Валеев Иван
Мышка и Часовщик
Июль
Улицы Аскеуна всегда полны людей, и город отмеряет уходящее время по смене настроения разношерстной толпы. Утром и вечером люди спешат, и атмосфера накаляется, днем она несколько остывает, а ночью... Ночью воздух пронизан нетерпением и жаждой развлечений. Эта жажда распространяется среди людей подобно средневековой чуме. Жаждущего интересует только одно: найти чем утолить свою - и только свою - жажду.
Ну и еще - сговориться о цене, но жители Аскеуна умеют торговаться.
Эмилио Гарсия шел медленно, не глядя по сторонам, равномерно выбрасывая вперед руку с тонкой черной тростью и с громким стуком, хорошо различимым в ночном шуме города, впечатывая наконечник трости в дорожное покрытие. Но как бы медленно он ни шел, никто из обгонявших не бросал на него косых взглядов, не шипел злобно или презрительно вслед, и уж тем более - не пытался столкнуться. Напротив, люди старательно уходили от любого возможного контакта.
Нет, его здесь никто не знал. Ну, может, почти никто. Но в городе, а особенно - ночью, быстро учишься вычислять тех, кто несет с собой неприятности и не приминет переложить их на подвернувшиеся плечи...
- Па-ап, а мне вон тот дядя нравится! Можно, а?
Гарсия остановился и развернулся на каблуках в сторону источника голоса. Кто-то от неожиданности врезался в его плечо, торопливо пробормотал извинения и растворился без следа.
Наплевать.
У стены рядом с уличной закусочной стояли двое. Невысокий, нарочито небрежно одетый мужчина поглядывал на Гарсию сквозь стеклышки очков, насмешливо изогнув бровь. Его рука лежала на тонкой шейке девчушки хорошо если четырнадцати лет, коротко стриженой и одетой слишком легко для ночной прогулки: торчащие соски практически незаметных грудей отчетливо проглядывали сквозь тонкую ткань розовой футболки.
- Пап! - громким, на всю улицу слышным шепотом сказала девчушка, в притворном испуге тараща глаза, - он смотрит!..
Сердце Гарсии забилось быстрее. Он в два шага пересек тротуар и остановился рядом с этой парочкой. На первый взгляд, все было ясно: не слишком-то любящий папаша предлагает дочурку всем желающим, цена договорная. Но - только на первый.
Эмилио Гарсия повидал множество разных женщин, но подобного сочетания невинности и порочности, что проявилось на лице девочки, когда он взглянул на нее, до сих пор не встречал ни разу.
- Приятная ночь, не правда ли? - спросил папа. - Господин желает сделать ее еще приятнее?
- Желает. Может, и не всю, но пару часов - наверняка.
- Господина трудно не понять... да, Июль? - очкарик потрепал девочку по голове, и та вдруг оказалась рядом с Гарсией и повисла на его руке.
Он рассмеялся:
- И что же вы хотите взамен?
Гарсия приложил ладонь к сканеру электронного замка и, когда дверь отодвинулась в сторону, сделал приглашающий жест:
- Входи.
Девчушка вошла в прихожую, повесила свою сумочку на вешалку для одежды. Стащив с ножек потрепанные спортивные ботиночки, вбежала босиком в единственную комнату квартиры, завертела головой. Гарсия с усмешкой смотрел на нее.
- Нравится?
- Почти как в музее, - восхищенно сказала девочка, подскочила к одному из висящих на стене пейзажей, осторожно потрогала пальчиком покрытый краской холст. - Настоящая? Хочу-хочу-хочу!
- Это копии, - отозвался Гарсия, снимая плащ.
- Но ведь их рисовали руками?
- Ну да. Писали. Красками... Июль, так?
- Да... Красками... - Девочка взобралась на сиденье кресла, приблизила носик почти вплотную к висящей над ним картиной. - Здорово. Копии... Настоящие же!
И она шумно втянула носом воздух. Гарсия усмехнулся. Что это: спектакль специально для него или девочка и впрямь что-то там чувствует?
Захотелось выпить. Он плеснул себе немножко виски, позвал:
- Эй... Июль. Будешь?
Она обернулась, посмотрела на бутылку.
- Давай.
Пока он наливал ей, девчушка спрыгнула с кресла и встала рядом, сцепив руки. Она взяла предложенную рюмочку, махнула ее залпом и зажмурилась, прижав кулачок к носу. Поморгала заслезившимися глазами, потерла лоб.
- Ух... крепкое...
- Разумеется.
Июль качнулась, ткнулась носом ему в плечо.
- Ой... Где у тебя ванная?
- Нехорошо?
- Чего? А... Нет. Просто помыться...
- Ты сегодня уже с кем-нибудь встречалась? - спросил Гарсия.
- Нет... Сегодня нет.
- Тогда - не надо.
- Ну я же!..
- Тебе не надо, - повторил он настойчиво, и девочка покорно кивнула:
- Хорошо. Не буду...
- А я вот, пожалуй...
- Вам тоже не надо!
'Умница девочка', подумал Гарсия, а она начала расстегивать пуговицы его рубашки, снизу вверх. Заглянула в глаза с той самой смесью невинности и порочности, которая так его возбудила.
Рубашка упала на пол, и Гарсия подхватил девочку и перенес ее на кровать.
- Мы ведь никуда не спешим? - уточнил он.
- Папа будет ждать сколько надо...
Гарсия кивнул, избавляя девочку от ее скудной одежонки. Трусики уже были влажные. Он уложил девочку на живот, погладил плечи, провел ладонями по спине, осторожно сжал ягодицы и коснулся губами копчика.
Июль двигалась, закрыв глаза и опускаясь все ниже, вбирая его в себя. Гарсия лежал на спине, закинув одну руку за голову, а другой придерживая девочку за талию, и любовался ее сосредоточенной мордашкой. Понять, нравится ей или нет, было сложно. Обычно он вообще не задавался такими вопросами, но тут...
Девочка вцепилась левой рукой в его бедро и застонала, вогнав коготки в кожу.
- Подожди меня, малышка, - усмехнулся Гарсия.
Она послушно кивнула, закусив губу, и быстрее задвигалась вверх-вниз, глубоко дыша.
Наконец, он излился в нее, и девочка, вскрикнув, опустилась вниз и замерла.
- Все...
Она приподнялась, выпуская мужчину из себя, наклонилась вперед - и в ее губы ткнулось что-то холодное и твердое. Июль отшатнулась назад и открыла глаза.
- Тише-тише, - сказал Гарсия; в левой руке он держал резак - на тот случай, если девочка все-таки решится напасть на него. - Сиди смирно, хорошо? Мне и впрямь понравилось, и я бы с удовольствием повторил бы еще разок-другой, но... Я, знаешь ли, предпочитаю живых девочек. Сядь.
- Я... испачкаю постель...
- Не страшно. Сядь.
Июль послушно уселась на краешке кровати, изо всех сил сжимая ягодицы. Гарсия ласково похлопал ее по попке.
- Ну, может быть, ты расскажешь, зачем все это?
- Что? Я просто... Вы мне и правда понравились, а не вы, так другой...
- Это приятно, конечно, но я не об этом, - Гарсия потер грудь слева; сердце снова забилось сильнее. - Я о том, зачем ты убиваешь людей.
Девочка вздрогнула и уставилась на него, стиснув зубы.
- Ты не можешь знать...
- Могу. Теперь - могу. Несколько моих друзей, из тех, что питают слабость к маленьким послушным девочкам, погибли после того, как отправились искать предметы своей, хм, страсти в этом районе. Так все-таки - зачем?
- Слишком много людей, - тихо сказала Июль. - Надо им помочь.
- Вон оно что, - Гарсия поморщился. - Помочь, значит... И как?
Девочка подняла левую руку, сжала-разжала кулачок. Слабо улыбнулась:
- Если вонзить в них ногти достаточно глубоко, они умирают сами...
Гарсия бросил взгляд на царапины на своем бедре.
- Этого достаточно? - спросил он.
Она оглянулась, кивнула:
- Ага, - и погладила его ногу.
Луч резака полоснул девочку по плечу, отделяя ее руку и сразу прижигая линию среза.
Июль расширившимися от ужаса глазами смотрела на обрубок. Потом перевела взгляд на мужчину. Его голова бессильно откинулась на подушку.
А потом к девочке пришла боль.
Июль, всхлипывая, разорвала рубашку мужчины и перетянула то, что осталось от руки, так крепко, как могла. В целом это было бесполезно, крови почти не было. Но девочка чувствовала: стоит сейчас остановиться - и она потеряет сознание.
Нельзя. Сначала надо предупредить отца.
Июль кое-как оделась, достала из сумочки комм, набрала номер отца и прижала аппаратик к уху, всовывая ноги в ботинки.
Отец не отзывался долго. Июль уже успела подергать ручку двери, вспомнить про ключ, найти его в кармане куртки убитого, надеть куртку на себя, сбегать в комнату за 'резаком' - а ответа все не было.
Сбросила звонок, перезвонила, попутно отпирая дверь и выходя из квартиры. Одной руки на все не хватало. Июль даже подумала, не вернуться ли за отрубленной...
- Да? Я... слушаю...
- Папа?
Она опустилась на колени поднять оброненный ключ.
- Июль, ты... Что с тобой? Ты где? - Потом спохватился: - Ты уже возвращаешься?
- Пап, я...
Что-то в голосе отца было не так.
- Ты где, Июль? Все в порядке?
- Я... да...Да, па, со мной все... в порядке... Я скоро приду, - сказала она и отключила коммуникатор.
Отец все знал. Июль поднялась и, пошатываясь, побрела к лифтам. Его наверняка взяли, и он даже не попытался ее предупредить. Слез не было. Июль прислонилась спиной к стене, слушая гул лифта. Потом вдруг дернулась и сбежала на лестничную площадку черного хода. Прижалась ухом к двери.
Лифт остановился на ее этаже.
- ...Надо было настоять! - резко сказал властный голос.
- Ну не хотел Эмиль...
- Еще бы он хотел! Кто его спрашивал? Зачем вообще ему понадобилось оставаться с ней наедине?
- Ну как же... такая девочка...
- Ты-то молчи уже! Она вообще не в твоем вкусе!
- Это почему?
Говорившие подошли к квартире того, кого они называли Эмилем - а Июль отодвинулась от двери и побежала вниз.
Выйдя на улицу, она швырнула коммуникатор в мусорный контейнер и побрела по улице. Изредка ее задевали проходившие мимо люди, и тогда плечо отзывалось болью, но это было где-то далеко, а здесь...
Он даже не попытался предупредить ее. Он не мог знать, успела она или нет. Он просто тянул время... Она ведь любила только его! Да, если бы он попытался предупредить, он бы наверняка погиб, но тогда она нашла бы способ отомстить за него! А сейчас...
Слез не было. Глаза сухие, не моргнуть. Сейчас в душе девочки образовалась пустота. Небольшая. Размером с отцовскую голову.
Июль добралась до набережной и свернула направо, вверх по течению реки - если бы в реке было чему течь. Впереди замаячила громада Моста Смерти.
Сначала он носил другое название. Неоновый Мост: огромное, тщательно выверенное здание, расположившееся сразу на обоих берегах реки подобно букве Н. Какое-то время люди опасались селиться или хотя бы работать в 'перемычке' между двумя башнями, но постепенно помещения стали заполняться - сказались привычка и мизерная арендная плата...
А когда вроде бы несильное землетрясение тряхнуло Аскеун, произошло то, чего никто не ждал: обвалилась верхняя часть башни, что стояла на правом берегу. Она-то и снесла 'перемычку' вместе со всем, что там находилось. Здание на левом берегу почти не пострадало и вскоре стало прибыльным, щекочущим нервы аттракционом для приезжих. До тех пор, пока река Аскэ не пересохла.
Теперь даже местные предпочитают держаться подальше от Моста Смерти. Место, говорят, несчастливое...
Но для Июль - в самый раз.
Пошатываясь, девочка вошла в пустой, гулкий вестибюль. Один из десятка лифтов все еще работал. Надо же. Но Июль решила, что не стоит оказываться в лифте ни с кем из тех, кто сейчас намеревался в него войти. Резак одинаково хорошо режет дыры в самых разных материалах.
Встав на медленно ползущий эскалатор, девочка поплотнее запахнула куртку и мельком подумала, насколько она сейчас привлекает к себе внимание. Ну да, маленькой девочке захотелось острых ощущений. Или она решил прогуляться по Мосту Смерти до конца и чуть дальше - такое иногда тоже бывает.
Июль поднималась все выше и выше, переходя с одного эскалатора на другой, пребывая в коконе какого-то отупения, а на его ненадежную оболочку накатывали волны боли, одна за другой. Пока оболочка держала...
Очередной эскалатор вдруг дернулся и замер, так что Июль едва не упала. Она встряхнулась и зашагала дальше.
- Эй, малышка, не хочешь поразвлечься? - окликнули ее, когда девочка добралась до все равно какого по счету этажа.
Июль молча взглянула на окликнувшего и коротко полоснула лучом резака, прочертив черную линию на стене. Ухмыляющаяся голова оборванца, оказавшаяся на пути луча, свалилась на пол.
- Слишком много людей, - прошептала девочка знакомое заклинание. - Слишком. Им надо помочь.
Индикатор заряда резака показывал, что еще на десяток выстрелов хватит. А там - посмотрим.
Хорошо иметь цель.
Человек с часами
Девочка ушла от эскалаторов на лестницу черного хода. Нужно было подумать... Впрочем, сейчас нужнее доктор. Или хотя бы горсть болеутоляющих.
В начале следующего лестничного пролета на ступеньках сидел старик, напевавший что-то себе под нос.
- Эй, - позвала Июль. Старичок поднял голову. - Здесь есть доктор?
- Зачем тебе доктор, деточка? - отозвался старик. - Что, подцепила какую-нибудь хворь, а? Эхехе... Нехорошо. Вот я в твоем возрасте... - тут он захихикал. - А нет, я как раз в твоем возрасте тоже искал доктора в первый раз, дружка-то своего подлечить... Так что... Хочешь взглянуть, кстати?
Июль медленно покачала головой, нащупывая в кармане резак.
- Не хочешь? Понимаю... Жаль. А вот я бы посмотрел на подружку твою, посмотрел бы, да... Чего б не посмотреть? Ну... Доктора, да. Ищи четырьмя этажами выше. Там будет офис, - он снова хихикнул, - да, офис Толстяка Эстрады. Он там пользует... всех, в общем, пользует... Так пользует... Сяк пользует...
- Спасибо. - Июль прошла мимо старика, который осторожно повел носом в ее сторону, и, уже дойдя до конца пролета, окликнула: - Эй, знаете... Шестью этажами ниже лежит человек. Думаю, он будет не прочь с вами расплатиться.
- И на том спасибо, внучка. Хотя, подружку бы, эх... Ну, ладно...
Старик знакомо причмокнул, кряхтя поднялся и зашаркал вниз. Июль поежилась. Неужели она тоже когда-нибудь станет такой?.. Такой...
И отец - тоже?
Нет. Она улыбнулась. Ему она не позволит.
Добравшись до нужного этажа, Июль выбралась в полутемный коридор и принялась за поиски 'офиса' Толстяка Эстрады. Спрашивать было не у кого, да и рискованно. Судя по всему, за большинством дверей здесь находились пустые помещения. Но кое-где имелись нарисованные или наклеенные цифры, буквы, даже картинки - безо всякой видимой системы. Посетителям здесь заранее полагалось знать, куда он должен стучаться. И как.
Мимо большого смешного панини с буквой 'Э' Июль проскочила не задумавшись, и лишь возвращаясь от конца коридора, обратила на него внимание.
Может быть, это тут?
Июль коснулась двери, и та бесшумно отъехала в сторону.
Действительно, комната напоминала офис: большой тяжелый стол, глубокое кресло, за ним окно с видом на город во всю стену, по правой стене - стеллаж с разными, в основном даже на вид дешевыми имплантантами, половину левой занимал такой же стеллаж, забитый медикаментами, другую половину - несгораемый шкаф.
В этом шкафу копался человек в длинном, до пола, черном плаще. Появления Июль он не заметил.
- Доброе утро, - тихо сказала девочка.
Человек замер. Выглянул из-за дверцы шкафа.
- Доброе... Прошу прощения. Чем обязан?
Июль молча разглядывала его. Лет за сорок, худощавый, бледный, длинные черные с проседью волосы... черная повязка через левый глаз. Такие на маленьких девочек не клюют.