- Еще вот, - Олла замялась, - ты тоже долины ищешь, поэтому надо бы нам разговаривать чаще, чем раз в год.
И первый раз за пятнадцать лет они ушли, отставив мне северного дэгера - небольшую, выносливую птицу, приученную передавать сообщения.═ Исправленные взяли когда-то нашу дэгру и маленькую земную пташку, галубя, кажется. Смешали их кровь, и получили выносливую красивую птицу, которая всегда возвращалась к своему гнезду. Исправленные вешали на шею птицам земные амулеты, которые запоминали речь и образы, а птицы просто переносили эти амулеты с записями далеко-далеко.
═
Ушли снега, настало время ловить рыбу, собирать сок хваи и листья игольчатки, заготавливать впрок дрова.
Я мог оставить деревню на полтора месяца, не беспокоясь даже за деда Афана, который исправно терялся раз или два за зиму. Тепло сводило пики на нет, и после пары дней весенних обострений, когда все плотно закрывали двери и в буквальном смысле болели в последние сильные пики, можно было быть спокойным до первых заморозков. ═С собой я взял лишь птицу-дэгера, в надежде, что уж если повезет найти долину, отправить сообщение Олле.
Мой путь лежал через горы, в неисследованную мною ранее область на юго-западе, почти в противоположную сторону от Черного дола. Я, как и Исправленные, искал долины, куда раньше кочевал мой народ.
До того, как пришли иномирцы, до того, как начали появляться пики, на зиму все люди перебирались в горные долины вроде Черного дола. Долины эти назывались Сердце-долинами, и с рассказов стариков вроде деда Афана, были труднодоступными, находились в горах, и имели в центре горячие источники, питавшие озеро или реку. И еще, как позже объяснили мне Исправленные, такие долины имели особую форму, что ветра там двигались иначе чем везде, и поэтому там было тепло даже в морозы. Однако летом там невозможно было находиться, потому что горячие источники дымили паром, от которого шла кругом голова. Черный дол выделял пар соотносясь со своими собственными внутренними течениями, а не с временами года, да и долина была маленькой, чтобы создавать те самые теплые ветра, и рыба в озере не водилась. Поэтому где-то рядом должна была быть настоящая Сердце-долина.
Исправленные рассказывали, что у иномирцев на их Земле были птицы, которые кочевали с севера на юг и обратно, находя путь так же как находили путь мы. Тот же их галубь.
Мы ориентировались по путям земным, по дыханию мира... Мы знали душой и телом куда нам надо идти. Видели глазами. Иномирцы называют это магнитным полем. Я не знаю что это.
Но в какой-то момент случился первый пик, и мы потеряли путь.
Дед Афан до сих пор со слезами на глазах рассказывает, как он потерял жену и сына. Они уже возвращались из Сердце-долины, пришли домой. Он успел зайти внутрь избы, а они стояли на улице и смотрели на радугу. Потом мир завертелся, и он уже даже не мог сказать, откуда они пришли, где эта долина. То, как он видел мир до этого - в сиянии всех путей земных, и как видел после - одни деревья да камни, была безумная разница.
"Если бы не помощь иномирцев, землинцев этих, народу бы еще больше погибло, эх!"
Действительно, земляне эти, так похожие на нас, свалились с неба за полста лет до Потери Пути. Они облюбовали далекий юг, какие-то острова. Говорили, они облетели все поселения, чтобы говоря с нашим миром о том, что они хотят жить на островах. Никто и не был против: острова где-то в море никого не интересовали, потому что чем теплее места, тем слабее там видно дороги. Наш путь - путь снега, дорога вьюги. Да и жили эти пришельцы больше на небе, чем на своих островах. Со своих летучих приборов и заметили, что что-то неладно. Много народу спасли.
Кто-то из наших пошел к ним, чтобы им исправили кровь и тело, чтобы не теряться и тоже людей спасать. Они стали Исправленными.
А такие как я, просто ходят сами и ищут, потому что весенние и осенние пики, самые мощные, оставляют после себя непреодолимое чувство потери, желание найти свой дом, свое сердце. А первое время искали многие - да все без толку. Потеря Пути словно что-то сломала в людях, и все смотрели на мир так, будто видели его в первый раз. А о дорогах осталось лишь смутная память, толкавшая на бесплодный поиск. Не зная когда и как накроет пик, люди легко терялись и, бывало, становились безумцами, или гибли в лесу.
═
Я шел, делая то, чего мои предки не делали никогда: путевые насечки на деревьях и памятные знаки из камней. В тоже время, я старался прислушиваться к своим чувствам. Казалось мне, что иначе долину я не найду. А ведь она была всего лишь на расстоянии двенадцати-пятнадцати дней пути! Это время общего кочевья, по словам дедов; если же одному и налегке, то дней десять. Мне казалось, что только шагая по земле, ═можно, найти Сердце-долину.
Да и до недавнего времени не было у меня надежды, что на моем веку Исправленные найдут наши Сердце-долины. Две, найденные ныне Оллой и Эрадом, были лишь малой толикой. За годы до этого Сердце-долин найдено было с десяток. В последние пару лет обнаруживались они по одной-две в год, что, конечно было мало.
Причину таких неудач понять было сложно. Из того немного, что я знал, иномирцы могли видеть весь мир с неба, видеть где тепло, а где холодно, видеть в какую сторону дует ветер. Но все же, все обнаруженные Сердце-долины были найдены при самом низком облете или пешем странствии.
Вот я ═и надеялся, что если повторю дорогу предков, то мне улыбнется удача. Уже вот как восемь лет я собирался и оставлял деревню в спокойный месяц без присмотра. Дед Афан смотрел за моим домом, а соседи заготавливали припасы и на меня. А я отправлялся каждый год в новом направлении, ища нашу память.
После недели пути я стал предельно внимателен. Здесь начиналось расстояние, где долина могла быть за каждым перевалом. Я спускался. Поднимался. Охотился. Ловил рыбу. Пытался укрыться от гнуса. И шел вперед. Моей целью были озера и долины вроде Черного дола, только куда больше.
═На расстоянии девяти дней пути я нашел долину с длинным озером в центре. Над озером клубился туман и спускаться я не стал. Стараясь идти вдоль озера, двинулся дальше по заросшим лесом горам.═ Из дальнего края начинала свое течение небольшая речушка. Вода струилась по камням и больше не несла над собой дурманящих испарений. Я спустился, и, пока поток был неглубокий, перешел речушку вброд. Скорее всего, это было начало Араты, мощной, полноводной реки, бегущей к северному океану. Я раньше много раз упирался в нее ниже по течению, и везде предо мной был бурный, непреодолимый поток.
Сейчас же я продолжил путь сквозь горы. На двенадцатый день я уперся в еще одно озеро, маленькое и круглое. И если у предыдущего пар струился туманной дымкой, то у этого стоял столбом так, что видно его было издалека. Склоны здесь были отвесные, леса меньше, да и сами деревья были другими. Меньше игольчатки и хваи, больше неизвестных мне деревьев с гладкими листьями. Обходить это озеро не спускаясь было сложно, и на середине пути я уперся в край отвесного обрыва, под которым шумел поток. К моему удивлений, из этого озера тоже бежала речушка, не мощнее или глубже предыдущей, но прорезавшей сквозь горы настоящий каньон. Подумав, я двинулся ниже по течению, и через три дня я пришел в место, подобного которому я не видел еще.
Если это место не было Сердце-долиной, то я не знаю, что должно быть.
Две речушки, встреченные мною, сливались, и, видимо, занимая котлован, разливались в озеро. Далеко-далеко, на дальнем краю его чудился поток, и я понял, что как раз отсюда изливается Арата. Воздух здесь не бурлил,═ но местами скапливался обволакивающей сознание легкой дымкой, которая несла легкую эйфорию даже на той высоте, с которой я смотрел на этот мир. Зелень леса казалась такой яркой, что я зажмурился. Не было вездесущего гнуса, видимо, из-за испарений.
Рискнув, я решил спуститься ниже. Эйфория пугала меньше, чем головокружение и потеря ориентации, как например дымка у Черного дола, тем более были видны совершенно чистые от тумана косогоры. Я спускался вниз, держась чистых мест, и понимал, что раньше здесь были люди. Зимой, под снегом, я вряд ли увидел бы след дороги или остов сруба.
Меня трясло и накрывала волнами радости, то ли от пьянящего воздуха, то ли от открытия. Наконец, выбрав чистый высокий холм, я разбил лагерь. Уснуть не мог, все смотрел в бесконечное небо, с которого пришли иномирцы и наслаждался пониманием, что даже без чутья, вопреки пикам, я все-таки смог найти Сердце-долину. Все-таки провалился в дрему.
...Кто-то тряс меня за плечо, кричал в ухо, но проснуться я не мог. Сильные руки посадили меня и что-то натянули мне на лицо. Я вздохнул раз, другой, третий и все-таки смог отрыть глаза. Предо мной стоял "охотник" с сыном. Не успел я повернуться, как он направил на меня раструб оружия и выстрелил. Рядом со мной безжизненно упала птица-дэгер с разломанным амулетом, лишая возможности рассказать Олле о моем открытии. Мужчина снова направил на меня оружие и жестами показал следовать за ним. Я, оглянувшись (а нехитрый мой лагерь они уже собрали), на нетвердых ногах двинулся следом вниз, в самый туман.
═
Скоро мы пришли к небольшой, старой избушке. Дерево сруба давно стало темно-серым, крыша сверкала разномастными заплатками, но на окнах были натянуты тонкие листы прозрачного материала, привезенного иномирцами и используемого Исправленными. Как оказалось, внутри вся избушка была затянута им, кроме сложного, многослойного окошка под крышей.
Плотно закрыв за собой дверь, они сняли маски и помогли мне снять мою.
Мы с мужчиной долго изучали друг друга. "Кто?" и "почему?" крутилось в голове. Напряжение снял мальчишка Раив.
- Это он вас нашел! Вы спасли его, а он - вас! - прямо к моему лицу он подсунул ворчащего бижика. Зверек был недоволен подобным обращением, но не вырывался. - Вас как зовут? - спросил меня Раив.
- Даг - ответил я, и, с ожиданием, посмотрел на его отца.
- Маис. - он посмотрел в сторону сына
═- Раив, идика-погуляй.
Тот кивнул, надел маску и исчез за дверью.
Мужчина спокойно достал из чехла земную пушку и положил на стол рядом с собой.
- Отвечай: ═Зачем ты здесь? Ты один?═ Исправленные приказали найти нас? Что они знают? Зачем с тобой была птица? Как ты нашел это место?
- Я один, - и это было правдой. Я даже Сайгора с собой не брал. - Исправленные ничего о вас не знают. По крайне мере, от меня. - добавил я, - Я просто ищу Сердце-долину. Давно ищу, здесь, восьмой год. А птицу брал, чтоб сообщить Олле о Сердце-долине, если найду. Но сюда я пришел случайно! Зачем вы убили птицу? Она ничего плохого не делала.
- Допустим, я тебе верю. ═- буркнул он, не опуская оружия. - Но тебе лучше уйти отсюда и не возвращаться.
- Почему уйти? Это же мечта - найти Сердце-долину. - возмутился я. - И от кого вы бежите?
Маис покосился на окно и видимо что-то для себя решил; вытащил еще одну стреляющую сталь и положил рядом. Набрал воды во фляжку и нашел баллон от маски. И отдал мне все: чистую воду, защитную маску, оружие
- Заберешь Раива и уйдешь отсюда, - это был не вопрос, скорее приказ. - Некогда мне душу изливать. Я слишком поздно заметил птицу, - посетовал он. - А теперь они уж точно прилетят. ═
Глаза его безумно блестели, а по щекам текли слезы. Он направил на меня раструб оружия.
- Уходи.
И только тут меня достигли его слова.
- Стой! Почему вас ищут?
- Уходи.
Он выстрелил в пол.
Я попятился и выскочил на улицу. За дверью стоял Раив. Он схватил меня за руку и надел мне маску, грустно посмотрел на домик, и пошел прочь, показывая идти за ним.
═
К вечеру следующего дня мы поднялись к другому краю долины и сняли маски. Раив попросил разбить здесь лагерь, но не разжигать костра.
Мы остановились в тени огромных хвай, и, пока я раскладывал нехитрый скарб, Раив отошел в сторону и заплакал. Хоть и пытаясь сдерживаться, он все равно всхлипывал, и в итоге все равно разревелся в голос.
- Что случилось? - спросил я, когда он сел рядом, вытирая опухшие глаза руками.
- Я не знаю, - он всхлипнул. - Папа работал на строительстве дороги к одной из недавно найденных Сердце-долин. Мы были так рады, что Исправленные нашли ее...Наша деревня была рядом, всего в двух неделях пути. Они строили широкую дорогу, вдоль нее протягивали какие-то провода, чтобы по ней можно было пройти в любое время.
- Даже в пики? - спросил я.
Раив, кивнул, хлюпая носом. Потом утер нос рукавом и продолжил.
- Потом пришли земляне, что-то долго вертели с проводами, от чего у всех болела голова, но у тех, кто у дороги был и на ней, те правда .. ну... им было все равно на пики. Но потом они стали какие-то странные. Вроде как наши, а вроде как и нет. Как эти, иномирцы. Какие-то спокойные. Но все были так рады, устроили большой праздник...
Мальчишка часто останавливался, то всхлипывая, то подбирая слова. Я его не торопил. Налил воды в крышку от фляги и протянул ему. Глотнув, он продолжил:
- Потом, как-то вечером он принес домой эти их... "карты". Где они весь наш мир сверху запечатлели.
- Я видел такие у старейшин, иномирцы привозили их всем, когда показывали ═свои острова - перебил я.
- Но эти были другие, Даг! Там было много-много линий и на пересечении их были отмечены точки. Много-много точек. Все-все озера-с-облаком-пара что мы знали были на этих точках. И те Сердце-долины что мы знали, тоже. Только тех долин, что нашлись было мало, а точек много, очень много. Не десять, не двадцать. Папа долго на нее смотрел, потом сказал мне собираться. Мы собрались и ушли прочь от дороги. На север, туда где холоднее. "Проверить точки-перкрестки", так он сказал.
"Так вот как они оказались у Черного дола", - подумалось мне. - "Но они скорее убегали". И мальчишка подтвердил мои мысли.
- Но через неделю нас догнали Исправленные... Папа спрятал меня в каменных насыпях и потом вернулся хромая. Я не знаю, - мальчик всхлипнул, - не знаю. Слышал только, что кричали ему, что он вор и все портит, а потом были выстрелы. Я не знаю! - крикнул он.
Это детское "Я не знаю!" было понятно: ═ему страшно было думать, что его отец - его папа- убил тех, кто шел за ними. Иначе почему они больше не шли? Только поэтому.
- И мы шли и шли, а потом я отошел чуть дальше и папа не успел меня привязать, и начался пик, и нас нашел ты. А севернее тебя были еще долины, несколько хороших, настоящих. Никто их "не находил". Хотя были они все на той карте, были!
Мы тут остались ненадолго, папа хотел вернуться и чтоб я где-то на севере остался, и тут ты пришел. Он говорит, найдут его ═равно. Так хоть только его.
Мальчишка грустно посмотрел на меня:
- Мой папа спятил? Это ведь не может быть так.
Я не знал, что сказать. Маис выглядел отчаянным - да. Но безумным? ═И тут же понял, почему мальчик попросил разбить лагерь. Он надеялся, что папа вернется, догонит их, скажет что все нормально.
Как бы дико это не было, история подтверждала многие мои подозрения. Но не укладывалась в сознании. Я до последнего придумывал оправдания, хотел связаться с Эродом и жалел что не получится, ведь Маис предусмотрительно выстрелил в северного дэгера.
Я ничего не ответил мальчику, потому что я мог сказать ему? "Да, твой папа сошел с ума" или "Нет, пап твой прав. Но все остальные сходят с ума".
Раив вытряс из своей сумки мне на колени несколько тонких листов и металлический аммулет, а потом устроился на моем плаще, крепко схватил мою руку и задремал.
Среди ночи с неба раздался негромкий шум, и на дальний косогор спустился летный аппарат. Без света, мигая только маленькими, похожими на красные звезды, светящимися лампами. Раив спал. Я тихонько встал и тихо спустился вниз. Надел маску, подсоединил баллон воздуха. Косогор казался близко только когда смотришь сверху, от границы леса, а пешком, тем более в темноте, путь занял пару часов.
Подобраться к летной машине было нетрудно, потому что хоть и сели они на открытом пространстве, но рядом была сплошная, плотная лента кустов и подрастающей игольчатки. В ней я и спрятался. Около машины сидели двое Исправленных и один иномирец-землянин и что-то обсуждали. Приближаться было опасно, но, рассчитывая на одетые маски, которая лишали Исправленных их острого обоняния и слуха, я все же осторожно спрятался за самую ближнюю ним игольчатку.