- Надень. Думаю, что Кай не хотел бы, чтобы в тебе пропал прекрасный боец, коим ты можешь стать, я уверен. Оружие закаляет, оно позволяет защищать самих себя и тех, кто нам дорог, - его глаза как-то фанатично блестели при этих словах. - Я знаю, что если бы ты тренировался с детства, то сейчас был бы умелым бойцом. Но так как этого уже не произошло, то просто хочу, чтобы страх перед оружием прошел. И не отрицай, я же вижу, как ты на него смотришь сейчас, и видел, как смотрел вчера.
Я повел плечами и протянул руку, думая, что Окане просто отдаст мне оружие. Но он снова опустился на колени и, аккуратно придерживая мой локоть, одел апрадит. С сухим щелчком замок сомкнулся на запястье, подобно плотному и широкому металлическому браслету. Никогда не задумывался раньше, как устроен этот механизм.
Прислушавшись к себе почувствовал холод металла, шероховатость кожи и невозможную тяжесть апрадита. Окане отпустил мою руку, и мне с трудом удалось удержать ее на весу.
- Взмахни им, - прозвучало скорее как еще одна просьба, чем приказ.
Повиновался и прочертил клинками линию в воздухе. Не представляю сколько весило оружие, но оно тянуло к земле при каждом движении. С трудом удавалось подчинить себе нетренированные мышцы и заставлять руку двигать так, как надо.
- Вставай, - Окане потянул меня за запястье и вывел на помост.
- Что ты делаешь?
Но он ничего не ответил и встал за моей спиной. Потом, оставив достаточно расстояния между нами, обхватил мою правую руку поверх кожи апрадита и еще раз рассек клинками воздух, направляя. Получилось более изящно, чем минуту назад это сделал я.
- Вот так, - сказал он, переместив ладонь чуть выше и сжав пальцы у меня на локте.
Все его прикосновения через броню апрадита ощущались плохо, а точнее совсем не чувствовались, можно было лишь угадывать, по легкому, едва заметному давлению, что от меня требует невольный учитель.
- Теперь повтори это, - вот это уже прозвучало как приказ.
Отшатнулся и удивленно уставился на него.
- Я никогда в жизни не хотел учиться борьбе на апрадитах! - на последних словах сорвался на крик, гневно вдыхая и выдыхая.
- Иногда нам приходиться быть сильными, Том, - его спокойствие меня бесило.
- Я всего лишь ученый-математик, - ладони тряслись от едва сдерживаемого бешенства. - Мне незачем знать, как правильно убить противника. Или как лучше взмахнуть рукой, - продолжил ядовито, - чтобы отсечь ему что-нибудь.
Я тяжело дышал, с трудом проталкивая воздух в легкие, и даже сам не понимал, почему в принципе так завелся. Хотя апрадиты всегда действовали на меня подобным образом, просто терял себя при одном их виде. Ужас, отвращение, восхищение и страх смешивались в дикий коктейль, который в прямом смысле слова срывал все тормоза и ограничения.
- Как его снять? - спросил, когда удалось относительно восстановить дыхание.
- Сейчас, - Окане подошел ближе и поднял мою руку с апрадитом.
Он провел пальцами по гладкой коже нарукавника ниже к запястью и чуть надавил на едва заметную металлическую вставку. Я почувствовал, как что-то уперлось в руку, и ее тут же пронзила дикая боль, отзывающаяся острым саднящим ощущением на коже. Но через секунду все прошло и апрадит, тихо щелкнув, выпустил меня из своего плена.
- Что это было? - спросил, удивленно потирая запястье.
- На каждом апрадите есть свой собственный зажим, - Окане аккуратно положил апрадит на пол с его парой, - который открывается только одним единственным способом. Никто кроме владельца, разумеется, об этом не знает. Если ты надел чужой апрадит и не знаешь устройства замка, - техник опасно блеснул глазами, словно наслаждаясь этим небольшим экскурсом в историю оружия, - то можешь никогда его не снять. Апрадиты изготавливаются именными и свои секреты не открывают никому кроме истинного владельца. Их броню - кожу и сталь - как ты знаешь, не может прорубить ничто на свете, это самый прочный материал. По древней легенде, так как никому не удавалось в живую увидеть изготовление оружия, апрадиты куют в дыхании дракона. Каждый из них единственный в своем роде, поэтому ты никогда не сможешь встретить две абсолютно одинаковые пары.
- Не знал этого, - протянул задумчиво. - И ты мне дал надеть свой апрадит, а я ведь понятия не имел, как его снять!
- Но, я же был здесь, - он улыбнулся мне.
- Сумасшедший! - пораженно посмотрел на Окане, но к кому конкретно обращался не понял и сам.
- Ты не первый, кто мне об этом говорит.
Я подобрал свою сумку и вылетел из зала, тяжелая дубовая дверь с глухим стуком захлопнулась за спиной.
- Бой завтра в четыре, не забудь, пожалуйста, - донеслось мне вслед.
Несся по коридорам, соверешенно не разбирая дороги и на автомате сворачивая в нужную сторону. Это было ужасно! И как только позволил этому сумасшедшему одеть на меня апрадит?! Я же ненавижу это оружие! Чертов Окане! Со злостью зжал зубы, да так, что чуть не прикусил себе язык.
Добежав до гостиной своего факультета, плюхнулся в самое дальнее кресло и замер, стараясь, чтобы меня никто не заметил. Скрючившись на мягком сидении, поднял голову и устремил взгляд в большое витражное окно, которое из-за солнечных лучей переливалось всеми цветами радуги. Идти в комнату сейчас не хотелось, и я решил просто посидеть в факультетском зале. Он представлял из себя средних размеров помещение, внутри которого разместили множество столов, стульев, кресел и диванов, а также огромное количество книжных шкафов. Многие предпочитали проводить здесь вечера за домашней работой, пережидая перемену в занятиях или просто болтая на отвлеченные темы. Я же наоборот старался как можно реже находиться в гостинной, так как близкими друзьями обзавестись все еще не успел, а шум, который приносила с собой толпа студентов, мешал заниматься. Намного ближе было тихое уединение моей комнаты, где всегда можно отпустить и себя, и мысли на волю. Но сейчас хотелось оказаться в этой гомонящей толпе, чтобы заглушить буревавшие внутри чувства и образы.
Спустя несколько минут смог немного отдышаться, и вдруг услышал разговор пятикурсников, сидящих на соседнем от меня диване. Они тоже говорили об апрадитах. Коря себя на чем свет стоит, постарался слиться со спинкой, и вслушался в их разговор.
- Я слышал от отца, - произнес один из них, на вид самый старший, - что апрадитов в мире не очень много. Только потомки знатных родов и приближенные глав материков имеют их в своем арсенале. Если в семье один сын, то ему по наследству передаются отцовские апрадиты, если же их два, то для старшего куются новые и чтобы их получить, он должен отгадать загадку.
- Загадку? - удивленно спросил другой пятикурсник.
- Да, загадку, - раздраженно повторил первый. - Все знаю, что апрадиты закаляют в дыхании дракона, - проигнорировав недоверчивое фырканье сокурсников, рассказчик продолжил, - и что после этого они становятся самым мощным оружием, какое только можно найти на Савартании. Так вот, - парень смерил недовольным взглядом друзей, - кует их подземный народ - гиторды. Это небольшие существа, похожие на людей, с мускулистыми до пола руками и острыми, вытянутыми ушами. Говорят, что никто не знает, где их искать, только сильные мира сего. И когда у них заказывают апрадиты, они изготавливают совершенно новые, отличные ото всех предыдущих. В мире нет ни одной одинаковой пары апрадитов. Когда процесс ковки закончен, старший сын должен один явиться за оружием. Тогда гиторды окружают его и насильно надевают на руки апрадиты. Силой, потому что всем известно, что если ты не знаешь их секрета, то не сможешь снять. Жертву помещают в пещеру на три дня, ровно столько дается на разгадку секрета апрадитов. Но перед этим его приводят к старейшине гитордов, и тот дает всего лишь одну, - мальчик поднял вверх указательный палец, словно подчеркивая важность того, что он говорил, - туманную подсказку о секрете устройства замка. После этого несчастный вынужден сидеть в темной, затхлой и сырой пещере три дня в почти кромешной мгле без еды и воды. Если по прошествию этого времени он не знает, как открыть замок, то гиторды сами снимают апрадиты и изгоняют провалившегося. Это величайший позор для семьи, если их сын не смог разгадать секрет замка. Гиторды же уничтожают эту пару, так как для каждого, вне зависимости от расы, они изготавливают свои, особенные.
- Откуда ты все это знаешь, Ли? - спросил один из пятикурсников. - Ты же вроде не бьешься на апрадитах.
- Мой брат получил собственные апрадиты, - гордо ответил парень, - когда ему было всего лишь семь. Он мне потом все рассказал, спустя некоторое время. Натан сказал, что первый раз увидев гитордов очень испугался, такими они были отталкивающим. Да и представьте себе, семилетнего мальца, коим был мой брат тогда, которого какие-то ужасные существа с острыми ушами и длинными руками окружили и начали медленно наступать, - Ли чуть усмехнулся и продолжил. - Когда я спросил, что за загадку ему загадали, он сказал, что не может ответить. Старейшина взял с него слово, что Нат никому не скажет. Если же брат проболтается, то его настигнет проклятие гитордов, которое они накладывают на каждые апрадиты в процессе ковки. Не знаю уж, правда это или нет, - после этих слов все не надолго замолчали.
- А он давал тебе их хоть раз померить?
- Да, - Ли гордо выпятил грудь, - я же член семьи. А все знают, что апрадиты никогда не даются чужим. Их надеть может только член семьи, либо будущий сакаре.
- Сакаре? - удивленно переспросил самый младший из пятикурсников, кудрявый касарт с молочно-бледной кожей.
Все тут же пораженно на него уставились, казалось, что если прислушаться, то можно было бы услышать, как пораженно у них отвалились челюсти.
- Джон, ты не знаешь, кто такой сакаре?
- Нет, - ответил тот и посмотрел выжидающе на своих товарищей.
- Это странно, - ответил тот же Ли и потрясенно взъерошил волосы на затылке. - Сакаре - это твой спутник жизни, тот, кто предназначен судьбой. Единственный в целом мире, с кем ты будешь чувствовать себя счастливым и цельным. Им может оказаться кто угодно, любой расы, цвета кожи, пола и возраста. Говорят, что сакаре предназначают Боги, и никто не смеет противиться их выбору. Когда ты встречаешь своего единственного, то сразу понимаешь, кто перед тобой. Никто не знает, как это точно происходит. Все описывают по-разному, мой отец говорил, что почувствовал, как будто сердце тянет его вперед. Он не смог противиться этому зову и тогда встретил мою мать, она не человек, а тиоран. Но выбор Богов не учитывает расы, клановые различия или что-то подобное. Сакаре моего брата оказался двадцатилетний человек, миловидная и скромная девушка, еще студентка нашей Академии, тогда как Натану уже тридцать пять. Брат сказал, что когда увидел ее, то что-то будто вспыхнуло у него перед глазами, и он понял, что это и есть его сакаре.
- То есть сакаре - это что-то вроде возлюбленного?
- Нет, Джон, - Ли удивленно рассматривал друга, словно видел впервые. - Сакаре - это больше, чем возлюбленный. Этот союз заключают на небесах.
- То есть любовь между ними не может быть не взаимной?
- Да, такое нереально в принципе. Есть ситуации, когда ты просто позже понимаешь, что именно это твой сакаре. Вы можете общаться с ним каждый день или наоборот не видеться годами, но в один момент на тебя лавиной накатывает озарение, что вот он, или она, тот единственный. Чаще всего один партнер осознает все раньше другого, и ему приходиться ждать, пока эти чувства придут к его сакаре. Это очень мучительно, - Ли отвел перевел взгляд на окно. - Мой отец добивался матери два года. Он сказал, что не мог найти себе места, когда думал, что она ищет себе сакаре среди других. Вы ведь знаете, тиоране ненавидят людей. Но даже семье моей матери пришлось смириться с этим, потому что выбор сакаре нельзя оспорить.
- А как все это относиться к апрадитам? - снова спросил Джон.
- Да мы ведь из-за тебя, балбес, и отдались от темы, - любопытный касарт получил подзатыльник от другого пятикурсника.
- Эй, - его возмущению не было предела.
- Успокойтесь, ребята, - примирительно произнес Ли. - К апрадитам это относится вот чем, Джонни. Никто кроме членов семьи, либо сакаре не может надеть апрадиты. Если какой-то безумец решиться на подобное, то он просто не сможет их снять.
- Почему? А если владелец покажет ему, как они снимаются?
- Потому что замок не откроется. Я не знаю, как гиторды их делают, но они просто не снимаются с рук, как бы ты ни пытался. Было известно несколько случаев, когда люди одевали чужие апрадиты и не могли их снять. Им отрубали руки по самый локоть, и после они ходили с механическими протезами. Так что, Джонни, - произнес Ли, словно обобщая все сказанное до этого, - апрадиты может надеть и снять только член семьи или же сакаре. Никто больше не имеет такого права.
- Как-то все это странно, - задумчиво произнес парень.
- Да. Но ведь и апрадиты не просто какой-то жалкий мечик или штампованный под копирку пистолет. Это одно из самых смертоносных оружий в мире!
- Ли, а ты уже знаешь, кто твой сакаре? - смеясь, спросил Джон.
- Нет, но отдал бы все, чтобы узнать. Говорят, когда ты встречаешь своего сакаре, то чувствуешь, что наконец-то не одинок, то есть ощущаешь себя цельным. Наверное, как пара апрадитов, что друг без друга совершенно бесполезны.
- Ну, ты и романтик, Ли, - Джон с усмешкой посмотрел на однокурсника.
- Ладно, ребята пошли, - другой парень, потянулся за своими вещами, - у нас через 15 минут факультатив по атомному строению. Вы же знаете, что сделает с нами профессор Зерлд, если мы опоздаем!
Пятикурсники повскакивали с мест и, подхватив свои сумки, тут же выбежали в коридор. Все знали, что профессор Зерлд не любит опоздавших.
Я замер в кресле и бездумно смотрел перед собой. Только сакаре? Я знал, кто такой сакаре, брат в детстве рассказывал множество сказок об этом. Мне всегда казалось, что это выдумка, все-таки был несмышленым ребенком и еще абсолютно не знал реального мира. Но когда я стал старше, то моя мать нашла своего сакаре, это был один из гитордов. Отец очень разозлился тогда. Люди порой не выдерживают мучительных поисков второй половинки и тянущего душу одиночество. Поэтому принимают решение жениться, чтобы продолжить род и просто почувствовать себя кому-то нужными. Так было и с моими родителями. Но когда кто-либо находит своего сакаре, все становится для него неважным, а брак всего лишь пустой условностью. За это даже не осуждают, ведь все знают, что выбор сакаре непредсказуем. Так и мой отец остался один. Хорошо, что я уже учился в Академии, а иначе пришлось бы выбирать между ним и матерью.
Сейчас же могу свободно встречаться с обоими родителями. Я видел сакаре матери, даже пару раз с ним разговаривал. Он был довольно груб, но очень умен и смотрел абсолютно влюбленным взглядом на мою мать. Мама говорила, что Герис, так звали гиторда, понял, что она его сакаре через неделю после их знакомства, тогда как к ней это осознание пришло сразу. Также она сказала, что это была худшая неделя в ее жизни: гиторды не особо жаловали людей. Но когда он понял, что она его сакаре, то жизнь стала полностью счастливой. Сейчас у меня есть второй брат, младший, ему всего три. Он самый милый человечек, которого я когда-либо видел на свете. От матери ему досталось человеческое телосложение, но руки были сильными, как у гитордов, хотя и не такими длинными, из-под вьющихся каштановых волос выглядывали маленькие заостренные ушки. Когда я бывал у них в гостях, этот малыш с воплем несся мне навстречу и затем сжимал в своих стальных объятиях.