Локк снял тушку кролика с вертела и, разложив на листьях, разрезал на куски. Они молча жевали, сидя рядом, потом по очереди глотали из фляги родниковую воду.
«Почему я?» - этот вопрос мучил и интриговал Бена куда сильнее, чем все остальное. Даже если Локк предпочитает мужчин, во всем этом нет никакого смысла. Грубо говоря, Локк мог отыметь его там, в люке, не спрашивая согласия. Это можно было понять, это как раз вписывалось в привычную картину мира. Но не желание защитить, пожертвовав ради него интересами своих людей. А может, не стоило искать в этом смысл? Возможно, это была одна из тех вещей, которые нужно принимать на веру, без аргументов и логических конструкций? Потому что в ней нет ни капли логики. Бену теперь уже казалось недостаточным просто привлечь Локка на свою сторону, накрепко привязать и дергать за ниточки, будто марионетку, как он планировал изначально. Он хотел докопаться до сути, и ради этого был готов на любые эксперименты.
========== 4. ==========
«А тут на редкость уютно» – такая первая мысль посещает Лайнуса, когда школьный охранник приводит его в директорский кабинет и оставляет одного с просьбой подождать возвращения мисс Вествуд. «Мисс Вествуд» - отмечает про себя Бен, он скорее подумал бы «миссис Вествуд», но директриса живет с женщиной, и, кажется, они даже зарегистрировали брак, сейчас это возможно. Странно, да. Как быстро меняется мир. Он никогда не придавал значения таким вот вещам, они лежали вне сферы его интересов. Теперь нечто подобное может непосредственно повлиять на его жизнь.
Кабинет обставлен мебелью светлых оттенков, нарочито грубоватой, но стильной, чувствуется рука местного мастера. Каминг, кажется, «Каминг и К», так вот незамысловато. Старый Уилл Каминг и двое его дочерей, одна замужем за братом Дага Оушена. Почти все в городке заказывают у него мебель, у них с Джоном тоже есть пара образчиков. Вокруг легкий беспорядок, который, скорее, признак занятости, чем неаккуратности. И книги. Много книг. Несколько стеллажей от пола до потолка плотно уставлены книгами. Шагнув ближе, Бен, нарочно, не глядя, протягивает руку к книжным полкам. Ему нравится эта игра, всегда любопытно, что же попадется. Слепо шарит ладонью по растрепанным корешкам, тянет наугад один из увесистых томов. Хмыкает, глядя на обложку, улыбается уголками губ. «De revolutionibus orbium coelestium» - и да, теперь ему придется коротать время до прихода директрисы, читая Коперника в оригинале. Таковы правила игры, приходится им следовать. Удобно устроившись в кресле и водрузив на нос очки, открывает книгу и, наморщив лоб, продирается через мудреные латинские обороты. Давненько ему не представлялось возможности напрячь мозги, от ведения домашнего хозяйства здорово тупеешь. Бен с головой уходит в свое занятие, забывая о времени, так что прозвучавший над самым ухом ворчливый женский голос заставляет его ощутимо вздрогнуть.
- Только не говорите, что вы знаете латынь!
Подняв голову, он упирается взглядом в крепко сбитую среднего роста особу с коротко стриженной густой русой шевелюрой, одетую в строгого покроя брючный костюм и закрытую водолазку, которая стоит посреди кабинета, уперев руки в бока, и глядит на него вроде как даже с оттенком неодобрения.
- Э-э-э… прошу прощения, - торопливо поднявшись, он ставит книгу обратно на полку, - Я тут слегка похозяйничал, пока вас дожидался. Мисс Вествуд, я полагаю?
Рукопожатие у нее по-мужски крепкое, широкая теплая ладонь. Признак открытости характера и чуть повышенной эмоциональности. С такими людьми хорошо иметь дело, они не затаят камня за пазухой.
- Вы не ответили на мой вопрос.
Бен картинно поднимает брови.
- А разве вы задали мне вопрос? Кажется, вы сказали, чтобы я не говорил, что знаю латынь.
Уловив добродушную иронию в его тоне, директриса улыбается одними глазами, слегка качает головой.
- Хорошо. Вы на самом деле знаете латынь, или хотели произвести на меня впечатление?
- Да, я знаю латынь, - отвечает Бен совершенно честно и открыто. На самом деле, это удивительно – с тех пор как они здесь, он ни разу не соврал, он говорил правду, не прилагая ни малейших усилий, правда легко слетала с языка, периодически рождая внутри восхитительное ощущение свободы, - и Алекс тоже, хотя я, в свое время, был не особенно доволен ее успехами.
Вествуд с минуту глядит на него раздумчиво, склонив голову набок.
- Знаете, - произносит она, наконец, - У меня родилась идея в отношении вас. Но сперва я хотела бы поговорить об Алекс, в конце концов, я вызвала вас сюда, чтобы поговорить об Алекс. Присядьте.
Лайнус садится напротив стола, заваленного папками и учебными пособиями, наблюдает, как директриса вертит в руках карандаш, морщит лоб и сжимает губы. Судя по всему, разговор предстоит не из легких. Он был слишком погружен в себя в последнее время, он словно бы ждал, что окружающий их мирок вот-вот лопнет, будто мыльный пузырь, поэтому был слишком мягок с Алекс, позволял ей практически все. Там, на Острове, Бен установил за дочерью тотальный контроль, что явилось одной из причин разлада между ними, здесь же он вел себя в точности наоборот. Хотя, он интересовался ее оценками, но не особенно регулярно. Кстати, об оценках…
- Кстати, об оценках, - кашлянув, произносит он вслух, первым нарушая молчание, - У нее ведь неплохой средний балл, верно?
Вествуд кивает, оставив в покое карандаш, хмурится, скрещивает пальцы.
- Меня беспокоят не столько ее оценки, сколько компания, с которой она связалась. Уэсли Груббер, сын мясника. Трудный парень, не пожелала бы своей дочери такого друга. Ну, знаете, как это бывает – рос без матери, отец не дурак выпить, мальчишка с раннего детства был предоставлен сам себе. Помимо регулярных нарушений дисциплины, он втихую приторговывает тут дурью, но его еще ни разу не удавалось поймать с поличным. Колин Спенсер, тихоня, себе на уме. Думаю, все пакости, совершаемые Уэсли организует Колин, у Груббера слишком мало для этого мозгов. Анна Розенберг, лучшая подруга Алекс. Раньше училась на отлично, сейчас едва-едва вытягивает средний балл, плюс серьезные проблемы с дисциплиной. Алекс, она…, - взгляд директрисы, устремленный на Бена, делается острым и пытливым, - вы жили долгое время где-то вне цивилизации, насколько я знаю?
Лайнус прерывисто вздыхает. Кажется, с этой секунды он ступает на зыбкую почву. Впрочем, если выдавать информацию строго дозировано, то можно не врать ни единым словом.
- Я работал на компанию «Дхарма Инишиэйтив», в одном из их отдаленных филиалов. Да, благами цивилизации нас не особо баловали. У Алекс было мало возможностей нормально учиться и общаться с ровесниками.
Директриса понимающе кивает.
- Сейчас она всячески пытается это компенсировать. Учитывая отсутствие у нее опыта общения, ею очень легко манипулировать и подавать дурной пример, понимаете?
- Если я начну запрещать ей дружить с кем-либо, то она просто будет продолжать делать это тайком от меня. Подростки… , - Бен беспомощно разводит руками, - Мне не хотелось бы терять связь с дочерью, терять ее доверие.
- Вы правы. Насильственными методами эту проблему не решить, но на вашем месте я бы не спускала с нее глаз. А ваш партнер… мистер Локк? Какие у них с Алекс отношения?
Бен едва заметно улыбается, вспомнив увиденную вчера картину – Джон чинит забор, Алекс незаметно подкрадывается сзади и по-кошачьи запрыгивает ему на спину. Хохочет, уговаривая покатать ее по двору, не обращая внимания на недовольное ворчание, впрочем, больше притворное.
- Она воспринимает его, скорее, как друга. Хотя, в некоторые моменты, ему даже быстрее удается заставить ее слушаться, чем мне.
- А ее биологическая мать?
Губы Бена непроизвольно сжимаются в тонкую линию, он слегка качает головой.
- Я растил ее один. С младенческого возраста.
- Ясно. Понимаю, насколько вам было нелегко. Однако, мистер Лайнус, я хочу предложить вариант, который позволит вам одновременно присматривать за дочерью и принесет пользу нашей школе. Мистеру Уитни, нашему учителю истории, уже семьдесят шесть. Его мучает подагра, он часто берет больничный и мечтает уйти на покой. Заменить нам его некем. Как вы смотрите на то, чтобы занять его место?
Сказать, что Бен удивлен, значит ничего не сказать. Он буквально ошеломлен этим нежданным предложением. Откинувшись на спинку стула, он с минуту глядит на директрису, чуть приоткрыв рот. Потом к нему возвращается дар речи.
- Но… я ведь не учитель. У меня нет опыта преподавания, я не знаком с программой…
- Вы неплохо подготовили Алекс, у вас, определенно, есть педагогические способности. А с программой можно ознакомиться за пару недель. Разумеется, мы не сможем оформить вас как преподавателя, поскольку у вас нет соответствующего диплома. Только как временно замещающего. Это минус в зарплате при той же нагрузке.
Бен хмыкает.
- Умеете вы делать соблазнительные предложения. Я могу подумать, или вам требуется немедленный ответ?
Покинув директорский кабинет, Бен стоит в пустом коридоре, пытаясь привести в порядок хаотично мельтешащие мысли. Окружающий его мир, этот город, Дарк Лейк, что казался поначалу призрачным маревом, потихоньку обретает плоть и краски, и, кажется, они с Джоном и Алекс начинают пускать тут корни, будто молодые деревца. Сперва визит шерифа, потом воскресная служба, любопытные взгляды горожан, перешептывания, мэр, пожимающий ему руку и тот тощий вертлявый парень, репортер местной газетенки, который вынырнул вдруг из толпы и сделал снимок, вызвав у Бена неконтролируемое желание тут же отобрать камеру и шваркнуть ее о пол. Даже малая толика публичности могла представлять для них опасность, Уитмор вряд ли прекратил поиски. Вместо этого ему пришлось стоять, улыбаться, сжимая рыхлую ладонь мэра Кэссиди левой рукой, с которой уже сняли повязку. Теперь вот предложение поработать учителем… Деньги интересовали его в последнюю очередь – тех сбережений, что он снял с одного из многочисленных счетов Дхармы и положил в местный банк, им хватит не на один год, плюс заработок Джона. А вот от возможности приглядывать за Алекс не стоило бы отказываться. Не считая того, что роль домохозяйки успела ему порядком осточертеть.
Резкие трели школьного звонка бьют по ушам, заставляя Лайнуса вздрогнуть от неожиданности. Коридор в один миг наполняется шумом, гамом, топотом ног. Ученики снуют взад-вперед, галдя и толкаясь, передвигаются группами и поодиночке; кто-то ковыряется во внутренностях шкафчиков, кто-то переругивается, кто-то гордо шествует по центру коридора с видом кинозвезды, кто-то застенчиво жмется по углам. Бен слегка ошеломленно вертит головой, прислушиваясь и присматриваясь - этот маленький мирок кажется ему воплощением хаоса, совершенно непонятно как можно органично в него вписаться и не сойти при этом с ума. Однако, уже спустя минут десять наблюдений, он начинает улавливать некие закономерности в поведении детей, безошибочно выделяет из толпы лидеров, представителей «свиты», аутсайдеров, фриков-одиночек и местную шпану. Спускаясь по лестнице вниз, он замечает, как молниеносно и незаметно крошечный пакетик с марихуаной перекочевывает из одного кармана в другой в обмен на смятую купюру, как торопливо, на коленках переписывается домашняя работа из чужой тетради, как щедрой рукой раздаются сладости, пинки и подзатыльники.
За зданием школы, где он оставил свою машину, у большого мусорного контейнера тусит группка мальчишек лет двенадцати. Троица крепышей прочно держит в кольце щуплого сутулого пацаненка, по уши закутанного в махровый шарф домашней вязки. Слов их диалога не разобрать, но разговор явно идет на повышенных тонах. Бен стоит у машины, наблюдая за развитием событий. Наконец, троица переходит от слов к действиям – подхватив слабо трепыхающуюся жертву за руки и за ноги, они открывают крышку контейнера и сбрасывают ее внутрь, словно мешок с мусором. Довольный гогот спугивает стаю ворон неподалеку; победно побарабанив по пластиковой крышке кулаками, троица удаляется. Бен медленно идет к контейнеру, не успев до конца сформировать внезапно посетившую его идею. Жертва хулиганов, тем временем, с трудом выбирается наружу и принимается уныло стряхивать с одежды шелуху.
- Как зовут? – деловито интересуется Лайнус.
Мальчишка шмыгает носом, поднимает на него бледно-голубые глаза, подслеповато моргает, достает из кармана очки и водружает на нос. Типичный школьный ботаник, чем-то похож на него самого в детстве, разве что вместо русой челки надо лбом у него темный стриженый хохолок.
- Тим… Тимати Лотнер. Сэр, - добавляет он после короткой паузы, учуяв в собеседнике некое начальство. Голос у него сиплый, паренек явно простужен.
Бен рассматривает его, склонив голову набок, потом произносит таким тоном, словно они знакомы уже не первый год.
- Что ж, Тимати. Я бы угостил тебе мороженым, но сейчас это не очень хорошая идея. Как насчет горячего шоколада?
… - Ты будешь… кем? Учителем истории? – Алекс замирает с отвисшей челюстью, ложка, незаметно выскользнув из ее руки, плюхается в тарелку с рагу, - Ну, ты даешь, - она прыскает, мотает головой. – Средняя группа, да. Они сожрут тебя живьем, это мелкие монстры, вся школа от них стонет.
Бен приподнимает бровь, косится в сторону Джона, сидящего за столом с непроницаемым выражением лица.
- Так уж и сожрут. Не забывай, что я управлял Островом.
- Ну, это разные вещи. Ты не сможешь никого уволить и отправить на материк, если тебя не станут слушать и слушаться.
- Как-нибудь справлюсь.
- Тебе директриса что-то про меня говорила? – подвижная физиономия дочери делается крайне подозрительной.
- Задавала разные вопросы. А будешь сильно любопытной, так кто-нибудь непременно прищемит тебе нос.
Алекс фыркает, утыкается в тарелку. Ужин проходит в разговорах на темы, не имеющие отношения к школе, Джон не спешит с расспросами, явно ждет момента, когда они останутся наедине. Наконец, Алекс поднимается в свою комнату, оставив на столе недопитый чай и обещание спуститься и помыть посуду где-то, наверное, через полчасика.
Отодвинув чашку, Джон вопросительно поднимает бровь.
- Ты уже тщательно все обдумал? Уверен, что это хорошая идея?
Бен лишь пожимает плечами.
- Сложно сказать. Знаешь, я ведь никогда даже не задумывался о том, чем могу заниматься вне Острова. Все, что меня интересовало, находилось там, и нигде более. Даже будучи на материке, я всегда знал, что вернусь, обязательно вернусь, даже если придется совершить для этого невозможное. Уитмор такой же. Он глава одной из крупнейших транснациональных корпораций, у него миллиарды на счетах и агентурная сеть по всему миру, он имеет то, о чем большинство людей может только мечтать. Но единственное, чего он по-настоящему хочет в этой жизни – Остров. А я изменился. Мне сейчас надо как-то… Надо с чего-то начинать, куда-то двигаться. А что? – Его взгляд, устремленный на Локка, делается пристальным и пытливым, - Ты против?
Тот мотает головой.
- Нет, вовсе нет. Признаться, я рад. Тебе ведь наверняка наскучило сидеть дома.
Поднявшись, Локк собирает со стола посуду, и Бен вдруг улавливает промелькнувшую на его лице болезненную гримасу, а секундой позже замечает чуть более скованные, чем обычно движения левой руки.
- Что-то случилось? Ты здоров?
- Да ерунда. Уронил доску на плечо.
Бен озабоченно хмурится.
- Где-то у нас была мазь от ушибов. Поставь, ради бога, посуду на место, Алекс все уберет.
В их спальне он перетряхивает аптечку и, отыскав нужный тюбик, помогает Джону снять рубашку. Присвистнув, рассматривает багровый кровоподтек на левом плече, слегка касается пальцами.
- Надеюсь, трещины в кости нет. А то, может снимок сделать?
Джон фыркает.
- С каких пор ты превратился в наседку, Бенджамин?
Бен картинно изображает на лице оскорбленную добродетель и чуть сильнее сжимает пальцы, заставив Локка зашипеть от боли.
- Эй, эй, я пошутил!
- Не особенно удачно, прошу заметить.
Джон сидит на краешке кровати смирно и молчит, пока поверхность ушиба тщательно обрабатывается мазью с резким запахом хвойных масел, украдкой рассматривает Лайнуса снизу вверх, всего, целиком. Вид у того до крайности сосредоточенный и настолько по-домашнему уютный, что внутри словно бы разливается что-то теплое и щекочущее. Подцепив Бена пальцами за пояс штанов, он притягивает его поближе, не обращая внимание на недовольное ворчание, утыкается носом в шероховатую колючую поверхность свитера крупной вязки, куда-то чуть повыше живота, жадно втягивает ноздрями запах, его запах. Бен пахнет неповторимой смесью кондиционера для белья, бергамота и каких-то трав, лосьона после бритья, дыма от костра, наверняка, еще с прошлой рыбалки, и еще чем-то таким, неизъяснимо своим, собственным. Организм Джона отзывается на этот запах вполне определенным образом, ему, организму, по всей вероятности, наплевать на ушибленное плечо и то, чем Бен в данный момент занят. Каким-то образом, спустя пару секунд, Бен оказывается у Джона на коленях, оседлав их верхом. Он шипит, чертыхается сквозь зубы, просит дать ему хотя бы вытереть испачканные мазью руки, но все тщетно. Ловко перевернувшись, Джон валит его на кровать и с видимым удовольствием пристраивается сверху. Колючий свитер словно по волшебству покидает поле битвы, а пуговицы на светло серой в полоску рубахе, во мгновение ока, частично расстегиваются, частично разлетаются по сторонам, капитулируя перед непреодолимым натиском. Бен уже не протестует. Он молчит, часто дышит через нос, сглатывает, сжимает губы в тонкую линию, а его расширенные зрачки частично перекрывают радужку, отчего глаза кажутся темнее. Управляясь с его брючным ремнем, Джон не отпускает его взгляд ни на секунду, будто гипнотизирует; победно улыбается, запуская руку ему в штаны и обнаружив там непоколебимо твердое подтверждение того, что все его действия полностью одобрены.