- Вот и Володя приехал, - сказала она, выглянув в простое, без разноцветных стекол окно.
- Пойду встречу его на сенях, - сказал Буривой.
- Да, пойдем. Я тоже тебя провожу, - предложила она.
Великий князь въехал на двор в окружении целой оравы слуг и ближних бояр. Гостибор кинулся к нему, чтобы придержать стремя и помочь спуститься с коня, но Буривой успел первым и сам принялся помогать другу. Ступив на землю, Всеволод тяжко охнул и припал на одну ногу.
- Все еще болит? - участливо спросил Буривой.
- А куда же деваться? - ответил князь. - И нога болит, и рука. Раскроил мне ладонь Изяславка. Хорошо, что кольчуга попалась прочной, а то быть бы мне одноруким.
- А врач что говорит?
- Что он может сказать? Бормочет себе под нос заговоры про остров Руяну. Я понял только, что рану промыли успешно и заражения не будет.
- И то ладно, - с облегчением сказал Буривой. - А я тебе подарок принес. Посмотри-ка!
И он протянул Всеволоду рукавицу из мягкой темной кожи с замысловатым узором. Едва заметные линии причудливо извивались вокруг большого темно-синего камня, вделанного в золотую оправу, прикрепленную заклепкой на тыльной стороне ладони. Персты ее были обрезаны до половины.
- Это змеиная кожа, - сказал Буривой. - Она обладает целебной силой. Носи ее постоянно, и рана срастется.
- Что ты! Это такая редкость! Да и камень целого состояния стоит, - покачав головой, произнес князь, но перчатку все же принял и бережно надел ее на больную руку.
Пальцы высунулись из обрезанных перстов, но вся кисть руки оказалась надежно защищена.
- В самом деле, вроде болеть стало меньше, - с удивлением произнес он. - Чудные у тебя подарки! Все с какой-то волшбой.
Они поднялись к князю в гостиную. Всеволод скинул тяжелую дорожную одежду и остался в простой домашней рубахе с ношеными портами.
- Был у меня ночью гонец из родных краев... - начал Буривой и неожиданно замолчал.
Всеволод остановился посреди светелки и удивленно уставился на него.
- Вести привез, - осторожно продолжил Буривой.
- Да говори уже! Что рассказал? - с нетерпением воскликнул князь.
- Оказывается, мой единокровный брат все это время в Старом городе княжил. Месяц назад скончался.
- Соболезную.
- За что? Старшие братья меня не любили, я от них одно только лихо видал. После смерти его в княжестве началась смута. Слишком много нашлось у него наследников - все поднялись разом и разорили всю волость. Ключ от города держат бояре Ратибор и Мечидраг. Они зовут меня княжить.
- Вот это новость! - удивленно взглянул на него Всеволод. - Почему именно тебя?
- Тамошние князья явятся со своими дружинами. Ратибор с Мечидрагом боятся, что новички их "заедут".
- Дело обычное, так и бывает, - заметил великий князь. - Кому нужные старые слуги, когда своих пруд пруди?
- От меня хотят, чтобы я оставил их на своих местах и дал бы им новых вотчин.
- Какое необычное желание! - рассмеялся Всеволод. - И что от тебя требуется?
- Привести в город двадцать полков и отогнать от него мелких князьков, а возможно, и немцев, если вмешаются.
- А вот это уже не шутки, - снова остановился Всеволод, расхаживающий посреди светлицы. - Двадцати полков даже я не соберу.
- В том-то и дело. У меня вообще никого нет, кроме моего Избошки да конюхов с пастухами, - тихо промолвил Буривой.
- Чем же тебе помочь? - задумался Всеволод.
Он опустился на лавку, поставил локти на стол, и упер подбородок в ладонь, обтянутую кожаной перчаткой.
- Войско может дать только дума, - наконец, сказал князь. - Но бояр будет не уговорить. Они не поймут, зачем это нужно.
- Все верно - им это не нужно, - оживился Буривой, привстал со своего места и надвинулся на своего друга, как бы нависая над ним. - Но ты подумай, Владек, что от этого будет тебе? Огромное, богатое княжество на пути к западным странам - там купцы, там торг, там товары со всех четырех сторон света. И это княжество - в руках твоего человека. Ведь я твой человек, Владек? Я твой с детства и всегда таким был!
- Да, так и было, - все так же задумчиво промолвил Всеволод. - Сколько мы с тобой вместе?
- Да лет с десяти! - душевным тоном произнес Буривой.
- Это значит, что уже три десятка годков, - смеясь, сказал Всеволод. - А помнишь, как мы жили с тобой на Руяне? Кем мы были тогда? Ублюдками, князьками без княжеств, изгоями! Меня, помню, как-то раз дворовые мальчишки побили! Как мне было обидно!
- Но ты нашел свое княжество, а я - нет, - сказал Буривой. - Помоги и мне найти свое. Ведь я такой же сын князя, каким и ты был тогда. Просто тебе тогда повезло - тебя позвали княжить. А теперь точно так же зовут и меня.
- Но двадцать полков! Где их взять? - воскликнул Всеволод.
- Проси у бояр! Тебе дадут, ты их всех в кулаке держишь! - убежденно проговорил Буривой.
- Ладно, давай попробуем, - согласился с ним Всеволод. - Но разговор выйдет нешуточным, к нему нужно как следует подготовиться. Ты же знаешь, что наши вельможи только о своей мошне думают - упрутся рогом, и ничем их с места не сдвинешь. Послезавтра как раз заседание думы, я успею переговорить с кем надо с глазу на глаз.
Буривой крепко обнял его за плечи и прочувствованно проговорил:
- Я знал, Владек, что ты меня не оставишь! Ты всегда в меня верил, и я тебя не подводил!
Весь день он не мог усидеть на месте. В доме полным ходом шла подготовка к княжескому пиру: Русана чистила его лучшее корзно, порядком запачкавшееся во время последнего боя, Избыгнев доводил до зеркального блеска его оружие и упряжь, конюхи увели коней купаться в реке, и даже Снежана, раздав поручения слугам, не захотела оставаться в стороне - она самолично принялась наводить блеск на пуговицы, нашептывая какие-то волховские заклинания, чтобы придать им оберегающей силы.
И только сам Буривой постоянно переходил из одной горницы в другую, поднимался по лестнице в светлицы и даже в высокий терем, откуда был виден княжеский двор. Он что-то бормотал себе под нос, размахивал руками, спорил с невидимым собеседником - в общем, по мнению дворовых людей, был явно не в себе. Когда Избыгнев в очередной раз пробегал мимо с серебряной уздечкой в руках, он поймал его за рукав, резко остановил и спросил:
- Ну что, Избоша, хочешь быть слугой благородного князя?
- Да ты что, господине? - изменился в лице его оруженосец. - Неужели хочешь от меня избавиться? Чем я тебе не угодил? И кому ты меня хочешь отдать?
- Ду-р-рак! - в сердцах обругал его Буривой. - Я и есть благородный князь! Или все тут уже забыли, кто я таков?
- Извини, господине! - заулыбался слуга, решив, что хозяин изволит шутить. - Конечно, ты настоящий князь! А может, даже и царь! Верно я говорю? - обернулся он к Русане, которая точно так же улыбалась, хотя и молчала. - Ведь вылитый царь, правда?
- Болван! - Буривой отвесил ему звонкую оплеуху, постаравшись не задеть при этом багровый рубец на его лице. - Меня зовут на княжество. На свое собственное! Не чье-нибудь, а мое! Поедешь со мной в дальнюю сторону?
- С тобой - хоть на край света! - не переставая смеяться, ответил Избыгнев.
- Сделаю тебя там боярином. Дам тебе вотчину. Хочешь вотчину?
- Хочу, господине!
- Велю скроить тебе свое знамя. Будешь знаменитым воеводой, водить полки в бой. Какой цвет у знамени тебе нравится?
- Белый с зеленым! - не раздумывая, ответил оруженосец. - А поверх черный топор и серебряный месяц.
- Ладно, будет тебе топор с месяцем! - пообещал ему Буривой, и для убедительности отвесил еще одну оплеуху.
Снежана, глядя на эту суету, улыбалась. Когда они остались одни, она спросила:
- Милый, что с тобой? Ты весь как на иголках.
- Важные новости, дорогая, важные новости, - не в силах успокоиться, забегал он из угла в угол.
Жене, конечно же, хотелось его расспросить, но зная его уже два десятка лет, она предпочла подождать, пока его самого прорвет. И в самом деле, Буривой не мог держать это в себе:
- Есть надежда, что сбудется то, о чем я мечтал много лет. Владек обещал мне помочь. Может быть, мне придется отправиться на войну. Но я вернусь за тобой! И увезу тебя в чудеснейший город на свете! Где меня называют не "Бурило", а "Боржек". Где толчется народ со всего белого света. Где говорят на ста языках и тысяче разных наречий. Это город, где я родился... - он посветлел. - И откуда меня прогнали, - при этих словах он нахмурился, но тотчас же оживился опять: - И ты там будешь княгиней! Не такой, как здесь - тут одно только название. А там тебе будут кланяться, как истинной госпоже! Ты будешь там выше, чем Севкина Верхуслава!
При этих словах уже Снежана подняла голову и уставилась на него. Сравнение с Верхуславой было для нее чувствительной темой. Как и жена Всеволода, она тоже называлась княгиней, и по всем правилам должна была считаться выше любой боярыни, однако она никогда не получала таких же почестей, как "первая госпожа" - более того, даже незнатные и худородные жены бояр смотрели на нее свысока, потому что у ее мужа не было в княжестве своей вотчины, а деньги на содержание его слуг и двора великий князь выделял из своей казны. Быть "служилым князем" считалось почетным только на словах - на самом деле за этим высоким званием не стояло прочного положения в обществе, и она, жена "служилого князя", ощущала это в полной мере.
- Это ночной гонец тебя позвал туда? - осторожно, грудным мягким голосом спросила она.
- Да, это он, - возбужденно ответил Буривой. - Неужели настало время вернуться домой? Как я этого ждал!
- А здесь? - все так же осторожно спросила Снежана. - Разве не здесь теперь твой дом?
- Здесь? Конечно, - рассеянно ответил он. - Здесь стоят наши хоромы, здесь выросли наши дети. Но там у нас будет не двор, а дворец! Вот такой, как у Севки. Да нет, лучше! У Севки-то он деревянный, а там каменный! Палаты там изукрашены так, что только в небесном граде богов такие бывают!
- Тебе только так кажется, - ласково, как ребенку, проговорила она. - Ты ведь был совсем мальчиком, когда уехал оттуда.
- Я не уехал! - неожиданно резко выкрикнул он. - Меня выгнали! Выгнали вместе с матерью, когда мне не было и восьми лет! И послали жить на какой-то остров посреди Варяжского моря, к диким русам, которые умели только коз пасти да чужие ладьи грабить!
- Это остров Руяна? - удивленно спросила Снежана. - Та самая Руяна, где стоит храм всех богов? Где бел-горюч камень Алатырь, под которым спрятана волшебная сила? Где волхвы гадают белогривым конем, который ходит по копьям?
- Да, все так, все это есть, - пробормотал Буривой. - Однако на самом деле все не так красочно, как ты это себе представляешь. Худо быть изгоем, даже если тебя выгнали в самое красивое место на свете.
- А за что тебя выгнали? - спросила Снежана.
Буривой сел на лавку и сжал зубы так сильно, что послышался скрип.
- Мой отец был известным князем, - отрывисто сказал он. - Его боялись и уважали и славяне, и немцы. Даже разнузданные варяги не решались нападать на его земли. Он крепко держал власть в своих руках, и делал это так, что им было довольно и боярство, и простонародье. Мать мою он любил очень сильно, души в ней не чаял. Я рос в богатом дворце, посреди шумного города. А потом наступили черные дни. Отец мой скончался. И тут только я, безмозглый мальчишка, начал понимать, что жизнь не так радужна, как видится. Оказалось, что до того, как взять мою мать в жены, он был женат уже два раза. Его первых двух жен уже не было в живых, но их детей все вокруг считали его законными наследниками - именно их, а не меня, мальца. Вскоре его старшего сына кликнули князем, а нам с матерью велели убираться подобру-поздорову. И мы отправились по синему морю к острову, который принимал таких же изгоев, как я. Там я и с Всеволодом познакомился - он тоже в ту пору был изгнанником, но ему удалось вернуться домой, а мне нет. Матушка моя родины уже не увидит - она осталась на том острове лежать под камнем. А вот у меня еще есть надежда вернуться домой в сиянии славы и отомстить всем врагам, что когда-то гнали нас.
- Брось это! Месть - дело пустое, особенно, когда прошло столько лет. Наверное, тех людей уже давно нет в живых, - сказала Снежана.
- Пусть их нет, но есть мое княжество! - возразил ей Буривой. - Мой отец был единственным, кого немецкий кесарь Хлодвик Домосед назвал королем и которому подарил золотую корону. Я не просто какой-то князек - я король! Я выше всех, даже Севки! Старый город - мое родовое наследство, и я обязан вернуть его себе - это мой долг!
Буривой выговорился и умолк. Снежана молча подошла к нему, обняла и поцеловала:
- Вот таким я тебя и люблю! - сказала она. - Если ты в своем праве - то иди и верни себе то, что принадлежит тебе по закону. И оставь это наследие нашим детям. Пусть они тоже будут королями.