Он мог лишь надеяться, что щиты выдержат, но это была не более чем надежда — она не могла перерасти в уверенность прежде, чем он поймет, что же все-таки происходит. Единственное, что укладывалось в его голове, — что этот катаклизм исходил откуда-то сверху. Он поднял взгляд, как раз чтобы узреть очередную впечатляющую серию вспышек молний в пространстве между конусами. Теперь молнии били гораздо чаще и мощнее. Трудно было понять, что за энергия выделялась в процессе. Чубакка мог только надеяться, что щиты <Сокола> охранят их от всего этого бесчинства.
Вскоре обмен ударами молний стал почти непрерывным, пространство между вершинами конусов было расчерчено полосами огня.
Затем на какой-то момент показалось, что конуса втянули в себя огонь, поглотив всю энергию, которая струилась вокруг них. Громоподобный рев заметно стих, в то время как вершины конусов вспыхнули ярким светом и замерцали, переливаясь всеми цветами солнечного спектра.
Только Чубакка успел подумать, что на этом действу пора бы и завершиться, как вдруг заметил, что огненные блики стали сползать вниз по конусам, ко дну камеры — к <Тысячелетнему соколу>. В отчаянии вуки попытался активировать одну из двигательных систем — хотя бы одну, — но те упорно не желали функционировать.
Внезапно весь корабль окатило дождем из искр и вспышек, которые бешено заметались по его щитам. В мгновение ока сработали все предохранители и аварийные системы, но Чубакка даже не попытался повторно перезапустить их. Он не жаждал иметь на борту хоть одну работающую активную цепь, пока воздух вокруг корабля был до такой степени насыщен статическим электричеством.
Так же неожиданно, как и начавшись, ударная волна пронеслась мимо корабля. Чубакка вытянул шею, желая получить как можно лучший обзор, и успел разглядеть, как волна сметает со своего пути ховермобиль и распыляет на мелкие кусочки зарядный стенд К9, оставляя за собой пламенеющий след.
Пламя продолжило свой бег, нахлынув на стены ре-пульсорной камеры, затем взметнулось вверх, поднимаясь все выше к вершине конической полости, и с каждым пройденным миллиметром кольцо огня становилось все ярче, все мощнее, насыщалось все большим количеством энергии.
У вершины конуса огненное кольцо слилось в единую точку и взорвалось, выпустив наружу ослепительно яркий поток света, рассыпавшийся по всем направлениям. Внутренние стенки конуса содрогались, вибрировали и растягивались, пока энергетические вспышки шли по ним рябью.
Новый поток искрящейся энергии сорвался с вершин центрального и шести малых конусов, опустился к основанию камеры и, окутав <Сокола> покрывалом сияющих огней, тоже миновал его и устремился к пику конической камеры, где выплеснул всю энергию сквозь просвет наружу. И еще раз. И еще. И еще.
Пока все это не пришло к тому, что огненные кольца перестали сходиться в единую точку и принялись прорываться наружу объемными пучками — камеру озарил яркий свет местного солнца.
Чубакка, все еще пораженный и зачарованный происходящим, начал догадываться, что происходит. Коническая камера планетарного репульсора стала преображаться, видоизменять свою форму таким образом, чтобы ее вершина была устремлена прямо в небеса планеты Дралл.
Очередная энергетическая волна прокатилась по комнате, миновав корабль. Затем еще одна. Это продолжалось снова и снова, каждая вспышка взмывала к вершине ныне раскрытого конуса и заставляла его раскрываться все шире и шире. Чубакка проверил показания дисплеев систем зашиты и, к своему удивлению, обнаружил, что щиты держат. Правда, это говорило скорее не о прочности щитов, а об особенностях той энергии, которая окутывала корабль. Огненные сполохи не пытались проникнуть внутрь, а вместо этого просто проносились мимо.
Но Чубакку это больше не заботило. От него уже никак не зависело, выживут они в этом аду или превратятся в тлеющие угли. Титаническая машина будет повиноваться исключительно командам Анакина, и ничто не сможет встать у нее на пути.
Чубакка размышлял о бесчисленных мегатоннах горной породы и грязи, которые огненный шквал сметал на своем пути, о массированных ударных волнах, прокатившихся по окрестностям. Должно быть, под землей имелся целый лабиринт тоннелей, ведущих к камере, — и все они, очевидно, обрушились во время землетрясения, как и расположенный чуть выше форпост драллистов. Драллисты так мечтали об этом планетарном репульсоре, так долго разыскивали его. А вышло все так, что репульсор сам нашел их — и вывел всю организацию под корень, помешав любым ее возможным попыткам дестабилизировать ситуацию в Новой Республике. Чубакка нашел в этом некую высшую справедливость и улыбнулся самому себе.
В дверях рубки показался Джейсен, — он шмыгнул в пилотское кресло — кресло своего отца — и вытянулся в струнку, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. В этом кресле паренек казался таким маленьким, напуганным — и одновременно выдержанным, серьезным, будто взрослым. Видимо, на ужасы и смятение пока не нашлось ни сил, ни времени. Это придет позже. На то ведь и существуют ночные кошмары.
Подняв взгляд, мальчик смог в подробностях рассмотреть, что натворили буйные, неконтролируемые потоки энергии.
— Оно открывается, — полным изумления голосом произнес Джейсен. — И становится выше.
Чубакка проследил за его взглядом. Сперва он ничего не заметил, но Джейсен был прав. Даже расходясь все шире друг от друга, стенки конуса уходили ввысь. Возможно, это требовалось для того, чтобы вытолкнутые наружу обломки породы и комья земли не осыпались обратно в камеру. Возможно, на это имелись и другие причины. Кто знает, что было на уме у создателей этой невероятной машины?
Повернувшись лицом к Джейсену, Чубакка ткнул пальцем куда-то наружу, а потом занес руку на уровне головы мальчика, расположив ее ладонью вниз. Все это сопровождалось обеспокоенным рычанием.
— С Анакином все в порядке, — заверил его Джейсен. — Я все еше ощущаю его присутствие. Он где-то там, — пальцем он указал на какую-то конкретную точку на периметре камеры, — и он напуган — наверное, даже больше, чем мы, — то есть, ну, я говорю о нас с Джейной. Но с ним все хорошо.
Все еще стараясь перебороть собственный страх, вуки не удержался от легкого смешка. Ловкий это был ход со стороны Джейсена. Малыш прекрасно знал, как не любят вуки признаваться в своих страхах, и нашел способ, как не задеть чувства Чубакки — ив самом деле перепуганного до смерти. Да и попробуй тут не испугайся, когда все вокруг ходит ходуном. Чубакка жестом указал на корму <Сокола> и снова что-то вопросительно прорычал.
— С ними тоже все нормально, — подтвердил Джейсен. — Тетя Марча пришла в сознание, с ней вроде бы ничего страшного не произошло. Чего не скажешь о К9. Он будто мертв — или отключен, или его закоротило, или что там еще могло произойти. По крайней мере, лежит без движения.
Чубакка кивнул. Им и так повезло, что они остались живы. Если К9 можно восстановить, он займется им позже. Если нет — что ж, он все равно находил, что отделались крайне малой кровью.
Еще один энергетический импульс ударил по <Соколу> — его воздействие показалось несколько более жестким, чем предыдущие. Корабль покачнулся раз или два, затем накренился градусов на пять на правый борт. Чубакка задумчиво рыкнул. Это было напоминание. Напоминание о том, что еще ничего не кончено и что он рано принялся благодарить фортуну за подарок.
5. ЧЕРЕЗ ШЛЮЗ
Тракен Сал-Соло, самопровозглашенный Диктат Кореллианского сектора, лидер Лиги человечества, разглядывал стоявшую перед ним бутылку, на полном серьезе размышляя над тем, а не стоит ли ему хорошенько нализаться. В настоящий момент это было единственным подходящим способом скрасить ожидание.
Тракен никогда не умел ждать — и в этом была своя ирония, поскольку большую часть своей взрослой жизни он только и делал, что ждал. Ждал, когда его очередной начальник уйдет со своей должности, подаст прошение об отставке или просто загремит за решетку, ждал, когда созреет заговор, когда придет время, долго ждал предложения о наследовании поста от Дупаса Томри, Диктата Кореллии, — не дождался, вынужденно ждал, когда Томри наконец помрет, — тоже не помогло, на его место заступил этот идиот Галламби. Ждал, когда Империя проснется и осознает всю угрозу, которую таят эти проклятущие повстанцы, ждал от императора ответного удара, реакции на бунт. Ждал, чем обернется контрнаступление Трауна.
Ждал всего — и ждал напрасно. Его ожидания не свершались, а пьянящая радость от побед быстро сменялась горечью и разочарованием от унизительных поражений.
Тракен рывком схватил бутылку за горлышко, словно врага, которого хотел задушить. Он поднялся со стула, обогнул письменный стол и вышел из офиса — в коридоры управления раскопками. Это место не было таким просторным и уютным, как его прежняя штаб-квартира, зато здесь было безопасно. Тракен предпочел бы оставаться за городом, в своем подземном бункере, но Лига человечества вынужденно оставила это казавшееся неприступным убежище. Ситховы село-нианки умыкнули куда-то свою землячку Дракмус прямо у Тракена из-под носа, вдобавок забрав с собой и этого предателя-кузена Хэна Соло.
Не нужно было обладать даром предсказателя, чтобы догадаться, что те, кто способен вызволить двух пленников из хорошо охраняемого подземного бункера, могут с той же легкостью подложить на место пленников бомбу. Так что Тракену пришлось ретироваться, и теперь у него было на одну штаб-квартиру меньше. Что ж, придется добавить ее в счет, который рано или поздно будет вынужден оплатить Хэн Соло. Когда-нибудь он заплатит за все.
Тракен выбрался из здания на тускло освещенную вечерними сумерками улицу. Поглазел на то, как вторая смена рабочих заступает на службу, отправляясь на раскопки. Некоторые из них, заметив начальство, громко приветствовали его. Тракен вымучил на лице улыбку, приложил ладонь ко лбу и отсалютовал парням — ну или изобразил нечто похожее. И даже не пытался скрыть от их глаз бутылку. Такова была природа его ребят. Ему незачем было притворяться, будто ему чужды человеческие слабости и будто он не любит время от времени прикладываться к выпивке. А иногда и гораздо чаще.
Теперь бы только сами ребятки не подкачали. Но пока они так и не смогли найти кореллианский планетарный репульсор. Он должен быть спрятан где-то в тоннелях, прямо у них под носом. Он должен там быть. Или все станет намного хуже.
Правда, текущее положение дел и без того можно было назвать <хуже некуда>. Соло сбежал. Лейя Органа Соло исчезла. Бакурианцы невообразимо как прорвались сквозь гравитационный заслон заграждающего поля и теперь без присмотра слонялись по системе — а то и успели наложить свои лапы на Балансир. Все шло совсем не так, как планировалось. Ну, по крайней мере, кое-кому отомстить все же удалось. Да, Лейя Органа Соло ускользнула от него, но другие-то не разделили ее судьбу. Если ему повезет, то в исторических хрониках появится новая запись: генерал-губернатор Микамбер-лекто скончался от ран, полученных во время атаки на его резиденцию. Но даже если истинная история гибели фроза вдруг выплывет наружу, Тракен не будет сильно против. Все-таки страх — весьма полезный инструмент.
Но убийство генерал-губернатора не было первостепенным. Ставки были гораздо выше, и Тракен прекрасно понимал, какую опасную игру он затевает. Он знал больше правды, чем кто бы то ни было в этой звездной системе. И только ему одному было известно, сколько под этим кроется обмана — Только он знал, сколько опасностей таится за каждым углом. Он утверждал, что это именно он, Тракен Сал-Соло, распыляет звезды. На данный момент истинным распылителям звезд такая ситуация была на руку — предоставляла им лишнее прикрытие для реализации собственных замыслов. Не то чтобы они не могли ничего с ним поделать, отнюдь. Но они, похоже, искренне полагали, что он будет придерживаться своей части сделки и, когда придет время раскрыть карты, отзовет все свои претензии.
Что ж, пускай верят, во что хотят. У Тракена не было намерений выполнять собственные обязательства. Помимо всего прочего, те, кто занимался распылением звезд, наивно полагали, что, как только Тракен обнаружит на своей планете репульсор, он тут же с радостью отдаст его в обмен на предоставление ему исключительных прав распоряжаться на Кореллии по своему усмотрению. Ну и пускай продолжают в это верить, если им так хочется. Всех мятежных вождей они заверили в том, что планетарные репульсоры — это превосходное орудие зашиты, ничего более. Но Тракена не так-то просто провести. Он прекрасно понимал, что такое положение дел им и нужно: распылители звезд возьмут под свой контроль все репульсоры в системе и не подпустят к ним больше никого постороннего. А репульсоры — это ведь практически совершенное орудие шантажа и угрозы, которое более действенно, когда его только нацеливают, но не стреляют.
Ну так и пусть все прочие мятежные лидеры, эти землеройки из Верховного логова или эти неповоротливые идиоты-драллисты, думают, что им взбредет в голову. Пусть эти полоумные повстанцы на Талусе и Тралусе верят во все, что им наговорили о репульсорах. Пусть все они останутся в дураках, но не Тракен. Он-то знает, что те, кто владеет секретом распыления звезд, надеются обвести вокруг пальца их всех до единого. А еще он знает, что не так-то сложно повернуть реку в свое собственное русло и попытаться надуть того, кто хочет надуть тебя.
И все же есть тут одно <но>: пока его парни не отроют репульсор и не заставят его работать, все его спекуляции окажутся не более чем разделкой шкуры неубитого ранкора. Но раз даже эти грязные селониане сумели справиться с такой задачей, как обнаружение репульсора, то и его парням, людям, эта проблема нипочем.
— Диктат Сал-Соло! Диктат!
Тракен развернулся на пятках и узрел генерала Бри-мона Йарара, руководителя раскопок, спешащего к нему со всех ног.
— В чем дело, генерал?
— Новости, сэр. Возможно, очень важные. Только что ожил планетарный репульсор на Дралле.
— Что?!
— Только что, сэр. Мы не можем получить другой информации — все каналы связи по-прежнему забиты. Но наши сенсоры только что уловили вспышку активности репульсора на Дралле. Ненаправленный, неконтролируемый выброс энергии. Драллисты запустили его.
— Не верю, — проговорил Тракен. — Просто не могу в это поверить. Ну селониане, ну еще ладно. Они любят копаться в земле, и в Верховном логове есть неплохие специалисты. Но драллисты? Это же бездари… — На самом деле, когда Тракену доводилось быть честным с собой, он прекрасно сознавал, что его соратники по Лиге человечества тоже далеко не сливки общества, В основном, обычные головорезы. Даже при всей той помощи, что он получал от распылителей звезд, он так и не смог набрать себе в штат достаточное количество сведущих людей. Но он научился мириться с этим и рассматривал своих бойцов как лучшее, чем он на данный момент располагает, — а может, и самое лучшее, если учитывать специфику той работы, которую он им временами поручал.
Но будь они хоть сто раз головорезами, на фоне драллистов они все равно будут казаться великосветскими особами и первоклассными научными работниками. Тракену удалось хотя бы переманить на свою сторону несколько обиженных на весь свет технических специалистов, а также ряд бывших имперцев — солдат и администраторов. Но драллистыT Что бы ни говорили об этих помпезных маленьких идиотах, но одного у них не отнимешь: они неисправимо честны, искренни и осторожны. На Кореллии, а возможно, и на Селении, Талу-се и Тралусе существовали, по крайней мере, хоть какие-то зародыши недовольства существующими порядками, вокруг которых можно было выстроить мятеж. На Драл-ле восстание было осуществлено искусственно — потому что по-другому не получалось. Даже в Лиге человечества не взяли бы на службу людей, столь же гнусных, как те негодяи-драллисты, — а технические задатки драллистов были ничуть не лучше, чем их поведение.
И тот факт, что им удалось каким-то образом запустить планетарный репульсор, казался просто невероят — ным> Хотя постойте. Минуточку. Может быть, драллисты тут вообще ни при чем. Может быть, кому-то другому удалось провернуть там эту затею. И тут Тракена внезапно осенило — он понял, кем мог быть этот кто-то другой. И если он прав, то он сможет на всем этом неплохо поживиться.
Потому что, кто бы не заставил репульсор работать, долго ему его в своих руках не удержать. За это Тракен мог поручиться. Он повернулся к Йарару.