Когда-нибудь Хакс точно его пристрелит.
Комментарий к I-iv. Tell me is this where I give it all up Окей, это не драббл, я сдаюсь. И это не PG-13, по крайней мере, не к этому всё идет.
Пусть Кайло уложит Хакса спать.
====== I-v. If I risk it All ======
Спустя еще четыре часа генерал Хакс почувствовал, как начинает входить в ту стадию, когда черпаешь силы уже из самого чувства усталости. Смешанное с кафом адреналиновое пойло, которого по желанию могли хлопнуть штурмовики перед заданием, не возымело над ним никакого эффекта.
Но, видимо, ему было не суждено поспать до самого входа в гиперпространство, а то и до прилета на базу.
Где-то через два часа после ухода от Рена Хакс отправил двух криворуких механиков, умудрившихся устроить пожар в машинном отделении, в карцер до конца полета. Бардак на корабле был недопустим.
Внутренне генерал был весьма горд, что на его решение нисколько не повлияли личные чувства к тем, кто испортил ему момент наедине с Реном. Не ликвидированный вовремя огонь и вправду имел все шансы добраться до топливных баков, и тогда черное пространство космоса украсил бы еще один короткий и очень глупый взрыв.
Еще два часа прошли в ликвидации последствий и утихомиривании не на шутку переполошившихся штабных. После Старкиллера их можно было понять, они теперь любую внештатную ситуацию до конца жизни будут воспринимать как сигнал о том, что у них сейчас земля провалится под ногами.
Теперь Хакс шел к себе. После поединка с Реном и его пусть и коротких последствий генерал чувствовал, что ему необходимо в душ.
Он добрался до каюты, в очередной раз подумал, что это прекрасно, что исключительно его собственный скан ладони открывает все двери на борту Финализатора, и принялся стягивать с себя форму. Мысли сами собой вернулись к Кайло, а потом и к его грязному намеку, и командующий, зная, что его никто не услышит, не удержал тяжелого вздоха.
За тридцать два года Хаксу изрядно поднадоели всевозможные попытки его унизить. В детстве это был цвет волос, в юности – всеми “видимый” протекторат отца, хотя Брендал пальцем не пошевелил, чтобы продвинуть сына, – считал, что тот должен сделать себя сам. Но самое тошнотворное – вот это. На веку генерала было достаточно и женщин, и мужчин, причем не всегда человеческих, но никто из них никогда не имел отношения к службе.
...хотя нет, один имел. Но о том случае Хакс старался не вспоминать.
Форма обрела свое положенное место на стуле, и командующий прошел в душевую. Вделанное в стену панельное зеркало отразило бледное от недосыпа лицо, но предательских кругов под глазами Хакс не отыскал.
Сработало, видимо, пойло-то.
Генерал усмехнулся самому себе и коснулся кончиками пальцев шрама на боку, куда Кайло Рен от души врезал коленом. Теперь шрам саднил, но это ерунда. Интересно, сумел бы Кайло повторить то, что сказал, увидь он...
Взгляд Хакса через зеркало скользнул по собственному телу. Нет, генерал вовсе не был похож на тех испещренных шрамами старых вояк, но ему тоже досталось. И палкой, и пулей, и огнем, и виброклинком.
И не только ими. Хакс повернулся и глянул через плечо. Чуть поморщился. И прошел, наконец, в душевую кабинку, секундой позже отгораживаясь от мира стеклянной дверью с тонированной пленкой.
Прохладная вода пусть и не бодрила, но зато освежала. Генерал с наслаждением ощущал, как она сбегает по спине и заставляет тяжелеть вечно идеально уложенные волосы. Здесь, в своей каюте наедине с самим собой, Хакс мог снова думать без риска, что кто-то влезет с докладом, просьбой или вовсе попытается покопаться в его голове.
Разум расходился на две части. Та половина, что принадлежала Хаксу-генералу, не переставала анализировать потерю базы и собственное поведение. Ведь он пошел искать помощи у Сноука, почти побежал за его поддержкой, чего по своему положению делать не должен был бы.
Такое не оправдывалось масштабом катастрофы или собственным возрастом. В ближайшее же время Хакс намеревался сесть за составление подробного отчета – если не для Верховного лидера, то для самого себя. Впредь ничего подобного повториться не может.
Половина Хакса-человека вертелась вокруг Рена.
Мужчина уткнулся лбом в мокрую стену и прикрыл глаза, стараясь разложить чувства по полочкам, как он это делал с мыслями или заданиями. Но те не хотели поддаваться структуризации и настойчиво сплетались обратно в один большой хаотичный ком.
Он ненавидел Рена как никого в жизни. Ненавидел его избалованность, его эгоизм, эти постоянные детские выходки, отсутствие всякого самообладания и постоянное желание выделиться за его счет. Ненавидел его открытую книгу лица и ненавидел его идиотскую маску. Ненавидел его Избранность.
Но с течением времени Хакс перестал представлять себе жизнь без Кайло Рена на борту. Не спаси он его со Старкиллера, здесь было бы невероятно пусто.
Рен наполнял будни азартом и сладким привкусом соперничества, и командующий был вынужден признать себе, что на эту игру он давно поддался. Мальчишка бесил его и тем самым невероятно притягивал, буквально одним своим видом подзуживая на конфликт. И тем не менее Хаксу было не всё равно, что на самом деле чувствует Кайло.
Проще было бы списать подобные мысли на желание поближе узнать своего врага, но мужчина не любил сбегать с поля боя и поэтому лишь плотнее зажмурился. Эмоции, всегда таившиеся под кожей, в последнее время настойчиво требовали выхода наружу.
Вспомнился их поцелуй в лазарете, потом недавняя схватка... Черные, как беззвездный космос, глаза Рена, осторожное прикосновение к щеке.
Ладонь плавно скользнула по животу вниз. В голове генерала он сам уже вновь впивался Кайло в губы, а рыцарь сжимал невидимую хватку у него на горле – как тогда, в компункте, – и Хакса помимо воли сносило от одного представления собственной беззащитности. А потом он толкал Рена на кровать, прижимал его к ней весом и властно дергал за длинные волосы, заставляя открыть для поцелуев уже собственное горло.
Генерал рвано выдохнул – и выключил воду. Не сейчас. Сейчас его ждут дела.
Потом. Через пару часов он зайдет к Рену еще раз. К тому же, новый повод как раз вот-вот должен появиться.
====== I-vi. Could you break our fall? (NC-17) ======
Комментарий к I-vi. Could you break our fall? (NC-17) – Огромное спасибо Rammstein Engel (Ари, привет) за отыгрыш Рена в начале всего этого непотребства. Ты настроила меня на верный лад и очень помогла. Спасибо тебе.
- Дорогие товарищи, я спешу поздравить вас таким образом с наступающим Новым Годом. Очень неожиданно встречать его в новом фэндоме. Надеюсь тут задержаться.
Спасибо вам всем, я последнюю неделю летаю неприлично довольная. Спасибо вам за такую обалденную поддержку, вы офигенные.
- Ой-ой, автор в одну рожу пишет такую детальную и длинную нцу впервые в жизни. Не в моих это правилах, но будьте милостивы плез. Ибо чота стрёмна.
Я искренне постаралась доставить фап в студию.
Приятного (надеюсь) прочтения.
Вскоре на борту наступило время для сна, и большинство людей использовали его по назначению.
Счастливые.
Хакс намеренно дождался звукового оповещения отбоя для всех, кто не работал в ночную смену, и только потом заглянул в нужный ему отдел, взял нужную ему вещь и без лишнего слова отправился к каюте Кайло Рена.
Тот, наверное, не имел и понятия о том, что его любимую маску выудил из недр Старкиллера один из штурмовиков покойной Фазмы. Всё время после эвакуации в ней заменяли темное стекло обзора и чинили регулятор голоса.
Хакс не спрашивал, когда с ней так неласково обошлись. По его мнению, лучше бы её вообще потеряли.
Когда Кайло Рен надевал маску, он становился другим человеком. Его эмоции скрывались за непроницаемой чернотой, а гребаный регулятор не пропускал ни одной живой интонации.
Хакс привык иметь дело со штурмовиками в шлемах, но тут – тут была совсем иная история.
Генерал приложил ладонь к сенсорной панели, но, уже во второй раз подобным образом врываясь в личное пространство этого недоситха, подождал немного на пороге и только потом вошел внутрь.
- Рен! – окликнул он из маленькой комнатки, служившей прихожей. – Я принес кое-что. Думаю, оно в твоих интересах.
- Неужели свои хорошие манеры? – ядовито хмыкнули из комнаты. – Заходи уже, я б от них не отказался.
Хакс как наяву увидел, как Рен приглашающе машет рукой. Какая невиданная щедрость.
Мужчина вывернул в комнату, держа под рукой маску, и остановился шагах в пяти от кровати, у которой стоял Кайло в уже привычном ему боевом облачении. Вторая рука генерала по привычке так и оставалась за спиной.
- Я подумал, ты по ней скучаешь, – подхватил он ядовитый настрой, не спеша сразу же отдавать вещь владельцу. – Надеюсь, с ней и вправду всё хорошо, а то я не рискнул проверять.
Искренние удивление и едва ли не восторг тут же отразились на лице у Рена. Хакс мысленно отпраздновал победу, увидев сей потрясающий салют из эмоций, но внешне и глазом не моргнул.
- Скучаю, – уже ровным голосом ответил рыцарь. – Сам вернешь или мне забрать её?
- Забирай, – ответствовал генерал и протянул маску хозяину.
Испытать на себе действие Силы было более чем заманчиво, но... не из-за маски. Хакс всё ещё не собирался Рену подыгрывать.
- Спасибо, – неожиданно выдохнул тот и схватил свою маску, тут же разворачивая ее к себе и любовно проводя пальцами в плотных перчатках по новому темному стеклу и стальному лицу. В ней он чувствовал себя защищенным. Сильным. В ней никто не мог подчинить его себе, смеяться над ним или смотреть свысока.
Маска была его вторым лицом, и в ней его боялись.
Поэтому Кайло Рен не удержался и тут же надел ее, и она послушно, крепко и удобно охватила голову, микроинтерфейс коротко пискнул, включая голосовой фильтр, и Рен шумно выдохнул.
Он снова стал собой.
Пьянящее чувство покоя заволокло его, и Сила как никогда охотно заскользила по венам и нервам, возвращая Кайло Рену его власть над миром. Он расслабленно опустил руки и плавно поднял все предметы в комнате в воздух – и стол, и заскрипевшую стальную кровать – и Хакса, которого Сила тут же охватила со всех сторон, мешая двигаться и сопротивляться.
В первое мгновение у генерала ёкнуло сердце – как же он не переносил эту проклятую магию! – но в следующее он, желая показать, что не впечатлен, уже скрещивал руки на груди...
Которые не скрещивались.
Хакс закатил глаза:
- Твое поведение совершенно неподобающе. И я был бы крайне признателен, если бы ты соизволил поставить меня на место.
Между тем, чувство запредельной открытости разгоняло кровь по венам, а дышать в невидимой стальной хватке постепенно становилось труднее. Никто, кроме Рена, не мог похвастать тем, что сумел вот так взять и за пару секунд сделать из Хакса бессильную игрушку.
И генерал не понимал, чего он хочет больше: восстановления контроля над собственным телом или продолжения.
Стоило его словам отзвучать, как внутри головы командующего сомкнулось ментальное кольцо – далеко не такое жесткое, как в первый раз, но достаточное, чтобы почувствовать истинные эмоции генерала, что в открытой позе витал в воздухе. Такой беззащитный сейчас... Даже его невозмутимость падала под Силой Кайло Рена, и теперь коварные картины в его голове не могли помешать рыцарю делать то, что он пожелает.
- Неужели ты и впрямь этого хочешь? – раздался резкий синтетический голос из маски, и Хакса тут же потащило вперед, к Рену, да так, что тот уже своей рукой взял его за горло, хотя давление на легкие чуть ослабло. – Я чувствую тебя, – давление на разум чуть усилилось, – и ты вовсе не о возвращении ногами на пол думаешь.
Хакс сцепил зубы, тщетно пытаясь выкрутиться одновременно и физически, и ментально, но ничего, категорически ничего не выходило.
Всё то, что он так давно представлял в своей голове, обретало плоть, и генерал сам едва не перестал дышать, стоило обтянутым перчаткой пальцам властно ухватить его за горло.
С проникающим в разум Реном он не должен был бы желать, чтобы они сжались чуть сильнее.
- Я хочу, чтобы ты не копался в моем мозгу, – старательно отталкивая от себя все картины и не намереваясь сдавать вот так просто, процедил Хакс. – Это ясно? Моя голова – моя территория.
Маска Рена осталась холодной и неподвижной, но Сила вокруг, наоборот, забурлила злостью и жаждой власти. Ноги Хакса крепко свело вместе, а руки еще сильнее прижало к спине, чтобы казалось, что генерал стоит по струнке, отчитываясь перед рыцарем.
- Уже... Нет, – холодно ответил механический голос, и давление на голову Хакса усилилось.
Желание сопротивляться наконец заработало, и генерал зажмурился, силой воли вызывая в разум все недавние, яркие образы, которые не успели еще в нём остыть: собственная речь перед войсками Первого Ордена, внутренний пожар во время уничтожения республиканской звездной системы, гнев на самого Кайло из-за порчи корабельного имущества – и болезненно-свежие, бесконечные кадры взрывающегося Старкиллера, собственного позора и поражения. Что угодно, даже это, лишь бы Рен за всей лавиной чувств и мыслей не дотянулся до чего-либо окончательно личного.
Но Рен много, безнадежно много сильнее. Теперь их разумы соединились, и перед глазами генерала вспыхнули такие же рвущие душу, больные сцены: удивленное лицо Хана Соло, его последнее касание, крик мохнатого монстра и тут же рвущая боль в боку, падающее вниз мертвое тело отца...
Девка и предатель. По очереди хватаются за меч, за меч, который должен принадлежать ему по праву наследника, – и никак не отступающие, с отчаянием сражающиеся, и Сила, что вдруг вскружилась вокруг девки и дала ей шанс прорвать блок, вырваться, ранить, победить.
Всеми этими картинами и собственными бурлящими эмоциями, давящими и сжигающими изнутри, Рен продирался сквозь разум Хакса, упорно ища в его голове то, что он хотел – скрытое. Рука всё крепче сжималась на горле, выдавая напряжение темного рыцаря.
Больно, больно, больно, затылок командующего ломило, как во время самого дрянного похмелья, выдохи с хрипами рвались из груди, как бы он ни старался их удержать, и всё это перебивало валом катящееся чужое сознание в голове. Гнев, разочарование, боль, гнев, унижение, боль – картины вернулись снова, начиная второй круг, – и Хакс сдавленно застонал, чувствуя, как по вискам градом струится пот.
Собственный разум оказывался погребен под обрушившейся на него лавиной, но одно командующий ещё понимал ясно: теперь он знает. Знает Рена, как редко кого знал, и это знание может стать мощнейшим оружием.
Но Кайло давил слишком сильно. В глазах темнело от удушья, тело всё так же оставалось сковано, а голова была близка к тому, чтобы треснуть и разлететься на куски.
Хакс зажмурился еще плотнее, чувствуя, как неумолимо сдает позиции. Собственные мысли больше не шли, полностью заменившись на чужие, и генерал, понимая, что стал для Рена не более чем текстовой страницей в мониторе датапада, судорожно попытался уцепиться хоть за что-нибудь – хотя бы за одну нить в его голове.
Но она не находилась.
Почувствовав, что Хакс почти проиграл и теперь ждет разве что направления, приказа, Рен рывком сорвал с себя маску, – она повисла в воздухе рядом, – показывая свои болезненные, почти слезящиеся глаза и искривленный судорогой рот, и резко придвинулся, чтобы жадно впиться в губы Хакса поцелуем.
Генерал не дрогнул – и не стал проверять, сможет ли, – он сразу ответил на требование, не менее жестко впиваясь в чужие губы. Это было последней попыткой удержаться на плаву, но Сила, которую генерал едва ли не ощущал не только в хватке вокруг себя, но и исходящей от Рена, была несравнимо мощнее, чем та песчинка, которой являлся один человеческий разум.
Хакс уже не понимал, где его воспоминания, а где воспоминания Кайло, но он точно знал, что в битве, которую не выиграть, надо отступать.
Ему очень нужны были его собственные гребаные руки. Но и без них в голову Рена потекли образы – образы, образы, длинная вереница картин, перевитая старыми мыслями и чувствами. Вот он стоит рядом с Кайло Реном в первый раз и думает о том, что этот мальчишка слишком много о себе возомнил. Потом он бесится втайне, и раздражение наполняет его от каждого слова, от каждого самоуверенного движения “рыцаря”, потому что Хакс стоически не понимает, кто это такой и какая у него позиция в Ордене. Кроме владения Силой Рен не добился ничего, но стоило ли ему это пота и крови, как стоил генеральский пост ему самому?