- Мы знаем друг друга очень давно, - сказала она, когда в жаре их тел сгорела третья по счёту ночь, - быть может, от самого Разделения. Будь у Эфира больше памяти на отдельно взятые жизни, смогла бы проследить, но память у него на это, как понимаешь, коротка.
- Да, я понимаю, - кивнул Рагнар, - глубокий отпечаток оставляет лишь большое, события масштаба Великой высадки, люди масштаба Драконорождённого.
- И всё же, - улыбнулась Алиера, - до наших прошлых воплощений у меня получилось дотянуться.
- Как интересно, - Рагнар поцеловал тонкую, едва ли не прозрачную ладонь, - расскажи.
- Тогда всё это только начиналось: и некромантия, и гуляй-посёлки, - она прижалась ближе. - Ты был лихим атаманом Разором, а я, несчастная девушка Кира, должно быть, стала твоей добычей.
- Хм, Разор? Странное имя, или же это прозвище?
- Не знаю, - Алиера вздохнула, - хорошо различимы лишь окончательные переходы в Эфир, остальное смутно.
- И как мы умерли? - спросил Рагнар.
- Разора казнили за разбой, Кира стала эфирной волшебницей. Довольно сильной для своего времени, но с превращением в лича ей не повезло. Тогда, как понимаешь, всё это было ещё сыро.
- Страшная смерть, - Рагнар крепче сжал её ладонь, - не позавидуешь.
- Последствия были ужасные, - кивнула Алиера, - о чём говорит уже одно то, что сбилась последовательность перерождений. Родиться я должна была примерно в то же время, что и ты, а пришла на век раньше. Но Кира оставила в Эфире метки, по которым я нашла себя, нашла тебя, и вот, мы снова вместе...
Из мастерской переходят в Эфир - к месту, где должны были остаться отпечатки их прошлых жизней. Рагнар всматривается в серый туман со смесью тревоги и любопытства, Булатик уже на плече - шипит, прижал уши. Алиера чуть в стороне, работает с Эфиром: руки раскинуты, пальцы тянутся прозрачными нитями, за что-то цепляются, что-то, наоборот, перерезают. Серый туман преобразуется в обрывки теней, соединяются, рождают образы. Рагнар видит собранный из самоходных телег таран, человека в простеньком доспехе из шкур ящериц, с деревянным молотом в руках. "Если это и есть Разор, - думает он, - то ничуть на меня не похож". Затем замечает по правую руку атамана суровую женщину с большим топором, закинутым на плечо, и не может сдержать улыбки.
[Кристалл памяти]
И война - страшно, и любовь - страшно, но самое страшное - военная любовь. Твои ли это слова, брат? Кажется, нет. Кажется, о любви мы с тобой не говорили никогда - да и куда мне, мал ещё был для подобных разговоров. Последнее время только и думаю, что же любовь собой представляет, но облечь в слова толком не получается. Всё пустяки какие-то, знаешь, да чепуха: как она рассказывает, а я слушаю, как кота моего воспитывает, как смотрим, обнявшись, на закат, и он наш, только наш. Да, любовь делает уязвимым, потому что боишься потерять, но делает и сильным, потому что, познав любовь, и умирать не страшно.
[2]
На-Крулл не похож на другие города Лиги: расположен не среди болот, а среди отрогов Драконьих гор. Великое книгохранилище, что здесь находится, тоже легко принять за гору, поскольку представляет собой зиккурат. Вернее, это только три надземных уровня, ещё есть три подземных, тоже исполненных в виде зиккурата, но перевёрнутого. На первом надземном, наибольшем из всех, общая библиотека, а также приёмные покои. Второй надземный - личные покои служителей библиотеки, они же книжники, а также личные мастерские. Третий надземный занимает главный книжник, есть и там приёмные покои, но от тех, что ниже, отличаются, как мелованная бумага от промокательной. Первый подземный отведён под общие мастерские, работа там кипит и день, и ночь: что-то переписывается, что-то реставрируется, что-то переводится на другой носитель. Второй подземный - тайная библиотека, где собраны материалы, доступ к которым ограничен. Наконец, на третьем подземном расположен Нексус, огромной силы артефакт, всех подробностей о котором не знает, наверное, никто, даже Лазариус, главный библиотекарь. Нексус - это и сердце механики книгохранилища, и сердце магической защиты.
Проснулся Рагнар от тревоги, охватившей крепко и внезапно. Алиеры рядом не было, откинул полу балдахина - нет и в комнате. Поднялся, быстро натянул халат - руки, кажется, сами пробегают по костяным застёжкам, ноги же несут к мастерской. О том, что Булатик проснулся тоже, вылез из своего угла, сообщил скрип костяных когтей, послышавшийся сзади.
- Давай-давай, - поторопил Рагнар, - не отставай.
Через минуту в мастерской, но опоздали: пуста. Колёса устроенного в нише подъёмника пощёлкивают - значит, спустилась совсем недавно. "Переходи в Эфир, - требовала тревога, - срочно!" Но он не перешёл. Потому что боялся. Боялся увидеть Алиеру в объятиях Хрисанфа...
- Не бойся, не обижу, - говорит Хрисанф, когда встречаются впервые - нос к носу сталкиваются в одном из тёмных коридоров второго подземного. У Рагнара никаких сомнений: столкнулись неслучайно.
Хрисанф - чадо-лич, возраст физического тела тот же, что и у Алиеры, четырнадцать лет. На лича похож мало, скорее на металлического голема: лицо отливает серебром, волосы - золотом, глаза как два комочка платины. Об отношениях с Хрисанфом Алиера рассказала ещё в гондоле дирижабля, плывущего от Марзета к На-Круллу.
- Когда становишься личем, - говорила, крепко держа руку Рагнара в своих, - как бы рождаешься ещё раз, снова хочется всё испытать, особенно то наслаждение, что дарит физическая близость. Только это нас с Хрисанфом и связывало, теперь, конечно же, не связывает ничего. В На-Крулле я с ним объяснюсь, не хочу через Эфир. Трудности будут, сразу Хрисанф не отступится, но мы подождём и дождёмся, верь мне.
- А знаешь, почему не стану тебя трогать? - спрашивает чадо-лич, не дождавшись ответа.
"Молодой петушок, - думает Рагнар, - с золотым гребешком". Ответить старается как можно спокойнее, чтобы в голосе не прозвучал смех:
- Нет.
- Потому что побеждает тот, кто умеет ждать, - следует напыщенный ответ, - а никто из людей не умеет ждать лучше, чем мы, личи. Вот увидишь, скоро она тобой пресытится, наиграется, а я буду ждать, по-прежнему ждать...
Сильное магическое возмущение Рагнар почувствовал всем телом, будто окатило ледяной струёй. Бросился к любимой, бросился в Эфир, едва не столкнулся с Хрисанфом. Лич возвышался исполином, под первой парой рук ещё одна. Рагнару было всё равно, как и Булатику: преобразовались в боевого богомола, изготовились к броску.
- Тише, - прогудел Хрисанф, - враг у нас с тобой один.
Лич что-то сделал, как бы повернул Эфир вокруг себя, Рагнар увидел Алиеру. Ту пожирало яркое зелёное пламя, разбрасывало изумрудные искры. Исходя беззвучным воплем, Алиера пыталась погасить, но погасить не получалось.
- Не приближайся к ней, - сказал Хрисанф, - иначе сгоришь тоже.
"Для него она уже мертва", - подумал Рагнар и в следующий миг рванулся. Напрасно: лич захватил петлёй, притянул, ухватил нижней парой рук.
- Отпусти, урод, - вырывался Рагнар, - отпусти, слышишь!..
Истаяла Алиера, наверное, за несколько мгновений, но Рагнару те мгновения показались вечностью. "Это эхо, - подумал он, - эхо её предыдущей смерти..."
- Прощай, - сказал Хрисанф, протянув к последним зелёным искоркам верхние руки. - До встречи в следующих воплощениях.
Он снова "повернул" Эфир, и продолжал, и продолжал - Рагнар не сразу понял, что началась погоня. Погоня за убийцей. Почувствовал, как с каждым новым "поворотом" отчаяние уходит, приходит ярость. Многое бы он отдал, чтобы разорвать убийцу своими руками, искрошить в изумрудную пыль. Того же, наверное, желал и Хрисанф, но опоздали, снова опоздали: первыми до убийцы добрались стражи Нексуса, имевшие вид мантикор с прозрачными телами. В их лапах болталось нечто, укутанное в кокон белого света, перетекавшее из одной формы в другую, из одной в другую. В одном из обликов Рагнар узнал Бронта, книжника второго подземного яруса. Типичный книжный червь, похожий на истончившийся пергамент, запомнился лишь потому, что как и у Хакана, в правой глазницы был изумруд.
- Метаморф! - проревел Хрисанф, отпуская Рагнара, - метаморф в тайной библиотеке!
Тварь в лапах мантикор вспыхнула ещё ярче, разлетелась на тысячи осколков света. Большая их часть увязла в телах стражей, за остальными устремились пальцы лича, вытянувшиеся нитями.
- Помогай, - прогремел он, повернув голову к Рагнару, - лови!..
Тот не пошевелился, не ответил, в голове металась одна и та же мысль: "Снова метаморф, снова перешёл дорогу..."
[Кристалл памяти]
Из речей Хрисанфа, прямая запись.
- Говорю тебе, мы, некроманты, не мастера смерти, а мастера бессмертия. Просто сравни три формы: зомби обыкновенный, боевой и лич. Первые не способны даже к самоподдержанию, вторые способны, но за счёт живых, а третьи уже и есть живые. Всё это ступени лестницы, ведущей к идеальной форме, вне категорий "жизнь" и "смерть".
[3]
Третий надземный ярус, площадка на вершине зиккурата, открыта всем четырём ветрам. Мог ли Рагнар подумать, что отправленная главному книжнику просьба приведёт сюда? Между ним и Лазариусом изящный костяной столик, в чашах чай - очень горячий, очень вкусный. Из-за больших кустистых бровей и крючковатого носа главный библиотекарь похож на филина, не хватает только кисточек над ушами.
- Не скрою, прошение твоё огорчила, - говорит он негромко, - и первым побуждением было погрузить тебя в сон, остудить огонь эмоций хладом саркофага. Уверен, года оказалось бы достаточно.
Рагнару стоит некоторых усилий не расплескать чай, делает судорожный глоток.
- Однако, за тебя попросили, - продолжает Лазариус, - и убедили, что прошение о переводе следует удовлетворить.
Переполох внедрение метаморфа вызвало большой, Рагнар как бы разделился между ним и личным переполохом, вызванным смертью Алиеры. Одна его половина вместе со всеми участвовала в поисках лазейки, посредством которой враг проник, другая не желала делать ничего. "Я должен отомстить, - твердила первая, - обязан!" "Зачем всё это, - возражала вторая, - если её больше нет, не осталось ничего, кроме горстки пепла?" Борьба разгорелась нешуточная, линия фронта смещалась то в одну сторону, то в другую, и понять, чем противостояние закончится, было невозможно. Потом, неожиданно для самого Рагнара, наступил перелом: половина, жаждавшая мести, одержала стремительную и сокрушительную победу. Тогда-то он и попросил о переводе в боевые некроманты, отправил Лазариусу письмо.
Кольцо стражи расступается, к столику подходит Хрисанф. В костюм облачён своеобразный: чёрная кожа, костяные вставки, самоцветы. Поклон в сторону Лазариуса, слова в сторону Рагнара:
- За тебя попросил я, но о причинах говорить не стану. Будем считать, такой совет дал мне Эфир.
- Значит, отправляешься на юг? - спрашивает Рагнар.
- Да, с особым заданием, - говорит Хрисанф, сверкнув глазами. - Рассчитано было на одного, теперь на двоих. Впрочем, можешь и отказаться.
- Нет, я согласен, конечно же, согласен!
После того, как внутренняя война окончилась, всё свободное время Рагнар проводил на втором подземном. Начал с трудов по физической метаморфозе, затем саламандры, затем устройство Царства Тысячи Островов. Лучше природу врага не понял, но что-то почувствовал, как если бы прикоснулся вскользь к слабому месту юга, уязвимой точке. В последний день перед отлётом ещё раз пробежался по основным манускриптам, дабы ощущение сохранить. С покоями и мастерской Алиеры прощался без сожаления - тоже уязвимая точка, но уже его личная.
Площадка воздушного порта подобна той, где состоялась встреча с главным книжником - тоже доступна всем четырём ветрам. Дирижабль, к которому направляются, натянул тросы, завораживает мёртвой своей красотой. Рагнар идёт, прихрамывая, на нём серый плащ, капюшон откинут, слева костяной наплечник, но пуст - Булатик вышагивает рядом. По другую сторону Хрисанф, плащ на нём чёрный, капюшон большой, накинут, скрывает едва ли не всё лицо. "Снова война, - думает Рагнар, - но теперь на моём знамени не трёхглавый дракон, а лик любимой. Оставаясь прежним, это противостояние стало другим".
[Кристалл памяти]
Помнишь, любимая, говорили об истинном бессмертии? Эфирным магам не создать подобных чар, сказала ты, ибо давно уже созданы, и это есть любовь. Я любила, люблю и буду любить, сказала ты, а значит недоступна смерти во веки веков. Да будет так, любимая, да будет так.
[
Точка сборки-4
]
3т
Равновесие Элементала образуют четыре Стихии - Пламень и Плазма, Ветер и Твердь. При этом Пламень и Ветер составляют активную сторону, а Плазма и Твердь пассивную, первая пара - Движение, вторая пара - Покой. Точно так же, на две стороны, разделены и элементы высшего тела человека, что находились бы в равновесии, если бы не протоэлемент. Одна из этих гипотетических половин названа в 3т
силой
, а другая -
спокойствием
. Вот только пятый элемент, он же протоэлемент, есть, и обеспечивает преобладание одной из сторон. Подобным преобладанием - преобладанием по половине, преобладанием-2 - как это понятно, обладает лишь раса людей. СиП - так мы назвали в 3т человека с преобладанием сильной половины, СпП - так мы назвали в 3т человека с преобладанием спокойной половины. Кстати сказать, из обозначений это одни из первых, придуманы были ещё в ту пору, когда роль преобладающего элемента в работе над 3т играло наитие, прости уж, Ментал, мне такой каламбур.
В принципе, можно было бы сразу перейти к уровню элементов, но не будем спешить, рассмотрим два идеальных случая - чистый СиП и чистый же СпП. Иными словами, половины в отрыве друг от друга и от протоэлемента. Узор, ещё узор, и вот мы видим, по каким законам протекала б жизнь, если б люди состояли исключительно из
силы
или из
спокойствия
. При отсутствии СпП-половины СиП-человеком владело бы лишь одно желание - действовать, изменять всё, к чему бы ни прикоснулся. При отсутствии СиП-половины СпП-человек стремился бы лишь к одному - избегать каких бы то ни было перемен. То есть те же Движение и Покой, только на уровне индивида, а не Стихий. Введём в ментальную модель ещё один узор, а именно препятствие, поместим между идеальными типами. Отклик чистого СиП следует мгновенно: натиск и напор, по прямой и только по прямой, и не имеет значения, что таким способом преграду не преодолеть. Чистый СпП тем временем разрабатывает план, как взять препятствие с наименьшим числом потерь, и вскоре тот готов, но этим всё и ограничивается. Так два идеальных типа рождают идеальное же прямое разделение: объединиться они не могут, а не объединившись, с препятствием им не совладать. К счастью, у настоящего человека вместо препятствия протоэлемент, и половины он соединяет.
Теперь к элементам. Именно на этом уровне задаётся как преобладание-1, так и преобладание-2, поскольку протоэлемент, соединяясь с одним из элементов, обеспечивает и перевес одной из половин. Изменяться людское преобладание может как угодно - в отличие от драконов, у людей протоэлемент прочной связи не имеет. Вернее сказать, не имеет до определённого времени, но об этом позже. Пока же, Ментал, краткий обзор элементов, испытываю такую потребность.
1) Я со стороны
силы
.
Суть: внутренняя сила, стержень;
Динамика: МЫ со стороны
силы
, Я со стороны
спокойствия
;
Антипод: МЫ со стороны
спокойствия
.
Одно из основных проявлений этого элемента - сопротивление чужой воле, способность отстоять свою точку зрения. В первую очередь человек с таким преобладанием заботится о себе, затем уже об окружающих. С развитием элемента собственное мнение играет всё большее и большее значение, пока не обретает статус единственно верного, даже если таковым не является. Динамика элемента, как и любая другая динамика, имеет два направления: либо к МЫ со стороны