- Ты как? - спросил я.
- От алтаря, - пробормотала Асая. - Алтарь.
Я снова наполнил ведро и обдал ее. Не замерзнет, северянка же, а скверну надо смыть. В этот раз одежда осталась мокрой, похоже, основное смыл. Ведьма потрясла головой, взяла меня за руку.
- Пока хватит, - сказала она.
- Вот и славно, - теперь я действительно чувствую облегчение. - Давай спустимся к воде, там можно поговорить.
Ведьма рассеяно кивнула и пошла в сторону реки. Я растворил ведро в воздухе и поспешил следом. В мокром платье, со слипшимися волосами, она шагает легко и уверенно. Как бы все это не заледенело прямо на ней, но это ладно. Простуда ей, похоже, не грозит.
Мы спустились по склону к самой воде, Асая села на камень и выдохнула.
- Там все просто черное! И запах! - она схватила себя за голову. - Тащит то ли от священника, то ли со стороны алтаря! И люди пропитываются этой дрянью!
Я положил руку ей на плечо.
- Успокойся, все хорошо, - Асая посмотрела на меня, я улыбнулся и погладил ее по голове. - Все будет хорошо, мы со всем разберемся.
- Там что-то очень мерзкое, - сказала она.
- Я знаю. Слышал разговор шахтеров. Говорят, они что-то вынесли из гробницы. Судя по всему, это гроб, и судя по всему, он сейчас под алтарем или внутри него. Или он сам, или его содержимое.
- Да, разумно... - ведьма кивнула. - Должно быть... чернокнижник.
- У него есть все шансы возродиться, если он сожрет эту деревню, - я опустился на соседний камень. Ситуация привычная, но нам не легче. - Жандарм должен поехать в город. Раз люди разошлись сами, значит, он тоже сохранил рассудок. А пока не приехали чистильщики - надо сходить и проверить гробницу. Все-таки, стоит разобраться, вдруг там есть какие-то зацепки. Раньше следующей вечерни, думаю, ничего не случится.
Мысли бегут одна за другой. Все правильно, все понятно.
- Мне очень холодно, - Асая потерла ладони. - Пожалуйста, возьми меня за руку.
Я взял ее ладонь в две свои, она такая холодная.
- Тебе не мешает вода?
- Нет, она кажется мне горячей, - ведьма улыбнулась. - А ты бы замерз, если бы тебя облили водой на морозе?
- Насмерть, - я тоже улыбнулся.
Мы посидели еще немного, Асая встала первой.
- Надо разобраться с остаточной скверной, - сказала она. - Я нахваталась этой дряни.
Я тоже поднялся и посмотрел на реку. Вода бежит, и луна отражается в ней тысячей серебристых брызг. Снег вокруг сверкает, и наши тени ложатся на камни. Я пытаюсь придумать, как еще можно вывести эту дрянь.
- Где она? На коже? Может, надышалась? - спросил, наконец.
- Она постепенно уходит, когда я к тебе прикасаюсь, - она обняла себя руками. - Без этого мне очень холодно, и мне кажется, будто я пахну тьмой.
- Да, мне тоже кажется, что Искра истощается, когда я касаюсь твоей руки. Хорошо, что-нибудь придумаем.
Асая прошлась взад-вперед, поправила распустившийся бантик на пряди. На лице - сосредоточенное размышление.
- Насчет шахт... - сказала она.
- Нужно придумать защиту, да? Обольем тебя водой, немного выпьешь ее же. По мере испарения будем добавлять. Думаю, это сработает.
- Когда пойдем?
- Прямо сейчас, там никого быть не должно.
Мы остановились у входа в шахты. Шли окольными путями, к счастью, нас никто не заметил. Площадка перед входами оборудована для выгрузки отработанной руды: пара складов, несколько столиков для разбора, и широкий деревянный желоб, по которому ненужный камень сбрасывают в реку, просто потому, что больше некуда.
И как они ее полностью еще не засыпали?
Входов тут несколько. Надо соображать быстрее.
- Асая, - я потянул ее за плечо, - откуда больше всего тащит?
Ведьма указала на отдельный тоннель. Ну да, мог бы и сам догадаться: во все остальные проложены рельсы, а в этот - нет. Да и смотрит он в другую сторону, прочь от реки.
Я протянул руки, и их отвесил балахон из слабо светящейся мешковины. Асая завернулась в него, я облил ее искристой водой из ведра, дал стакан с ней же.
- Теперь даже жарко, - сказала она с улыбкой. - Пойдем.
Возле самого входа в стене сделали нишу, я зацепил один из керосиновых фонарей и разжег его, еще один сунул ведьме. Света мало не бывает.
Тоннель даже не успели минимально привести в порядок - пол неровный, все время запинаешься о сколы или выбоины, оставленные кирками. Подпорки установлены редко и лениво, на скорую руку. Идти было недалеко, - все-таки, скалы тут далеко не самые большие.
Когда круг фонаря выхватил впереди дыру, я остановил Асаю.
- Как ты? - спросил тихонько.
- Вода высохла, - ответила она. - Разит очень сильно, почти как в церкви.
- Внутри, кажется, никого нет. Поставь пока фонарь, добавлю водички.
Фонари со стуком опустились на землю. Я отвел ее на несколько метров назад и еще раз обдал искристой. Она засветилась в темноте, я улыбнулся. Забавное зрелище. Как призрак - белая кожа, белые волосы, еще и светится. На кладбище ночью встретишь - свихнешься от страха.
- Ладно, осмотрим гробницу - и ждем чистильщиков, - сказал я. - Наша работа практически закончена. Потерпи, хорошо?
Она улыбнулась и кивнула.
Мы взяли фонари, револьвер отвесил свободную руку. Первый шаг внутрь, и даже я чувствую, как здесь мерзко. Удушливый, тяжелый воздух наполняет комнату, и смутные тени плывут на грани видимости.
- Давай быстрее, - прошептала Асая.
Еще шаг, эхо отдалось в каменных стенах. Фонарь осветил погребальный зал, и я покрутил головой. Гладкий каменный пол, стены облицованы серыми плитами, и напротив дыры видна лестница, ведущая куда-то наверх. Ее завалило в незапамятные времена.
Дыра получилась чуть выше уровня пола, возле нее свалены балки подпорок, которые никто так и не расставил, куски породы скиданы в темную кучу, возле них стоят какие-то ящики, и валяется забытая кирка. Куча тряпья темнеет между ними, на одном из ящиков стоит потушенный фонарь.
Никого нет, вот и славно.
Слева, у самой стены - возвышение, я зашагал туда. Там темнеет каменный саркофаг с криво сидящей крышкой. На крышке - какая-то резьба на забытом языке, ничего полезного. Асая сзади сказала:
- Я сюда подходить не буду, там совсем плохо.
Да я и сам чувствую, как Искра в груди непрерывно истощается. Фонарь со стуком опустился рядом, я взвел револьвер и толкнул крышку одной рукой. Тяжелая. Пришлось применить магию, и от нового толчка крышка соскользнула набок и с грохотом ударилась об пол. Поток скверны обдал лицо, и разум помутился.
Вспышка была сильной, как падение в кучу хорошо подгнивших трупов. Меня повело вперед, и я упал на колени, ухватившись за край саркофага. Секунд десять перед глазами летали тени, я слышал шепот в ушах, и чувствовал, как плавится разум.
- Я же волшебник Искры, - бормотал я. - Какого хрена?
В груди - лишь тянущая пустота. Искра исчерпалась и скверна начала пропитывать мое тело, но потом потеплело чуть выше солнечного сплетения, а потом снова наступила пустота, но стало немного легче. Искра откатилась раза три, пока, наконец, сознание не вернулось ко мне окончательно.
Запах стал сильнее, чем когда мы вошли, но уже не грозит мне немедленной Одержимостью. В пальцах вспыхнул светящийся шарик, белый свет осветил саркофаг. Пусто, само собой. Он до половины засыпан песком, а в песке - очертания человеческого тела. Скверна сожгла мой шарик, я запалил новый.
- Очень странно, - пробормотал я, поднося свет ближе. - Труп бы весь песок следами разложения пропитал. Может, мумия?
Утробный рык отвлек меня, я резко обернулся, и тут же выстрелил. Неизвестно откуда взявшийся Одержимый упал в нескольких шагах от Асаи, но звук был не от него.
- Пресветлый Лумис и все святые, - прошептал я. Трясущееся дуло револьвера смотрит на ведьму. - Это... это... что еще за...?
Она развернулась и снова зарычала, припав для броска. Балахон и всю воду растворило, когда открылся саркофаг, и она надышалась по самое не хочу. Пальцы удлинились раза в три, превратившись в костяные когти, глаза красные, волосы шевелятся сами по себе. А лицо...
Вы не представляете, как широко можно открыть рот, если нет щек и лишних сухожилий. Она распахнула... пасть так, что кончик подбородка почти коснулся ямочки на шее, и я увидел два ряда тонких клыков в нижней челюсти.
Она сделала неуловимо быстрый рывок вперед, но в паре шагов застыла, пытаясь удержаться. Когти алчно дрожат, видно, как все мышцы сокращаются, пытаясь бросить ее, чтобы убить, порвать, загрызть. Значит, рассудок еще с ней, это еще не конец.
- Асая, - сказал я, отбросив револьвер в саркофаг. - Это я. Не двигайся, ладно?
Ведро искристой обдало ее с головы до ног, она рыкнула и отскочила на пару шагов, исторгая светящийся пар. От слишком частого использования Искра изрядно истощилась, и откат начал замедляться.
- Проклятье! - прошипел я, чувствуя, как потихоньку испаряется металл ведра. Слишком много скверны в воздухе. В груди появилась некоторая наполненность, но до конца в такой атмосфере она никогда не восстановится, и я сделал пару шагов вперед, медленно, чтобы ведьма не снесла мне голову на инстинктах. - Я сейчас еще раз оболью тебя, хорошо?
Асая закрыла пасть, бухнулась на колени и скрестила когти за спиной. Взгляд красных глаз безотрывно смотрит на меня, я сунул руку в ведро, и в нем появилась светящаяся вода. Я облил ее еще пару раз, на третий в глазах стала различаться какая-то осмысленность, - они перестали казаться стеклянными и задвигались.
Я опустился напротив, и осторожно коснулся ее плеча. Асая вздрогнула и потянулась ко мне. Когти за спиной неприятно скрипнули друг об друга, пасть приоткрылась и закрылась снова. Ведьма замерла, потом выпрямилась, и я осторожно обнял ее. Искра в груди тут же обратилась в пустоту, и тьма завертела мой разум.
Сильно мы нахватались этой дряни.
- Ты, главное, держись, ладно? - прошептал я, гладя ведьму по спине. - Скверна частично выведется, сможешь обратиться обратно?
Она слабо рыкнула, потом кивнула. Я повернул голову, Асая старается не двигаться, чтобы случайно не поранить меня. Красные глаза смотрят вбок, чуть ниже них - кожа переходит в десны, и ряды клыков несколько раз перекрещиваются. Укусит - сразу шмат мяса вывернет.
Ведьма заметила мой взгляд, челюсти шевельнулись, и вдоль носа покатилась слеза. Тихий тоскливый вой вырвался и угас.
- Тихо, тихо, все будет хорошо, - я улыбнулся ей. - Я знаю, ты меня слышишь. Скоро ты обратишься обратно, и все будет хорошо.
Она кивнула, и новая слеза потекла вслед за первой. Искра снова исчерпалась до дна, я погладил ведьму по спине. Пусть не думает, будто я ее боюсь. Ведьма вздрогнула, и когти снова скрежетнули за спиной.
В груди опять тянет, паузы становятся слишком долгими. Это может быть опасно. Ведьма судорожно выдохнула, и я увидел, как нарастает кожа на щеки. Когти обратились в пальцы, она обняла меня и зарыдала.
- Пойдем, - шепнул я, поднимаясь и утягивая ее за собой. - Искра истощается.
Мы встали за домиком, чтобы нельзя было заметить со стороны деревни. Морозный воздух кажется таким свежим и кристальным, и луна освещает все вокруг, роняя черные тени. Шумит река, омывая кучу породы, со стороны деревни тоже какой-то шум.
Асая обнимает себя руками, ее знобит и трясет, а я жду пока, восстановится Искра. Девушка поглядывает на меня, в еще красных глазах - страх и легкое отчаяние.
- Вильрин... - начала она, но, видимо, испугалась, и замолкла.
- Все хорошо, - сказал я с улыбкой. - Ты очнулась, значит, все в порядке.
- Я... мне очень жаль, - она опустила голову. Я положил ладонь ей на макушку, и Искра снова потекла в нее, изгоняя остатки скверны.
- Это... такое бывает, - сказал я. - Колдуны порой теряют рассудок. Это нас ничего не берет, мы деревянные.
Она кивнула, я притянул ее к себе и обнял.
- Точно все хорошо? - спросила она шепотом.
- Ага. Ты все еще странноватая колдунья, которая не мерзнет зимой, и не более того.
- Это... в общем... и есть одна из правдивых сказок... о нас, - Асая снова ткнулась носом в мое плечо, ладно, хоть, не плачет. - Если я наберусь скверны, это повторится снова. Но если нужно, то могу и сама обратиться... - она запнулась, виновато посмотрела на меня, - если возникнет необходимость. Без скверны я сохраню рассудок.
Пресветлый Лумис и все святые. Я этого не переживу.
- Главное, что ты в порядке. Я понимаю, что тебе страшно, но я не считаю тебя чудовищем. Просто будь внимательнее и предупреждай меня, ладно?
Асая кивнула и подняла голову, и я коснулся пальцами ее щеки.
Теплая. Кажется, отошла. Вот и славно.
- Что будем делать теперь? - спросила она.
Я вспомнил, как в похожей ситуации на нас с другим колдуном Одержимый натравил толпу, потому что мы подобрались слишком близко к проклятой книге, от которой он нахватался.
- Схожу, закрою саркофаг, чтобы не тащило, и вынесу труп, - ответил я. - Не надо, чтобы кто-то понял, что мы бывали в гробнице. Чистильщики все равно не приедут раньше, чем через пару часов, а священник может прийти сюда... Одержимые привязаны к местам, где большое скопление этой дряни. Если заметит, что там кто-то был, может что-нибудь выкинуть.
- Хорошо, - она кивнула. - Я подожду здесь.
- Возьми, на всякий случай, - я сунул ей револьвер. - Я быстро.
Асая взяла оружие и покрутила в руках. На лице мелькнула улыбка, она приподнялась на цыпочках и поцеловала меня в щеку.
- Спасибо, - и отодвинулась.
Я махнул ей, и пошел к шахте. Все это мило, но кошмары будут сниться мне долго. А я думал, что она трупов-то не боится? По сравнению с ее отражением в зеркале, они действительно выглядят безобидными.
Я взял оставленный у входа фонарь и осмотрел нишу с инструментом. Надо бы как-нибудь придумать, как перетащить тело, чтобы поменьше его трогать. Моток веревки отправился на плечо, сгодится и так. Глянул напоследок в сторону деревни, люди стоят группками возле храма, мелькают тени между домами вдалеке. Вроде, все своим чередом.
Я нырнул в тоннель и прибавил шаг. Стоит поспешить, на всякий случай. В гробнице меня встретило уже привычное давление скверны. Куча тряпья между ящиками исчезла, видимо, это и был наш друг. Труп лежит на месте, в груди - дыры от выстрелов, покрытые подсохшей уже кровью. Мужчина лет пятидесяти, наполовину седой. Глаза впалые, под ними - мешки и чернота, рот перекосился в истовой ненависти... в общем, это надо видеть. На нем обычная одежда рудокопа - тулуп, штаны из мешковины, и сапоги, облепленные грязью.
- Если ты мертв, тобой мы займемся позже, - пробормотал я, направляясь к саркофагу. Лампа стукнула о камни, я поднял ладонь и в груди дернуло. Крышка, слабо светясь, поднялась в воздух и плавно опустилась на место. Чуть сдвинул ее, чтобы стало, как было, и пошел надевать на убитого веревочный галстук.
Волоком его будет попроще, а то с виду уж больно тяжелый.
Я вытер пот со лба и еще раз посмотрел по сторонам. Труп скинули по желобу для отработанной руды, и теперь он валяется на камнях. Теперь мы ждем, пока вон та туча не закроет луну, чтобы быстро сплавить его по реке.
- Как он там оказался? - спросила Асая, брезгливо поглядывая на тело. - Место же объявили запретным.
- Я слышал из разговора, что из гробницы вытаскивали... какой-то груз. Или само тело, или, что вероятнее, они его в ящик положили. Там были трое и священник. Из этих троих один убил другого, обоих мы нашли. Вот теперь и третий нашелся, я думаю. Одержимость заставила его вернуться и лежать под теплым светом скверны. Было бы забавно, если бы он в саркофаг залез.
- Бр-р-р-р, - Асая поежилась.