По земле побежала тень, туча все-таки доползла. Я ухватился двумя руками за петлю на шее, Искра отправило труп в полет, но придержала у поверхности, чтобы не выдать плеском.
- Вот так, - сказал я, вытирая руки снегом. Не испачкался, просто неприятно. Темный силуэт понесло довольно быстро, я глянул вдоль берега: не видел ли кто?
- Смотри-ка, - Асая указала на воду. - Что-то белое среди камней.
- Водичка холодная, мне в нее нельзя, - ответил я.
- Ладно, сама посмотрю, - она вздохнула. Туфли упали на берег, она прошла босиком по заледенелым камням и вошла в воду. - Не такая уж и холодная, между прочим.
Вам, северянским ведьмам, виднее.
Асая наклонилась и с некоторым усилием выдернула из кучи камней кусок белого мрамора. Мраморная голова. Лицо женщины, голова укрыта монашеским капюшоном, смотрит строго, но с любовью.
- Это же... - я внезапно все понял. - Это святая Иара.
- Погоди, - Асая повернула голову к себе. - А кто тогда стоит в церкви?
- Я все объясню, иди сюда, - ответил я, подавая руку. Ведьма сунула мне голову и вышла из воды, я покрутил трофей в руках. У статуи в храме на голове диадема, а не капюшон, да и руки сложены на животе. А руки на животе складывают умершим.
- Я так понимаю, источник скверны в храме - это статуя, да? - спросила Асая.
- Это, мать ее, не статуя, - сказал я. - Груз из гробницы несли трое. С виду, говорили, очень тяжелый, а на деле легкий и стучит внутри.
- Ага, полая статуя, - ведьма нахмурилась. - И... э... что?
- Это каменный гроб с костями, - ответил я. - В саркофаге был очень чистый песок и очертания тела. Я видел много старых трупов, вокруг них всегда подсохший трупный сок. Даже с мумий, их поэтому в ткань и заворачивают. Тут либо сразу тело обмазали камнем, либо затолкали останки в статую. Судя по стуку, скорее, второе.
- И какой смысл... - она неопределенно повела рукой, - ...во всем?
- Может быть, это древняя ведьма, может, аристократка умерла от скверны, - я пожал плечами. - А смысл такой, что эта мерзость может воскреснуть. Ну или просто сожрать всю деревню. Или обратить их в Одержимых, которые сами друг друга сожрут. Это уже не наши проблемы, этим должны заниматься чистильщики.
Асая вздохнула.
- И что теперь?
- А теперь, - сказал я, бросая голову в реку. - Надо ждать солдат и магов... или нет, катись оно все! Надо бежать, и как можно быстрее! Захватим Лукхарта с собой, и ходу!
Мы подошли к дому колдуна, и я потянул из кармана револьвер. Дверь распахнута, на земле валяются погасшие факелы.
- Что здесь случилось? - прошептала Асая.
- Надо посмотреть, - ответил я. - Может быть... я не знаю.
Пустая гостиная встретила нас поваленной мебелью, тут сильно пахнет гарью, - кто-то уронил факел на тряпки и спешно затоптал. Я взбежал по лестнице, Асая не отстает. Доски скрипят под ногами, в коридоре темно и пусто.
Дверь кабинета была распахнута, я зашел внутрь и осмотрелся. Лунный свет падает на разбросанные по полу бумаги, под ногами хрустят обломки табурета. Я присел на одно колено и поднял сорванную ножку. Следы крови.
- Лукхарта, скорее всего, уже убили, - сказал я. - Как так вышло? Из Церкви же расходились в своем уме!
- Куда теперь? - Асая встала рядом.
- К дороге, - я поднялся и сунул револьвер в карман. - На другом конце деревни. Пройдем по берегу и сбежим. Я уверен, наш друг уже везет сюда толпу чистильщиков, встретим их - тогда все будет...
Скрипнули доски пола в коридоре. Вышел жандарм. Синяя форма покрыта грязью, будто валялся на земле, в руке блеснул револьвер. Лицо очень бледное, темными пятнами выделяются усы и синяки под глазами. Одержимый!
Я махнул рукой, и оружие вылетело из его пальцев. Мелькнула белая тень, и через секунду оторванная голова покатилась по полу, а фуражка взмыла в воздух.
Асая развернулась ко мне, я снова вздрогнул. Красные глаза, когти и лицо без щек. Она обернулась обратно и сказала дрожащим голосом:
- Его нельзя было спасти.
Я схватился за голову.
- Если он... здесь, то... проклятье!
- Подмога не приедет?
- Да, - я пнул лежащий револьвер. - Хорошо, что обошлись без выстрелов. Надо убираться своим ходом.
Мы вышли из дома, я указал в сторону берега. Снег хрустит под ногами, шумит река, а деревня будто обезлюдела. Окна домов темные, на улицах никого нет.
- Как бы нам не пришлось самим встречать возрожденную тварь, - сказал я, ускорив шаг. - Если она всех сожрет, нам конец! А теперь - к мосту!
Асая кивнула, и мы перешли на бег. Опора моста уже близко, плафон горит над распахнутой дверью. Если заберемся на мост - сможем увидеть, что происходит, а там сообразим, как дальше быть. В самом худшем случае просто создам Искрой что-нибудь плавучее, и сплавимся по реке.
Ведьма вдруг замерла и схватилась за голову.
- Что такое? - я взял ее за руку. Теплая, это хорошо.
- Вспышка! Со стороны храма, очень сильная!
Куда уж хуже?
- Ладно, бежим!
Я выхватил револьвер и мы занырнули в подсобку. Никого, вторая дверь тоже распахнута, опять следы борьбы. Снаружи раздались чьи-то голоса, но еще далеко.
- Этого тоже можно не спасать, - сказал я, взбегая на первый пролет. Сапоги стучат по бетону, Асая не отстает. - Давай бегом, мне кажется, нас зажимают.
- Я... что-то... опасаюсь... - сказала она, переводя дыхание на предпоследней площадке. - Оно... движется к нам!
- Не спеши... может, кажется... - сказал я, тоже задыхаясь. Толкнул дверь, и мы вышли на мост, освещенный луной. Я повернул голову и добавил. - Нет... ладно. Начинай... спешить.
Со стороны деревни надвигается толпа, человек сто, с кирками, топорами, лопатами и прочими опасными железками. Метров триста до них, но выход с моста уже перекрыт. Я распахнул дверь, ведущую вниз, и там появились Одержимые. Лунный свет озарил лица, искаженные ненавистью, в руках блеснуло оружие.
Из револьвера можно стрелять очень быстро, когда хочешь жить. Я отстрелил оставшиеся пять пуль за пару секунд. Тела бросало назад, мешая следующим, и на площадке появилась свалка, обильно сбрызнутая кровью и криками умирающих.
- Бежим! - крикнул я, указав на край моста. Отсюда почти километр, недалеко. Мы побежали, и я на ходу переломил револьвер. Горячий барабан полетел в сторону, оставляя дымный след, я вставил новый и глянул через плечо.
Толпа не спешит, отходить-то некуда. Жахнули по очереди три или четыре выстрела - у кого-то нашлись охотничьи мушкеты. Ветер унес пороховой дым, пули свистнули мимо. Один вообще попал в спину впереди идущему, и тот упал.
- У тебя есть мысли?! - крикнула Асая на бегу.
- Почти! - крикнул я в ответ. - Ты допрыгнешь до другого края?
- Допрыгну! - крикнула девушка.
Дорожное полотно стучит под ногами, пальто кажется таким тяжелым. Ветер обдувает разгоряченное лицо, в кои-то веки я ему рад. Луна снова вышла, озарив нас, и шум реки внизу напомнил о последнем способе сбежать.
Но падать вниз я не хочу. Можно разбиться или потерять сознание в ледяной воде. Но есть и другая мысль.
Вот и край моста.
Я выдернул из небытия светящийся моток веревки с кошкой на конце, Искра направила ее полет, и кошка зацепилась за перила на той стороне.
- Прыгай, - крикнул я. - Я своим ходом!
Она обратилась на бегу и рванула вперед. Арматура задрожала под ее туфельками, она толкнулась вперед и белой молнией пролетела через пропасть.
Я бросил веревку на землю и прижал ногой, чтобы не улетела. В руках появилась винтовка. Щелкнул затвор, я припал на одно колено. До толпы метров двести, уже близко. В толпе мелькнула фигурка с мушкетом в руках, надо бы убрать.
Приклад ударил в плечо, и выстрел оглушил меня до звона в ушах. Охотника вдалеке бросило на землю, и мушкет вывалился из его пальцев вместе с мешочком пороха. Ох уж эти старые мушкеты. Я провел прицелом по толпе, Одержимые перешли на бег. Полминуты есть, пойдет.
Священник!
Выстрел пробил ему живот, и дикий крик разорвал ночь. Пуля, должно быть, прошла через почку. Ответный выстрел свистнул над ухом, и я подстрелил следующего стрелка. Два патрона осталось.
Где же ты? Где?
Сердце кольнуло, и Искра начала истощаться. Теперь чувствую, а теперь и вижу. Серый камень, освещенный луной. Статуя ожила, во всяком случае, сама переставляет ноги, продолжая держать руки на животе. Лицо все такое же торжественно-неподвижное, и аура скверны ощущается даже отсюда.
Я выстрелил.
Отсюда видно, как смялся камень, и сквозная дыра появилась в груди. Статуя даже не замедлилась. Сто метров, последний выстрел. Если не выйдет - буду стрелять с другого берега.
Давай!
Винтовка снова оглушила меня, и я отбросил ее в сторону. Пуля снесла статуе полголовы, но толку не было - идет, как до этого. Я намотал веревку на предплечье и прыгнул, толкнув себя остатками Искры. Сумел поймать середину, меньше карабкаться. Веревка натянулась и обожгла пальцы, и наверху что-то лопнуло, подточенное скверной от статуи.
Я полетел в воду.
Удар вышел сильный, я на пару мгновений потерял сознание, и меня понесло прочь. Ледяная, обжигающе ледяная вода вмиг пропитала всю одежду, я всплыл стал отплевываться. Пальцы расстегивают пуговицы, но холод очень мешает.
Я отчаянно забултыхался, избавляясь от пальто.
Что-то плюхнулось рядом, взгляд уловил белые волосы и испуганное лицо. Асая поплыла ко мне, а я сбросил пальто и снова всплыл, чтобы подышать.
Сапоги тянут на дно, пришлось повертеться, сдергивая их. Надеюсь, ночью в этой воде не так много гадости от медного завода, и я не буду потом страдать от тяжелого отравления - воды наглотался изрядно.
Я снова всплыл и замахал в сторону берега, и сам погреб туда же. А то утопит еще, пока будет вытаскивать. Первый шок от ледяной воды прошел, и тело стало горячим.
Течение, как же оно мешает. Так и норовит снести на середину. Берег приближается медленно, слишком медленно, а я гребу изо всех сил. Надолго меня не хватит, но Искра уже откатилась, и можно сделать уже что-нибудь.
Меня выдернуло из воды и забросило почти к самому берегу. Я ухватился за какой-то камень, торчащий из воды, потом за еще один. Вода неумолимо тащит меня назад, а я ползу на мелководье, цепляясь за все подряд.
Откат.
Я вышвырнул себя на берег, и меня приложило об камни. Все, приехал. Кашель душит, я перевернулся на бок и стал откашливать воду. Надо выдернуть Асаю, где она?
Белая фигурка уже вывалилась из воды чуть ниже по течению, спешит ко мне. Значит, и с ней все хорошо.
- Какое счастье... - пробормотал я, теряя сознание.
Холод сковал все тело, и кто-то нещадно бьет меня по щекам. Мокрая одежда остужает тело, ветер, будь ты проклят. Что-то теплое и тяжело передавило живот, я открыл глаза, это Асая уселась на меня сверху. Лицо выражает крайнюю панику, она тревожно смотрит на меня. Я улыбнулся, и ведьма облегченно выдохнула. На ее руке вырос единственный коготь, он вспорол запястье, и Асая прижала рану мне ко рту.
- Пей или замерзнешь насмерть! - сказала она.
Я послушно втянул в себя немного крови. Соленая, теплая, она вызвала волну жара во всем теле, едва попала на язык. Я ухватил запястье рукой, и стал глотать ее кровь.
- Хватит, - пробормотал я, материализуя бинт. Несколько капель попали мне на рубашку, я худо-бедно замотал ей запястье. - Потеряешь много крови - тоже будешь мерзнуть. Спасибо.
Она кивнула, и слезла с меня. Я сел и понял, что вообще не испытываю холода. Мокрая одежда теперь казалась теплой, снег - тоже теплым, ветер так вообще напомнил о том, что лето будет всего через полгода.
Вот каково быть тобой, да?
- Ты в порядке? - спросила Асая осторожно.
- Все хорошо, - я махнул рукой и осмотрелся.
Нас унесло недалеко, мост остался справа, впереди - деревня. Слева - второй мост, по которому мы приехали, ну а позади - лес.
- Источник скверны угас, - сказала ведьма. - Я больше не чувствую, чтобы он двигался. От него тащит, но с каждый минутой все слабее.
- Достал-таки эту тварь, - ответил я.
- Что будем делать?
- Проклятье, - я взъерошил мокрые волосы. - Да чтоб тебя! Через часок они расползутся по окрестностям! Угадай, с кого снимут голову?
- Но что мы могли сделать? - Асая развела руками. - Мы приехали слишком поздно!
- Я понимаю, - я поднялся. - Ладно, я знаю, что делать, хотя мысль мне совсем не нравится.
Ведьма посмотрела на меня тревожно.
- Вильрин?
- Подожди меня в лесу, - я материализовал винтовку и передернул затвор. - Тебе не стоит это видеть.
Лунный свет озаряет толпу. По ту сторону обрыва - около сотни Одержимых, мужчин и женщин, стариков и детей. Они ходят кругам вокруг застывшей статуи, кто-то дерется, слышен вой множества голосов. Без кукловода они все превратились в сборище неизлечимых безумцев, и с этим уже ничего не поделать.
Я лег у края обрыва, на противоположном берегу. Отсюда меня можно достать разве что выстрелом, но я не думаю, что кто-то попадет, да и Одержимым сейчас не до того.
Я опер винтовку на какой-то кирпич, и приклад ткнулся в плечо. Громыхнул выстрел, я передернул затвор и тут же выстрелил снова.
Надо стрелять как можно быстрее, вдруг они решат разбежаться, - бывало и такое. И пары скверны рано или поздно повредят внутренние механизмы оружия.
Выстрел, выстрел, выстрел.
Новая обойма.
Женщина воет, зажимая рану в животе.
Выстрел, выстрел, выстрел.
Пуля пробивает два тела сразу. Чья-то голова брызнула кусками черепа. Очередной одержимый ползет с пробитым бедром, но жить ему осталось недолго.
Выстрел за выстрелом. Обойма за обоймой.
Крики и вой, стук гильз, звон в ушах, боль в плече. Очередной кошмар, который придется заливать вином. Толпа носится вокруг застывшей статуи, и тела падают одно за другим. Медленно и тягуче, количество стоящих на ногах уменьшается.
Винтовку заклинило, и я отбросил ее. Появилась следующая.
Горячие гильзы катятся по асфальту, запах пороха растворяется в скверне. Я уже не различаю звуков, кроме громкого звона в ушах, а плечо болит все сильнее.
Искра истощается от скверны, винтовки ломаются одна за другой, откат увеличился почти вчетверо, но я все еще могу стрелять. Пачки с патронами валяются вокруг, светящиеся гильзы изъедены, как после кислоты.
После очередного выстрела ключицу прострелило лютой болью. Рука онемела, и винтовка выпала из пальцев. Я перевернулся на спину, зажимая плечо. Болит так, будто треснула ключица.
Надеюсь, этого хватит. Пора уходить.
Дорога занесена снегом, но мне даже удобнее - теплый снег касается босых ног, а без пальто бегать гораздо легче. Заснеженные ели пролетают мимо, ключица ноет, я зажимаю ее рукой, а вторая болтается, как плеть. Омерзительный звон раскалывает голову, и сил почти нет.
Я остановился, грудь болит, и тяжело вдыхать. Как же мне плохо.
Асая сидела, прислонившись к дорожному столбику, я помахал ей. Ведьма смотрит на меня, я повалился в снег и прислонился рядом. Она смотрит тревожно, что-то сказала. Я показал на уши, мол, не слышу.
Теплые ладони коснулись головы, Асая бормочет, должно быть, заклинание. Из ушей будто вынули пробки, и я услышал шум деревьев и далекий вой Одержимых.
- Ты в порядке? - спросила ведьма.
- Ключица, - я зашипел, когда ее пальцы сжали больное место. Новое заклинание, и плечо прострелило - внутри будто задвигались кости. Боль сменилась жаром, потом стало легко и приятно.
Я вытянул ноги и выдохнул. Пальцы сгребли немного снега, я вытер пот с лица и посмотрел на свои ладони.
- Выглядишь очень плохо, - Асая взяла меня за плечо.