И на глазах незнакомца буквально представлялось сражение, такое могучее и такое грубое среди пиратов, жестокое и кровопролитное за деньги, что они так и не смогли защитить. Незнакомец смекнул, что и он искал то же самое, что и великий капитан, что сидел перед ним и допивал остатки рома. Собеседник Саске улыбнулся, приподняв уголок губ, покосившись в сторону блудницы, что пыталась добиться от Учихи удовлетворения, но так и не получила того, чего хотела. «Как жаль, что пропала такая волшебная ночь», - заметил аноним, который, к слову, так и не назвал своё имя Саске. Однако Учиха, поняв, что довольно хорошо проболтался, стал рассказывать о каком-то нападении на их судно, так что незнакомец снова принялся слушать.
- … и тут нас настиг английский флот… но как только эти трусливые псы увидели капитана сего корабля, в данном случае меня, отступили! – заключил Учиха, махнув рукой и осушив бутылку буквально до последней капельки, с грохотом водрузив её обратно, так что незнакомец снисходительно покачал головой, чуть улыбнувшись:
- Да уж, сам себя не похвалишь…
- Никто не похвалит, это верно сказано, - заключил Учиха, тяжело вздохнув.
Он посмотрел в сторону выхода из кабака, чуть нахмурившись, и тут же перед ним, прямо в дверях, из которой с шумом и гомоном вываливались пьяницы, появились две высокие фигуры. Тот, что был чуть пониже первой, скрестил руки на груди, покачав головой, и Учиха улыбнулся, мгновенно узнав в этой стройной фигуре своего старпома – не кого иного, как знаменитого Узумаки Наруто. Ходило множество слухов о том, что Узумаки оставлял в живых лишь женщин и детей, никогда не поднимая на них руку, и это объяснялось тем, что Наруто имел доброе сердце. Наруто был весьма честным старпомом, который послушно выполнял обязанности капитана в его отсутствие и делил добычу поровну, чтобы хватило всем, в том числе и себе. Однако себе Узумаки забирал лишь самую малую часть и довольствовался тем, что ему досталось. Он часто любил ночью, когда все спали, выходить на палубу, глядя куда-то на открытое море, ведь именно в тот момент, когда светила луна, простирая дорожку прямо по водной глади, оно так и манило, было таким таинственным и загадочным.
Для старпома Наруто выглядел весьма прилично – на нём была рубаха с широкими рукавами, которая была расстёгнута на две самые верхние пуговицы, скрывая мужественную сильную грудь, и простые штаны, заправленные в сапоги. Он упёр руки в бока, глядя на то, как его капитан что-то бормотал собеседнику, что-то, грубо говоря, втирая ему, а тот слушал и покуривал изящную трубку. Смекнув, что незнакомец странный, Наруто прошёл к своему капитану, покачав светловолосой головой, и прикрыл голубые глаза, сводившие с ума стольких девушек, тронув Саске за плечо. Тот выдохнул, расправив широкие плечи и подперев голову рукой.
Другой человек, что пришёл с Наруто, был плотником на корабле, и его звали Джирайя. Он был чрезмерно добрым и щедрым человеком, что ценилось не только Саске, но и всей командой. Он обладал непомерной силой и всегда смог заделать любое отверстие в корабле, даже самое «смертельное», как часто говорил капитан Учиха, и это для него не составляло никакого труда. Он был высок, строен, несмотря на то, что ему было за пятьдесят, и за его широкими плечами боцмана лежал прекрасный опыт бравого пирата. Он имел несколько серёжек в левом ухе, поблёскивающих в лунном свете, носил чистую одежду, не такую засаленную, как у капитана, и это его отличало от многих пиратов. Джирайя предпочитал не пить много, но когда напивался, становился более добрым человеком, к тому же достаточно храбрым, чтобы сунуться в бой. Про таких говорят «джентльмен удачи» – будучи в бою даже в нетрезвом виде, Джирайя уворачивался от пушек, снарядов и нападений с ловкостью зайца, петляющего от волка через большое количество деревьев в лесу.
Наруто, вздохнув, подхватил Саске под руку, покачав головой, и покосился на незнакомца, сидящего с его капитаном, и недоумённо вздёрнул бровь, последовав вместе с Учихой на выход, провожаемый парой заинтересованных горящих глаз.
- Попутного ветра! – пожелал Учиха, махнув рукой и нахлобучив на голову шляпу.
Незнакомец приподнял бутылку в знак отдачи чести и, прихватив трубку, последовал на выход. Из глубокого кармана плаща высунулась любопытная мордочка самого настоящего хорька, водящего усами и принюхивающегося к запаху алкоголя, моргающего глазами-бусинками…
- Уж не баба ли это? – шёпотом, хриплым донельзя, спросил Наруто у Джирайи, кивнув в сторону кабака.
Тот, подхватив капитана под другую руку, пожал плечами, тоже обернувшись, глядя на то, как собеседник Саске вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Из его кармана нечто издавало стрекочущие звуки и фырканья, и Джирайя хмыкнул в ответ. Было странно… по походке можно было бы принять этого человека за мужчину, о чём и подумал Джирайя, однако Наруто продолжал стоять на своём.
Они добрались до корабля, такого большого, что каждый пират захотел бы хоть раз совершить на нём плаванье. Он был чересчур удобен для дальних плаваний, в которое как раз и отправлялась команда Саске во главе с капитаном. Сам же капитан Учиха прикрыл глаза, видимо, задремав, пока его благополучно несли на корабль. Шляпа сползла на лицо, прикрывая потемневшие от бессонницы и частой пьянки веки, при этом сам капитан что-то несвязно бормотал.
- Странно как-то, ты глянь! А оно может быть, что баба пиратом-то прикинулась… так, что ли?
- Может, так оно и есть, - пожал плечами Джирайя, принявшись затаскивать Саске на корабль, карабкаясь по лестнице.
Это получалось неуклюже, но Учиха и сам принялся туда ползти, придя на помощь и Наруто, и Джирайе. Плотник покачал головой, язвительно переглянувшись с Наруто, а затем продолжил:
- Только чья она такая будет? Оно ясно, что по кодексу-то человека, что её переодел и привёл на Тортугу, должны казнить, али как?
- Кодекс – свод указаний, а не жёстких законов, - с озорной усмешкой заметил Узумаки, вздёрнув бровь.
На корабле поднялся шум, едва капитан, что-то бормоча себе под нос, в прямом смысле заполз на корабль, развалившись на палубе, тяжело дыша. Было очевидно, что сейчас он разговаривать о том, куда они возьмут утром курс, не намерен, и Наруто, смекнув, что к чему, подхватил его под руку и потащил прямо в капитанскую каюту, намереваясь, чтобы тот отдохнул перед завтрашним отплытием.
Когда он затащил своего капитана в просторную каюту, то тут же повалил его на нечто вроде кровати, и Саске, отвернувшись к стене, засопел, нахмурив тонкие брови и чуть приоткрыв губы. Старпом облегчённо вздохнул, покачав головой и уперев руки в бока, посмотрев на своего капитана. Он знал его с самого детства. И мало кому известно, что мать Саске была самой настоящей пираткой, отважной и храброй, готовой покорять моря и… сердца мужчин. Именно этим она и отличалась от всех остальных – влекла к себе, завораживала одним только движением сильной, но в то же время изящной руки, очаровывала чёрными глазами, едва поднимая густые длинные ресницы. И вся эта тяга к приключениям не довела Микото Учиху до добра – она погибла во время очередного абордажа, оставив своему пятилетнему сыну в наследство кольцо, которое, как она всегда говорила и утверждала, «должно указать правильный путь».
Наруто горестно вздохнул, посмотрев на своего капитана и оглядевшись.
В каюте было просторно и спокойно, тихо, лишь тиканье старых часов нарушало всю эту гармонию. В каюте находился большой, просторный, деревянный стол с разложенными на нём картами, на которые вследствие лёгкого качания корабля упала бутылка с допитым ромом. Из горлышка одиноко высунулась маленькая капелька и соизволила упасть прямо на желтоватого цвета пергамент с различными указаниями, подписями, путями и черчениями на нём.
Видимо, Учиха особенно долго изучал верхнюю карту.
Наруто, чуть нахмурив тонкие брови, подошёл поближе, пододвинув её к себе и стараясь рассмотреть. Ничего особенного, казалось бы – Тортуга, карта Десяти морей… если верить легендам и слухам, сокровище можно было найти только тогда, когда пересечёшь опасные моря, но их точного местонахождения никто, ни единая душа, не знал. Даже сам Саске, тщательно изучая карту и делая на ней какие-то пометки куском угля, что возникали у него в голове, не мог обмолвиться и словом по поводу того, что изображено на этой карте. Он любил подолгу смотреть на неё, вертеть то в одну сторону, то в другую, задумчиво хмуря чёрные брови, сидя на палубе или стоя у штурвала. Ему нравилось смотреть на то, как очередной путь вёл куда-то вдаль, а потом, поднимая глаза к морю и линии горизонта, гадать, в верном ли они направлении и туда ли они плыли.
Могло быть лишь два варианта – либо они плыли совершенно не туда, либо они на верном пути… но второго Саске никогда не попадалось, и от этого он часто запирался у себя в каюте, выпивая и продолжая изучать карту. Казалось, скоро на его чёрных глазах выступят мозоли от такого долгого и пристального всматривания в одну и ту же карту, что не приносила, как думал Наруто, никакой пользы. Но Учиха считал иначе: когда Наруто собирался избавиться от карты, попросту выбросить её в море, Учиха начинал паниковать и спешил отобрать её, и Узумаки понятия не имел, что в ней такого загадочного, мистичного и полезного.
Но сейчас капитан просто спал, повернувшись набок и посапывая, и Наруто, чтобы не мешать его сну, поспешил выйти из каюты, тяжело вздохнув и прикрыв за собой небольшую дверцу.
Он опустился на ступеньку, которая вела на вторую палубу, к штурвалу, и принялся смотреть куда-то в сторону небольшого кабака, из которого не так давно вынесли Саске. Старпом улыбнулся, подперев голову рукой, но его мысли прервал не кто иной, как Неджи Хьюга, бывший на палубе «Чёрного зверя» - так назывался корабль – простым пиратом.
История Неджи не так невыносима, как многие подумают. Хьюга – фаталист, который верил в то, что судьбу нельзя обмануть или обойти стороной. Так, он считал, что мать бросила его в детстве только потому, что это было предназначено судьбой. Он никогда не винил ту женщину, что родила его на рынке для простых людей, где пахло всякой дрянью и где крысы бегали по помоям в надежде найти что-нибудь съестное. Он никогда не винил её, свою мать, которую повесили за то, что она бросила ребёнка. Он верил в то, что когда-нибудь она заслужит прощение на небесах.
Неджи было от роду не больше двадцати лет, однако в команду Саске взял его не так давно, как остальных. Пират отличался хладнокровностью и умением выносить всё, что его не попросят, своим духом и телом. Так он мог драить палубу корабля, когда это необходимо, до самой ночи, ежели заслуживал наказание от квартирмейстера, что отличался особой жестокостью и злобой на весь окружающий мир. Однако Неджи, если понадобится слушатель, мог всегда поговорить и выслушать своего собеседника, не перебивая и глядя прямо в глаза. Он имел стеклянного цвета, туманные глаза, которые обычно были чуть прикрытыми, словно бы он смирился со своей судьбой, длинные каштановые волосы, что заплетал либо в толстую косу, либо собирал в хвост, чтобы они не мешались.
На Неджи были одеты простые сапоги тёмно-зелёного болотного цвета и, как ни странно, рубашка с широкими рукавами и простые бриджи, которые подворачивал чуть выше колен. В данный момент Неджи напугал Узумаки своим появлением, и старпом вздрогнул, тяжело выдохнув и прислонив ладонь в область сердца, закрыв глаза.
- Ты напугал меня, Неджи, - пожаловался он, чуть улыбнувшись. - Позволь спросить: что не спишь в такой поздний час?
- А он поздний? – просто поинтересовался Хьюга, разведя руками, на которых были не только перстни, но и тонкие браслеты, слабо и приятно позвенькивающие при каждом его движении.
Наруто пожал плечами, подперев голову рукой и уперев локоть в колено, продолжая вздыхать.
Ночь устлала собой всё пространство, и на Тортуге наконец воцарилась темнота. Горели только факелы, но и они виднелись не так значительно, чтобы освещать кому-то путь. Слышались какие-то хихиканья и стоны, возгласы и песни пьяных пиратов, не дающих покоя никому, а затем отборный мат флибустьеров, спящих где-то в свином хлеву, посылающих своих знакомцев, распевающих на всю округу пиратские песни, к Дейви Джонсу. И это было самое простое и незначительное ругательство пиратов, которое воспринимали со смехом, ведь отослать к морскому дьяволу можно было пулей в лоб, а не пустыми словами.
Наруто усмехнулся, а Неджи вдруг спросил:
- Он точно знает, куда мы плывём?
Он кивком указал в сторону каюты капитана, а Наруто на такое отмахнулся. По правде сказать, он и сам не знал, уверен ли Саске в том, куда они плыли. Но, как он говорил, его кольцо, что указывало путь, никогда не могло соврать, и всё это время Саске повиновался только ему. В таком случае Наруто не знал, кому он верил. Саске верил кольцу, а Наруто - Саске, но… было тяжело верить вообще в то, что кольцо могло указать путь.
Сколько они скитались по морям в одиночестве, тихо вздыхая и шумно крича на капитана, говоря, что тот не уверен в том, куда они направлялись? Узумаки не хотел вспоминать то время, когда они вообще обходились без воды в пустом, открытом море, и на пути погибло множество бравых пиратов только от обезвоживания. Наруто и не знал, куда указывал компас Саске, уникальный тем, что он такой один. Учиха верил в то, что, если человек знает, чего он хочет, держа в руках этот компас, можно достичь всего, чего угодно. Но пока этот номер с ним не прошёл, и это Учиху бесило больше всего.
- Не уверен, - пробормотал Наруто, посмотрев на Неджи. – Видит бог, все мы рано или поздно отправимся кормить рыб, если так и будем скитаться по морям в поиске чего-то несуществующего…
Неджи вздохнул, покачав головой, а потом встал с места, пожелав старпому спокойной ночи, и спустился в трюм.
Узумаки продолжал таращиться на берег, по которому стремительно бежало какое-то животное, похожее то ли на норку, то ли на ласку. Приглядевшись, Наруто заприметил светлого хорька кремового цвета, мокрого от воды и поблёскивающего глазами-бусинками, оставляющего за собой цепочку маленьких следов-рытвин на песке. Ещё больше напрягая зрение, Наруто увидел, что животное что-то несло в мелких острых зубках, то и дело принюхиваясь. А затем, забежав за угол кабака, издав какой-то стрекочущий звук, он исчез в изящных ладонях незнакомца, берущего хорька на руки прямо из темноты…
Почесав затылок и приоткрыв губы, Узумаки решил, что ему это, видать, привиделось и пора бы ложиться спать.
А поэтому направился в трюм, напевая под нос пиратскую песню…
**Старпом - старший помощник капитана, выполняет его указания и замещает тогда, когда капитана нет на месте.
*Дэйви Джонс - реально существовавший персонаж, часто используемый в мифологических пиратских легендах.
========== Глава 2. ==========
Утро проникло в каюту капитана солнечным лучом, ударив прямо в закрытые веки спящего.
Саске, не выдержав, поморщился, повернувшись на бок и зажмурившись, что-то пробормотав себе под нос. Было неприятное ощущение ломоты костей во всём теле. Кажется, он давно пролежал в одной позе, не шевелясь, и об этом говорили также затёкшие руки. Капитан громко вздохнул, сразу же снова зажмурившись – громкие звуки явно влияли на его протрезвевшую голову не очень хорошо.
Снаружи слышались какие-то крики пиратов, что уже поднялись и готовились к отплытию, пусть Саске и не давал на это команды. Единственное, о чём он думал – это пойти в кабак и хорошенько опохмелиться, однако сразу же отогнал эту мысль. Едва в его больную головушку прокралась мысль о сокровище Десяти морей, он поспешил вскочить с места, потянувшись и принявшись приводить себя в порядок. Стоило умыться, и для этого уже был приготовлен таз с каким-то помятым кувшином с водой, а также не очень чистое полотенце. Хм, нужно поговорить с Узумаки о состоянии одежды на корабле… впрочем, чёрт с этим. Именно сейчас Учиха был не намерен думать про это и быстро умылся, плеснув себе водой прямо в красивое сонное лицо, отгоняя остатки сновидений.
Что ему снилось, он не помнил, да и вспоминать, впрочем, не хотел. За окном чайки начали утреннюю трапезу, принимаясь ловить рыбу, относя её куда-то на мель и расклёвывая, переругиваясь между собой и кого-то клича на помощь. Учиха сразу же снова поморщился – дурацкие чайки, отправить бы их всех на морское дно, этого бы точно не помешало…
Улыбнувшись, Учиха поспешно поправил на себе жилетку, рубашку, надел сапоги и тут же вышел из каюты, вздёрнув нос, ведь так полагалось делать капитану, чтобы показать своё величие и то, что он более велик, чем все думали. Тут же пираты, что налаживали паруса, убирались или просто попивали ром, вскочили с мест, посмотрев на Саске и шумно сглотнув. Очевидно, он был не в духе, и все сразу же смекнули это, едва бросили взгляд на высокую, стройную фигуру капитана, который медленно, постукивая низким каблуком своих сапог, прошёл по деревянной, немного грязной и влажной палубе.