Широка и глубока Чащоба,
С каждым днём всё глубже и мощней.
Я люблю свою страну так, чтобы
Стало в ней просторней и сытней.
От моста до самых до окраин
Каждый житель с гордостью идёт,
Будто он действительно хозяин
Этих рек, озёр, лесов, болот.
Наши нивы глазом не обшаришь,
До границ Чащобы не дойдёшь.
Каждый волк здесь зайчикам товарищ,
Несмотря на вражескую ложь.
Широка и глубока Чащоба,
С каждым днём всё глубже и мощней.
Я люблю страну родную, что бы
Каждый год не делали мы с ней.
Всюду жизнь – в болотах и в озёрах,
И в лесах, и даже под землёй.
Хорошо, что мало тех, которым
Не угоден наш родной покой.
Но сурово мы на страже станем,
Если враг полезет напрямик.
Все мы будем биться, как Сусанин,
Чтобы враг в Чащобу не проник.
Широка и глубока Чащоба,
Много в ней лесов, болот, лугов.
Я люблю родные скрепы-скобы,
Ради них – на подвиги готов.
Над страной весенний ветер веет.
С каждым днём всё радостнее жить.
Будут рыбы, гады, птицы, звери
Больше есть, а также больше пить.
Для Чащобы здесь никто не лишний,
По заслугам каждый награждён.
Пусть законов здесь никто не пишет:
Здесь чащобный царствует Закон!
Широка и глубока Чащоба,
С каждым днём всё глубже и мощней.
Я люблю свою страну так, чтобы
Стало в ней просторней и сытней.
ПОЛУПАТРИОТИЧЕСКИЕ ПЕСНИ
От составителя
Продолжаю представлять песни разных групп населения Северной Чащобы (подробнее о стране «Северная Чащоба» – см. «Патриотические пе с ни»).
Эти песни не столь явно прославляют родину. Некоторые из них (например, песни тетерева и лося) подвержены влиянию ложных ценнос т ных ориентиров. «Песня о новостях» и «Гордая пе с ня» вообще похожи на подделку. Видимо, их соч и няли на границе Чащобы. Однако во всём этом пусть разбираются другие. Я – всего лишь люб и тель наро д ного творчества.
Песня тетерева Ревы
Не люблю я еловые гущи
И сосновых деревьев забор…
Мне бы – поле (с берёзами лучше)
Или вырубок диких простор.
Залетаю в леса, залетаю,
Потокую, потом поклюю
И умчусь – то один, то за стаей,
Бормоча смело песню свою.
Любо, братцы, летать по границе,
Буреломный оставив квартал.
Мне при этом чудесное снится,
Будто я за границу слетал.
Там так сладки серёжки да почки,
Там брусника и клюква – как мёд,
Там питьё, знаю, с запахом бочки…
Но меня только равный поймёт.
Песня лося Оси
Мне одной лишь Чащобы не хватит,
Чтоб набить свой желудок корой –
То смолистой, слегка сыроватой,
То колючей, как вереск сухой.
Только грохот из палки железной
Да волков ежезимняя прыть
Могут поиск мой ивы полезной
Или сосенок – остановить.
Я, конечно, боюсь смертомётов…
Но меня кормят ноги: я рад
Уходить далеко… да чего там –
Убегать от границ и оград.
Опускаю носатую морду
В наше озеро чистой воды.
Здесь кругом водных прелестей прорва.
Наслаждаюсь, пока нет беды.
Я шагаю, не замечая,
Что ушёл от еловых темниц –
Центра нашего чудного края,
Славя лес из-за внешних границ.
Песня о новостях
Мы всех «европ», конечно, не моложе.
Но нынче кто же молод, погляди?!
Все новости стары, их обновить не может
Усталый мир, в котором жив бандит.
Всё прошлое нам ныне обозримо,
И трудно отличить деяния людей
Времён оранжевых и покоренья Крыма
От дел столетних войн и прошлых
мятежей.
Суть этих новостей мы понимаем, что бы
Ни говорили нам иначе каждый раз.
Наш дикий край, любимая Чащоба,
Даёт один и тот же бережный наказ:
Жить по-природе, только лучше – дикой,
Всех нас не путать с дичью (то – обман),
Заботиться не о стране великой,
А лишь о жителях своих краёв и стран.
Мы будем счастливы, и нас не сломят
силы,
Готовые разъединить народ:
Народ наш клюкву ест, и он не болен
былью,
Которой не было и той, что кто-то ждёт.
Гордая песня
Мы живём не в загнившей Европе,
Где давно уж не видно ни зги.
Мы живём в заповедной Чащобе,
В самом центре бескрайней тайги.
Мы завесились красным туманом,
Но нам видится мира кусок.
Европейцы нас кормят обманом,
Не пуская к себе на порог.
Мы следим за порогом ревниво,
Но туман затрудняет нам вид.
Видим слабо какое-то диво,
И наш разум смущённый кипит.
Но зато мы легко различаем
Недостатки Европы и всех,
Кто в тумане. Мы гордо прощаем
То, что те называют «успех».
Мы прощаем им синие флаги,
ЭВМ, интернет, телефон
И рулон туалетной бумаги,
Что зачем-то изобретён,
И дороги (о, наши молитвы!)
Мы прощаем (что ж, будем щедры),
Как и скромную жизнь инвалидов,
Нам не снившуюся до поры.
С наших пней (как попы – с аналоев)
Мы простим этот западный дым.
Коль себе мы прощаем иное,
То давайте им тоже простим.
СТИХИ НЕИЗВЕСТНЫХ ПОЭТОВ
От составителя
В этом разделе представлены стихи неи з вестных поэтов – коренных жителей Северной Чащобы (подробнее о стране «Северная Чащоба» – см. «Патриотические песни»). Представленные стихи носят явно подражательный характер, однако в них есть и оригинальность, присущая Ч а щобе.
У лукоморья
У лукоморья стало сыро,
Там ныне ель, ольха, сосна.
Учёный кот давно уж вырос,
Ушёл в иные времена.
Но на протоптанных дорожках
Ещё видны следы зверей.
В избушке (не на курьих ножках)
Есть окна (правда, нет дверей).
Ещё там леший где-то бродит;
Русалку видели давно,
Яга куда-то делась (вроде б),
Но это, впрочем, всё равно.
Там царь Кощей над златом чахнет
(Но нам-то золото зачем?!);
Там дух лесной Чащобой пахнет
И не отбить его ничем.
Там лес и дол видений полны,
А из видений (лёгкий труд!)
Животные там создают
Стихи невольно и привольно
О жизни птичек и зверей
В чаду совсем недавних дней.
Выхожу один на дорогу
Выхожу один я на дорогу.
Сквозь туман обратный путь блестит.
Ночь темна. Я прислонился к стогу.
Шерсть мою луна чуть серебрит.
В небесах торжественно и чудно.
Спит земля в сиянье голубом.
Отчего же бегать стало трудно?
Жду – чего? Жалею ли о чём?
Уж не жду от ночи ничего я:
Лось ушёл, и стаю бросил я.
Я хочу свободы и покоя
Там, где нет ни стаи, ни селян.
Нет, не той свободы я желаю,
Что нам прочит яростный вожак,
А такой – от края и до края,
Чтобы её не охватить никак,
Чтоб от ночи тёмной до рассвета
Сладкий голос ничего не пел
И не гнал меня на буйство это,
Где погоня – вечный мой удел.
Умом не понять
Умом Чащобу не понять,
Да и ума здесь – птицы, звери…
Здесь даже мишки – наша знать –
В Чащобу могут только верить.
История государства чащобского
Послушайте, что вспомнил
О том, как было встарь,
Ваш ворон:
– Лес, огромный
Стоял, медведь был – царь.
В лесу – стволы застыли,
Скрывая свой секрет.
Страна была обильной,
А вот порядка – нет.
Задумал сильный ветер
Почистить тот удел,
Чтоб за «порядком» этим
Другой кто посмотрел.
Он повалил деревья
(Осталась только треть).
И вот – итог узревши,
Скончался царь-медведь.
Но расплодились быстро
И гриб, и короед.
И стало тут нечисто,
Да и порядка нет.
А всех иных свирепей
Возник такой палач:
Он грыз наш лес, как репу…
А звать жука – усач.
Он разных насекомых
Насильно подчинил,
Построил им хоромы…
А лес всё гнил и гнил.
От этой перемены
Пропали кедр и дуб.
Порядок стал отменный,
Хоть и отменно груб.
Но пищи стало мало
При том лесном царе.
Всё царство обветшало,
И жук-усач умре.
Потом пришли напасти
От разных прочих бед –
Личинок разной масти,
Грибов… на много лет.
И пусть не слишком сладко
Жить при клеще, хруще,
Но лучше, чем в «порядке»,
Что был при усаче.
Лес отрастал немного,
Явился и подрост.
Порядок стал нестрогим,
Был строгим, правда, пост.
Теперь – не те приметы:
Порядок! жизнь – на плюс…
Подробности?
Об этом
Я говорить боюсь.
Полный зоб клюквы
«Ой, полна моя грудная зобушка,
В ней не только лишь хвоя.
Прилетай ко мне, моя зазнобушка,
Здесь вся ягода – твоя.
Для тебя, моя подруга нежная,
Собирал сегодня в зоб
Клюкву сладкую, подснежную
(Всё болото я огрёб).
Тратил я часы немалые,
Чтоб набрать тебе товар.
Посмотри на гребень алый мой,
Принимай сердечный дар.
Будут ягоды душистые
Пахнуть сладко до утра.
Только капли серебристые
Нам подскажут: всё, пора».
Знает только ночь глубокая,
Как поладили они.
Ой, ты, небо черноокое,
Тайну эту сохрани.
А потом дружку-приятелю
Говорит наш молодец:
«Нынче клюквы здесь богатенько!»
Тут и песенке конец.
Крайний северянин
Я – очень крайний северянин:
Мне мишка бурый – не родня.
Мне неприятны те миряне,
Что слабо веруют в меня.
Я покорил снега и полюс,
Я все торосы покорил,
Я проявил стальную волю,
Порвав при этом восемь жил.
Я – не слуга, я – царь народа:
Тюленей, рыбы и моржей.
Могу я северным проходом
Пускать в Америку людей.
Теперь живу не так, как ранее:
Я на конфетах утверждён,
Омониторен, оэкранен
И в зоопарке разведён.
Да, для меня простор полярный
И ныне – жизни образец.
Я – символ жизни авангардной,
И белизны её – венец.
Песня вальдшнепихи
Не спи, кулик вальдшнепный,
Я здесь, я на лугу.
Хрип подавай волшебный:
Ты у меня в долгу.
Не спи, борись с дремотой,
Не прерывай труда,
Ты крыльями работай,
Лети скорей сюда.
В пространствах беспредельных
Материя темна,
В теориях модельных
Не ясно ни хрена.
А здесь – такая ясность,
Лети, дружок, хрипи,
Ты не сиди, будь ласков,
Как псина на цепи.
Лети без проволочек
Над кронами берёз.
Туда, где много кочек,
Спусти свой длинный нос.
Не спи порой весенней,
А то…а то – смотри ж…
Лети ко мне, мой гений;
Я чувствую – летишь!
Быть слишком тучным – некрасиво
Быть слишком тучным – некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо слишком экспрессивно
За землеройками нестись.
Охоты цель – азарт удачи,
А не шумиха, не успех;
Хотя, конечно, есть задача
Ловить мышей. Зачем же – всех?
Нет, надо жить без самозванства.
Я – не одна: есть много сов.
Весь лес – совиное пространство,
Не запертое на засов.
Нет, надо делать и пробелы,
Оставив часть живых мышей,
А также зайцев, птиц и белок
Для сов иных семьи своей.
И можно падать в неизвестность,
Запрятать в ней свои следы,
Отправившись в иную местность,
В лесные тёмные зады.
Чужие по живому следу
Там не пройдут за пядью пядь:
Ведь ты про личную победу
Лишь близким можешь сообщать.
Ты должен быть семейной долькой
Всего совиного кольца
И кушать много,
Но лишь столько,
Чтоб не случилось вдруг конца.
Зубы
Не позволяй зубам лениться.
Коль ты пожить ещё не прочь,
Они обязаны трудиться
И день и ночь, и день и ночь.
Не разрешай им спать подолгу.
Чуть рассвело – и сразу в путь,
А то положишь их на полку –
Придётся ноги протянуть.
Коль дать им вздумаешь слабинку,
Освобождая их от пут,
Они последнюю шерстинку
С тебя без жалости сорвут.
Ты их держи, сжимая челюсть,
Пока осину не грызут.
Они – твоя немая челядь,
Их дело – долгий, тяжкий труд.