- Какая вам разница, будет он скучать или нет? - в наступившей тишине негромкий голос Дженго расслышали все. - Дицхольм кончается, Тэнгер кончается, но учёба-то - ещё нет. Готов поклясться, через неделю никто про его вечно хмурую рожу уже не вспомнит. Достанет нам какой-нибудь другой рожи взамен.
- Наверняка достанет, - согласилась Флина.
- И какой тогда смысл об этом болтать? - пожал плечами Хамид. - Лучше сделаем, как он сказал.
И, равнодушно шлёпая по лужам грязными ботинками, витал направился к баракам; негромко переговариваясь на ходу, за ним последовали Дженго и Нэпьер.
- Засранец, - Пешта скривился, но тут уж нарываться на ссору ему самому не хотелось: если здоровяк кого и опасался задирать, так это спиритов. А южанина Хамида он и вовсе побаивался, даром, что тот был целителем.
- Пойдём и мы, - Флина потянулась, как кошка, на миг приковав к себе взгляды парней. - Ник, Рэль?
- Идём, конечно, - Никлаш посмотрел на друга. - А ты...
- Задержусь маленько. Штурмовую ещё разик пройду.
- Придурок, ржа, - выдал Пешта беззлобно.
- Псих, - покрутила головой Флина.
Венз снова фыркнул, а Никлаш рассмеялся:
- Не переживай, дружище. Говорят, в Хельбе "бурелом" длиннее здешнего вдвое. Набегаешься от души.
5.
Сквозь просвет между домами виднелось небо - тёмно-голубое с белыми клочьями облаков. Лика не видать, но под землёй ползать пришлось никак не меньше двух часов, и значит наверняка уже за полдень.
Может ли он столкнуться со жнецами? Охотничьи угодья каждого роя - это не меньше сотни квадратных лиг. Атаковав патруль и получив отпор, твари средь бела дня на свинцовый шквал уже не полезут. Но и отступить - беса с два. Сейчас они должны собирать воедино все разрозненные силы своего странного сообщества, призывать рассеянных по Городу разведчиков и охотников. Таким образом, к ночи все враги окажутся на северо-восточной окраине, а южная часть руин станет почти безопасной. Беда в том, что до темноты Рэлек уже должен быть далеко за каналом, и значит, неприятная встреча очень даже возможна. Да, одиночному выродку лучше на пути у пастыря не становиться, но сама по себе стрельба привлечёт внимание - вот что скверно.
Переулок лишь казался бесконечным, а кончился после первого же поворота. Нырнул под высокую каменную арку и сразу за ней развернулся улицей, настолько широкой, что её и улицей-то язык назвать не поворачивался. В любом из городов Пограничья эдакому простору даже площади позавидуют. Умели всё-таки предки строить - дерзко, с размахом. Улицы - вширь, здания - ввысь. И города их по сей день походили издалека на горные цепи... само собой, те из городов, что стояли к северу от Межи. Трудно было поверить, будто прежде подобные махины высились по всей Эсмагее. Воистину, Бастион за двести лет проделал просто титаническую работу - несколько тысяч пастырей планомерно сравняли с землёй всё то, что когда-то возводилось руками сотен тысяч строителей.
Выглянув из-под арки, чтобы оглядеться, Рэлек невольно затаил дыхание. Старинный проспект всё ещё будоражил воображение, хотя от былого величия и осталась лишь бледная тень. Залитый светом, он по-прежнему поражал, но не радовал глаз, как не может приводить в восторг очень старое, монументальное, но давно заброшенное кладбище. Тротуары поросли чахлой жёлтой травой, мостовая вздулась и потрескалась, везде виднелись груды ржавого мусора, при взгляде на которые даже механик-всезнайка Лезмоль едва ли сумел бы определить, чем они когда-то были. С обеих сторон на пришедшую в запустение улицу таращились провалами окон обветшавшие дома. Примерно в лиге от Рэлека рукотворный каньон наглухо перегораживало рухнувшее здание. А прямо перед его ногами по мостовой расползлось неряшливое грязно-серое кружево. Он поморщился: везде эта дрянь, некому тут её выжигать.
Здесь ему наконец-то удалось увидеть Лик. Судя по положению светила, сейчас было... ну, примерно часа два пополудни. Определённо хуже, чем выходило по расчётам Чейда - тот надеялся, что Рэлек к трём уже выйдет из Мертвеца.
"Поспешай медленно".
"Опять учёного учишь".
Он почти уже сделал шаг на тротуар... Почти. Что-то удержало его в безопасной тени под аркой на несколько секунд. Тех самых секунд, что иногда отделают жизнь от смерти.
На противоположной стороне проспекта показались две фигуры. Массивные тела с очень длинными передними конечностями напоминали обезьяньи, но толстую шкуру покрывала не шерсть, а мелкая бледно-жёлтая чешуя; плоская голова утопала в мощных плечах; костяшки тяжёлых кулаков при движении выбивали из мостовой характерный глухой стук... Рептонги! Солдаты роя! Могучие, ловкие и чертовски живучие, они среди выродков были навроде тяжёлой кавалерии, без них атаки жнецов потеряли бы добрую половину своей смертоносности.
И сейчас две таких твари выбрались из тёмного, похожего на ущелье проулка между неплохо сохранившимся многоэтажным домом из грязно-белого кирпича и колоссальной грудой тусклого битого стекла, осыпающегося бетона и ржавых стальных конструкций. Оказавшись на проспекте, рептонги повернулись спинами к Лику и неторопливо побрели прочь.
"Я - стена, - мысленно заверил себя Рэлек, сжимаясь в тени за лохматыми от ржавчины останками ворот. - Я - обычная старая стена. Я не мыслю. Я не дышу. Я пахну камнем. Я - стена..."
Он сосредоточился на этом ощущении, заставил себя отрешиться от происходящего и оцепенеть. Дыхание его постепенно замедлялось, мысли становились медленными и холодными. Человек будто уснул, погрузился в вековую дрёму осыпающейся штукатурки и древнего кирпича...
Твари прошли всего в полусотне шагов от затаившегося стрелка. Будь на их месте "обморочник", Рэлеку, возможно, не помогла бы его нехитрая защита, но чешуйчатые гориллы скверные ментаты, а ветер сейчас дул вдоль проспекта, снося человеческий запах в сторону от двух чувствительных носов.
Он следил за чудовищными "прохожими" рассеянным взглядом, стараясь не сосредотачивать внимание на обманчиво неуклюжих фигурах. Что-то его беспокоило в происходящем...
"Если они возвращаются к рою, тогда почему идут на северо-восток? Просто завалы обходят?"
Прежде, чем Рэлек успел хорошенько обдумать эту мысль, из проулка-ущелья показался третий чешуйчатый. А следом, шустро перебирая суставчатыми лапами, на солнечный свет выскочил крупный болг...
С трудом сохраняя спасительную безучастность, он наблюдал, как пустынная улица заполняется жнецами. Ему уже стало ясно: по проспекту вовсе не пара охотников прогуливается, это сам рой, либо его часть. Но тогда... Страшная мысль пробилась сквозь барьер отрешённости, сжала сердце в когтистой лапке:
"Там, у моста... Я опоздал! Они все погибли! Чейд, Лойза, Никлаш..."
"Спешишь с выводами, малыш. Может, это просто... другой рой".
"Другой... Другой?! Два роя на одних охотничьих угодьях - чушь собачья!"
Но нелепая идея, подброшенная Постояльцем, уже расположилась по-хозяйски в голове, а цепляющаяся за соломинку надежда боялась гнать самозванку прочь. Уйдёт ведь. Ох, Небо, как же хочется поверить, будто эти две дюжины жнецов и впрямь не часть того роя, что зажал отряд на разрушенном мосту!
"Я словно гамак пытаюсь из паутины сплести. Ищу причину для надежды..."
"Чтобы надеяться, есть лишь одна причина: ты не видел их мёртвыми".
Мимо подворотни, в которой он затаился, прополз, поблёскивая матово-чёрным панцирем, гайфер. Эдак и обморочника можно дождаться... Не пора ли "старой стене" вспомнить о том, что она умеет ходить?
Рэлек почти решился начать отступление обратно в переулок, когда его взгляд зацепился за идущего мимо рептонга. В самом чудовище не было ничего необычного, но вот рядом с ним, скрываясь за массивной тушей, шёл кто-то ещё. Он видел только пару неторопливо шагающих ног... обутых ног! Свободного покроя серые штаны и высокие грязно-жёлтые ботинки на шнуровке.
Бред! Наваждение! Но бастионовское здравомыслие уже сошлось на кулаках с памятью Рэльки-подкидыша. Есть вещи, которым пять лет - что минута. Они не забываются, даже если тебя просят ласково, но твёрдо: "Забудь, дружок"...
Слишком пристально он смотрел на эти ноги в жёлтых ботинках. Так смотреть нельзя, от таких взглядов будущих стрелков отучали ещё в Дицхольме. Выродки хорошо чувствуют чужое внимание, даже обделённые ментальным чутьём рептонги.
Чешуйчатая горилла вдруг сбилась с шага, остановилась и повернула уродливую плоскую морду к арке, под которой прятался человек. Закрыв глаза, Рэлек прижался к холодному камню и почти перестал дышать.
"Я - стена. Я - стена..."
Спустя несколько бесконечно томительных секунд до его ушей снова донёсся стук костяшек чудовищных пальцев, вбиваемых в асфальт. Удаляющийся стук.
"Вердаммер хинт! Пронесло..."
Рэлек медленно поднял веки, осторожно взглянул... и тут же заставил себя отвести взгляд. Рептонг бодро топал прочь, догоняя ушедших вперёд собратьев, однако его спутник всё ещё стоял посреди проспекта... Стояла. Хватило самого мимолётного взгляда, чтобы оценить пропорции стройной фигуры. Ну а что ещё разглядеть успел? Да немногое: жёлтую, в цвет ботинок, охотничью куртку и забранные в "хвост" волосы необычного стального отлива.
"Туча! Заметила или нет?!"
Повезло: похоже, незнакомка вовсе не искала источник тревоги, а просто оглядывалась вокруг - быть может, тоже пыталась понять, где находится. Как бы то ни было, медлить дальше Рэлек не решился: распластавшись, точно придавленный таракан, он осторожно пополз назад - прочь от ставшего слишком опасным проспекта. Придётся поискать выход с другой стороны переулка... если выйдет ускользнуть незамеченным.
Пятился, пока последний выродок не исчез из виду, тогда уж поднялся и в три бесшумных прыжка оказался у заветного поворота. Тут уж побежал - так быстро, как только мог.
"Я - стена... Я, скрайт меня раздери, самая обыкновенная бегущая стена!"
Лишь увидев знакомую крышку люка, он остановился - буквально на несколько секунд, чтобы прислушаться. В переулке царствовала тишина, никто за ним не гнался. Пытаясь унять разгулявшуюся тревогу, Рэлек двинулся дальше - только темп сменил на более спокойный. В конце концов, глупо удрать от одной опасности лишь затем, чтобы, сломя голову, влететь в жаркие объятия другой. Он же всё-таки не испуганный заяц, а чёрный пастырь. Профессионал. Лучший из лучших.
* * *
Через полчаса он понял, что окончательно заплутал. Улицы и переулки то сливались воедино, то разбегались в разные стороны. Город всё больше напоминал Рэлеку гигантскую паучью сеть, а себя самого он видел попавшей в эту каменную ловушку мухой. Самое скверное: где-то в центре паутины всегда сидит паук.
"Надо оглядеться", - принять решение оказалось проще, чем воплотить задумку. Высоких зданий вокруг хватало, и попасть во многие из них не составляло труда. Но первый же выбор "обзорной вышки" едва не стоил Рэлеку головы: он поднялся по высоким каменным ступеням и дёрнул на себя створку приоткрытой двери. Дом будто только этого триста лет и ждал - прямо над входом вывалился тяжёлый пласт штукатурки и ухнул аккурат на то место, где стоял незваный гость. Стрелка спасла реакция - успел отскочить, но лезть внутрь он раздумал: опомнившиеся страх и интуиция дружно загомонили, советуя поискать другое строение, понадёжнее.
Рэлек прошёл по улице ещё шагов сто, прежде чем его внимание привлекла башня, возведённая, казалось, сплошь из зеркального стекла. С виду - ни дать, ни взять - гигантский полированный кристалл со сколотой наискось верхушкой. Высокий, даже выше оставшегося за спиной негостеприимного дома... Ну и ну! Рискнуть?
Вблизи стало ясно: "кристалл" покрыт зеркалами лишь снаружи. Когда Рэлек подошёл вплотную, очарование померкло - огромные стеклянные квадраты оказались грязными и тусклыми, они сильно помутнели от времени, а местами потрескались и щерились уродливыми сколами. Двери, наверное, тоже когда-то были зеркальными, но их выбили много лет назад, остались лишь лежащие на пыльном полу рамы из искорёженного металла. За пустыми проёмами виднелся просторный, плохо освещённый зал.
Помедлив, Рэлек вторгся в царство пыли и сумрака. Он уже был готов к тому, что на его голову обрушится потолок, либо пол провалится куда-нибудь в подвальные бездны... Нет, тишина. Лишь под ногами похрустывают осколки прежнего мира.
Пару раз ему уже приходилось бывать внутри старых зданий, поэтому он не впал в ошеломление из-за размеров холла и сумел быстро найти лестничный колодец. Десятки каменных пролётов уходили вверх. Никлаш утверждал, что когда-то внутри домов-башен люди использовали специальные подъёмные платформы. Обычно Ник знает, о чём говорит, но сейчас от его рассказов Рэлеку было мало проку. Машины, что когда-то поднимали и опускали эти платформы, давным-давно остановились. Длиннющая лестница - вот единственный ныне доступный путь на крышу.
* * *
Пока пересчитывал ногами бесконечные пыльные ступени, всё вспоминал ящики с патронами - выкрашенные серой краской сосновые "кирпичи", которыми забиты склады учебных лагерей. Внутри каждого ящика - две металлических коробки-цинка. Каждый цинк - это пять сотен острых винтовочных "колышков". Нойды пяти десяток, обучавшихся в Хельбе, каждый день сжигали на стрельбище содержимое трёх-четырёх "кирпичей". Причём большая часть уходила на упражнения будущих стрелков. Настоящие упражнения, не чета прежней методичной пальбе по деревянным щитам. И каждый месяц в Хельб привозили на крытых и хорошо охраняемых фургонах новую сотню серых ящиков.
Бастион не скупился на обучение молодой поросли пастырей. Скупой - он, как известно, платит дважды, а когда имеешь дело с Безлюдными землями, скупость смерти подобна. И всё же... было в их обучении что-то, никак не укладывающееся в тесный гробик обычного рационализма. Набрать несколько тысяч солдат, за два года сделать из них умелых бойцов, а после двинуться за Межу - выжигать рои и логова выродков, не считаясь с потерями... разве это не лучше, чем потратить вдвое больше времени и сил на обучение жалких двух-трёх сотен, пусть даже каждый из них и стоит потом пяти обычных солдат?
Сейчас, спустя годы, проведённые в Хельбе и Дицхольме, после Посвящения и первых рейдов за Ржавую реку, Рэлек знал наверняка: нет, не лучше. Но ещё он знал столь же твёрдо и непреложно: человеку, который всего этого не прошёл, логику Абеля Вендела не понять никогда. Абеля Святого. Абеля Древнего. Абеля Всё Могу. Создателя "модели сорок три" и первого командора Бастиона. Нет, не понять. Не постичь.
"А ты сам-то постиг, малыш? Сам-то уверен, что понял его верно, своего легендарного Абеля? Он видел закат старого света и зарю нового, он пережил прежний мир на сто тридцать три года. Тебе сейчас двадцать, дружок. Говоришь, постиг Вендела? Некоторым юнцам не откажешь в самоуверенности..."
Ш-ш-ш...
Звук был такой, будто внизу, почти у самого дна лестничного колодца, кто-то высыпал на пол с полведра щебёнки. Мелкие камушки хлынули по ступеням, и гулкое эхо прокатилось вверх:
...ш-ш-шх-х-х-х!
Рэлек застыл без движения, и даже дышать перестал. Эхо угасло где-то высоко, под самой крышей, а он стоял, сжав пальцы на ребристой рукояти "хольда". Слушал. Потом мягко шагнул к проржавевшим огрызкам перил, глянул вниз. Пару минут всматривался в узкий провал, на дне которого лениво оседало бледное пылевое облако... Нет, ничего. Ни движения, ни звука. Вернее всего - отвалился со стены очередной шмат штукатурки, такое здесь случается постоянно: город медленно, но верно разрушается, оплывает сгорающей свечой. Когда-нибудь он тоже превратится в мусорные горы, а затем - в обычные холмы, причудливо разбросанные по левому берегу Ржавой. Даже если Бастион не придёт сюда с тысячами фунтов нитрикса - город всё равно падёт; пусть и на пару веков позже. Время - неумолимый разрушитель, и его не остановят ни жнецы, ни Зов.