Тони сжал кулак, видимо, проникся. Клэр одобрительно улыбнулась.
- Но мы властны над инстинктами. Мы можем противостоять исконной жестокости природы. Мы помогаем тем, кто не смог, не выдержал. Это не просто милосердие для того, кто уже не в состоянии подняться в силу разных причин. Старость. Болезнь. Не только. Мы помогаем тем, кто еще может подняться. Проявить волю, показать силу. Мы можем помочь - и помогаем. Бездомным и обездоленным не нужна жалость - им нужна надежда.
Зал зааплодировал. Даже Клэр похлопала в ладоши. Финальную фразу Тони все-таки внес сам, срезав добрую половину написанного. Что ж, иного от него никто и не ждал. Уилсон улыбнулась. Муж придет вечером, она уже достаточно поломалась, а Тони Старк есть Тони Старк. В конце концов, он фееричный трахаль. Чем не повод?
- Я молодец? - фыркнул он, взъерошивая и без того торчащие пряди.
Клэр кивнула, дернув плечиком. Тони сыто огладил белую кожу в вырезе синего платья взглядом, вздернул брови и невинно улыбнулся, пожимая плечами, выразительно глядя на часы - всем видом демонстрируя, что секс ему уже не интересен.
«Черт! Обманул! Снова!» - подумала Клэр и недовольно кивнула.
- Да, ты можешь идти. Спасибо, что пришел.
Напоследок Тони поцеловал ей руку, подмигнув, мол, с кем не бывает, а я такой, я капризник. В этом был весь Тони Старк - ходячая приманка. У него вообще есть сердце или хоть что-то, кроме этого реактора? Неудивительно, что у него вместо друга искусственный интеллект.
Потоки встречного воздуха цеплялись мягкими пальцами за его волосы, пока Ауди гнала на другой конец Нью-Йорка, а навигатор послушно отмечал повороты. Снова что-то было не так. Скорость цепляла желудок, прижимая его к спине, и зарождающееся ощущение прорыва в другие миры вонзило коготь, на секунду подарив ожидание «Вот оно! Новое!» Секунда заняла свое место на складе прошедших мгновений и не оставила после себя ничего, кроме разочарования.
Фондовые фуршеты проходили в один и тот же час, так что Тони не требовалось успевать на оба, но какая к черту разница, если жизнь отчетливо попахивала плесенью? В машине оглушительно орала музыка AC/DC, а Тони подпевал, и любой идиот мог сказать - да, Тони Старку охренительно хорошо, весело, он же король жизни! Тони и не хотел, чтобы кто-то думал иначе. Он никогда не говорил о чувствах, своих или чужих.
Тони не носил маски. Просто другие видели лишь то, что хотели. Что казалось им уместным.
Остановись Тони прямо сейчас - вот у этого Старбакса, за светофором, вон тот чувак на раздолбанной Хонде подумает, что на лице у Тони - выпендреж. Домохозяйка бросит на него заинтересованный взгляд и, отчаянно желая попасть в его постель, подумает, что у Тони лицо закоренелого бабника. Покупатель в конце очереди - что у Тони на роже написано, что он может купить это заведение прямо сейчас. Собранный типовой бизнесмен, у которого на лице отпечатываются цифры, приведший сюда ребенка, о да, скорее всего он и видит его раз в неделю после развода, подумает, что у Тони лицо скучающего человека. А Пеппер, хорошо его знающая, увидит то, что есть, но со своей трактовкой - усталость.
Можно ли назвать усталостью, когда ты сам себе противен и все в мире тебе опротивело? Если можно, то да, Старк устал. И все прочее: язвительность, циркачество - доля привычки, доля желания вернуть все на круги своя, доля попытки скрыть от других свою беспомощность в борьбе с этим состоянием, доля безразличия, доля танцев на пожарище. А что? Тони умел.
Бесцеремонно заваливаясь в двери, отсалютовав охраннику, он замер и понял, что совершенно забыл один адово важный факт.
Здесь были дети. Маленькие чертенята, с которыми Тони не умел обращаться.
«К черту, - скорчил рожу он, - Подумаешь». И, выдержав вторую за день порцию чересчур искренней радости своему визиту, направился к столику с едой.
- Чего он такой низкий? - спросил он у какой-то негритянки в аляповатой одежде.
- Так для детей же, - фыркнула она, загребая сладости и утаскивая их в сторону орущего угла, где размещались маленькие посетители.
Тони фыркнул в ответ и потянулся за последней случайно оставшейся конфетой. И столкнулся с маленькой детской рукой, а потом и с недоуменным взглядом карих глаз. Мелкота явно недоумевала, с чего это взрослый дядя решил ее объесть, и настойчиво тянула на себя. Вообще-то это была девочка, но Тони с гендерными признаками детей был плохо знаком.
- Тони Старк, отдай ребенку конфету, - раздался грозный голос, и миллионер (плейбой, филантроп и просто любимчик всех и вся) получил по рукам. Ребенок улыбнулся, распечатал конфету и принялся жевать ее, с садистским удовольствием наблюдая за тем, как отчитывают взрослого дядю.
Грозный голос обрел воплощение в виде пожилой дамы в очках с видом школьной учительницы. Старк моргнул.
- Здрасьте. А я тут конфетку взять хотел. Я вообще-то сюда деньги перевожу, да. Много. Меня нужно беречь и любить, - промямлил он.
Дама фыркнула, поправив очки.
- Пороть тебя надо, да некому. И то, пропустили уже воспитательное время, - проворчала она, - Иди, с детьми поговори, которым ты деньги даешь. И не вздумай пошлить! - погрозила она ему пальцем, и Тони содрогнулся.
Сбоку его дернули за рукав. Тони опустил глаза и увидел еще одного паскуденка, с большими серьезными синими глазищами. Обмазавшаяся шоколадом причина инцидента все еще наблюдала с безопасного расстояния. Тони топнул на нее ногой, и та сбежала в сторону нянечки. Пацаненок терпеливо подождал, пока Старк снова обратит на него внимание.
- Ты Железный Человек, да? - спросило недоразумение, - А зачем тебе костюм?
- Чтобы клеить дево… Э-э-э, это тебе еще рано. Тогда - спасать мир. И свою задницу. То есть себя, да, - спохватился Тони, соображая, что несет что-то не то. О чем говорить с детьми, Старк не представлял.
Он не мог даже вспомнить ничего такого. С ним никто и никогда не говорил, как с ребенком, да этого и не требовалось. Когда растешь среди техники, словарь формируется весьма, гм, специфический. Первое, что сказал Тони в три годика - реактор, ибо отец работал с ядерным оружием, и это было темой дня. Сказал через «л», потому что навык говорения пока был почти на нуле. Вторым словом, кстати, было ругательство, которым отец обозначал неудачные образцы. Мама была очень недовольна и перестала оставлять Тони надолго в лаборатории Говарда. Однако активный лексикон Тони все равно был мало похож на лексикон среднего ребенка.
Отец вообще слабо понимал, что перед ним пятилетний малыш, а не ровесник, и понять, почему именно «гребаная железка» работает плохо («твой папаша опять херачит на полную мощность, а хуле ему»), Тони мог только по интонации папы. Говард часто разговаривал сам с собой, а Тони слушал, так что, когда приглашенный мамой психолог спросил мальчика про каких-то перелетных птиц и какие-то времена года, Тони сделал большие глаза и выдал набор слов, сочетающий в себе гениальность как в физике, так и в нецензурной лексике.
После этого Мария Старк приняла железное решение не пускать его к отцу, когда тот работает. Однако к тому времени маленький Старк уже разбирался, что есть металлы и покруче железа, так что в итоге хвостиком таскался за отцом везде, где мог, игнорируя попытки посадить его за глупые игры. Он и читать научился только потому, что отец отказался брать его в лабораторию, пока тот не прочтет ему, что написано «вот тут». Что характерно, «вот этим» оказалась статья о светодиодах Ника Голоньяка.
При этом Тони едва ли расценивал свое детство как плохое. Да, ему не хватало отца как того, кто обнимет и скажет «Эй, малыш, я защищу тебя от всего». Но у него была мать, недолго, правда, но была. Вместо конструктора у Тони была монтажная плата, вместо головоломки - двигатель, вместо кукол - тысяча и одна микросхема, а машины были самые настоящие, хоть и маленькие - подарки у отца были весьма своеобразные.
В общем, нормально разговаривать Тони научился уже в школе. И то - среди восьмиклассников. А поддерживать человеческие темы, вроде выпивки, девочек или бейсбола - только в МИТе.
А теперь перед ним стояло нечто шести лет, которое даже двигатель собрать не могло, вот ужас-то. И о чем с этим говорить? «Человеческие» темы - рановато, сказок Старк отродясь не читал.
- Защищать себя? - задумался, тем временем, ребенок, - А, понимаю. Миссис Родригес говорит, что людей защищают близкие, те, кто их любит. У нас нет мамы и папы, и нас некому защищать, - он почесал светлый затылок, - Значит, у тебя тоже никого нет, как у нас? И поэтому ты придумал костюм?
Старк озадачился, борясь с желанием точно так же почесать затылок.
- Ну, что-то вроде того, - выдавил он, - А, э-э-э, поиграть не хочешь?
Ребенок покачал головой, с тоской косясь на орущий уголок с «нормальными» детьми. У Тони подозрительно защемило от родственного чувства.
- Эй, - позвал он, - Все эти игры не для тебя, да?
Мальчик печально вздохнул и покосился на Тони.
- Когда-нибудь песочница кончается, - не зная, что сказать, Старк замялся, - И ты выходишь в настоящую жизнь. Для некоторых она кончается раньше. Круто, что ты не такой. Ты потом им покажешь, да?
Ребенок неуверенно сощурился и вроде бы кивнул, загрузившись осмысливанием нехилой для него информации, данной взрослым мужчиной, да еще Тони Старком.
- Мистер Старк, - к нему подскочила организатор Глэдис Льюис и защебетала, - Другие уже собрались и выслушали пару речей. Может быть, вы выпьете бокал шампанского? И скажете что-нибудь? Детки ведь превосходные? Вы уже пообщались?
Голова Тони закружилась от обилия вопросов. Он взглянул на детей. Дети были чистые, причесанные и очень -очень шумные. Если так и надо, то, наверное, дети были первосортные. А если нет - то э-э-э… просроченные? Нет, не так. Неправильные? Тоже не то слово.
Короче, пусть будут, э-э-э, скажем, милые.
- Давайте сюда шампанское, ваши милые детки провернули мои мозги в миксере, - проворчал Старк, - У вас есть готовая речь?
- Что? О, ну, э, мы просто думали, вы ведь знаете, ваш секретарь, а у нас тут дети… - промямлила она, хлопая глазами.
Тони едва удержался от фейспалма. Идейные активисты. О Америка, зачем ты их рожаешь? Наверное для того, чтобы будить совесть таких, как Тони. И уравновешивать истинную суть нации - безразличие и лицемерие.
- Тогда, может, без речи? - спросил он, - Я подкину еще десяток тысяч, и мы разойдемся?
- Но мистер Старк, вы ведь такая звезда, расскажите о своем детстве или о том, какими вы видите ваших детей, почему вы помогаете, все такое, - забормотала она.
Тони в ужасе зажмурился. Рассказать про лабораторно-гениальное детство? О том, что детей не планируется в ближайший десяток лет? Что помогает, потому что так положено, если ты баснословно богат?
Черт.
Льюис, тем временем, вытолкала его на сцену под бестолковое щебетание и впихнула ему микрофон.
«Боже, благослови Америку», - уныло проговорил про себя Тони и начал экспромт.
- Добрый день, дамы и господа, это я, Тони Старк. Дети любят звать меня Железным Человеком, а правительство - упрямым сукиным сыном, но это тихо, чтоб малышня не услышала, - хмыкнул он, ловя сдержанные смешки и укоризненные взгляды нянечек, - Детишки у вас тут милые, хотя я попал под перекрестный огонь вопросов, в общем, еле выбрался. Как они тут справляются? - он кивнул на смутившихся нянечек, - Серьезно, девушки, вам нужна медаль за труд. Вы еще круче солдат, раз справляетесь с этими малолетними террористами.
Будто в подтверждение его слов из детского уголка донеслись возня и нестройный рев.
- В общем, у нас тут фонд, в который я перечисляю деньги, чтобы эта орава милых созданий до поры до времени не вырвалась из своего домика. Я надеюсь, им там хорошо? Меня из дома надолго до семи лет не выпускали, - пояснил он, - И мудро делали. Давайте я вышлю вам туда компьютеров и учебников по физике, и тогда вы мне воспитаете целый штат для «Старк Индастриз»!
Многие рассмеялись, многие захлопали, оценив подход Старка и забавность ситуации. Тони скользнул взглядом по толпе, ловя привычное внимание и те флюиды популярности, которые так любят певцы. Ощущения, что толпа жаждет тебя, хочет обладать тобой и слушать тебя. Разве что эти люди внешне скрывают этот факт. Но стоит только спуститься и намекнуть, что ты доступен…
Взгляд Старка наткнулся на миловидное личико с презрительной гримаской. Спрыгнув со сцены, пожав руки и расцеловавшись, он пробрался к его обладательнице. Обладательница была худенькой брюнеткой, излучавшей холодное презрение.
- Сколько негатива в мой адрес, - цыкнул Старк, шутовски салютуя бокалом, - Чем заслужил?
Девица фыркнула, но до ответа снизошла.
- Вы ведь ненавидите детей. Зачем тогда приходить сюда?
Тони прищурил черные глаза.
- Кому какая разница? Посмотрите на них, - он указал на гостей, - Они счастливы, что я тут. А сколько еще народу будет посещать такие фуршеты и давать свои деньги, чтобы иметь лишь шанс увидеть меня.
- А если я вам скажу, что Вселенная не вращается вокруг вас? - прищурилась в ответ она, нервно облизнув губы.
- То я вам скажу, что вы правы, потому что Вселенная вращается вокруг собственной оси, - отбил он и хмыкнул.
- Неужели вас совсем не задевает то, что будет с этими детьми? - она поправила черную прядь, и Тони имел удовольствие созерцать шею.
- Как же не задевает? Я инвестирую деньги в их настоящее и будущее. Разве это не забота?
- А как же тепло, внимание? - она поморщилась, - Деньги - не цена всего.
- Да ладно? Я могу перестать вносить их, и нянечки начнут увольняться из приюта, и тогда тепла и ласки совсем не станет. А начни я начислять им, скажем, по градусу ласки, то они начнут пыхтеть и обниматься с каждым по двадцать раз на дню, чтобы сотня долларов надбавки была у них на счету. Разве нет?
Девчонка порозовела и отвернулась. Тони умиленно осмотрел ее худенький задик в брючках и ощутил, что не против. Даже несмотря на гадостное настроение. Может даже, благодаря гадостному настроению.
Хмыкнув, он отставил бокал и, отодвинув волосы, проговорил в маленькое ухо, касаясь плеча щетиной:
- Мы ведь оба знаем, что я прав. И что вы не так уж хотите обсуждать именно это. Может быть, вы хотите поговорить о чем-то другом?