К аллее хладовладов Рута и направлялась, но что-то кольнуло, и развернулась, к домику Наталы бросилась. Не обмануло предчувствие: застала хозяйку дома, перебирающей ножи.
- А, вот и ты, - сказала Натала, - как раз попрощаться хотела.
- Что-то случилось? - спросила Рута.
- Да, есть немножко, - в ножны на наруче отправился трёхгранный стилет, - насторожили хладовлада некоторые мои дела. Стало быть, небольшое морское путешествие не помешает.
На мгновение Рута застыла, закусила губу, затем выпалила:
- Возьми с собой!..
- С чего бы?
- И море хочу увидеть открытое, и земли другие...
Натала окинула долгим взглядом, усмехнулась:
- Ха! и сама такая, не могу долго на одном месте! Добро, беру с собой, если успеешь за минуту собраться...
Рута успела, через четверть часа были в порту. В кораблях чуточку уже разбиралась, подумала: "Какой же? Та пузатая бирема, гружёная с верхом? Тот грозный ледоход? Тот буксир с укреплённым носом?" Нет, свернули в сторону быстроходной големной галеры.
- Не знаю, обрадуешься ли, - сказала Натала, - но в попутчиках у нас старые знакомые...
Пояснения не требовались - Рута увидела два плоских лица, отличительный знак восточной расы, ундинионцев. Кунг и Дурной Глаз. Обрадовалась ли? Уж точно не огорчилась, ведь плохие воспоминания о плавании по Горячей вырваны вместе с кошмарным сном.
[
Год
двадцать второй
]
Второе рождение
Синглия, город-порт Декабрина
[1]
Жил Кунг в башне, располагалась башня в предместьях города. Невысокая, сложенная из камня, с зубчиками. Как в Декабрину приплыли, алхимик пригласил к себе, предложил у него и остаться, Рута от предложения не отказалась. Что она, дурочка, что ли, от такого отказываться?
Ярусов в башне три: на верхнем у Кунга личные комнаты и мастерская, средний - гостевые покои, нижний - кухня, баня, голем-склад, и тому подобное, хозяйственное. Рута, понятное дело, расположилась на среднем, выбрала себе комнатку самую приятную. Приятную, в первую очередь, обстановкой, потому что диковинка на диковинке, а не какая-нибудь простота. Вот, к примеру, шкатулка, которая вместо камина: покрутишь заводной ключик в одну сторону - согревает, покрутишь в другую - устраивает сквознячок. Во всю стену, противоположную двери, лист волшебного льда, оправленный в оконную раму, благодаря чарам кажется, будто и правда окно. Вид из этой диковины открывается на море и утёс вдалеке, в нём щербинами гнёзда грифонов; создания крупные, с человека размером, отсюда видятся крошечными, будто чайки. Пол застелен ковром, с ворсом по щиколотку, кровать - тенётой, нежной тканью, получаемой от пауков-вышивальщиков. Изначально и не ткань вовсе, а паутина, как рассказывал Кунг, ценится очень дорого. В общем, приятно, одно слово, приятно!
Уютно устроившись на кровати, Рута раскладывает пасьянс - свой любимый, "Огненное колесо". Круги к овалам, квадраты к звёздам, переворот... звёзды к овалам, круги к квадратам, переворот...
- Рута, к тебе можно, маленькая? - осторожный стук в дверь, голос с лёгким гортанным акцентом, - хочу поделиться успехом.
Она быстро собирает колоду, убирает в ларчик, поправляет батистовую ночную рубашку:
- Да, конечно, я не занята.
Кунг входит: в правом глазу линза, какие используют ювелиры, в руках стрела, разгорячён.
- Посмотри на наконечник, что скажешь?
- Не знаю... - Рута пожимает плечами, - зелёным чуточку светится, словно гнилушки.
- В самую точку, маленькая, в самую точку! - плоское лицо алхимика озаряет улыбка. - Краак заказал снасть для охоты на гарпий, а с гарпиями, сама знаешь, шутки плохи...
- Краак? - морщит нос Рута, - это тот ярл, похожий на борова?
- Да... то есть, нет, не стоит сравнивать его с боровом, - Кунг хмурится. - Слушай же, что говорю!
- Да-да, хорошо, - Рута послушно смотрит на кончик стрелы.
- Так вот, сперва ничего не получалось, даже близко не удавалось подобраться, но стоило мне соединить камнесталь с настоем инеистого щавеля, как заклинание сложилось! Именно щавель, именно в наших широтах даёт интересный эффект...
Разговор, который вернее назвать монологом, продолжается ещё долго, заканчивается, как обычно, в постели. Любиться с Кунгом - нечто особенное, но сравнение Рута быстро нашла: грифон. То спокойный полёт, то падение камнем вниз, то острые когти боли, то мягкие подушечки ласки. После он, как обычно, курит трубку, она, как обычно, спрашивает о разном. Ответы всегда обстоятельные, слушать одно удовольствие. И не столько в новых знаниях дело, сколько в том, чтобы снова почувствовать себя маленькой девочкой.
- Вот ты говорил о щавеле, он же волшебный, так? - воркует Рута. - Чем тогда волшебные растения отличаются от артефактов?
- Начну издалека, - Кунг выпускает колечки дыма, - позволишь?
- Конечно, люблю, когда издалека.
- Вот и славно. Суть волшебства, как я тебе объяснял, в Ихоре. Урок с матрёшками, надеюсь, не запамятовала?
- Да помню я, помню, - Рута хихикает. - Если ковырять от самой маленькой, которая в серединке, которая самая главная, то можно проковырять дырки во всех остальных - это и есть Дыра.
- Именно, - кивает Кунг. - Мы же, алхимики, взаимодействуем с Ихором на уровне самой большой матрёшки - матрёшки мира физического.
- То есть, - Рута проводит над головой круг, - вот этого.
- И опять верно. Теперь отвечу на вопрос.
- Да уж, хотелось бы, пока я не забыла, о чём спрашивала...
- Терпение, маленькая, терпение, - Кунг смеётся. - У волшебных растений и животных отец один - Ихор, у артефакта отцов два - Ихор и алхимик, вот в чём отличие. Обработать волшебный камень может и ювелир, изготовить артефакт - исключительно мастер предметного волшебства. Работая с вещью, алхимик в прямом смысле вкладывает в неё частицу себя, частицу своей силы.
- Значит, - спрашивает Рута, - для создания артефакта высокой силы нужен же и высокой силы чародей?
- В самую точку.
- А вот если слабые алхимики объединятся и создадут один совместный артефакт, разве не возрастёт от этого его сила?
- Нет, силы чародеев не складываются, вещь будет на уровне самого из них способного. Такие артефакты называют артельными, многие алхимики - в том числе и я - и артефактами их не считают. К этому разряду, кстати, относится и сердце голема, отлично тебе знакомое...
Дальше Рута не слушает, только делает вид. Проверяет, сладко потянувшись, не вернулась ли сила в артефакт, данный Кунгу от рождения. Вернулась, никаких сомнений, и спустя миг на постельное ложе опускается грифон...
[2]
Рута в порту, любит здесь бывать. "Люди как корабли, - думает она, глядя с пристани в бесконечную синь. - Одни маленькие, другие - большие, одни плывут строго проложенным курсом, другие - как придётся". Путешествие от Тёплой Гавани до Синглии часто ей снится, жемчужина воспоминаний. Рута поднималась ночью на палубу из-за звёзд, Кунг - из-за бессонницы, но общий язык быстро нашли. Алхимик не только показал созвездия круга, ещё и рассказал о каждом, затем пришла очередь легенд и хроник. Больше всего Руте запомнилось предание о Кровавом времени.
- Известно, что после Разделения люди пробудились близ Ивинги, величайшей из рек Играгуда, но оставаться там было нельзя.
- Из-за Дыры?
- Именно. Тогда цверги изготовили для людей невероятных размеров корабли - ковчеги, уплывали те в трех направлениях: на север, на восток, на юг...
Государство на острове Синглия имя острова и носит, ещё называют Северным Островом, или же просто Островом. По впечатлениям Руты, Синглия всегда с кем-нибудь воюет, а если не воюет, то к войне готовится. Взять ту же Северную Ленту: была ведь колонией поначалу, за свободу пришлось платить кровью, и большой. Точное число Северных войн уже и не вспомнить, хотя Руте не раз говорили, но явно больше трёх. Теперь между Державой и Лентой союз, незыблемый и нерушимый, грифон и снежный медведь заодно. Рута наблюдает, как легионеры поднимаются по сходням на палубы "грифов", боевых кораблей, взмахивают короткими мечами, возглас на всех один: "Слава боеводе, слава!" Рута зачарована слитным движением отрядов, пытается вспомнить, кому объявлена война на этот раз. Какие-то острова в морях Студёного океана, Оем и Канаки, кажется. Один известен птицами с железными клювами, другой - дикарями-людоедами, если она ничего не путает, опять же.
Знакомство с капитаном галеры, Браном, убедило в одном: неизведанного в мире океан, изведанного - капелька. Байками Бран сыпал, как из рога изобилия, а Рута не уставала слушать.
- Эй, красавица, слышь-ка, о Блуждающем острове тебе ещё не рассказывал! А история знатная, да-а.
- Ты бы за штурвалом следил, красавец, - ворчит по привычке Натала.
- Не встревай, женщина, - отмахивается Бран, - не с тобой разговор.
- Стало быть, за красавицу ты меня не считаешь? Ну, хоть за женщину, и то хлеб...
- Не обращай на эту гарпию внимания, - капитан подкручивает ус, - сюда слушай. Сказывают, есть в морях Внешнего океана хитрый такой островочек, на месте ему не сидится, сегодня здесь, завтра - там, да-а...
- Собеседница твоя и сама как тот островок, - усмехается Натала, - сегодня здесь, а завтра - там!
- Не гневи меня, женщина, - рычит Бран, - за борт же сброшу!
- Хорошо, хорошо, уговорил, пойду големов проверю, - Натала воздевает в жесте примирения руки. - А то один с левой стороны совсем унылый, да-а...
- Значится, на чём это я... - капитан поправляет повязку через левый глаз, - а, ну да, Блуждающий остров. Сказывают, талисманов там видимо-невидимо, сокровищ - выше крыши, что на башне, и если тот островок сыскать, разбогатеешь в один миг, да-а...
Рута провожает "грифы" взглядом, время возвращаться в башню. Как же там стало скучно! Кунг занят важным исследованием, очень важным, внимания не уделяет ни малейшего. Сбежала бы, да некуда. Почему, ну, почему Натала не взяла с собой?
- А ты неплохо устроилась, - Натала осмотрела комнату, постучала согнутым пальцем по "окну", - я попрощаться.
- Уплываешь? Так скоро?
- Да, очень выгодное предложение. И, предваряя твой следующий вопрос: со мной нельзя.
- Почему?
- На Беллкор плывём, а там последнее время неспокойно. Что-то большое затевается, верь мне, схлестнётся север с югом.
- Береги себя, - Рута порывисто обняла, - и спасибо за всё...
- Только соплей не надо, - Натала неуверенно похлопала по спине, - не люблю я их, знаешь же. Будь умницей, детка, пантеон даст, ещё свидимся...
Прихотливые улочки Декабрины, Рута не спешит, подолгу задерживается у торговых рядов. Приценивается к серёжкам из жемчуга, когда гремит взрыв, земля вздрагивает. Огненная кисть раскрашивает небо красным, с той стороны раскрашивает, где башня Кунга. Рвётся крик, но Рута молчит, нужно бежать, но стоит. Как же сделать шаг, как сдвинуться с места? У башни она через час, осталось от башни мало: камень, растёкшийся, будто вода, земля, спёкшаяся камнем. Рута чувствует жар, идущий от развалин, и на щеках тоже жар - слёзы, а мимо пробегает сорванец с осколком волшебного льда, в осколке - небо с грифоном.
[3]
Пристань Декабрины быстро удаляется, набравший ветер в паруса катамаран мчится стрелой. Рута стоит, опёршись о релинг левой кормы, с правой что-то кричит Тай, размахивает руками.
- Наше направление... - разбирает она, - на запад!
Да уж, не поспоришь, хотя до сих пор Руте не верится, что плывёт в Играгуд, увидит волшебную страну цвергов своими глазами. Города-мегаполисы с цитаделями и куполами, дороги-магистрали, полные самоходных повозок и скороходных волшебных животных, големы величиною с дом и ноготок мизинца, летающие баржи...
- Девочек не забыла покормить?
Подходит Ядвига, недовольная и злая, как всегда. Короткое кнутовище стека похлопывает по бедру, тёмные волосы зачёсаны назад и убраны под заколку, карие глаза, как камешки.
- Да, конечно. Лира, с хохолком которая, злющая до невозможности, палец едва не откусила.
- Она на море всегда такая, привыкай.
Оставшись одна, Рута искала работу, долго не могла найти ничего подходящего. Пока не увидела объявления, очень яркого, с четырьмя звездочками по углам, пятой в центре. Цирку требовалась танцовщица, причём срочно. Не теряя ни минуты, Рута отправилась в указанное место: на палубу стоявшего в порту катамарана. Как и объявление, раскрашен тот был ярко: борт левой палубы в звёздах, правой - в полосах, во всю длину левой кормы слово "звёздный", правой - "свет". Имя как корабля, так и труппы.
- О-хо-хо, посмотрим на тебя, - седоусый силач берёт за подбородок. Пальцы жесткие, шершавые, как неотёсанное дерево. - А личико ничего, хм, смазливое...
- Ага, мне тоже нравится, - говорит парень с лицом не менее смазливым. Длинные его волосы собраны в хвост, и мягкие, наверное, как у Барагуза.
- Мелочи, - ворчит усач, - нужно смотреть, как двигается. Спляши, лисичка, а мы посмотрим.
- Что, прямо здесь?
- Кхм, а где ж ещё? Впрочем, если умеешь на воде отплясывать, возьмём без промедления...
Сбросив плащ, Рута показывает, что умеет, а умеет она немало.
- Во даёт! - парень корчит умильные рожицы. - Не знаю, как тебе, дружище Олдос, а мне лисичка нравится всё больше. Не хуже Хлои будет, упокой пантеон её пламенную душу...
- Речь о прежней танцовщице, так? - спрашивает Рута после танца, спрашивает с испугом. - Она погибла?
- Ага, разорвали гарпии, - парень продолжает дурачиться. - Я даже знаю, какая именно - самая из них главная...
- Заткнись, - говорит Олдос и парень тут же затыкается. - Спору нет, девчонка хороша, но выслушаем и другую половину.
- Звать их?
- Зови.
Катамаран мчался всё быстрей и быстрей, причём на одних парусах. Рута с жадностью вдыхала солёный ветер, солёные же истории Тая, успевшего не только перебраться с правой палубы на левую, но и приобнять за талию, слушала вполуха. Материал парусов - булатик, ткань столь же эластичная, сколь и прочная, частица заключённого в ней волшебства расходится по полотну замысловатыми узорами. На случай безветрия два артефакта-механизма, и артефактов-опреснителей тоже два, и артефактов-кухонь. Плавание будет долгим, тут уж ничего не поделаешь, но безнадёжным его не назвать.
- Издеваетесь? - Ядвига постукивает кнутовищем по бедру, - она же хлипкая, как рыхлый снег, того и гляди, растает.
- Мнения аналогичного, - кивает Вурфин, худой горбоносый старик.
- Что же, паритет, - Олдос дёргает длинный ус, - за мной решение. Дам, кхм, девчонке шанс. Выдержит программу в Декабрине - возьмём в труппу, сломается - найдём замену.
- Не помню, Олдос, говорил ли, - восклицает парень, уже успевший шепнуть на ухо Руте, что зовут его Тай, - но ты определенно голова!
Она не сломалась, выдержала, хоть и тяжело пришлось. Больше всего досталось, как и следовало ожидать, от Ядвиги, сдувавшей пылинки с трёх своих гарпий: Лиры, Виолы и Флейты. С клоуном, наоборот, выступать было интересно, оказался им, во что Рута никогда не смогла бы поверить, угрюмый Вурфин. Тай ходил по канату, фокусничал и жонглировал, Олдос гнул камнесталь, разбивал кулаком глыбы волшебного льда. Рута же, помимо участия в номерах, уборки и прочего, танцевала, танцевала, танцевала. Теперь она в деле, пятый участник, так необходимый труппе, выступающей под знаком Хакраша.
[
Год
двадцать четвертый
]
Второе дно
Играгуд, город-порт Кипелар
[1]
В небе над торговой площадью висят механические крылатки, от одной к другой тянутся транспаранты с ярко вспыхивающими объявлениями. На ближайшем к Руте можно прочесть: "Трактир "Три кита" - лучшая в городе морская кухня". Мешают транспаранты очень даже, потому что Рута и Тай на ходулях. Хорошо ещё, что ходули из волшебного дерева, а то бы вообще пришлось тяжело. У Руты трико золотистое, у Тая - красный и чёрный ромб, её от палящего Игнифера защищает обсидиановая звёздочка, его - зачарованный тенётовый платок. Переговариваются по длинноговорителям, исполненным в виде обруча.
- Не спи, лисичка, кинь "птичку" в музыкантов!