- Битый небитого везет.
- Что? - Переспросил Медведев, и песню приглушил.
- Говорю, чуть не прибили, супостаты. - Лиса запрятала мордочку в норковое манто.
- По-моему, детка, ты что-то другое щас сказанула.
- Ну, да бритый небритого везет. Я ж не броюсь.
- Ты уверена?
- Слова, слова... как все это мне прэтит!
- О'кей. Послезавтра повезу тебя в этот твой этот Орлов. Ты рада?
- Еще бы...
Можете представить себе сцену: в пустой медвежьей... то бишь, медведевской квартире Волк и лиса друг дружку увидали. Само собою, оба на колются, но и значительных усилий прикладывают, чтоб не попалиться. Антон им сам все объяснил -- в смысле Юле рассказал о том, что де Волкова он изранетым на улице пожалел и подобрал, а Волку поведал, что девушка... ну, в общем, сама пришла. И, кстати, забыл уже, для чего Волка выхаживал. Русские -- они незлобивые, даже вятская разновидность. Бывает ложь святая -- и наоборот. Неизвестно еще, какая хуже. Все же знают, что сила -- в правде, правда таковую ишшо не отыскали, это же как Беловодье. А тут -- особая разновидность: ложь ото лжи на лже катится и лжою погоняет. Примерно то же у нас на Руси с коммунизмом случилось: его строили святые почти люди, которым мозги запудрили верою в идеальное общество непотребления. А потом все всех сдавать принялись, массовое мудропомешательство пошло.
- Где ж вас так, дядечка... - Причитала девица, обрабатывая волчьи раны. Правда нет-нет, а на больные места-то наддавит.
- Мир непрост, краса... а-а-а, ч-чорт!.. вица. В нынешние времена доверяться надо только себе, да и то по праздникам.
- А верить надо, дядя. Как без веры-то...
- Даже ежу.
- Зря. Мы ж не звери.
- Мы... а-а-а, бл-лин!.. люди. Вроде бы.
- О чем вы воркуете? - Встрял Антон.
- О том, сем... - Девушка пристально посмотрела чуть выше медведевских глаз. - Похоже, вы -- моя как бы судьба.
Когда Антон наивно умчался по делам бизнеса, лиса принялась доказывать Волку, что это она -- жертва обстоятельств. Якобы Медведев сам хорош: дабы получить страховку, нанял девушку обчистить свою берлогу, а потом сдал -- сначала Волка, после и девицу. И вдруг приезжает в органы и забирает ее. Неизвестно еще, что этот странный тип задумал, надо валить, пока этот не наманьячил. Когда Волков намекнул на то, что девка захапала все бабло, лиса резко вскрикнула:
- А оно твое?! Ты скажи, скажи... - И блесканула перстнями с бруликами.
- А чье же...
- Божье. Все под ним ходим.
- А ты будешь у меня ходить под этим! - Волк вынул припрятанный пистолет ТТ.
- Мочи. Всех не перемочишь. - Девушка подставила свою (правую) грудь.
На Волка очень вовремя наскочил приступ слабости, и он обмяк. Не выпуская пушки, бандит полубдел-полудремал. Плутовка поджидала момент, когда можно будет смыться, но балансирование бывшего подельника на грани сознанки и бреда держало ситуацию в напряжении. И все же повезло: у Волчары кончилось курево. В залог пришлось оставить сумочку крокодиловой кожи во всякими дорогущими штучками-дрючками, но в данный момент мадмуазель жульен хотела слинять даже ценой материальной потери. На выходе из подъезда как бы Юлия вострым своим носиком уткнулась в могучую грудь Антона. Закон подлости поджидает даже подлецов, в нашем случае -- подлИцу.
- И куда торопимся? - Спокойно спросил мужчина.
- На кудыкину гору! - Резко парировала плутовка. Она уж решила сорвать с себя все покровы. В фигуральном, конечно, смысле. - Ей бы сказать правду -- ну, про сигареты для Волка -- но нервишки сдали.
- Пошли.
- Сам пошел!
- Только после вас.
- Пусти. Я сейчас закричу.
- Молодец. - Антон схватил девицу за руку и поволок внутрь.
- А-а-а-а-а!!!
Благой мат не помог: Антон уже тащил жульенку по лестничной клетке. На сей раз у Медведева все было продумано. Дверь имела электронный дистанционно управляемый суперзаслон, а пульт только у хозяина. Щелк! - и все заблокировано как на том свете.
Волк успел подползти к этой самой суперпупердвери изнутри. Когда та отворилась, гангстер произвел два выстрела практически в упор. Медведев с удивленным лицом навалился на своего убийцу и истекая кровию принялся его душить. Крепость натруженных ручищ не подвела хозяина. Двое молчаливо, как и подобает мужчинам, умерли в объятиях друг друга.
Девица успела схватить свою крокодиловую сумочку. И с ней была плутовка такова.
И где рыжую теперь носит? А, может, она уже отирается возле твоей двери. Я вот, что полагаю: даже конопля бывает культурным растением или сорняком. Первое приносит пользу, второе -- удовольствие. И то, и другое человечеству необходимо. Так и живем.
ДОКАТИЛСЯ
Обитали на Божием Свете Наталья да Игорь Трухачевы. Добра себе наживали, и не сказать, чтоб прям совсем как в масле сыры, а не бедовали даже в тяжкие для нашего царства-государства кризисные времена (а когда были иные). Наталья -- сотрудница академической библиотеки со знанием языков. Не той, которая позорно сгорела, а даже престижнее: в гостях все инострань да нерусь, Наталья же таковых обхаживала да умасливала. Ценный в общем кадр. Игорь -- типичный такой работяга без лингвистических расширений, зато с руками. Когда завод окончательно гикнулся и территорию оккупировали художники, превратив цеха в очередной трутнеинкубатор современного искуштва (это не очепятка), жена пристроила мужа в свой рассадник культуры мастером-самоделкиным по ремонту всего, что движется. Они такие разные, но почему-то сошлись характерами.
Весь набор материальных благ среднеунылого россиянина у Трухачевых наличествовал: трешка в недалеком спальном районе Москвы, дача в Снегирях (досталась от Натальиных предков), ну, и всего по мелочи. В отпусках путешествовали, в выходные -- музейничали. В общем, как говорят в народе, душа в душу, два валенка -- пара. Звезд с небес не хватали, но и со стороны посмотришь -- завидки возьмут, аж наши русские кошки зачинают в душе скрежетать: "Ну, нельзя, нельзя быть счастливыми такими, когда все вокруг в дерьме яко в шелках!". Меж тем время съедало шагреневую кожу жизни, супруги уже превратились в Наталью Петровну да Игоря Матвеевича с обликом осетрины далеко не первой свежести. Скоротечна жизнь, в сем беда даже избранников фартовой тунеядицы.
Детей сначала не хотели, а потом что-то не получалось. Так ведь часто бывает: природа человеческая перестраивает организм под мысли головного мозга, но и у этого процесса есть предел. Ты сначала не желаешь чего-то -- тело приспосабливается, а переспособиться -- хрен. Лечились, конечно. Процедуру ЭКО прошли несколько раз, но фортовая тунеядица от бедолаг отвернулась, зародыши зачахли на первых этапах размножения. Была даже мысль о суррогатном материнстве, но как-то, что ли, коробило, тем паче не такие уж Трухачевы и олигархи, чтоб женское тело в аренду брать. Старость меж тем уже за одно место-то подхватывает.
Осознав, что поезд уходит на станцию "Вечность", а наследника все нет, пошли традиционным путем: отправились в Дом малютки. Чтоб не прознали злые люди (по большому счету, это почти все человечество) -- рванули подальше, в городок Кашин. Там, на улице Детской, на втором этаже столетнего домишки, потенциальным усыновителям, простите за тавтологию, вывели целый выводок разномастной малышни. И каждое существо ручки-то тянет, пищит воплями: "Мама, папа, меня возьмите, я хало-о-осый!" Облепили наших старичков, а те прослезились. Хоть всех бы взяли в эту трогательную минуту, а сами вокруг зырят глазищами посетителей секонхендовского бутика.
В суете несчастных брошенных чад Наталья (в семье Трухачевых последнее слово все же за ней, да и разница в оплате труда прорисовывает неписанный табель о рангах) приглядела мальчонку с голубыми глазенками. Очень он уж забавный, да и какое-то в пацане внутреннее, что ли, светилось достоинство. Не унижается, чуть в сторонке пасется, глядит осмысленно и с некоторым превосходством. Явно понимает свою миловидность.
Когда отлепили малюток и уединились, главврач Дома малютки рассказала: Ваня четвертый у своей непутевой матери, прозябающей в поселке на тракте и приживающей от проезжих молодцов. Та лишена родительских прав, а материнский инстинкт давно похерила. Не самый скверный, в общем, кандидат.
Более всего супругов поразила позиция главврачихи, отказавшейся от позолотения ручки: та заявила абсолютно искренне, что ей де за Державу обидно и все такое пафосное. Зато от позолоты не отказались чиновники отдела опеки и усыновления, причем, не сказали даже царского спасиба. Верховная власть за кордон отправлять наших сирот запретила, а достатка хочет всякая тварь.
Минуло десять лет. Ванька Трухачев стал двенадцатилетним подростком, как говорится, юным да шкодливым. Бед и душевных травм своим приемным родителям пацанчик подарил достаточно, да и седины -- тоже. Надо сказать, старики баловали свое чадушко, так что вырастили тот фрукт, который и пестовали. Ваня курил с девяти, не стеснялся посылать близких матом, в общем оторви да брось. Хотя, по большому счету, скорее дело в слабодушии приемных родичей, которых (уже и не за глаза) чадушко именовало "бабкой и дедкой". Каков ты есть -- так и обзовут.
В элитной гимназии голубоглазого Ваню в смысле учебы тянули за уши и шкирман, а, поскольку Наталья Петровна и Игорь Матвеевич в математике не особо и рубили, пришлось нанимать репетиторов. Каждый новый очень скоро желал маленькому троглодиту сгореть в аду. Зато бабулистая мама практиковала чадо в языках, а дедулистый папа пытался прививать рукомесло.
Ручки чадушки и впрямь не знали скучки, уж набедокурил по самые ушки, мало показалось мало кому -- и это начиная еще с детского сада, тоже как бы элитного. Педагоги тоже ничего хорошего Ване Трухачеву не желали, а не надо все же хотеть зла, пусть даже дело касается благородного гнева по отношению к исчадию всего самого богомерзкого.
Отвлечемся. Что есть одна человеческая жизнь? А вот, что. Когда-то математик Эдвард Кайснер затруднился назвать очень большое число: десять в сотой степени. Он обратился за помощью к своему девятилетнему племяннику Милтону Сиротте. "Гугол!" -- воскликнул пострел не задумавшись. Милтон вырос, состарился и умер. И так получилось, что в жизни это самый гугольщик успел создать только одно слово -- да и то по протекции сродственника. Может даже Милтон являлся прекрасным и даже вежливым человеком, но -- одно лишь слово. А миллионы других людей не создают ничего, что, впрочем, не мешает им размножаться и постить котиков в Паутине. Это я сейчас горькую истину изрек.
С другой стороны, ежели ты ничто и тварь ты дрожайшая (не опечатка!), тебе и терять-то особо нечего. Голубоглазое чудо-юдо получилось пухленьким и даже кругленьким -- последствия вседозволенности в рационе питания и метаболизма. Если б был социальный заказ, понстреныш прошел бы кастинг на роль Мальчиша-плохиша. Отсюда родилась погоняло: Колобок. Ровесники Ваню не любят, но боятся. Иначе такое отношение обзывают уважением. Колобок -- жестокий и подлый, хотя и не без харизмы (привет Эрику Картману). А последняя все же -- дар. Многие бьются над загадкой этой самой харизмы, а Ваня ее раскрыл: надо быть естественным, понятным, а так же уметь изящно врать.
Особенно невзлюбила Ваню учительница математики с кликухой "Биссектрисса", тоже существо с сильным характером и в определенном смысле тварь. Не потому что Колобок такой уж тупой -- обалдуев в классе хватает, ведь гимназия же элитная -- дело скорее в том, что Ванины родители не такие уж и крутые. Вот и гнобила в меру личного злобного дара. А опыты с куревом, алкоголем и девиантным поведением ставил не только Колобок. Тех, у кого крыша что надо (я имею в виду не голову, а покровителей), унижать себе дороже. А Ваня подойдет -- да еще и обиды выместить можно, нанесенные сильными сего мира. Учительницы же тоже особи ранимые. Биссектрисса раньше была доброй, но достали, с-скоты; да еще и с личной жизнью пролет. Вот крышу и снесло -- это уже в смысле головы.
Иван ощущал свою некоторую несуразность в этом мире. Крыши (в смысле, влиятельных протеже) боги не дали, бабка с дедкой -- рохли, а тут еще злобствующая педагогиня и ожирение. А это уже накопление комплексов.
Ваня на самом деле не такой и дурак. Он дедуктивным путем прознал, что родичи егойные неродные; удалось даже раздобыть правоустанавливающие документы, хотя и запрятаны таковые были в укромном местечке, там же, где и запас денежных средств, как говорится, на черный день.
Таковой настал, ибо однажды, в начале мая чадушко уколбасилось во мрак неизвестности -- как с документами, так и с баблом. У Ванечки была конкретная цель: все же найти свою биологическую непутевую мать и посмотреть той в глазенки. Или, что ли, плюнуть на могилу, ежели та сдохла. Название поселка в Тверской губернии известно, дело за малым. Но по пути мальчик хотел свершить некоторое, по его горячему убеждению, правое дельце.
А именно, Колобок всеми жабрами души хотел навредить гадской Биссектриссе. Училка имела дачу в том же поселке Снегири, что и Ванины приемные предки, этот домишко пацанчик хорошо знал. Не рассчитал он только одного: математички на дачи в ту ночь не оказалось, но там обитали Биссектриссовы родители, учителя на пенсии. Когда халупа уже ярко пылала, изнутри раздались истошные крики. Ваня, обрадовавшись удаче, подпер снаружи дверь: он был уверен в том, что Биссектрисса отправится в присподнюю. Но не было математички на даче, а в пламени погибали ее престарелые папа с мамой. Прибежали возбужденные люди, стали живо комментировать ситуацию, ругать пожарников, которые приехали без воды и не знали, где таковую взять. У нас же огнебедствие -- излюбленное народное шоу, которое потом с живостью и азартным пламенем в глазах обсасывают месяцами.
И в этот момент в Ване проснулся совсем уж бесеныш. Он вернулся на дачу своих бабки с дедкой (которые в этот момент сидели в квартире да обзванивали полицейские участки и морги, ибо по наивности думали, что Ваню похитили преступники) и подпалил почти родное гнездо. Колобок и сам не понял, зачем. Поскольку население и пожарные ("пожарниками" таковых обзывают только когда те неважно шевелятся) всецело увлечены были полыханием Биссектриссова дома, никто и не обратил внимания на второй пожар. Налюбовавшись танцем богини Агни, Ванечка с легким сердцем отправился на поиски приключений на свою пухлую... эту... ну, в общем, такой уж точно нарвется. Разве только Ваня так никогда и не узнает: сгорела училка или выжила. И вот вопрос: ежели человек не знает, что на нем тяжкий грех -- страдает ли он?
...В электричке "Москва--Савелово" к Ване подпристал слащавый неопределенного возраста гладко выбритый тип во френче и парусиновых полуботинках. Наверное, что-то почуял -- я имею в виду типа. Ваня наслышан, конечно, о маньяках, но уверенность мальчика в себе позволяла держать дистанцию. Перец слащаво гнусавил по поводу своих повзрослевших детей, не интересующихся дачными делами, безвременно скончавшейся жены и видах на огородный урожай. Ваня то и дело прикладывал ладонь к тому месту на куртке, где внутренний карман со стыренными у своих стариков деньжищами и документы; парнишка заранее придумал, что де направляется к тете погостить, на самом же деле он не знал, как от станции "Савелово" добраться в поселок под Кашиным.
Бритый не отставал. После Талдома вагон почти опустел. Колобок, резко выкинув длань, воскликнул:
- Вот прилипала! Я от бабки с дедкой свалил, и ты, козлина, от меня отваливай!
Редкие пассажиры тревожно посмотрели в сторону двоих. Тип, позорно пригнувшись, учапал в другой вагон, провожаемый оскорбительными комментариями на тему "совсем уж обнаглели, Сталина надо из саркофага подымать". Мы не знаем, какие намерения таились у бритого. Может, он и впрямь одинокий интеллигент, страдающий от недостатка общения, а в мальчике представил внучка. На ментальном уровне ощутил, что надо бы пацанчику пособить в каком-то непонятном, но святом деле. Или впрямь перец -- темная личность со злым мотивом. На Ваню меж тем немногочисленный пассажиропоток поглядывал почтительно.