3. Ведьминский заповедник
Алая заря едва только занялась на востоке, а я уже перемахнул через городскую стену, по причине запертых ворот, и бодрым шагом двинулся к ведьминскому заповеднику. Пешком я отправился исключительно из гуманных соображений, бросить конягу в ведьминском заповеднике на растерзание хищникам было выше моих сил. Благородное животное не заслужило такой участи. Да и к пешим переходам я был привычен, гоняли нас - "эльфов" - наши начальники беспощадно. Так что пройти полсотни километров за световой день было для меня не проблемой. Единственное, что меня тревожило, это конные разъезды Королевской Пограничной Стражи. Поэтому приходилось быть постоянно настороже. Не желательно было бы встретиться и с какими-нибудь пастухами и траппёрами, чтобы избежать лишних вопросов, куда, зачем, почему. Кстати, название траппёры, которое так напоминало название добытчиков мехов в Северной Америке в XVIII - XIX веках, здесь имело другой смысл. Здесь это слово означало - "знающий лес".
Поэтому шёл я несколько медленнее, чем мог, кроме того, идти приходилось не по прямой, а, огибая холмы, которые встречались на пути всё чаще и чаще, постепенно превращаясь в небольшие горные гряды. Обходил я холмы с единственной целью - не маячить на их склонах перед какими-нибудь излишне любопытными глазами. Как мне казалось, встреч с пастухами, охотниками и пограничниками мне удалось счастливо избежать, благодаря системам наблюдения моего шлема, заранее предупреждавшим о появлении людей, а так же благодаря системе "хамелеон", которая позволяла сливаться с окружающей местностью.
Однако на исходе второго дня моего похода, уже на самой границе ведьминского заповедника, я убедился, что заблуждался относительно своей уверенности о неведении траппёров и пограничной стражи о моём путешествии. Я заметил мимолётный отблеск луча заходящего солнца на шлеме конного воина. Вернее будет сказать, что отреагировал на этот отблеск один из визиров систем наблюдения моего шлема.
Я взобрался на ближайший холм и внимательно присмотрелся в бинокль. По моим следам явно двигались конные стражники и несколько пеших людей. Причины такого интереса к следам, оставленным мною, были не ясны. Поэтому пришлось изменять первоначальный план. Я прибавил шагу и с ходу нырнул в леса ведьминского заповедника вместо детального их изучения. Надеялся я, что стражники и их спутники не решатся последовать за мной из опасения навлечь на себя неудовольствие ведьм. И, в общем и целом, так оно и получилось, за небольшими исключениями, но об этом я узнал уже позже.
Лес в ведьминском заповеднике был девственным, непролазным, во всяком случае на его окраине, пробираться сквозь лесные заросли пришлось с немалым трудом. Зато без труда нашлось место для ночлега, под густыми ветвями могучей ели. На ужин я проглотил капсулу боевого рациона, запил водой из ручья и улёгся спать, предоставив свою безопасность сенсорам шлема и боевого снаряжения. Но чуть свет был уже на ногах и двинулся дальше.
Идти по лесу предгорий было трудно, к непролазным зарослям примешивалась необходимость то подниматься вверх по склонам, то спускаться вниз. Лесные обитатели, даже белки, на глаза мне не попадались, хотя их присутствие зачастую ощущалось совсем близко. Так я за весь день и не увидел никого, как ни настраивал следящие системы шлема. Только несколько теней мелькнуло.
На вторую ночёвку я обосновался на небольшой поляне на берегу лесного ручейка. На этот раз не отказал себе в удовольствии приготовить с помощью комплекта автономного разогрева пищи более изысканный ужин, чем капсула боевого рациона с водой. Положил в кипячёную воду три тонких пластинки, а вытащил вполне приличное печенье, разогрел чай, залил бульонный кубик водой и положил в бульон тончайшую стружку и получил порцию аппетитнейшего гуляша с макаронами. В общем, оторвался.
Хотя капсулы боевого рациона я не считаю чем-то неудобоваримым. Это прекрасная вещь, когда нет возможности таскать на себе тюки с продуктами. Сама капсула может иметь вид или продолговатый, или толстой таблетки. Вы её глотаете, запиваете водой - один-два стакана достаточно, и мало того, что получаете концентрированный заряд энергии и всех необходимых организму компонентов, так ещё капсула разбухает в желудке и снимает позывы голода. Самое ценное, что контейнер с капсулами на три месяца трёхразового питания относительно небольшой и помещается в подсумке на поясе. Он всегда при "эльфе", Звёздном Рейнджере - нашем собрате, спецназовце десантной бригады, или обычном десантнике. Так что три месяца с голоду умереть невозможно, была бы вода.
Устраиваясь ко сну, я вспомнил о мелькнувшей на закате в зарослях змее. И особо тщательно настроил сенсоры шлема и боевого снаряжения, а так же защитные экраны, чтобы они образовали своеобразный купол надо мной и вокруг меня. Теперь любое живое существо, решившее приблизиться ко мне ближе определённого расстояния, будет отогнано. То же существо, что посмеет в третий раз попытаться преодолеть барьер - умрёт.
Под охраной такой защиты я прекрасно выспался. И утром осмотрелся по сторонам. Десяток каких-то гусениц и многоножек, большой паук, видимо, пытавшийся спуститься вниз на паутине, но отброшенный защитным экраном, несколько змей. Все они, кроме одной, лежали, завязавшись в немыслимые узлы. Это говорило, что они погибли от болевого шока, настойчиво пытаясь преодолеть защитное поле. Ещё одна змея была обезглавлена, это свидетельствовало о том, что она пыталась броском преодолеть защитный барьер, но была остановлена защитной системой. Голова змеи с разинутой пастью и ядовитыми полуторадюймовыми зубами лежала в каком-то метре от моего ложа.
Это становилось уже интересным. Кто-то натравил на меня этих репти-лий, потому что вряд ли змеи станут вот так заниматься самоубийством. Самым интересным было то, что никто в Бржецварте в разговорах не упоминал о таких вот нападениях змей. Хотя я имел несколько бесед с траппёрами.
Но главный сюрприз был другой. Когда я обвёл взглядом окружающие заросли, то сразу заметил большого медведя, таящегося у корней могучего дуба, и рысь, притаившуюся на ветвях этого же дерева. Звери пристально следили за мной, их верхние губы подрагивали, чуть обнажая клыки. Ждать нападения хищников у меня не было никакого желания, но и убивать их не хотелось. Поэтому я решил вообще не обращать на них никакого внимания, всё равно никакого вреда мне нанести не смогут, защитные экраны не позволят.
И я спокойно двинулся дальше, по дороге размышляя над тем, что же так напугало обитателей ведьминского заповедника, что они натравили на меня сначала змей и пауков, а потом и двух хищников, хотя в том, что хищников натравили, я засомневался, они так и не предприняли никакой попытки напасть на меня, а спокойно убрались восвояси. Но насчёт змей и паука сомнений не было. Не иначе как здешние заправилы почувствовали опасность от моего появления.
Вскоре мне попалась лесная речушка, я достал медальон с восемью лучами, который мне дали Светоносцы и положил его на левую ладонь. Потом осторожно повернул его вокруг центральной оси. Рубины в основании лучей начинали мягко светиться, как только их луч показывал направление в сторону, откуда текла речка. Я решил, что чем продираться через буреломы, гораздо легче будет пройти хотя бы часть пути вдоль её русла. Тем более что речушка была шириной метров десять-пятнадцать, но достаточно мелкая, во всяком случае, у берега воды было едва по щиколотку, так что промочить ноги, можно было не опасаться. Я засёк общее направление, указанное медальоном по компасу, и двинулся в путь.
Дно реки было выстлано мелкой галькой, с изредка встречавшимися валунами, поэтому идти действительно стало гораздо легче, чем по буреломам. Кроме того, лёгкий ветерок овевал лицо. У каждой излучины речушки я сверялся с компасом, чтобы не упустить момент, когда русло реки начнёт уклоняться в сторону. Но пока что речка, несмотря на все изгибы, вела меня в нужном направлении.
Долина, по которой текла речушка, оставалась всё такой же широкой, но по прошествии нескольких часов я заметил, что лес по берегам изменился. Он уже не был таким густым, глухим, дремучим и заваленным буреломом. Это был обычный смешанный лес горной долины.
Внезапно позади меня раздался короткий резкий всплеск. Я столь же резко обернулся, вскинул карабин. По воде расходились концентрические круги, словно кто-то прыгнул в реку и тотчас же выпрыгнул. Но почти сразу я опустил карабин, это из леса выскочили несколько косуль с оленятами и пара оленей, изящно оттолкнулись от берега и в два-три прыжка преодолели реку. И сразу же косули исчезли в зарослях. Я просто залюбовался ими. Но идиллия длилась недолго. На берег выскочил волки, один из них был матёрый волчище, трое или четверо - молодые волки-подростки. Вожак взвился в воздух. И вот тут уже прогремел мой выстрел. Убивать, правда, я не стал, а, просто разорвал пулей ухо. Волк взвыл от страха и боли, кувыркнулся в воздухе, плюхнулся в реку, торопливо, с подвыванием выбрался на берег, с которого прыгнул и скрылся в зарослях вместе с молодыми волками.
Я решил, что поступил абсолютно правильно. Косули были изящны и грациозны, они воплощали в себе беззащитность, красоту, возвышенность и нежность. А тут появляется грубая, наглая, жестокая, безжалостная и крово-жадная сила, не признающая эту красоту, готовая убивать. Я не мог дать волкам в этот раз настигнуть косуль. Сразу скажу, если бы на их месте были бы люди, я поступил точно так же. Можно понять охоту, когда это способ выживания, способ не умереть с голоду. Но охоту, даже на кабанов, даже на буйволов, когда можно забить домашний скот, специально выведенный, чтобы быть жертвой мясника, я не признаю.
Морально удовлетворённый, я повесил карабин на плечо и двинулся дальше. Но не успел сделать и ста шагов.
- Спасибо тебе, человек другого мира, - услышал я внезапно чей-то голос.
Карабин опять оказался у моего плеча, я резко развернулся на голос, но не выстрелил, уж больно доброжелательно звучал голос. А потом я разглядел его обладателя, вернее, обладательницу. Это было что-то! Совсем молоденькая девушка, она стояла, держа в руке тонкий посох с каким-то кристаллом в навершии. Одежда её состояла из короткой туники, сотканной то ли из трав, то ли из цветов, то ли из ещё чего-то, на ногах были изящные сандалии. Длинные тёмные волосы покрывали всю спину, ниже пояса, глаза были большие, тёмные, глубокие, удивительно изящного разреза. Да и вообще девчонка была удивительно изящная и очень-очень даже симпатичная.
- Спасибо, что спас моих братьев и сестёр, - ещё раз поблагодарила она.
- Барышня, а с чего это вы взяли, что я - человек другого мира? - спросил я, потом, повинуясь какому-то позыву, поднял с глаз щиток шлема, девчонка исчезла, я опустил его на глаза, она появилась вновь.
- Я - Оленья Пастушка, и чувствую в тебе отличие от людей, которые живут за пределами Лесного Круга. У тебя нет страха перед Лесным Кругом, и у тебя другая аура. Ты воин, но не жаждешь убивать, и стараешься избегать убийства, если можно обойтись без этого. Медвежий Пестун и Кошачий Патриарх рассказали, что ты не стал убивать их братьев, хотя любой другой человек, живущий рядом с Лесным Кругом, не задумываясь, убил бы медведя и рысь, как только увидел их. И сейчас ты не стал убивать волка, а только ранил его. Но всё равно, мои братья и сёстры преисполнены благодарностью к тебе...
- И он её получит! - раздался у меня за спиной рычащий голос.
Я мгновенно развернулся, досадуя на свою невнимательность, и недоумевая, почему следящие системы проворонили появление чужака.
На берегу речушки стоял бородатый молодец в одежде из шкур и в кожаных сапогах. На поясе у него висели то ли два длинных кинжала, то ли длинный кинжал и короткий меч, в одной руке он держал топор с длинной рукоятью и узким, длинным лезвием, в другой руке у него было копье, чуть больше роста человека длиной и с толстым древком.
- Зачем ты сюда явился, Волчий Поводырь? - вскричала Оленья Пастушка.
- Чтобы сказать этому человеку, что теперь все волки Лесного Круга будут идти по его следу! - злобно ответил Волчий Поводырь. - И ему не уйти от них!
- Я оповещу всех нимф и лесовиков о твоём поведении! - громко сказала Оленья Пастушка.
- И мои волки всласть попируют! - оскалился лесовик.
Я вздохнул, препирательства лесных обитателей грозили затянуться.
- Ладно, вы тут ругайтесь, а я пошёл, - сказал я им и добавил: - А ты, Волчий Поводырь, вполне возможно неуязвим для оружия здешних воинов, но только не для моего. И ещё подумай, сколько твоих волков найдёт свою смерть, гоняясь за мной.
- Удачи тебе, человек другого мира! - напутствовала меня Оленья Пас-тушка.
- Найди свою смерть, - прорычал Волчий Поводырь.
- Чао, бантики, - сделал я им ручкой и двинулся дальше.
По пути я немного задумался над словами Оленьей Пастушки, что она чувствует мою инородность в этом мире. Это давало ключ к пониманию поведения властителей ведьминского заповедника. Уж если простая нимфа - или как её назвать, не знаю даже, пусть так и будет нимфа - сразу поняла, что я из иных миров, то властителям это было на роду написано. И они встревожились, тем более что уже имели дело с ратниками Светоносцев. И уж ясно как божий день, что они учуяли моё отличие от ратников братства-ордена.
Хотя я и был всё время настороже, но видимо всё же излишне углубился в размышления, поэтому зуммер тревоги оглушил меня, а затем полыхнул багровым светом внутренний экран щитка шлема. И я услышал далёкий гул. Сомнений быть не могло, с верховий речушки, извивавшейся по долинам среди гор, шёл водяной вал.
Я действовал молниеносно, на уровне рефлексов. В моей руке мгновенно оказалась универсальная катушка. Это такое устройство размером с ладонь; с рукоятью и несколькими кнопками управления, проволока этой катушки способна выдержать даже танк. Я направил катушку на верхушку стоявшего поодаль высокого и могучего дерева, нажал кнопку. Из катушки стремительно вылетел тонкий стержень, таща за собой проволоку. В полёте у стержня раскрылись "лапки", превращая его в "кошку", "кошка" вонзилась в гущу переплетённых у верхушки ветвей. Я нажал другую кнопку, и могучий рывок втягивающейся в катушку проволоки вознёс меня почти на верхушку дерева.
И вовремя, буквально через полминуты по ложу реки прокатился с верховий могучий водяной вал. Да, властители ведьминского заповедника не стеснялись в выборе средств. Я спокойно проследил за ним с верхушки дерева, выждал, не повториться ли он ещё раз, спустился вниз и продолжил свой путь. Воды во всём ложе речушки теперь оставалось едва ли по щиколотку.