– Да, – немного смущенная таким радушным приемом кивнула головой Елена. – Мне сказали, что вам нужно просто отдать список, и вы сами все соберете и отнесете на кассу. Так?
– Конечно, это входит в мои обязанности, – продолжая улыбаться, подтвердила девушка, вот только в глазах у нее при виде старого костюма Елены и ее совершенно немодных, неоднократно чиненых туфель появилось нескрываемое презрение. – Давайте список, а вы пока можете выпить кофе. Пожалуйста! – и она показала рукой на ведущую в бар лесенку.
Елена поднялась и, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, осторожно присела за столик – перед ней тут же, словно из воздуха, появилась крохотная чашечка, от которой исходил одурманивающий аромат хорошего, дорогого кофе. Елена попробовала этот обжигающий напиток и даже зажмурилась от удовольствия – такого она не пила уже много-много лет. Стараясь растянуть удовольствие, она пила кофе крохотными глоточками и старалась незаметно все рассмотреть – вряд ли ей придется побывать в таком месте еще раз. «Интересно, – думала она, – зачем было поднимать бар на такую высоту? Ведь отсюда можно разглядеть только продавщиц, но уж никак не то, что они накладывают в пакеты. Почему в баре сидят, в основном, мужчины – ведь ходить за покупками, вроде бы, совершенно не их занятие? Почему у двух женщин, пьющих кофе за соседним со мной столиком, сидя спиной к залу, такое брезгливое выражение на лицах?».
– Ваш заказ готов, – услышала Елена над ухом чей-то голос, подняла взгляд и увидела стоящую рядом и дежурно улыбающуюся девушку, но вот в глазах у нее было совершенно не понравившееся Елене выражение торжествующего злорадства.
Конечно, по всем правилам приличия Елене следовало уйти, оставив кофе недопитым, но он был таким вкусным! «Ну и пусть думают обо мне, что хотят!» – решила она и одним глотком допила его, нечаянно прихватив и осадок – не самое приятное ощущение. Расплатившись за покупки, Елена посмотрела на часы – ого, уже четыре! – и направилась к Княгине.
– Здравствуйте, Маргарита Георгиевна! Я ваш заказ принесла, – сказала она открывшей ей дверь Князевой, протягивая пакет и сдачу.
– Добрый вечер, Елена! И спасибо! – приветливо отозвалась та. – Проходите в комнату и не вздумайте снимать туфли – здесь это не принято. Сейчас мы с вами поужинаем и поболтаем.
– Н-н-нет, Маргарита Георгиевна! Что вы! Нам этого нельзя! Нам правилами запрещено! – испуганно запротестовала Елена, глядя в спину Княгини, которая, забрав пакет, направилась, наверное, в кухню.
– Ах, Елена! Жизнь и так невероятно скучная вещь, а уж по правилам!.. – Князева, не оборачиваясь, махнула рукой. – Вы же целый день бегали по чужим делам и в лучшем случае перехватили на ходу пирожок с начинкой неопознанной природы. Сейчас я вас отведу вымыть руки, и мы съедим кое-что вкусненькое. И не волнуйтесь вы так! Я вашей грозной заведующей ничего не скажу, так что бояться вам нечего.
«Ну и положение!» – думала Елена, проходя в комнату и оглядываясь по сторонам – увиденное ее потрясло: в гостиной стояла антикварная мебель в отличном состоянии, на полу лежал роскошный пушистый ковер в приглушенных желто-бежевых тонах, на который было страшно наступить, а стол был уже сервирован на двоих такой посудой, есть с которой было настоящим кощунством – настолько она была прекрасна.
– Пойдемте сюда, – позвала ее вернувшаяся Князева, проходя к противоположным дверям. – Ванная здесь.
«Какая может быть ванная в одноэтажном домике? – удивилась Елена. – Здесь и удобства-то должны быть во дворе!». Но она ошиблась – ванная была, да еще какая! Черная, огромная, блестящая! Такие Елена видела только в рекламе по телевизору. Позже, уже за столом, где Елена чувствовала себя, несмотря на все радушие хозяйки, невероятно скованно и старалась, как можно лаконичнее, отвечать на все ее вопросы, Князева неожиданно спросила:
– Елена, а вы смотрели, что в пакете, когда забирали его из магазина? Вы в «Гурмане» все это покупали?
Елена мгновенно внутренне сжалась, и от нехорошего предчувствия у нее тут же защемило сердце.
– Д-д-да, там! Но в пакет? Нет, Маргарита Георгиевна, не смотрела!
– Ерунда! – махнула рукой Князева. – Это я просто так спросила, – и тут же резко сменила тему: – Елена, ваш рабочий день с восьми до семнадцати, не так ли? – Та, соглашаясь, кивнула. – Так вот, сейчас только половина пятого, а мне нужно кое-куда съездить. Вы не составите мне компанию? Обещаю, что позже пяти я вас не задержу.
– Да-да, конечно! Это ведь входит в мои обязанности! – Елена тут же начала подниматься из-за стола. – Вам помочь убрать посуду?
– Пусть остается здесь – на это у нас с вами уже нет времени. Так же, как и на кофе, к сожалению. Но обещаю, что в следующий раз я напою вас чудным кофе.
– Спасибо, – с трудом улыбнулась Елена и спросила: – Мы пойдем на троллейбусе или на автобусе?
Это был совсем не праздный с ее стороны вопрос – ведь на трамвай и троллейбус ей выдавали проездной, а в автобусе ей пришлось бы платить за проезд.
– На моей машине. А вы водите машину, Елена?
– Нет, что вы! Я, вообще, техники боюсь, потому что ничего в ней не понимаю! – воскликнула та.
– Ну и зря! Это она вас должна бояться. Что вы вдруг возьмете и сломаете ее, чтобы не своевольничала. Уверяю вас, это не самый плохой способ обращения с ней.
Выйдя вслед за Князевой из дома прямо в гараж, Елена увидела там длинную, блестящую и явно очень дорогую машину цвета старого золота. Княгиня села за руль и кивнула Елене на место рядом, которое та послушно заняла. Князева щелкнула пультом, и металлические ворота сначала бесшумно поднялись, выпуская их, а затем опустились у них за спиной. Княгиня вела машину также легко и уверенно, как и все остальное, что она делала. Когда они свернули к супермаркету «Гурман», Елена почувствовала неладное, тем более, что на парковке рядом со своими машинами стояли и явно ожидали кого-то, как их теперь принято называть, «лица кавказской национальности» и еще один человек, в котором Елена, вглядевшись, узнала самого известного в городе адвоката Григория Борисовича Берлимбле, импозантного мужчину лет пятидесяти пяти на вид, славившегося тем, что не проиграл за свою жизнь ни одного процесса. Маргарита Георгиевна остановила машину рядом с входом и, перегнувшись назад, взяла с заднего сидения недавно принесенный ей Еленой пакет с покупками (и когда она успела его туда положить?), бросив при этом:
– Пойдемте, мне надо кое-что выяснить.
Она вышла из автомобиля и направилась в магазин. Елена, с ужасом понимая, что влипла в какую-то крайне неприятную историю, которая ей может очень дорого обойтись, как загипнотизированная, последовала за ней, но краем глаза успела заметить, что при виде Князевой стоявшие около своих машин мужчины двинулись следом за ними – выходит, они ждали их. Войдя в магазин, Маргарита Георгиевна высыпала содержимое пакета на блестящий прилавок рядом с кассой и спокойно спросила:
– Как прикажете это понимать? Все приобретенные в этом магазине продукты с просроченным сроком годности.
Сидевшая за кассой жгучая брюнетка весьма вульгарного вида мельком глянула на эту кучу и мило улыбнулась:
– Это невозможно! У нас таких продуктов не бывает! И потом, это не наш фирменный пакет. А чек у вас есть?
Елена поняла, что еще немного, и она упадет в обморок – ей и в голову не пришло, что чек могли не положить в пакет – ведь его всегда и везде обязательно туда кладут, да и откуда ей было знать, какой фирменный пакет в этом магазине.
Маргарита Георгиевна повернулась к ней и попросила:
– Покажите мне девушку, которая вас обслуживала.
Чувствуя, что ее начинает сотрясать противный, мелкий, нервный озноб, Елена крутила головой во все стороны, но не могла увидеть ту продавщицу.
– Ее здесь нет, – с трудом прочистив перехваченное спазмом горло, только и могла пролепетать она. – Это была такая молоденькая блондинка.
– У нас много молоденьких блондинок, – все еще продолжая улыбаться, сообщила ей брюнетка, только теперь это была улыбка уже знакомого Елене торжествующего злорадства, словно она хотела сказать: «Ну, что? Влипла, клуша?»
– В таком случае соберите здесь всех работниц, – спокойно потребовала Княгиня.
– Извините, но в нашем магазине распоряжается наш директор, – с нажимом произнесла кассирша.
– Ошибаетесь! – невозмутимо заявила Маргарита Георгиевна. – В моем магазине распоряжаюсь я. Кстати, позовите и вашего директора. И поторопитесь, я не намерена долго ждать.
На кассиршу стало больно смотреть, улыбка мгновенно исчезла с ее лица, глаза забегали, она заметалась, явно не зная, что делать, но потом все-таки сорвалась с места и побежала вглубь зала. Княгиня же повернулась к мужчинам, которые все это время стояли за их спинами, и приветливо произнесла, обращаясь к Берлимбле:
– Как вы добры ко мне, друг мой! Бросить свои дела, когда мне потребовалась ваша помощь!.. Что бы я без вас делала? – и протянула ему руку, к которой тот почтительно склонился.
– О чем вы говорите, Маргарита Георгиевна? Разве могло быть иначе? – сказал он, глядя на Князеву своими печальными большими, карими глазами.
– Я знаю это, друг мой! Знаю и ценю! – проникновенно сказала Князева и улыбнулась ему легкой, летящей улыбкой, а потом повернулась к остальным мужчинам. – Рашид! – позвала она, и к ней тут же направился высокий красивый кавказец лет сорока, которому она тоже протянула руку, а он ее бережно принял двумя руками и, слегка поклонившись, осторожно пожал. – Рашид! – продолжала Князева. – Вы не раз предлагали мне продать вам этот супермаркет и я, немного поразмыслив, решила согласиться. Сама я никогда не имела склонности к коммерции и приобрела его в свое время, чтобы моему любовнику, теперь уже, конечно, бывшему, было чем заняться, но он, как я поняла, не справился.
«Выходит, это магазин Княгини? А его директор – ее любовник? Да какой у нее может быть любовник в таком возрасте?! Зачем он ей, даже если она так хорошо выглядит?! Что здесь, вообще, происходит?», – изумленно думала немного успокоившаяся Елена, надеясь, что Князева сможет во всем разобраться. Тем временем, к ним подошел модно и дорого одетый высокий мужчина, из тех, кого принято называть «мачо», по виду ровесник Рашида. Он, улыбаясь, склонился к руке Князевой и негромко спросил:
– Что случилось, Маргарита Георгиевна?
В ответ она только глазами показала на лежавшие на прилавке продукты. Парень тут же, быстро посмотрев их, твердо и категорично заявил:
– Это покупалось не здесь!
Услышав это, Елена почувствовала, как ее душат подступившие к горлу рыдания, и ей отчаянно не хватает воздуха, потому что Княгиня, конечно же, поверит своему любовнику, пусть, как она сказала, и бывшему, а не ей. А она, недотепа, ничего никому не сможет доказать. А ведь бабушка и мама постоянно предупреждали ее, излишне доверявшую людям, что нужно быть осторожной с новым человеком, и совсем не зря за нее беспокоилась. И, не выдержав такого нервного напряжения, Елена горько и безнадежно расплакалась.
– Вот видите, Маргарита Георгиевна! – продолжал между тем директор. – Она вас просто элементарно обворовала, а теперь плачет, стремясь вызвать вашу же жалость!
Тут Елена, никогда в жизни не взявшая ни у кого ни копейки, воспитанная, как ей неоднократно приходилось слышать о себе, «честной дурой», поняла, что она сейчас просто умрет, прямо на этом самом месте, потому что большего незаслуженного оскорбления ей в жизни никто никогда не наносил.
– Елена! – резкий, как удар хлыста, окрик Князевой заставил ее поднять голову и посмотреть той в лицо. – То, что вы не умеете нападать – это полбеды! Но вот то, что вы не умеете защищаться, уже совсем никуда не годится! Но учитесь! Учитесь же! – гневно сказала Княгиня и повернулась к директору: – Кажется, я велела собрать здесь всех работниц магазина! Или я должна повторять дважды?
– Как скажете, Маргарита Георгиевна, – тут же согласился тот и, когда через пару минут около них собралась толпа девушек, сказал: – Ну вот, все в сборе.
– А теперь, Елена, – Князева четко и жестко выговаривала, глядя ей в глаза, – посмотрите внимательно на этих людей и скажите, кто из них вам знаком.
Елена, преодолевая мелкую внутреннюю дрожь, мучительно всматривалась в эти враждебные лица и испытала несказанное облегчение, когда, наконец, смогла кивнуть на одну из девушек:
– Вот она подошла ко мне в баре и сказала, что мой заказ готов. Но блондинки, которой я отдавала список, здесь нет.
– Я не ослышалась? – спросила Маргарита Георгиевна, глядя на директора. – Ты, кажется, сказал, что все в сборе?
– Одна из продавщиц отпросилась ненадолго, – он изо всех сил старался сохранить лицо. – Но это все равно ничего не меняет. Мало ли, что наговорит эта дрянь! – и с ненавистью покосился на Елену.
Тут из глубины зала к толпе подбежала уже знакомая Елене чем-то очень довольная блондинка и, встретившись с ней глазами, ехидно улыбнулась.
– Вот этой девушке я отдавала список! – чувствуя, что с ее души спадает непомерная тяжесть, воскликнула Елена.
– Я эту женщину вижу первый раз в жизни! – хладнокровно заявила та. – И, вообще, нищенки в наш магазин даже не заходят!
Елена растерянно повернулась к Князевой, которая, казалось, потеряла всякий интерес к происходящему, потому что мило улыбнулась Берлимбле и сказала:
– Друг мой, у вас найдется при себе лист бумаги и ручка? – и, когда тот с готовностью полез в свой портфель, попросила: – Продиктуйте, пожалуйста, Елене заявление на мое имя от сегодняшнего числа с описанием всего произошедшего. Кстати, напомните мне, друг мой, как там было сформулировано в контракте, который вы от моего имени заключили со всеми наемными работниками магазина?
Тот тут же процитировал:
– «В случае умышленного нанесения морального, равно материального ущерба Владельцу или Предприятию, либо репутации Владельца или Предприятия, виновная сторона несет ответственность…»
Но тут Княгиня прервала его:
– Вот-вот, это именно тот случай! И там было еще что-то о коллективной ответственности! Вы не откажетесь мне помочь, друг мой?
– Безусловно, Маргарита Георгиевна! Зачем вы спрашиваете? – и адвокат укоризненно покачал головой.
– Простите, друг мой! Простите! Это просто нечаянно вырвалось, – и Князева ласково улыбнулась ему.
«Господи! Как же он ее любит!» – мелькнула в голове у Елены совершенно неуместная для нее в данной ситуации мысль – ей бы о себе в тот момент думать. Но тут она перевела взгляд на сотрудников магазина и изумилась произошедшей в них перемене – сейчас они больше всего напоминали загипнотизированных удавом Каа бандерлогов – такой ужас и безысходная обреченность были написаны на их лицах. «А, может быть, не стоит писать это заявление? – подумала Елена. – Княгиня мне поверила… Все обошлось… А то она их сейчас под горячую руку всех просто уничтожит… Хотя… Какая уж тут горячая рука? Холодный расчет и полная невозмутимость! Нет, ну что за женщина! Настоящая Княгиня! И зря говорят, что короля играет свита! Она и одна, без этих мужчин справилась бы!». Наверное, эти мысли были так откровенно написаны на ее лице, что Маргарита Георгиевна тут же все поняла и довольно жестко спросила:
– Елена, вам жаль этих людей? А вот они вас не пожалели! И окажись на моем месте другой человек, вам пришлось бы выкладывать эти пять тысяч рублей из своей крохотной зарплаты. Ведь вы бы не пошли сюда выяснять отношения? Не так ли? – Елена, опустив голову, просто кивнула. – Вот именно! И за что бы вы отдали свои кровные деньги? За то, что они решили поразвлечься за ваш счет? За то, что они просто хотели самоутвердиться? Считая, что полностью подстраховались, и никто ничего не сможет доказать, захотели поиздеваться над, как выразилась эта особа, нищенкой? И вы думаете, что вы первая? До меня доходили слухи, как одна бедная старушка, получив пенсию, решила побаловать себя, купив что-нибудь вкусненькое в этом роскошном супермаркете, а они ей с милой улыбкой вонючую красную рыбу подсунули и тоже без фирменного пакета и чека. Поплакала старушка, поплакала, да и проглотила унижение. Именно поэтому я, решив проверить, как в действительности обстоят дела в магазине, и послала сюда вас. И выяснилось, что эти слухи не беспочвенны! А ведь эти мерзавцы никогда не рискнули бы проделать подобное с человеком, способным за себя постоять! Они бы после этого свои зубы на сувениры знакомым и родственникам в радиусе пятидесяти метров от этого магазина собирали и в мыслях не держали кому-то пожаловаться! Что может быть подлее, чем издеваться над беззащитным?! А вы их пожалели!