехватывая стаббер за ствол, чтобы использовать рукоять в качестве ударного инструмента. - Селена меня убьёт. Но если мы потеряем мадам, она сдерёт с меня шкуру, начиная с ног".
- В этом нет необходимости, - Леви обернулся к командиру наёмников, и кивнул головой, заметив зажатый в его руке стаббер. - Служба у милорда Хасселя научила меня не поддаваться скверне и порче. Все изображения на моих оптических имплантах дефрагментируются встроенными фильтрами, и вредоносные заменяются описаниями, каталогизируются и рассматриваются не как единое целое, а как совокупность отдельных безопасных элементов...
Заметив во взгляде Ландау растущее непонимание и желание всё-таки приложить архивиста стаббером по голове, Леви тонко засмеялся. Появившийся в дверях сервитор-медикус быстро проехал к Мону и сверкнул иглами диагноста.
- Простите, Генри, я забыл, что общаюсь не с механикус, - он указал на пиктер и спектрограф. - Селена сама доводила до совершенства мои фильтры. Ни одного символа не пройдёт через них, но я знаю, что они означают. Этот дневник принадлежит не технопровидцу. Он вообще написан не человеком. Мон видел хозяина дневника, только так я могу объяснить его нынешнее состояние.
- Демоны? - не торопясь прятать оружие, подозрительно спросил Ландау. По огонькам диагностического комплекса он мог предположить, что Эйзерхард потерял много сил, пережил сильный стресс и обезвожен, но его жизнь вне опасности. - Губительные Силы?