- Где я? - спрашивает Рагнар, с трудом узнавая свой голос - такой мог бы принадлежать зомби, если бы разговаривали.
- Лига некромантов, - следует ответ, - город Марзет, что в Полуденных топях.
Рагнару становится страшно - может, он уже какой-то другой, изменённый?
- Можно зеркало? - просит, - хотелось бы на себя посмотреть.
- Конечно, - некромант опускает кота на ложе, в руке появляется костяная палочка, следует взмах.
Мгновение затхлости, от которой сложно дышать, затем входит зомби, в руках зеркало, оправленное в кость с голубоватым отливом. Кот прыгает в сторону, прячется, Рагнару хочется прыгнуть тоже, или хотя бы зажмуриться, но, нет, смотрит. Волосы после лихорадки так и не выросли - никому теперь не придёт в голову назвать его Соломой, лицо покрывает сеточка тонких шрамов, будто бы паутина, в остальном всё так же, без перемен. Дав знак зомби, что достаточно, Рагнар откидывается на подушки, почему-то опять клонит в сон.
- Моё имя Лисандер, - говорит некромант, - твоё мне известно, поведал изумруд сына.
- Да, - говорит Рагнар сонно, - вы похожи. Так это у Хакана был кристалл памяти? У меня тоже такой - вот здесь, в правом плече, пожалуйста, не вынимайте...
В сон проваливается, будто под тонкий лёд, и тонет, и тонет. Вскоре оказывается в лапах кота: эта - горячая, а эта - холодная, через мгновение уже и сам кот. Теперь направляется к бурелому, к замшелой плите - посмотреть, как обстояло дело там. Да, вот они, мехоморфы, подобные своре гончих, но плиту не замечают. Следить за ними, притаившись за большим пнём, отдельное удовольствие: такие грозные, такие могучие, а добычу из рук вырвал кот. Уходят, больше не возвращаются, через день пролетает крылатка, похожая на крутящийся сам по себе винт, но и она не задерживается. Ещё через день появляются некроманты, кот поджидает их, свернувшись клубком на плите. Возглавляет отряд Лисандер, спешит к сыну, но в крипте обнаруживает не его.
- Изумруд я оставлю себе, - говорит некромант, когда Рагнар возвращается из мира снов, - как память.
- Конечно.
- Сын обещал, что покажет тебя мастерам, - продолжает Лисандер, - его обещание выполнил я.
- Не уверен, что гожусь для всего этого... - качает головой Рагнар, поглаживая подлезшего под руку кота.
- Годишься, - возражает некромант, - это животное - однозначное тому подтверждение.
- Кстати, что с ним? - спрашивает Рагнар после некоторой заминки, - и что со мной? Почему мы, э-э, как бы это сказать, соединились?
- В природе не редки случаи, когда физическое увечье компенсируется усилением эфирного двойника. Именно это произошло и с котом, и с тобой, ключевая точка вашего "породнения". Система видится интересной, и не только мне одному, можешь считать, что вступительное испытание на эфирного мага прошёл с успехом.
- Нужно подумать, - Рагнар закрывает глаза, - крепко подумать...
[Кристалл памяти]
Знаешь, брат, почему согласился стать некромантом? Просто понял, что от меня прежнего ничего не осталось. Тот, прежний, утоплен в иле Кунермы, высосан пиявками досуха, обглодан рачками и рыбой. Вместе с тем, во что верил, вместе с тем, чем жил. В Лиге некромантов родился новый Рагнар: похожий внешне, но совершенно иной внутренне.
[2]
С первой особенностью любого помещения некромантов Рагнар познакомился заочно - затхлость. Со второй и третьей, когда согласился на обучение - холод и тишина. Холодно здесь было всегда, менялась лишь степень: от лёгкой прохлады до лютой стужи. То же самое с тишиной: от полного отсутствия звуков до небольшого, словно бы обложенного мягким, шума. В настоящий момент они направлялись с наставником к увитой зеленью трёхгранной пирамиде - месту, где проходили эфирные практики. Рагнар шёл, прихрамывая, вспоминал первые свои контрольные занятия...
- Физический план разделяет, дробит, - Лисандер ломает свой костяной жезл, крошит сильными пальцами в пыль, - части, частицы, элементы частиц...
Сновидение одно на троих: учитель, ученик, и, конечно же, кот, имя которому Рагнар подыскал почти сразу - Булатик.
- В противоположность ему Эфир неделим, - продолжает Лисандер, - эфирный двойник одновременно и форма для отливки, и наполнение.
- Другими словами, плоть эфирного тела нельзя потерять, - Рагнар трогает волосы, ощупывает лицо, - любая потеря будет восполнена самим же Эфиром?
- Именно так, - некромант воздевает руку, костяная пыль возвращается в ладонь, собирается в жезл.
Ведёт к пирамиде открытая галерея, вход узкий, словно бы проделан ножом. Сложена пирамида из блоков волшебного льда, когда вошёл в неё впервые, Рагнар был приятно удивлён, что внутри не так холодно, как представлялось снаружи. А вот тихо оказалось именно так, как и представлялось.
- Чтобы научиться изменять форму, - говорит Лисандер, - нужно научиться делать своё эфирное тело прозрачным. Сейчас же ты подобен не магу, а простому человеку - полон красок, Эфир берёт их, раскрашивает своё бесцветное тело.
- И как же мне самому стать бесцветным, что для этого требуется?
- Думаю, ты уже понял, - Лисандер показывает на символ, изображённый на каждой из трёх стен - полузакрытое око.
- Полусон, он же транс, состояние между сном и явью, жизнью и смертью, - Рагнар берёт Булатика на руки. - Да, я понял.
Как всегда, Булатик появляется неожиданно: спрыгивает с навеса на перила, проходится по ним, клацая костяной лапой, издаёт требовательный мяв.
- Ну, как, всех крыс на зомби-складе переловил? - Рагнар берёт на руки, подсаживает на костяной наплечник, изготовленный специально для кота.
- Мяу!
- Похоже на утвердительный ответ, - позволяет себе лёгкий смешок Лисандер.
Входят, когда некромант снимает защиту, свежий воздух сменяется затхлым. Несколько подсобных помещений, лестница, ещё одна, наконец и главная комната, с большим изумрудом, укреплённым в своде пирамиды на манер светильника. Две механических кровати, меж изголовий шкафчик, на полках которого пузырьки и колбы, жестяные банки с порошками и ленты с ледяными иглами. Иглоукалыватель тут же, на костяном столике, небольшом и раздвижном. Лисандер его подготавливает, применяет, и вот они уже в Эфире, и начинается урок.
- Теперь, когда ты научился делать двойника прозрачным, не отдавать Эфиру свою силу, - говорит некромант, - переходим к следующей практике, к эфирным метаморфозам. Что есть метаморфоза? Изменение. Однако, если изменение физического тела требует больших вливаний силы, изменить эфирное довольно просто.
Руки Лисандера становятся прозрачными, их охватывает серый туман, что напоминает Рагнару о Кранмере и матери, затем превращаются в два прямых клинка.
- Здесь, в Эфире, я могу превратить руки во что угодно, - продолжает некромант, - к примеру, в клинки. А теперь внимание: они тоже смертельны, если вложить достаточно силы.
- Другими словами, - Рагнар отступает на шаг, - убив меня таким клинком здесь, убьёшь и в Сущем?
- Да, - Лисандер делает выпад, - ведь эфирно-физические связи разорвутся.
Рагнар не понимает, не осознаёт, как это у них с Булатиком получается, но вот стали прозрачными, вот два тела соединились в одно, и клинок некроманта отражают стальные когти получеловека-полумедведя.
- Хорошо! - некромант отпрыгивает, - а теперь так!..
И превращается в боевого богомола.
[Кристалл памяти]
Трактат "О сущности вод", выписки.
"...Получают же мёртвую воду магическим способом. Заклинание суть стихийное (см. параграф "Плазма; заклинание полной инверсии"), впервые применено Хексисом (см. параграф "Первый мастер"). В своих опытах Хексис использовал воду, взятую из реки Горячей (так называемая волшебная вода), в силу чего первые образцы имели высокие показатели нестабильности. В настоящее время основным источником сырья для изготовления мёртвой воды является река Изумрудная".
[3]
Для большинства людей смерть скрыта под покровом тайны, некроманты видят её нагой. И видят, и осязают, и обоняют, и даже слышат, ведь это только кажется, что смерть безмолвна - когда начинается разложение, мёртвые тела издают ни на что не похожие, тихие, шуршащие звуки. "Когда же я привык, - думает Рагнар, раскладывая костяные инструменты, - стал воспринимать, как нечто само собой разумеющееся? Наверное, уже тогда, когда проснулся в серой комнате". Светильники зомби-мастерской льют свет яркий, но не ослепительный, прямо под ними эфирный стол - из камнестали, с парой жёлобов для оттока жидкости, с самоцветами-усилителями по четырём углам. Рагнар по одну сторону стола, по другую мастер Мортарион, чадо-лич. Лич - это маг, сумевший сменить телесную оболочку, не убив своё эфирное тело. Личеобразование по праву считается одним из самых сложных заклинаний некромантии, ведь неудачная попытка ведёт к смерти. У Мортариона получилось, и вот он, стоит напротив, в теле шестилетнего ребёнка. Тела для переселения, как правило, выбираются детские, поскольку наиболее прочны, хотя и они не выдерживают больше двух-трёх десятков лет. Соответственно, самая распространённая форма лича - чадо-лич.
- Что же, приступим, - звонким голоском говорит Мортарион. - Ученик второй ступени Рагнар, создание зомби-солдата, попытка третья.
Нажатием на костяной рычаг мастер открывает камеру с заготовками, помещены они в резервуар с мёртвой водой. Благодаря этой волшебной жидкости трупы не разлагаются, по праву носит имя "матери современной некромантии". Рагнар вспоминает занятия, посвящённые процессам разложения, невольно ёжится - не самые приятные из его воспоминаний...
Проходила практика на открытом воздухе, среди менгиров, оплетённых тонкой, похожей на паутину, сеткой.
- Как только сердце остановилось, кирпичики физического тела, клетки, начинают распадаться, - вещал Мортарион. - Такое "крошево" - обильная пища для бактерий, начинается процесс гниения. Образец помещён вот в этот глазоусилитель, смотреть на полном усилении, все десять карат.
Разобравшись с физическим планом, переходили на эфирный, сравнивали.
- Эффект изумрудных искр выражен сильно, - говорил Рагнар, Булатик пытался с этими искрами играть.
- Что это значит? - спрашивал Мортарион.
- Разрыв эфирно-физических связей с истечением силы в Эфир.
- Хорошо, продолжай.
- Обратная инверсия нижних астральных узлов выражена слабо.
- О чём это говорит?
- Перемещение фокуса сознания от физического тела к эфирному по какой-то причине происходит с задержкой. Причину пока не могу понять...
Так проследили все основные стадии, от трупного вздутия и "мраморизации" до исхода жидкости и усыхания. Чувство после практики у Рагнара было такое, будто это он и вздувался, и истекал, и высох.
Из резервуара заготовка извлекается захватом, укладывается на самоходную тележку с костяными руками-держателями, с неё перетаскивается на эфирный стол.
- Можешь приступать, - говорит Мортарион, - но не торопись.
Рагнар закрепляет тело, делает необходимые надрезы, вставляет пять костяных игл в области астральных узлов, начиная с нижнего. Тело-заготовка вздрагивает, изумруды по углам стола на мгновение вспыхивают - значит, всё в порядке, иглы вошли, как положено, можно переходить на эфирный план.
- Не торопись, - рефреном повторяет мастер, - не торопись...
Выдержав паузу, Рагнар делает вдох, закрывает глаза. Тело его застывает, словно бы каменное, эфирный двойник пробуждается, приходит в движение. В зомби-мастерской на плане Сущего Булатика нет, здесь, в зомби-мастерской, отражённой Эфиром, есть, вспрыгивает на плечо.
- Готов поохотиться на крупного зверя? - спрашивает Рагнар, касаясь зелёной лапы. - Вперёд!
Соединившись, переходят на уровень глубже, ныряют в серый туман. То, что нужно, находят быстро: похожа свободная эфирная сущность на птицу, переливается всеми оттенками зелёного. Они тоже превращаются в птицу: полёт перемежается схваткой, схватка - полётом. Наконец сущность поймана, обездвижена, перемещена в распахнутую настежь плоть заготовки.
- Есть!..
Рагнар возвращается в физическое тело, берётся за скрепляющие эфирные чары. Тело на столе изменяется, извивается, изумруды плюются искрами. Рагнару кажется, что и на этот раз он не выдержит - поток силы сметёт, подобно ураганному ветру, однако же устоять удаётся, и стихия, покорённая, утихает. Вскоре его первый зомби-солдат готов, в глазницах, содержимое которых выкипело и вытекло, вспыхивает по зелёному огоньку.
[Кристалл памяти]
Работая с мастером Мортарионом, всё чаще думаю: "Может, наиболее счастливы те, кто умер в детстве? На пике, на рассвете, в силе. Когда видишь мир ярким, а не выцветшим, пылающим, а не потухшим..."
[
Год
двадцать четвёртый
]
Любовь и ненависть
Беллкор,
город На-Крулл (великое книгохранилище)
[1]
Как капля отражает море, так мастерская Алиеры отражает всё великое книгохранилище. Здесь и покрытые письменами вощёные таблички, и пергаментные свитки, книги в переплёте из человеческой кожи и заключённые в кристаллы, инкунабулы со встроенными артефактами и механикой. Сама мастерская напоминает склеп: каменные стены, каменный же свод, в горшках из-под цветов, похожие на растопыренные хоботы, артефакты-пылесборники. Вокруг огромной каменной скрижали, уложенной на рабочий стол, Алиера не ходит - танцует. Щепотка костяной пыли на истёртые временем буквы, взмах кисточки, шёпот заклинания, и проступает очередное высеченное в камне слово. Рагнару нравится смотреть, как она работает, следить за изгибами и поворотами тела, трепетом тонких пальцев, лёгким движением губ. "Тоже волшебство, - думает он, - пусть и не в обычном его понимании".
Была ли волшебством их встреча в библиотеке Марзета, в зале папирусов? Нет, то было нечто большее. "Кажется, у нас гостья, - подумал Рагнар, проходя мимо стройной, похожей на былинку девушки, - раньше не видел". Вдруг захотелось обернуться, окликнуть, спросить о чём-нибудь - не важно, о чём. Пустые разговоры у магов, особенно у эфирных, не приняты, но тогда обернулся, и увидел большие зелёные глаза, потому что она обернулась тоже. "Лич, - успел подумать он, - глаза пылают, как самоцветы...". Потом его подхватило, завертело, перенесло в Эфир, уже там она сказала:
- Вот и встретились... как же долго я тебя ждала.
Закончив с последней строкой скрижали, Алиера вчитывается, и, тихо вскрикнув, подзывает Рагнара.
- Только посмотри, - кисточка скользит по знакам, - кажется, о тебе упоминание.
- Как интересно, - Рагнару хочется обнять, прижать, поцеловать, - и о чём там? Великомогучий Разор всех разорил?
- Повествует хроника об осаде Моргии, одном из первых городов Лиги, - Алиера продолжает водить кисточкой, - осаде, удачной для южан.
- Так ты не шутишь?
- Нет, конечно! Вот, посмотри, летописец отдельно отмечает Разора окаянного, пса безродного, сражавшегося на стороне змеепоклонников.
- Не может быть, - качает головой Рагнар, - это какой-то другой Разор.
- По времени стык в стык, - губы Алиеры трогает улыбка, - одиннадцатый век от Разделения. И что я только в тебе нашла, предатель?
- Брось, - Рагнар всё же обнимает. - Если Разор и сражался на стороне южан, его любимая женщина была там же, стояла по правую руку.
- Сейчас Эфир расскажет, - Алиера продолжает улыбаться, - кто и где стоял...
В их первую ночь волшебства хватало тоже. Премудрость эфирной магии Рагнар постигал невероятно быстро, некромантом себя считал пусть и молодым, но уже состоявшимся, однако же в ту ночь понял, как мало в действительности знает. Казалось, Эфир и Сущее разрывают пополам: вот он в одном мире, любит молодую девушку, почти девочку, а вот переворот, другой план, и оседлала его женщина, о возрасте которой лучше не думать. Раньше Рагнар не согласился б на такое и под угрозой пытки, теперь же шёл с охотой, познавая себя с новых, неизведанных сторон.