Бен в его руках привычно гибкий, податливый, чутко откликающийся на все движения, подобно хорошему партнеру в танце. Он, внезапно, перехватывает инициативу, и все тут же становится похожим на довольно жесткий поединок – кусает за губу, почти до крови, безжалостно вдавливает палец в ушибленное плечо, заставив охнуть от боли, по-кошачьи извернувшись, оказывается сверху, рывком стягивает с него штаны вместе с трусами и, небрежно отбросив их в сторону, берет в рот – сразу, глубоко, почти до основания. Джон, не сдержавшись, стонет в голос, но тут же замолкает, вцепившись зубами в собственное запястье – комната Алекс в другом конце коридора, но стены в доме довольно тонкие. Уютного, домашнего Бена и след простыл, а тот, кто явился на его место, вытворяет языком и губами такое, от чего у Джона под опущенными веками вспыхивают и гаснут яркие сполохи, а все мышцы как будто скручивает судорогой. Его хватает ненадолго – мир на секунду становится багрово-алым, потом его заполняет яркая синева, и Джон словно наяву слышит плеск волн…
Мягкие пальцы неторопливо скользили по нагретой солнцем коже спины, втирая крем для загара. Вверх-вниз, вверх-вниз, с завораживающей монотонностью. Вывернув шею, Джон Локк поглядел назад, туда, где расплывчатый диск солнца просвечивал сквозь сочную листву тропических растений, а ниже, прямо над его головой маячила бледная физиономия Бена с полуприкрытыми веками. Это было странно, нереально, ошеломляюще, похоже на фантастический сон – их неожиданный пикник в крошечной уединенной бухточке, и то, что сам Бен Лайнус, лидер островитян, сидел в данный момент верхом на его заднице и натирал ему спину кремом для загара, как будто они уже давным-давно стали любовниками. У Бена было странное выражение лица, как будто он не просто совершал простейшие механические движения, а решал некую важную для себя задачу, или напряженно прислушивался к собственным ощущениям. А может и то, и другое. В любом случае, за ним было бы любопытно просто наблюдать, если бы его поза и его действия не вызывали у Джона реакций, несовместимых с созерцанием и анализом. Ему повезло, что в данный момент он лежал на животе. Хотя, если так будет и дальше продолжаться, то дискомфорт ему вскоре обеспечен.
- Может, достаточно? Не хотелось бы тебя напрягать. Джек сказал, что тебе стоит пока избегать физических нагрузок.
Бен замер с таким выражением лица, будто его вырвали из глубокого раздумья, глянул на свои измазанные в креме ладони.
- Не назвал бы это занятие физической нагрузкой. И ты… ты меня не напрягаешь, я сам предложил. В итоге, это было… даже приятно.
Некая нотка удивления прозвучала в его голосе. На самом деле да – ему было приятно просто прикасаться к Джону Локку. Странно, раньше он не видел необходимости в тактильном контакте ни с кем, кроме Алекс, разве что. Как союзник, Локк оказался невероятно полезен – он без вопросов привел в расставленную ловушку Шеппарда, Остин, Форда и Хьюго, которого сразу же отпустили восвояси, он помог уговорить Шеппарда согласиться на операцию, он раскрыл предательство Джульет. И он вел себя так, как будто был лично заинтересован в том, чтобы Бен благополучно избавился от опухоли в позвоночнике и остался жив. Он хотел… чего? Отношений? А может просто секса? Хотя, вряд ли ради перепиха сомнительного качества стоило так стараться. И все бы ничего, с этим можно было со временем разобраться, но вот повышенный интерес Локка к личности Джейкоба и его постоянно растущее влияние среди людей, вызывало у Бена нешуточное беспокойство. Два вожака – чересчур много для одной стаи.
- Знаешь, я тут подумал о нашем разговоре.
- О котором?
Джон слегка поерзал, словно бы намекая, что не прочь сменить позу, но, судя по всему, Бен намеков не понимал.
- Ну, ты сказал, что не торопишь меня, хочешь, чтобы я разобрался во всем. В том, что между нами происходит. Думаю, я разобрался. И я готов к большему.
Джон еще больше вывернул голову, приложил ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от слепящих лучей, вглядывался в лицо Бена. Тот выглядел до чертиков серьезным и сосредоточенным, машинально вычерчивая пальцем на его спине какой-то узор, с трогательно розовеющими на солнце оттопыренными ушами и нахмуренным лбом.
- Ты хорошенько все обдумал? Знаешь, все может получиться не так… как в теории.
- Знаю. Я изучил… предмет. И, кстати, ты уверен, что будешь сверху?
Бену казалось, что его вопрос должен прозвучать дерзко и вызывающе, но так ли оно было? Он не успел понять реакцию Джона по его лицу, мир вдруг перевернулся с ног на голову – только что он сидел верхом на заднице Локка, получая удовольствие от удобства своего положения, и вот он уже лежит на спине, а Локк нависает сверху – голый до пояса, горячий, будто аккумулятор, впитавший энергию солнца, с этой своей неизменной полуулыбкой на лице, довольно щурится, будто кот, поймавший мышь. Бена в какой-то момент пронзает яркое, как вспышка, ощущение физического превосходства над ним другого человека, одновременно пугающее и бередящее некие струнки в душе, о наличии которых он даже не подозревал. Масса тела, широкие ладони, стальные пальцы – Локк может скрутить его в момент, покалечить, убить голыми руками. Он держит ладони под спиной Бена, страхует. Инстинктивно страхует, защищает. С ним можно хотя бы ненадолго отпустить контроль. Совсем ненадолго.
- Уверен ли я? – резко очерченные обветренные губы растягиваются еще шире, - Абсолютно.
========== 5. ==========
Бен бежал по джунглям, бежал панически, без оглядки и продуманного плана. На одних инстинктах преодолевал ямы и неровности почвы, перепрыгивал через сплетения лиан, полусгнившие стволы деревьев. Но даже длительная практика передвижения по Острову с любой скоростью не помогла, когда под ногами внезапно образовалась пустота, и он кувыркнулся вниз по склону, каким-то чудом не свернув себе шею. У него получилось сгруппироваться так, чтобы избежать серьезных травм, а боли от ушибов он даже не почувствовал. Мир вращался с бешеной скоростью, потом вращение стало замедляться и, наконец, прекратилось. Бен лежал, уткнувшись лицом в сгиб локтя, пытался отдышаться. Тяжелые испарения с запахом гнили поднимались откуда-то неподалеку, забивали ноздри и гортань, а грудную клетку словно бы стискивало огненными обручами. Именно в эту минуту паника схлынула, мгновенно, подобно волне, а на смену ей пришло ощущение абсолютной и необоримой безнадежности. От НЕГО невозможно убежать, невозможно скрыться. ОН даже не стал тратить время на преследование, он и так знает в точности, где Бен находится в данную минуту, ему потребуется минимум времени, чтобы попасть в любую часть Острова. Бен услышал характерный звук – гул и потрескивание, но продолжал лежать, даже не поднимая головы. Внутри него царила обморочная пустота. То самое ощущение, которое настигало его всякий раз, когда он слышал этот звук, ощущение, что внутренности сворачиваются в противный склизкий комок, а нервные окончания дрожат, будто струны, пропало бесследно. Звук прекратился; треснула ветка под ногами человека, ногами, обутыми в добротные коричневые походные ботинки, слегка испачканные глиной, с налипшими травинками. Ботинки приблизились и остановились в полуметре от его лица. Бен не чувствовал себя униженным, валяясь в грязи у чьих-то ног, он бы валялся так и дальше, если бы это помогло ему избежать неизбежного. Но увы. Морщась от боли в ушибленной спине, он начал медленно подниматься на ноги; распрямляясь, выхватывал кусками вид коленей стоящего перед ним человека, бедер с накладными карманами на широких штанинах, металлическую пряжку ремня, клок темно-коричневой футболки, выбившейся из-за пояса, крепкую шею, волевой подбородок, широкий рот… Едва заметно вздрогнул, заглянув в глаза. Цвет глаз серо-голубой, как предгрозовое небо, аккуратная точка зрачка, знакомый прищур. Но Джон Локк никогда не глядел на него с таким холодным злорадством и явным выражением намерения. Джон Локк просто убил бы его. Если бы смог. В тот раз ведь не смог. Просто убил бы…
Бен резко садится на кровати, на секунду задерживает дыхание и, выдохнув, старается дышать тихо и размеренно. Шевельнувшись, Локк бормочет что-то во сне и переворачивается на другой бок. Кажется, у него начинает со временем получаться не будить Джона из-за своих кошмаров. Бен бездумно глядит в темноту – циферблат и стрелки настенных часов слабо светятся на стене напротив. Без четверти семь. Что ж, он поспал достаточно, чтобы не заснуть прямо на уроке. Хотя, заснуть ему, в любом случае, не дадут.
Когда же это все прекратится? И прекратится ли? Все эти ложные воспоминания, которые приходят во сне и наяву, будоражат, пугают, заставляют мучиться бессмысленными сожалениями. Хотя, почему «ложные». Джейкоб ясно дал понять, что все случившееся случилось на самом деле, только в другом варианте развития их судеб. А таких вариантов много. Каждый их поступок, каждый шаг приводил к последствиям. Все зависело только от них самих. Он вспомнил события, что снились ему. То, как они с Локком стояли на краю ямы, куда он много лет назад сбросил тела сотрудников «Дхармы Инишиэйтив». Стояли, целясь друг в друга в упор. Помнил, как боролись в его душе растущая привязанность к этому человеку, неоднократно спасавшему ему жизнь, и страх пополам с ревностью, страх, что тот перетянет на свою сторону его людей и займет его место лидера. И Джейкоб… Да, близость к Джейкобу была на первом месте, в конце концов, от людей всегда можно избавиться и завербовать новых. Но когда Локк первым опустил свой ствол, Бен последовал его примеру. В нынешней реальности. В иной реальности он выстрелил Локку прямо в сердце и сбросил его тело в яму. А потом Локк вернулся в образе Черного Дыма, вернее, тот принял облик Локка. Он переманил на свою сторону его людей, стал их божеством. И все обернулось на редкость скверно, так скверно, что хуже не бывает …
Бен трясет головой, яростно трет виски пальцами, пытаясь мысленно переключиться на другой предмет. Прекратится ли это когда-нибудь? Ответ на его вопрос знает лишь Джейкоб. Что ж… Выспаться не удалось, но стоит рассчитывать на то, что холодный душ и чашечка кофе помогут ему пережить очередной суматошный день.
- С утречком!
Тренер Бизли, чей столик в учительской располагается как раз напротив двери, салютует ему наполовину обглоданной куриной ногой, пытаясь одновременно дожевать то, что у него во рту, и изобразить на своей физиономии широкую улыбку.
- Доброе утро, Сэм.
Бену, определенно, нравится этот человек – чистота и незамутненность сознания, откровенность на грани грубости, отменный аппетит и наверняка молодецкий сон. Просто позавидовать можно. Они с Бизли здесь единственные мужчины, так что тот в первый же его рабочий день с ходу предложил образовать коалицию для противостояния «бабскому засилью» в учительской. Бен дипломатично увильнул от ответа и постарался завоевать симпатию коллег прекрасного пола, что удалось ему практически сразу и без особого труда. Теперь каждое утро его приветствуют с теплотой, а не просто с дежурной вежливостью, и даже миссис Бертрам, преподаватель естественных наук, на лице которой как будто навечно отпечаталась вселенская скорбь, слегка приподнимает уголки тонкогубого рта при встрече, регулярно поят чаем и закармливают домашней выпечкой, которой он по-братски делится с Бизли.
Галантно ответив на приветствия дам, Бен выкладывает на свой стол стопку листов с тестами, учебник и несколько методичек. Запихнув объедки обратно в коробку для завтрака, Бизли вытирает руки салфеткой, выдвигается из-за стола всей своей грузной фигурой, будто туча из-за горы, обменивается с Беном рукопожатием.
- Приятель, я каждый раз удивляюсь, когда ты переступаешь порог этой комнаты. Я хотел заключить пари с Вествуд, что ты и недели не протянешь, эти мелкие поганцы изведут тебя напрочь, но она послала меня куда подальше. И, видит Бог, я бы проиграл это пари.
- Не все так плохо, - отвечает Бен, рассеяно улыбаясь, - не все так плохо.
Их школа была единственной в Дарк Лейк, здесь под одной крышей учились дети разных возрастов, хотя директор Вествуд старалась придерживаться программ для младшей, средней и старшей школ, установленной в их штате, насколько это было возможно при ограниченном количестве учителей. Бена взяли на работу даже без сертификата, с условием, что он дистанционно пройдет обучение на курсах в Сент-Луисе и предоставит сертификат позднее. Если с младшей группой все изначально складывалось более-менее благополучно, в старшей наличествовал костяк из учеников, нацеленных на колледж, так что уровень дисциплины и успеваемости был сравнительно неплохим, то со средней дела обстояли довольно плачевно. Значительная часть учеников происходила из семей простых работяг, зачастую неблагополучных, где крепкая ругань, побои и запах перегара являлись неотъемлемой частью как будней, так и праздников. Большинство детишек предпочитало не напрягать свои мозги наукой, а находить занятия поинтереснее, подвергая, вдобавок, насмешкам и издевкам тех, кто хотел учиться. Верховодили в этом маленьком мирке братья Хадчинсоны – Глен и Марк, с чьим папашей Бену довелось столкнуться на тёмной улице спустя месяц после их с Джоном переезда. Каждое занятие в средней группе было для учителей настоящим испытанием, порой дело доходило до срыва уроков и женских истерик в директорском кабинете. Бен поставил себе целью переломить сложившуюся ситуацию, а добиваться своих целей он умел. Чтобы завоевать авторитет в любом коллективе и начать контролировать его членов, необходимо было, для начала, избавиться от предыдущих лидеров. «Избавиться» не всегда означало устранить физически, испорченная репутация и потеря уважения к лидеру работали всегда, и работали без сбоев. Так произошло с Чарльзом Уитмором, которого, в итоге, выдворили с Острова, к вящему удовольствию Лайнуса.
Изначально Бен мысленно поделил учеников на три группы – «зачинщики», «зрители» и «галёрка». К «зачинщикам» принадлежали братья Хадчинсоны и еще человек пять отпетых хулиганов, задававших тон среди одноклассников. «Зрители» были самым крупным сегментом в этой структуре, эти ребятишки представляли собой инертную массу, толпу, готовую поддержать любого, кто даст им возможность развлечься, а «на галёрке» оказались тихони, зубрилы и прочие аутсайдеры, вроде Тимати Лотнера, с которым Бен познакомился еще после своего первого визита к директору. Лотнера он взял под свое крыло, впрочем, никак не демонстрируя это публично, ибо парнишке пришлось бы совсем туго в роли любимчика нового учителя. Тот оказался весьма полезен, предоставив Бену подробную информацию о каждом из учеников, в том числе и ту, которую не найдешь в личном деле. Также из малыша Тима получился неплохой шпион – он узнавал о планах «зачинщиков» и заблаговременно предупреждал Лайнуса, позволяя ему постоянно быть на шаг впереди. Война началась потихоньку, исподволь – Бен никогда не лез за словом в карман и умел поставить кого угодно в неловкое положение, и, оказавшись несколько раз объектами дружного хохота со стороны «зрителей» и «галёрки», братья Хадчинсоны начали мстить. Месть их не отличалась изощренностью и изобретательностью по причине примитивности интеллекта – подложенные на учительский стул кнопки и «пукалки», попытка написать краской неприличное слово на заднем стекле лайнусовского старенького внедорожника, прерванная своевременным появлением школьного сторожа, гогот на уроках, после коего, впрочем, источники шума тут же без церемоний выпроваживались за дверь. Военные действия протекали с явным перевесом в пользу Бена, и вот уже «зрители», коих он регулярно обеспечивал достойным внимания зрелищем за счет проколов противника, глядели на него с явным уважением, а «галёрка» воспряла духом, что не могло не отразиться на средних показателях по успеваемости.
На сей раз, Глен Хадчинсон маячит прямо в дверях класса, опершись плечом о косяк и засунув руки в карманы. Оба брата это уменьшенные копии их папаши – широколицые, скуластые и рыжеволосые, с физиономиями, сплошь усеянными веснушками. Глену исполнилось четырнадцать в прошлом месяце, но из-за патологической неуспеваемости в старшую группу его не перевели; его брат был двумя годами моложе. Приближаясь, Бен размышляет о том, что от парня так и веет самодовольством, и даже если бы Лотнер не предупредил его об очередном готовящемся «теракте», можно было об оном легко догадаться.