- Что у тебя со спиной? – наконец спросил он.
Генерал закатил глаза: он скорее ожидал предложения на второй заход, чем личного вопроса. Впрочем, ломаться и отмалчиваться он тоже не собирался – это было глупо и по-детски.
- В пятнадцать лет я сбежал из семьи, – сказал мужчина, – потому что мне надоели постоянные издевки на тему того, что я папенькин сынок. Я по-юношески прямо желал доказать всем, какой я независимый и сильный.
- И ты попал не туда, – утвердительно откликнулся Кайло. Он уже успел подумать, что начало истории крайне похоже на его собственную, и это... удивительно роднило его с Хаксом.
- Ну как не туда... – командующий пожал плечами. – Я бы попал куда-нибудь в более приличное место, если бы корабль, на который я втайне нанялся как запасные рабочие руки, не захватили ребята на службе у хаттов. Сам понимаешь, пятнадцатилетнего человеческого пацана они не зарезали, а сплавили хаттам за большие шиши. Мой рыжий цвет волос особенно привлекал покупателей, поэтому за ценой они не постояли.
После слова “хатты” Рен стал смотреть на него с некоторой опаской, и Хакс не смог не заметить этого.
- Что?
- Просто... – рыцарь замялся, и на его лице как никогда отразилась внутренняя борьба. Он сбледнул с лица, потом пошел красными пятнами и наконец всё же открыл рот:
- Тебя..?
- Боги, нет! – поспешно воскликнул мужчина и уже спокойно продолжил. – Нет, мне повезло, я был... щупловат. Так что изнасилование обошло меня стороной, я бы скорее всего просто это не пережил.
Судя по лицу Рена, его внутренние переживания, какими бы они ни были, после этих слов улеглись.
- В общем, когда мы сели на какой-то свалке, – продолжил Хакс, – первым делом я, конечно же, попытался сбежать. Как ты мог догадаться, это была вторая из моих феноменально и феерически тупых идей. К счастью, она же была последней.
Генерал перекатился на живот, снова открывая взгляду Рена бледные, старые следы от кнута, сверху вниз сбегавшие по спине. Какие-то были почти не видны, какие-то выделялись бугристой, так и не восстановившейся до конца кожей.
Всего Кайло насчитал семь. Вроде немного, но владелец кнута явно не жалел собственных сил.
Хакс спокойно скопировал позу рыцаря, укладывая подбородок на сцепленные ладони.
- Отсюда же я извлек урок, что нельзя действовать без четкого плана. Это помогает до сих пор, и с течением времени я стал рад, что тогда меня выдрали за попытку побега. Такое как ничто вбивает на место мозги.
Рен покачал головой: он с трудом представлял, как можно радоваться тому, что у тебя пол спины в шрамах, которые получены не в бою.
- И как ты сбежал? – медленно спросил он, а рука сама собой протянулась вперед и легла между лопаток, чтобы потом медленно пойти вниз, очерчивая пальцами шрамы.
Хакс тут же выгнул спину, жмурясь, как довольный кот, и незамедлительно ответил:
- Через два месяца угнал корабль. Это было достаточно просто, после порки я вел себя, как шелковый, и называвший себя моим хозяином посчитал, что сломал меня. Потом я еще два года добирался домой, потому что прямых рейсов до дома, – он насмешливо блеснул глазами, – не ходило.
Кайло усмехнулся в ответ, и ладонь мягко пошла обратно вверх. Шершавая, грубая кожа на двух самых крупных шрамах вряд ли хоть что-то чувствовала, но на остальных вполне могла, и потому рыцарь и не думал переставать её гладить. Тем более когда Хакс так довольно прикрывал глаза.
- За это время я успел много где побывать, много чего увидеть, включая то, чего я бы лучше не видел никогда, и понять, что в этой Галактике не хватает структуры, – генерал запрокинул голову, когда ноготь Рена царапнул один из следов, но его голос не дрогнул, а дыхание не сбилось, – порядка. И какой-то организации, которая бы его поддерживала. Когда я вернулся домой, то ожидал, что отец просто выгонит меня обратно, а он вместо этого впервые сказал, что мной гордится. Он умер через два года после моего возвращения, когда я уже поступил в кадетскую Академию, готовившую будущие офицерские кадры для орденского флота.
Рена так и подмывало спросить об этих похождениях подробнее – Учитель никогда и словом не обмолвился о том, что именно знает о Хаксе, – но тут генерал очень хитро блеснул глазами и повернулся на бок.
- Твоя очередь, рыцарь.
Кайло внутренне дрогнул, но отступать было некуда. И уж тем более он не собирался отступать перед таким вызывающим Хаксом.
Комментарий к I-vii. How do I live, how do I breathe? С наступающим еще раз, чуваки! xD Коротко, но вторую часть оставим на следующий год)
====== I-viii. When you’re not here I’m suffocating ======
Комментарий к I-viii. When you're not here I'm suffocating Еще раз спасибо Rammstein Engel за разговоры о детстве Рена, они просто невероятно помогли и активно сюда вплелись (кусочек про Хана, например, был придуман именно Engel). Чес-слово, об канон мозг ломается, потому что всё запутано и ничего не ясно. #Диснейзачто
Хакс терпеливо ждал, пока Рен заговорит. Сейчас, лежа в постели и объективно будучи ниже рыцаря, он впервые не испытывал никакого дискомфорта.
Но зато Кайло явно его испытывал. И тогда генерал решил ему помочь:
- Начнем с простого? Сколько тебе лет хотя бы.
- Тридцать один, – несколько удивленно ответил тот. – Тебя правда интересует мой возраст?
- Да, – незамедлительно ответствовал Хакс, и лицо его хранило совершенно невозмутимое выражение, даже когда словесно он высказал всё свое удивление. – Особенно учитывая то, что ты оказался на год меня старше, а подчас ведешь себя так, как будто на десять младше.
Рен нахмурился.
- Насмешки не очень располагают к личным рассказам, я понимаю, – хмыкнул генерал и сел, тут же натягивая до бедер свой край одеяла. Сейчас ему казалось, что в каюте прохладно. – И всё-таки.
Рыцарь пожал плечами, провел пальцами сквозь растрепавшиеся со сна волосы и заговорил, смотря то на Хакса, то отводя взгляд в простыни.
- Я родился на Хосниан-Прайм. Мои родители не очень ладили, сколько я себя помню. Периодически приезжал дядя, о чем-то подолгу говорил с матерью. Помню, как однажды она была чем-то расстроена, дядя её успокаивал. Я сидел рядом и слушал, пытаясь понять, в чем дело, и всё, что я тогда понял, заключалось в следующем: сенаторы не могли договориться, и мать была ими разочарована. Тогда я сказал, что если бы я правил Галактикой, то никто бы ни о чем никогда не спорил.
Рен усмехнулся и в очередной раз поднял глаза на Хакса:
- Идиот, говоришь? Я побольше идиот, чем ты. Мать пришла в ужас, дядя – в не меньший. Сейчас я уже правда не знаю, что на самом деле имел в виду, но тогда мне казалось, что я просто хотел сделать свою мать чуточку счастливее, – он скривился, как будто слова были горькими на вкус. – Лучше бы промолчал. Они с дядей долго говорили наедине, а через пару месяцев мать сказала, что мне нужно отправиться к нему. Я не хотел, но с ней спорить было себе дороже. Да и она бы всё равно заставила. Так что я уехал “становиться джедаем”.
Рен скривился по новой и скрестил на груди руки, откидываясь обратно на стену:
- Как я выяснил позже, Люк Скайуокер чувствовал во мне Темную Сторону. Поэтому он и настаивал так на том, чтобы забрать меня к себе. Я учился – долго, около двадцати лет. Но я никогда не чувствовал себя там своим, – Рен указал на Хакса пальцем. – Ты то же самое говорил. Папенькин сыночка. Только среди учеников Скайуокера я был дядиным племянничком. Хотя однажды...
Он снова затих, и лицо его приняло печальное, почти болезненное выражение. Боль сменилась задумчивостью, потом едва ли не мечтательностью, но вскоре всё это опять свелось к тихой тоске.
- Прилетел... Хан Соло. Я упросил его взять меня с собой, – Рен сам не заметил, как глаза ожили от всколыхнувшейся памяти, а губы приподнялись в улыбке, – и следующие полтора месяца я провел на борту Сокола, пока...
“Явно одно из его лучших воспоминаний,” – невольно подумал Хакс и по оборвавшейся речи тут же понял, что подумал это слишком громко.
Лицо рыцаря враз потемнело, а черные глаза сощурились и вспыхнули недобрым огнем.
- Это неправда, – напряженно процедил он, и командующий ощутил, как накаляется атмосфера в комнате, а в следующую секунду вокруг горла уже сжималась знакомая невидимая ладонь.
- Отвали из моей головы, – захрипел Хакс, вцепляясь рукой в шею в бессильной попытке разжать хватку Силы, но в серых глазах заблестел ответный вызов. – Или горишь желанием объяснять войскам голое тело генерала в своих покоях?
Удавка тут же разжалась, и мужчина согнулся, зажимая горло, но усилием воли удержал кашель. Гребаная Сила...
- И что было дальше? – как ни в чем не бывало спросил Хакс, после того как выпрямился обратно. Теперь он старался придерживать свои мысли при себе и максимально расслабить сознание, чтобы только поглощать информацию.
Обработает он её позже.
- Потом заявилась Органа, – сквозь зубы выдавил Рен. – Они разобрались, и Хан Соло как преступника сдал меня назад. Я его больше не видел.
Повисла пауза, но Хакс удержал свой разум идеально чистым, не давая ни тени мысли скользнуть даже по его поверхности.
- Но кроме них и Скайуокера я помню еще один голос с самого рождения, – продолжил Кайло, и лицо его постепенно начало разглаживаться. – Голос, который не закрывал для меня пути, а открывал их. Я не знаю, когда и как Верховный лидер обнаружил меня, но я слышал его всегда. Он... был для меня отцом.
Генерал просто молча кивнул. Он прекрасно знал, что Сноук владеет Силой, но что он может лазать в сознания столь от него удаленные... Только было пробудившийся интерес Хакс задавил на корню. Нет, генерал давно научился ошибаться только один раз.
- Он встретился со мной, когда я был на своем первом задании, – сейчас Кайло не отводил глаз от лица командующего, как будто надеялся уловить хоть один признак живой эмоции и узнать, что тот еще думает. – Скайуокер не мог уделять внимание всем поровну, а давать кому-то верховодить не желал, чтобы он не вкусил Темной Стороны Силы. Мы чем-то напоминали Республиканский Сенат, который никогда не мог прийти к согласию.
После этих слов Рен задумался над чем-то – Хакс едва не пожалел, что сам не умеет читать мысли, – а затем довольно кратко и скомканно закончил:
- Я всё время слышал про честь семьи, великую мать, Кеноби, в память о котором меня назвали. Тем временем Сноук открывал мне глаза на то, ради чего совершались все их “подвиги”: Республика никогда не была ничем, кроме горстки существ, возомнивших себя мудрецами, которые направо и налево могут раздавать всем права и свободы. Кроме хаоса это ни во что не выливалось. И в какой-то момент я решил, что с меня хватит этого бреда, и, перерезав одного за другим учеников Скайуокера, которые пытались меня остановить, я ушел сюда. Мой дед был на единственно верном пути, и я намереваюсь следовать именно им.
- Мы схожи чем-то, есть такое, – медленно признал Хакс и, пожевав нижнюю губу, завалился на спину, подкладывая руки под голову. – Скажи одно. Как в тебе умещается следование целям Первого Ордена и твое собственное “я”?
Генерал буквально почувствовал, как к нему уже потянулись, но в последний момент Кайло не нашел в вопросе ничего хитрого или постыдного и отдернул нити Силы.
- Я... я не знаю, – тихо ответил он. – Но я преодолею всё это. Все разногласия. И никто мне не помешает.
“Никто,” – на полном серьезе согласился Хакс и увидел, как Рен коротко, но очень довольно дернул уголком губ.
Мальчишка действительно имел потенциал, раз понимал – пусть пока что только на словах – то, ради чего они сражаются. Ему бы повернуть мысли о контроле на самого себя...
- Я всё ещё чувствую её иногда, – вдруг сказал Кайло.
Хакс недоуменно изогнул бровь. Он хотел бы подумать, но при присутствующем здесь Рене перебирать свои мысли не собирался – к тому же, мало ли, как тот их растолкует.
- Тягу к Свету, – тяжело пояснил юноша. – К тому, с чем меня воспитывали.
Генерал был бесконечно далек от всего этого. Он служил Порядку и Первому Ордену, и глупое, на его счет, деление всего сущего на светлое и темное его ни капли не интересовало.
И тем не менее командующий хитро усмехнулся в ответ на слова Кайло Рена. Усмехнулся – и подался вперед, ловя рыцаря двумя пальцами за подбородок.
- Помочь тебе удержаться на Темной Стороне? – серые глаза глянули в черные, и Хаксу показалось, что он увидел в них ту самую бездонную, молчаливую Тьму, о которой говорил Рен.
По меньшей мере, их обоюдное желание явно принадлежало именно ей.
Взгляд Кайло вдруг властно вспыхнул, и Хакс сдавленно застонал, когда вместо обычной хватки за горло диафрагму вдруг прошило судорогой боли, а потом мышцы живота резко свело, не давая сделать вдох. Тело как будто пронзило десятком горячих игл, и генерал тяжело оперся ладонью о кровать, сгибаясь и надеясь переждать всплеск интереса со стороны Рена.
А потом Кайло заставил его сделать вдох. Не отпустил, не дал волю – а вынудил его тело вдохнуть, не подчиняясь желанию владельца. Хакс упрямо сжал зубы, но сводящее с ума ощущение собственной беспомощности успело начать бить в мозг.
Прохладная ладонь в собственническом жесте легла на исполосованную шрамами спину, и горячие губы скользнули по подставленному уху, опаляя дыханием:
- Помощь принята, генерал.
====== I-ix. But with you I’m feeling something ======
Комментарий к I-ix. But with you I'm feeling something Хулиганство чистой воды.
Пять дней спустя генерал Хакс сидел во главе стола в конференц-зале. С базы к ним пришел тяжелый грузовой корабль в сопровождении десятка СИД-истребителей, и теперь дроиды-ремонтники вместе с командой техников в полном составе уже третий час заменяли несчастный амортизатор.
- Через полчаса Финализатор будет готов к гиперпрыжку, – объявил генерал. Взгляды всего собрания были устремлены исключительно на него: кто-то старательно делал вид, что не желает прямо сейчас рухнуть лицом обратно в подушку, кто-то и впрямь выглядел довольно бодро – видимо, вколол адреналиновую смесь перед брифингом.
- Перед тем, как все разойдутся готовиться к старту, – продолжал командующий, – я бы хотел сказать вам всем пару слов.
Группка лейтенантов, сидевших на дальнем конце стола, сбледнула с лица, потому что фраза “хочу сказать вам пару слов” обычно обозначала жесткий разнос всех за провинность минимум одного. Генерал Хакс, отчитывая, никогда не повышал голос, но подчиненные втайне считали, что уж лучше бы он орал.
Стальные глаза обвели всех присутствующих, удерживая внимание даже в повисшем молчании.
- В первую очередь я хочу поблагодарить за службу. Последние две недели выдались крайне напряженными, и пусть база Старкиллер разрушена, система Хосниан-Прайм уже превращена в пыль. Силы так называемой Новой Республики практически сведены на нет. С вашей помощью, с вашей верностью и дальнейшими усилиями Первый Орден нанесет добивающий удар.
Первая часть речи едва отзвучала, а у собравшихся – как штабных, так и военных, – понявших, что их не будут ругать, уже загорелись глаза. В такие моменты Хакс чувствовал себя на вершине Вселенной: от вида вдохновленных им людей сносило крышу и ускорялось дыхание так же, как когда Рен пережимал ему горло.
Генерал уже набрал в легкие воздух, как отъехала в сторону дверь конференц-зала, и на пороге появился Кайло Рен собственной персоной. Он был в маске, в своем черном боевом облачении, и ничто не намекало, что под всем этим скрывается неуверенный в себе, но очень амбициозный и целеустремленный человек.
Собравшиеся затаили дыхание. Хакс никому не позволял прерывать свои брифинги, а нарушившие это негласное правило наказывались и попадали в большую немилость. Лучше было вовсе не явиться и доложить потом лично командующему, чем ворваться в конференц-зал с извинениями посреди чьей-нибудь речи.
- Входите, Рен, – вместо тысячи иных слов спокойно кивнул генерал и перевел глаза обратно на своих людей. – И когда Сопротивление падет к нашим ногам, это ваши имена будут вписаны в историю Галактики как имена тех, кто наконец принес ей долгожданные благоденствие и порядок. Первый Орден знал и победы, и поражения. Сопротивление считает, что потеря Старкиллера ослабила нас, в то время как его главная задача на момент уничтожения уже была выполнена. Было бы лучше, если бы он успел превратить в пыль еще и систему повстанцев, но этого не произошло из-за нескольких предателей и трусов, затесавшихся в наши ряды. Мы учли свои ошибки. Мы стали чище. Мы стали сильнее. И из сражения именно мы вышли победителями. Сопротивление пребывает в радостной эйфории от своей псевдопобеды? Пускай. После необходимого нам всем перерыва мы вновь выйдем из тени, и тогда нас никто не остановит. Если только все вы до самого конца будете верны Первому Ордену. А тех, кто падут в этой войне, навсегда запомнят, и они останутся теми героями, без жертвы которых наша цель не смогла бы быть достигнута.