[3]
За противостоянием на Змеином озере следили из всё того же посёлка, похожего на череду грибов. Как явствовало из отпечатка в Эфире, южане оставили его сразу же, как только обнаружили тела девочек. Хрисанф очертил вокруг селения кольцо, очертил на эфирном плане, подняв вихри возмущений. Потом проверили, как воспринимается со стороны, результат был превосходный: казалось, посёлок находится в живом пятне. Звери Живого леса пятна чувствовали, как и змеепоклонники, стало быть, защита от них надёжная. Впрочем, одним кольцом Хрисанф не ограничился, окружил селение ловушками и на эфирном плане, и на физическом.
- Может, и кота твоего на время в сон погрузим, - размышлял лич, бросая взгляды на Булатика, - чтобы не выдал ненароком?
- Нет, - Рагнар был категоричен. - Он у меня умный, не выдаст, а я без него буду чувствовать себя неуютно.
Эфирное око они изготовили из камня, установили в самой просторной хижине, превратив её тем самым в обсерваторию отражений. Так могли наблюдать за перипетиями битвы, не привлекая к себе внимания.
- Вот, посмотри, от Лиги там сейчас Ситнис, - говорит Хрисанф. - Знаю его - посредственность.
Эфирное око сплетает ряды отражений в одну картину, будто ткётся нить за нитью ковёр. Гладь озера режут "ласточки" легионеров, навстречу им мчатся лодки и катамараны южан, сплетённые из копьероста. Часть южан двигается на спинах огромных крючниц, а также с боков, держась за выступающие из-под панциря крюки. И вот появляются баржи, полные зомби-солдат, те подпрыгивают высоко, словно кузнечики, падают на лодки и катамараны, а порой и "ласточки", вскидывают руки-щупальца, прилипают пиявками. От них отбиваются, рвут клинками и когтями, холодом и огнём, но уничтожить боевого зомби не так-то просто. К тому же, на каждого из живых мертвецов наложены чары взрыва, и когда гибнут, выплёскивают кислоту. Та расползается серыми маслянистыми пятнами по озёрной глади, по плоти и доспехам живых...
За пределы кольца они с Хрисанфом почти не выходили, чтобы лишнего внимания не привлекать. Воду брали нехитрым заклинанием из воздуха, ели орехи, сушёные коренья и грибы, которых по хижинам отыскалось вдоволь. Уже по утвари Рагнар отметил одну существенную деталь: какой бы то ни было металл в селении отсутствовал. Вскоре и сам начал испытывать к металлическим вещам нечто, вроде брезгливости: на нож из камнестали неприятно было даже смотреть, тогда как костяной ничего подобного не вызывал. "Значит, не в южанах дело, а в самом Живом лесе, - понял Рагнар, - это он ненавидит металлы, старается вытолкнуть из себя и малую их частицу. А вывод всё тот же: если армады Союза не смогут пробиться дальше на юг через Змеиное озеро, то так здесь и останутся".
Что происходит на озере, уже не разобрать: волнами пар, волнами дым, волнами боевая магия. Изменённые хаомой змеепоклонники похожи на кого угодно, только не на людей: крокодилы, тритоны, жабы, водяные удавы. Бой буквально выплёскивается на берег, строй северян рвут жвала и клешни, щупальца и хитиновые клинки. Вот катится свернувшийся кольцом амфисбен, с одинаковой лёгкостью крушит заключённые в доспех тела и заключённые в броню машины. Из нападавших северяне превращаются в отступающих, спасает лишь то, что не бегут, а отходят грамотно. Пламя сражения угасает, но лишь для того, чтобы через некоторое время вспыхнуть снова...
Увиденное в эфирном оке несколько дней не давало Рагнару покоя, а именно соединённый из преобразованных человеческих тел амфисбен. Казалось, живое колесо это запустил не слепой случай, а рука чьей-то воли. Рагнар вернулся через Эфир к бою на реке Зоте, стал сравнивать с тем, что происходило здесь, на озере. На первый взгляд, одно и то же, но чем глубже погружался он в исследования, тем больше находил различий: орда, стоявшая на Зоте, была подобна бесхребетной твари, тогда как у орды Змеиного озера имелся и хребет, и скелет. Дело оставалось за небольшим: постичь природу "костной ткани", понять, из чего и при каких условиях образуется. И Рагнар постиг, но лишь потому, что уже сталкивался - то оказались подобные волокнам лучи света, на которые распалась тварь, убившая Алиеру. О своём открытии, конечно же, рассказал Хрисанфу, тот пришёл в невероятное возбуждение:
- Ну-ка, ну-ка, посмотрим... Взаимодействие, со всей определённостью, астральное, но нити расщеплены, расходятся волокнами... Так вот в чём дело! И как я сам не догадался...
Посвятив изучению феномена декаду, лич, что называется, огорошил:
- Похоже, у меня родилось новое заклинание высшей некромантии, а потому срочно возвращаемся в Лигу!
[Кристалл памяти]
Раньше слово "возвращение" имело для меня лишь один смысл - с войны. Теперь открылся и другой - на войну. Как же много может быть заключено в одном только слове.
[
Год
двадцать шестой
]
Игнифер и Салма
Беллкор,
Змеиное озеро и дальше
[1]
Форт требовался такой, чтобы не очень далеко от озера, но и не слишком близко, обязательно с подземным убежищем, укреплённым не хуже, чем стены периметра. Три условиям соответствовали, главнокомандующий Терракс предложил выбирать любой, старший мастер Мортарион выбрал Вольфрам. Позже в убежище форта доставили десять саркофагов, расположили в два ряда, один к другому стык в стык. Ряд более совершенных предназначался для мастеров, другой - для помощников. Посредством элариевых брусков, установленных в гнёзда на стенках, саркофаги соединили попарно и по рядам. Рагнар был в паре с Хрисанфом, о котором теперь говорили не иначе как об открывателе серых нитей, они же нити свитня. Чтобы испытать силу новых чар, некроманты и собрались в форте Вольфрам, в качестве эфирного стола выступала гладь Змеиного озера.
К берегу ползёт вереница грузовых "черепах", прикрывают щитоносцы и мехоморфы. Почти все "черепахи" тащат цистерны, цистерны с мёртвой водой. Над караваном проносятся тени, по строю проносится крик:
- Летуны!
Принадлежат тени огромным стрекозам, снизу к гибким телам прикреплены сплетённые из лиан люльки, находятся в них змеепоклонники. Плетение люлек не очень надёжное, часто южане падают вместе с тем, что бросают - клейкими орехами, снопами разрыв-травы, ядовитыми яйцами. Есть такие и сейчас: срываются с диким криком, гибнут не столько от высоты, сколько от того, что в руках. Проще всех в этом смысле тем, у кого была вязанка разрыв-травы, хуже всех тем, кого окатила струя яда из треснувшей скорлупы.
- Соединиться! - гремят сотники, - заклинание воздушной стены!
Мехоморфы выстраиваются по сторонам от "черепах" в две цепи, от одной к другой протягивается дугой воздушный навес. Второй линией щитоносцы с развёрнутыми щитами, отбрасывают холодом рои ос и термитов, колибри и жаб. И вот головная "черепаха" у берега, выпрастывает мёртвую воду, та расползается по озёрной глади матово-серым пятном, гангреной по живой ткани...
Окажись в убежище Вольфрама человек, не связанный с магией, подумал бы, что попал в усыпальницу. И пусть десять прямоугольных ящиков, оснащённых механикой, на гробы были мало похожи, тяжёлый дух затхлости избавил бы от последних сомнений. В Эфире затхлость обращалась серым туманом, тот шёл колесом вкруг помощников, кольцом охвативших кольцо мастеров, со столбом зелёного пламени в центре. Хорошо Рагнар видел только Хрисанфа, четыре его руки, порой сквозь серое проступал Мортарион в облике паука с человеческими руками, грудью и головой, порой Ситнис, с раздутым телом гуля, порой Лисандер, в образе большого костяного червя. Задач у помощников было две: защищать мастера, к которому приставлен, а также служить для него дополнительным резервуаром силы. В случае смерти одного или нескольких помощников, нагрузка ложилась на плечи оставшихся.
По озёрной глади скользят стремительные катамараны, подплывают к пятну мёртвой воды, с рук южных магов льётся сила, поднимает по серому пузыри. К берегу тем временем подходят крайние "черепахи", в грузовых их отсеках не цистерны, а боевые зомби. Спрыгивают с высоких бортов на плёнку мёртвой воды, скользят по ней водомерками. Маги южан, с раскрашенными в два цвета лицами, шипят заклинания, льющаяся с рук сила разлетается веерами молний, огненных шаров и ледяных стрел. Охваченные пламенем, зомби-солдаты тают, как воск, рассыпаются ледяной крошкой, низвергаются в воду, сбитые порывами свирепого ветра. Лишь единицы добираются до катамаранов, сеют со щупалец смерть, сеют начало свитня...
Сначала из тумана появился человек-скорпион, затем богомол, но не с косами, а с прямыми клинками. Ничего, Рагнар тоже был не один: на плечо вспрыгнул Булатик, соединились в медведя с кристаллическими когтями и в костяном панцире. Со скорпионьего жала сорвался зелёный луч, Рагнар принял на когти, направил на богомола. Когти растаяли, поднялись серым паром, зато в груди твари с фасетчатыми глазами зияла дыра. Скорпион прыгнул, ударил клешнями, едва не пробив Рагнару костяной панцирь.
- Р-рах... - прорычал некромант, отступая на шаг.
В то же время в круге мастеров прогрохотало, столб зелёного пламени разлетелся осколками. Отбиваясь от клешней и хвоста скорпиона, Рагнар видел, как в волокна белого света, пылавшие в груди богомола, вплетаются серые нити. "Значит, у мастеров получилось, - возликовал он, - заклинание свитня начало действовать!" Так и было: через мгновение богомол вонзил клинки человеку-скорпиону в спину. "Получайте, - подумал Рагнар, упиваясь злобой, - за все ваши метаморфозы! Клин клином!.."
Трупы заклинание свитня преобразует, лепит новых существ. Не имеет значения, что и от кого взято: ноги большого кузнечика соединяются со щупальцем зомби-солдата, к куску человеческой плоти крепятся со всех сторон косы богомолов, превращают в своего рода ежа, голова со жвалами нанизывается на мохнатые паучьи лапы. Всё это катится по озёрной глади валом, каждый новый убитый, как бы мало от него не осталось, становится новым элементом единого существа. Сшивают как элементы, так и свитня в целом, серые нити.
- ...так вот, в случае боевого порядка южной орды имеем дело с астральными нитями, - объяснял Хрисанф, когда представлял заклинание на совете, - только не с индивидуальными, а групповыми. В силу того, что область астральной магии изучена сообществом хуже всего, характер преобразования пока остаётся неясным. В то же время, мной найден способ, как перевести взаимодействие из астральной плоскости в эфирную.
- Со всей очевидностью, - говорил Мортарион после демонстрации, - заклинание силы невероятной. Вопрос в том, сможем ли мы его контролировать...
Направить свитня только на юг некромантам не удаётся - часть отходит языком назад, дотягивается до "черепах" и их сопровождения. Эшелон быстро становится частью некроморфа, причём, заключённой в броню и доспехи. Движется новый отросток к ближайшему форту...
Кажется, серое и зелёное поменялись местами, кажется, Рагнар остался в кольце помощников один. Можно ли такое кольцо назвать кольцом? Сам не понимает как, но ещё держится, а мастера пьют его, пьют. Момент, когда помощников стало меньше на одного, запомнил хорошо - казалось, на плечи опустились тяжёлые руки Хрисанфа и жмут, вдавливают в плоть Эфира. Потом руки протянулись от всех мастеров, принялись выкручивать, как прачка - мокрую тряпку, и вот, выжимают последние капли.
На смену серому и зелёному приходит чёрное, растягивается палубой баржи, Рагнар оказывается между двух стержней, которые во чтобы то ни стало нужно удержать.
- Ты должен выстоять, - голос Хакана над самым ухом, - должен...
Рагнар стоит, держится, но что-то в нём лопается, скользит по палубе подвижными ртутными каплями. Когда капли поднимаются вверх изумрудными искрами, а искры собираются в фигуру, он понимает, чьё эфирное тело разорвалось...
[Кристалл памяти]
Когда-то смотрел на войну глазами щитоносца, теперь смотрю глазами некроманта, и вот, любимая, послушай, какие мысли. "Война щитоносца" подобна постоянному огню, в котором одни тлеют, а другие сгорают сразу. "Война некроманта" подобно постепенно проникающему в сердце холоду, когда смотришь на бой со стороны, и что живые, что неживые, всё одно материал. Вторая, на мой взгляд, более страшна, потому что убивает незаметно, делая сердце ледяным.
[2]
Первая по величине река юга, как и Лома на севере, несёт свои воды с востока на запад, тянется через весь материк, и название у северян получила соответствующее - Антилома. Лишь отойдя за неё, южане, выбитые со Змеиного озера жутким заклинанием свитня, прекратили бегство, развернулись, отважились дать бой. По их берегу сплошь укрепления - частью каменные, частью из волшебного дерева, у кромки воды воины в хитиновых панцирях, хорошо знакомые легионерам богомолы и пауки, а также какие-то новые жуки, с большими усами и голубыми надкрыльями. Со стороны Союза тоже кое-что новое, ползёт на гусеницах, а именно "ехидны" - новый вид боевых машин.
За битвой Рагнар готовился следить через Эфир, растянулся на жёсткой лежанке самоходного фургона, который Ситнис выделил им с Хрисанфом. Стоял фургон в самом конце тыловой линии, среди передвижных складов, мастерских, полевых кухонь и тому подобного. Заклинание свитня обошлось Рагнару высокой ценой - смертью Булатика, с которым на эфирном плане были одним существом. Какое-то время он просто-напросто не мог выходить в Эфир - чувствовал в себе дыру, дыру, полную холода. Потом рана затянулась, но прежним ему, конечно же, уже не стать. Нечто подобное происходило и с Хрисанфом - его раной стал запрет, наложенный советом на заклинание свитня. Чары признали очень сложными в управлении, почему и погребли под плитой моратория.
Жуки опускают длинные телескопические усы в воду, будто рыбаки, закинувшие удочки. Река бурлит, исходит молниями, с грохотом на хвостах те летят в сторону северян. Ударив в борт боевой машины, доспех или щит, молнии расходятся цепью, косят косой.
- Рассеяться! - крики сотников и десятников не уступают рвущимся с Антиломы раскатам грома, - заклинание каменной кожи!
Тем временем первая "ехидна" расправляет опоры, поднимает большую - втроём не обхватишь - трубу. Залп сопровождается неким подобием свиста, от которого ноют зубы, туманится зрение. Над рекой повисает облако огненных и ледяных игл, затем иглы соединяются, превращаются во что-то третье, проливаются разящим дождём. С равной лёгкостью волшебный сплав пронзает хитиновые доспехи и надкрылья, камень и дерево укреплений. То, что после него остаётся, иначе как решетом не назвать...
Как ни старался Рагнар быть в настоящем, слои Эфира смещались, утягивали в галерею образов прошлой жизни. Видел Разора, утопленного в кислоте - такая атаману была определена казнь. Видел текущие кислотой реки, которыми молодое государство некромантов пыталось отгородиться от южных орд. Видел выжженную ядом твердь - такую же мёртвую, как орды, поднятые из братских могил времён Великой высадки. Смотрел на всё это и понимал: не эфирные маги создали, объединившись, Лигу, а война - развеянные над Беллкором крупицы её квинтэссенции.
Сопротивление южан сломлено слитным ударом "ехидн", даже льющаяся рекой хаома их не спасает. Река Антилома перечёркнута-перекрыта понтонами, ряды авангарда уже на той стороне - сотники группируют десятки, мечут стрелы разъездов. Поход Терракса продолжается, нож его армий погружается в тело юга всё глубже.
Из транса помог выйти Хрисанф, буркнул:
- Далеко ты забрался.
Рагнар пошевелился, сел на лежанке. Тело казалось деревянным, в больной ноге словно бы завелись древесные черви.
- Это уж точно...
- Устал? - спросил лич с несвойственным ему участием.
- Да есть немного, - кивнул Рагнар, затем последовала пара дежурных вопросов. - Как там с нашей целью? От реки до неё ещё далеко?
- Порядочно, - как обычно, Хрисанф ответил уклончиво.
Лич не забыл, что отправлен на юг с заданием, и Рагнар ему по каким-то причинам всё ещё был нужен. Шли, как догадывался Рагнар, по следам, оставленным волокнами света, на которые рассыпался убийца Алиеры. Очевидно, что-то похитить ему удалось, как и то, что на похищенном имелась оставленная Нексусом метка.
[Кристалл памяти]Вольное сочинение "Хаома - сила южан", выписки.
"Получают хаому от саламандр и только от саламандр. Неоднократно предпринимались попытки получить хаому искусственным способом, но результатов как не было, так и нет, хотя алхимики по сию пору не теряют надежды. В силу вышеуказанных причин о природе хаомы говорить не станем, ибо сказать нам особо и нечего, а сразу перейдём к описанию видов, каковых числом три.