- Отправляйся домой, Финарато и будь терпеливым. Обещаем тебе, что не оставим попыток разузнать что-либо о твоей подруге.
* * *
Финарато утаил от родителей, что знает об исчезновении Ондхон. Больше он не заговаривал о ней ни с кем, никто не знал, что в его душе живет скрытая боль. Внешне Финарато казался спокойным и счастливым, все так же посвящал себя любимым занятиям и все так же отказывался думать о каких-либо переменах в своей жизни. Отец не переставал говорить о женитьбе, даже мягко упрекал сына:
- Амариэ столько веков ждала твоего возвращения из Эндора. И вот ты вернулся, но вновь заставляешь свою невесту ждать. Так нельзя, мой мальчик, это нечестно по отношению к ней, да и перед родственниками неудобно!
- Отец, пойми меня, я не могу решиться на такой ответственный шаг, не обретя душевного равновесия. Женитьба и рождение ребенка требует полной отдачи всех душевных сил, я еще не чувствую внутренней готовности к этому. Отец, не торопи меня, как только я пойму, что готов, сразу же объявим о помолвке.
Годы шли, бежали, летели, но Ондхон не возвращалась. Порой Финарато забывался, увлекшись какой-нибудь сложной работой. Но, бывало, тоска вдруг захлестывала с головой, тогда он в одиночку уходил в леса или в море, чтобы на свободе предаться воспоминаниям. Годы беззаботной юности, озаренные благим светом Древ, проносились перед мысленным взором. Но чаще он вспоминал первые века жизни в Среднеземье, когда принцы Нолдор возводили дивные города и украшали свои владения. Ондхон тогда часто наведывалась к нему, хотя никогда не задерживалась надолго. Но он, занятый строительством, не успевал соскучиться. Когда Ойорандель появлялась, Финарато с гордостью показывал ей созданное, делился своими грандиозными планами будущих творений... Где теперь все это! Города и крепости разрушены, Великое море скрыло раны истерзанной и оскверненной земли. Но где найти исцеление истерзанной душе? Финарато казалось, будто какая-то его часть так и не вернулась из Среднеземья. Наверное, все Нолдор-изгнанники чувствовали нечто подобное, но они не говорили об этом друг с другом, раны еще болели. Только с Ондхон Финарато мог бы поделиться своей болью, она поняла бы. Ойорандель всегда умела находить слова, способные успокоить Финарато, развеять любые сомнения. Но ее нет, нет, НЕТ!!! Сколько уже времени прошло, но так ничего и не прояснилось. И Финарато вновь и вновь бросал в пространство Зов, отчаянный крик, переполненный болью и тоской. Ответом было молчание...
Финарато частенько бывал в мастерских мужа Ондхон, надеясь, что ему открыто больше о судьбе жены. Но тот знал не больше других, да и не стремился узнать. Услышав пророчество Мандоса, что ему суждено стать отцом, Онткоа готов был ждать сколько угодно, чтобы обрести это счастье. Он не понимал метаний своего ученика и старался убедить Финарато, что Ондхон непременно вернется, раз так суждено. Легче от таких разговоров Финарато не становилось, и он продолжал мучиться в одиночку.
Тяжелее всего ему было во время праздников, в дни всеобщей радости и веселья. Веселиться совсем не хотелось, а приходилось изображать радость, чтобы не огорчать родителей, и это очень тяготило Финарато. Незадолго до Венца Лета, отец позвал сыновей и попросил их подготовиться к грандиозному празднеству. Сообщил, что пригласил всех знакомых и друзей, в том числе многих Ванияр, среди которых будет Амариэ и ее родня. При этих словах Арафинвэ с намеком взглянул на старшего сына. Сердце Финарато болезненно сжалось, но он нашел в себе силы, не дрогнув лицом, пообещать отцу, что радушно примет гостей. Оставшись наедине с Айканаро, Финарато говорил, сжимая голову ладонями:
- Отец не понимает, что мучает меня своей настойчивостью. Ну, не могу я беззаботно веселиться, не могу жить, как ни в чем не бывало, пока не прояснится что-нибудь о НЕЙ! Отец настаивает, чтобы я женился, надеется, что заботы о семье отвлекут меня от тягостных мыслей. Но для меня это невозможно сейчас. Вводить в мир дитя нужно в состоянии полного душевного равновесия, покоя и радостного ожидания, посвятить этому важнейшему делу все свои силы. А в моей душе живет мучительная тревога и боль. Это чувство не отпускает меня ни на миг, ну что я могу сейчас дать ребенку?! А еще этот праздник! Когда все вокруг веселятся и от меня ждут того же, мне вдвойне тяжело. Не знаю, как я выдержу...
- Инголдо, я постараюсь прикрыть тебя, отвлечь на себя внимание гостей. Нужно еще братьев подговорить и Турукано тоже. Будем "вызывать огонь на себя", - пообещал Айканаро и обнял брата за плечи. Финарато благодарно наклонил голову.
Наступил Венец Лета. Залы королевского дворца были разукрашены со всей возможной роскошью. Гирлянды живых цветов наполняли воздух дивным ароматом, от сияния алмазов все искрилось вокруг. Приглашенные собирались. Братья пытались выполнить свое обещание, но Арафинвэ не отпускал от себя старшего сына, делая его центром внимания гостей. Наконец, встречи закончились, и Турукано сумел похитить своего друга и увести его подальше. Они устроились в уголке, взяв по бокалу мирувора. Турукано рассказывал:
- Представляешь, среди Нолдор прошел такой слух, что сыновья Феанора тоже будут выпущены из Мандоса, но случится это еще не скоро. Выйти они смогут только посредством второго рождения, а родителями предначертано стать знаешь кому? Нашим детям! Внукам Нолофинвэ и Арафинвэ предстоит выпустить в мир сыновей Феанора! Это Валар придумали такой способ искоренения давней вражды. Эленвэ и мне предстоит родить сына, к Финдекано вернется его Эрейнион, а так же родится еще наследник, у твоих братьев тоже будут сыновья, и всем им предназначено стать отцами бывших детей Феанора. Это просто потрясающе! Интересно, как сыновья Феанора смогут согласиться на такое? Наверное, сочтут это унижением. А по-другому им просто не разрешат выйти в мир живых. Валар рассудили, что эти гордецы и бунтари уж точно не будут воевать со своими родителями.
Финарато пораженно смотрел на друга.
- Неужели это правда? Да-а, ты меня ошарашил. Для сыновей Феанора это будет жестоким испытанием - или оставаться без тела, или смирить свою гордыню и назвать отцами тех, с кем враждовали именно из-за отцовского наследия! Не уверен, что они согласятся. А сам Феанор?
- Про него я не знаю точно, но вроде бы и ему предстоит нечто подобное.
Призыв на праздничный пир прервал их уединение. За столом место Финарато конечно же оказалось рядом с Амариэ. Пришлось ему собраться с силами и проявить себя любезным хозяином. Видимо, это ему удалось, Амариэ почувствовала себя радостно и свободно и щебетала, как птичка. Она утвердилась в мысли, что ее возлюбленный забыл все горести, испытанные в Эндоре и стал совершенно прежним. Непринужденно болтая, она старалась дать понять Финарато, что не против получить предложение. А он не знал, что сказать, не желая обидеть невесту и не в силах сейчас ответить согласием. После обеда все отправились на прогулку в парк, осмотреть новые фонтаны и чудесные цветники, выращенные заботливыми руками дев Нолдо, вернувшихся из Среднеземья. Как и все изгнанники, они вкладывали пережитую боль в свои творения. Для Ванияр искусство, родившееся из скорби, было новостью и поражало до глубины души. Затем все вернулись во дворец. Потрясающая новость, рассказанная Турукано, захватила Финарато и отвлекла на время от грусти. Такое решение Валар казалось невероятным, на первый взгляд даже противоестественным, и в то же время представлялось единственно верным и очень мудрым. Но поразмыслить над этим поглубже пока не было времени. Гости, собираясь кучками, пили прохладительные напитки и вели неторопливые разговоры, обменивались новостями о родственниках и друзьях, рассказывали о новых произведениях искусства. Печальное настроение медленно, но неуклонно возвращалось к Финарато. Он уже успел устать от общества, устал притворяться веселым. Начало смеркаться, появились первые звезды. Финарато вдруг с необычайной остротой вспомнилось, что это миг их с Ондхон вечернего Зова. Он незаметно выскользнул на балкон. Зов, полный любви и нежности, рванулся ввысь, долетел до звезд и, ударившись о Грань Мира, разбился на тысячи алмазных осколков... Финарато уже не надеялся на ответ. Он стоял, опираясь на перила, и смотрел в звездную бесконечность. "Может быть, ты где-то там, на одной из этих светлых искр, в недостижимой дали?.. Если это так, пусть тебе будет там хорошо..." Финарато чувствовал, что вот-вот сорвется. В этот момент на балконе кто-то появился.
- Инголдо, тебя отец ищет. Все собираются в Каминном зале, чтобы петь и танцевать. Брат мой, что с тобой?
Айканаро положил руку на плечо брата и почувствовал, что тот весь дрожит.
- Что, так плохо?.. Ты постарайся собраться с силами, а то нас сейчас все начнут искать. Держись, слышишь?
Финарато прилагал неимоверные усилия, чтобы успокоиться. Он запрокинул голову, стараясь дышать как можно глубже, но звезды все сильнее расплывались перед глазами... Все-таки ему удалось овладеть собой. Они с Айканаро вернулись к гостям. Верный своему обещанию, младший братишка отвлек отца, и Финарато смог устроиться в самом темном уголке зала. Зазвучали песни. Затем юная и прекрасная пара молодоженов решила порадовать собравшихся новым танцем. Каждое их движение было пронизано любовью и безоблачным счастьем. Память Финарато помимо воли увлекла его в давние благословенные времена.
* * *
Тогда тоже был праздник, и не просто праздник, а его день рождения. Ондхон совсем недавно вернулась в Валинор. Юный Финарато был бесконечно рад увидеть властительницу его детских мечтаний и грез, и в то же время отчаянно смущался, сознавая, что перед ним реальная взрослая женщина, а не плод его фантазии. Они встретились на высоком холме, поросшем редким лесом, недалеко от Тириона. Юный Финарато бродил под деревьями с арфой в руках и сочинял песню. Не называя имен, он пел о любви и разлуке, о своих мечтах и надежде. Пробуждающиеся взрослые чувства волновали его до глубины души, вселяли непонятную тревогу и в то же время радовали. Внезапно Ойорандель вышла к нему из-за деревьев, и юный певец сразу растерял все слова. Но она заговорила с ним ласково и непринужденно, как в детстве, и в то же время он чувствовал, что теперь она беседует с ним, как со взрослым. Ондхон не забыла об их последнем разговоре, перед самым ее уходом в Эндор и теперь расспрашивала, пробовал ли он следовать ее советам. Справившись со своим смущением, Финарато принялся с жаром рассказывать и показывать, чему он успел научиться. Ондхон удивлялась и радовалась, видя, как многого успел достичь ее ученик. Она пообещала ему завтра же продолжить занятия, а сейчас пора было спешить на праздник. Танцевальный вечер решили устроить на открытом воздухе и после пира все направились на широкий луг. Майтимо рассказывал друзьям, как однажды ему довелось танцевать с Ойорандель.
- Она как будто ощущает тебя всего, целиком, предугадывает каждый твой шаг. Она сама ведет тебя в танце, но делает это так ненавязчиво и нежно, что кажется, будто ты сам все делаешь. Каким-то непостижимым образом она подсказывает тебе каждое следующее движение, направляет, а сама - будто шелк в твоих руках. И танец становится совершенным.
Финарато боялся даже мечтать о таком. Танцевать на виду у всех с героиней своих полудетских сказок! Нет, он никогда на это не решится. Он сидел на траве в окружении друзей, вокруг звенели песни. Потом начались танцы, одиночные и парами. Ловкие изящные фигуры танцоров плели восхитительные узоры. Ондхон тоже несколько раз выходила на Золотой Круг, сначала с мужем, потом с прекрасным Ванияр, родственником Королевы Индис, считавшимся лучшим танцором. Затем ее вдруг пригласил сам король Финвэ. В каждый танец Ондхон умело вкладывала что-то особенное, умудрялась раскрыть личность своего партнера, развернуть перед зрителями картину его чувств, внутренний мир. Каждый танец становился откровением для всех. Финарато не мог запретить себе страстно мечтать о таком же волшебстве, а сам ужасно боялся, что желание сбудется, но еще больше боялся, что кто-нибудь догадается о его тайных мыслях. Вдруг Ондхон взглянула на него и слегка улыбнулась. Финарато залился краской и быстро наклонил голову. Конечно же, Ойорандель видела его насквозь. Наверное, он убежал бы с луга, если бы не боялся расспросов о причине побега. А между тем, Ондхон танцевала с Феанаро. Этот танец стал чем-то действительно из ряда вон выходящим. Слишком самолюбивый и гордый, сын Финвэ яростно протестовал против всякой попытки подсказать и направить его, даже в танце он пытался сражаться со своей партнершей. Но Ондхон не принимала вызов, мягкими движениями, исполненными доброты, нежности и бесконечного смирения, она сводила на нет весь бунт Феанаро. В какой-то миг тот не выдержал, бешено вырвался и стремительно умчался с Круга. Некоторым показалось, что лицо его было залито слезами. Ондхон грустно улыбнулась и, чтобы отвлечь зрителей от этого инцидента, исполнила сольный танец. Ее гибкое тело выполняло немыслимо сложные фигуры с такой легкостью, словно действительно было соткано из шелка, да и сам танец оставлял впечатление, будто шелковая ленточка вьется на ветру. Все зрители были в восхищении. А Ойорандель оказалась рядом с музыкантами и начала о чем-то шептаться с ними. Она долго что-то объясняла, затем взяла из рук Макалаурэ арфу и тихо наиграла совершенно незнакомую мелодию. Сын Феанаро и лучший певец Нолдор быстро понял, что от него требуется. Он попробовал наиграть песню Ондхон, и кивнул головой. Ойорандель вышла в Круг и, улыбаясь, объявила:
- А теперь танец для нашего именинника! Финарато Инголдо, ты пригласишь меня?
Финарато вспыхнул до корней волос и неуверенно поднялся, весь дрожа. Он никак не мог решиться сделать шаг навстречу Ондхон. Друзья, смеясь, подталкивали его, добродушно подшучивали над его растерянностью. Турукано попросил разрешения выручить друга, заменив его, Майтимо дал легкого тычка в спину, говоря:
- Иди, иди, всю жизнь потом вспоминать будешь этот танец!
Он и не подозревал, насколько оказался прав тогда - этот танец Финарато запомнился навсегда. Заиграла музыка - незнакомая, наполненная теплой грустью, удивительно нежная и ласковая, но ласковость эта рождена была пережитой болью. Финарато целиком растворился в этой мелодии, и Ойорандель мягко повела его в танце. Каждое движение он предчувствовал всем своим существом и исполнял, вкладывая всю душу. Гибкое тело Ойорандель было арфой в его руках, и он играл на этой арфе дивную мелодию любви и светлой печали... Когда танец кончился, Финарато никак не мог прийти в себя, как впрочем и все зрители. У многих на глазах блестели слезы. Никто ничего не говорил, да и какие слова могли выразить испытанные чувства. В тот вечер больше никто не исполнял парных танцев, всем казалось нелепым пытаться сотворить хоть что-то похожее и испортить впечатление от этого волшебства.
Ондхон в то появление провела в Амане несколько лет, успела крепко подружиться с Финарато, многому его научить, но танцевать с ней ему больше не пришлось. Впрочем, и никому не довелось. Праздников было немало, только Ойорандель наотрез отказывалась выходить в Круг. Отмахивалась, что нет вдохновения, но Финарато втайне мечтал, что это было подарком ему. А потом Ондхон снова исчезла и много лет не появлялась в Благословенной Земле.
* * *
Сейчас волшебный танец так ясно вспомнился Финарато, словно это было вчера. Он подумал, что сейчас они с Ойорандель исполнили бы этот танец с гораздо большим пониманием и чувством. Вся пережитая боль изливалась бы в каждом движении и сделала бы танец истинным совершенством. "Если бы ты только появилась... Рани, ну где ты?.. Я не вынесу больше этой муки!" Финарато чувствовал, что слезы вновь подступают к горлу, и боялся, что не выдержит, сорвется при всех. Праздник будет испорчен, отец расстроится. Ведь он задумал все это, чтобы помочь сыну избавиться от тоски, а получалось наоборот. Если бы можно было сбежать, остаться в одиночестве хоть на время!
Амариэ между тем разыскала своего жениха, устроилась рядом и попыталась развлечь его беседой. Финарато пришлось сделать невероятное усилие, чтобы вновь стать любезным хозяином. Он сознавал, что бедная девочка ни в чем не виновата, и нельзя ее обижать. Всем своим светлым сердечком она желала помочь своему нареченному, но что она, никогда не видевшая боли и смерти, могла поделать? Амариэ, чтобы развеять грусть Финарато, пригласила его на танец. Заиграла веселая и нежная музыка, и прекрасная золотоволосая пара закружилась в центре зала. В памяти Финарато слишком свежо было видение давнего и единственного танца с Ойорандель, и он невольно повторял некоторые движения, красота и выразительность которых завораживали зрителей. Амариэ была восхищена своим женихом, ей хотелось продлить эту радость, и она попросила Финарато спеть что-нибудь для нее, не сознавая, что силы его уже на исходе. Он быстро перебрал в уме разные песни и вспомнил одну, не связанную с грустными событиями. Песню сочинил человек из рода Беора и посвятил ее своей возлюбленной, лесной волшебнице. Та пара успела прожить долгую по человеческим меркам и счастливую жизнь в чащобах Дортониона... Песня смертного человека звенела под сводами древнего дворца Эльдар, наполняя их неведомой доселе скорбной красотой. Слушатели потрясенно молчали, в их души входило понимание, почему вернувшиеся изгнанники так любят свои погибшие земли и никак не хотят расстаться с горькими воспоминаниями. Финарато окончил петь и вернулся в свое кресло, молясь в душе, чтобы его оставили в покое хоть ненадолго. Он чувствовал, что не выдерживает. Амариэ решила отблагодарить жениха собственным танцем и позвала сестер составить ей компанию. Юные и прекрасные золотоволосые девы закружились в легком воздушном хороводе. Финарато медленно оглядел зал. Гости любовались грациозными Ваньяр, на него никто не смотрел. В кресле у камина сидела женщина - родственница Амариэ. Она держала на коленях маленького ребенка. Финарато мучительно остро вспомнил, как в таком же кресле сидела Ондхон и держала на руках его самого. Ему было тогда, наверное, лет восемь. Ребенок что-то прошептал на ушко матери и зарылся лицом в ее золотые волосы... Как он тогда... Финарато вскочил с кресла и бросился бежать. Хорошо, что в Каминном зале стало к тому времени почти темно, не все разглядели его лицо. Арафинвэ окликнул сына, но тот, не слушая, выскочил за двери.