У них будто открылось второе дыхание. С новыми силами они устремились вперед, и вот уже многие нолдор различили впереди смутные очертания скалистого берега. Но все оказалось не так просто. Вскоре воинство Нолофинвэ вышло на огромное ледяное поле, изрытое большими и малыми трещинами. А между этим полем и берегом был довольно широкий пролив, по которому северный ветер стремительно гнал массы серой воды и разнокалиберные обломки льда. Нолдор в отчаянии смотрели на такой близкий и недостижимый берег, слышался плач и проклятия предателю-Феанаро и насмешнице-судьбе. Было ясно, что дальше на север идти бессмысленно, переплыть стремительные воды тоже было нереально. Нолофинвэ сжимал голову ладонями и сам готов был заплакать от отчаяния. Финарато и Нервен переглянулись.
- Может быть, Песнью отколоть айсберг? Вон там, на севере видна большая гора, она перекроет пролив, и мы осторожненько переберемся но ней.
- Не переоценивай наши возможности, сестренка, такую гору нам с тобой не сдвинуть, Ондхон и то не справилась бы, наверное.
- И почему сейчас, когда она так нужна, ее нет с нами?
- Ойорандель не хотела уходить, но Валар отправили ее с поручением, не слушая никаких возражений. Придется самим справляться.
А Ондхон в это время находилась в Гаванях, которые из последних сил оборонялись от орков. Она знала, что с ее народом происходит что-то ужасное, но не имела права вмешаться, это был строгий приказ. И Кирдэна нельзя было оставить без помощи, Гавани должны были выстоять любой ценой. Ондхон надеялась, что ее занятия с Финарато не прошли даром и ученик поведет себя правильно, да и защита ее у него есть.
- Мы сделаем так, - решил Финарато, - по проливу плывет много обломков, будем ловить их Песнью и строить мост до берега. Это, конечно, долго, но зато надежно. Мы соберем всех, кто хоть чуть-чуть владеет Песнями Могущества, они вольют свои голоса в нашу мелодию и будут помогать, а мы направим общую Песнь по нужному пути.
Вскоре над мрачными холодными водами потекла светлая река эльфийской песни. Обломки собирались в груды, сцеплялись в ледяную мостовую, серебристая дорожка потянулась к темному, но такому желанному берегу. В глазах нолдор засветилась надежда. И в этот миг судьба нанесла изгнанникам очередной жестокий удар. Ледяная платформа, на которой стояло воинство Нолофинвэ, не выдержав напряжения, вдруг раскололась на части, огромная ледяная глыба, на краю которой находился почти весь отряд Артаресто, стала медленно переворачиваться, увлекая под воду отчаянно цеплявшихся за лед нолдор. Несколько воинов попали между двумя кусками платформы и были сразу раздавлены, остальных неудержимо увлекала за собой опрокидывающаяся глыба, течение здесь было таким сильным, что сразу тащило упавших в глубину, не оставляя никакой возможности спастись. Отчаянный многоголосый крик потряс бездушные льды. Финарато и Нервен запели самую сильную Песнь, уперлись в глыбу взглядом, пытаясь остановить, ну хоть чуть-чуть задержать смертоносное движение и уже понимая, что все бесполезно. Внезапно из маленького кристаллика, висевшего на цепочке на груди Финарато, вырвался немыслимо яркий синий луч, вонзился в вершину ледяной горы. Несколько мгновений длилось противостояние двух огромных сил, морозный воздух звенел от напряжения. А потом ледяная платформа так же медленно стала переворачиваться обратно... Нолдор снова закричали, радуясь спасению из самых челюстей смерти, а Финарато, как подкошенный рухнул на лед. Далеко-далеко от Хелкараксэ, в Гавани на берегу теплого моря, Ондхон, обессиленная, медленно осела на песок.
- Что с тобой? - испуганно спросил Кирдэн, подхватывая подругу.
- Ничего страшного, - слабо улыбаясь, ответила она и закрыла глаза, - просто я немножко пошла против судьбы...
Родичи приводили Финарато в себя, прославляя и восхваляя его, Нервен пыталась поделиться с ним силой, которой у нее самой-то не оставалось уже. Финарато слабо отмахивался, напоминая товарищам, что они еще не спаслись из Ледяных Челюстей. Наконец, все немного пришли в себя и обратили внимание на мост. Разлом платформы немного разрушил их конструкцию, но ее хотя бы не унесло течением, а то бы пришлось начинать все заново. Собравшись с силами, Певцы достроили мост, и воинство нолдор постепенно начало перебираться на берег. Первым на незнакомую землю ступил Нолофинвэ. Финарато и Нервен перешли последними, до конца оберегая и поддерживая мост. На берегу силы окончательно покинули обоих, друзья на руках отнесли их в укрытие за скалами, где был разбит временный лагерь. Воинство Нолофинвэ вступило в Среднеземье.
* * *
Сидя в маленькой лодочке под необозримой горной стеной, Финарато заново переживал этот кошмарный путь. До сих пор было страшно представить - твой друг идет рядом, живой, веселый, говорит с тобой, смеется, рука его касается твоей, такая теплая, сильная... Вдруг - кровь на льдинах, тело друга, неподвижное, чужое... И его больше нет с тобой и не будет... Или - шаг в сторону, короткий отчаянный крик - и никого... А потом еще долго-долго кажется, что друг все так же идет рядом, ты продолжаешь прерванный разговор, обернешься - а его нет... Да, сейчас все погибшие в Ледяных челюстях, вернулись, и друг Турукано счастливо смеется, обнимая свою дорогую Эленвэ, но ужас и боль тех страшных лиг никогда не покинут их сердец, и в их самых светлых песнях будут слышаться отголоски стонов черного льда...
Отец все чаще заговаривал с Финарато о женитьбе. Арафинвэ страстно хотелось увидеть своего старшего сына семейным, растящим детей, чтобы все печали прожитых в Среднеземье лет показались дурным сном и чтобы покрепче привязать его к дому. Арафинвэ чувствовал скрытое беспокойство сына и догадывался о причине, но только крепче наказывал родным и друзьям не проговориться о судьбе Ойорандель. Но Финарато не хотелось спешить с созданием семьи. Он чувствовал, как они с Амариэ отвыкли друг от друга за годы разлуки, какими разными стали и хотел сблизиться с бывшей возлюбленной постепенно, дать ей время привыкнуть к тому, что к ней вернулся не Финарато, а Финрод Фелагунд. Все больше беспокоило Финарато слишком долгое отсутствие Ондхон. Даже здесь, в Благословенных Землях, где не было Тени, давящей на сердце, среди родных и друзей, он скучал по ней. Ему было непонятно: в Эндоре все спокойно, Враг повержен, и Саурон, хоть и сбежал от суда Валар, надолго притих, помня об огромных силах Запада, обрушившихся тогда на Ангбанд. Казалось, что бы ей там делать так долго? И еще заметил Финарато странное смущение, с которым друзья отводили глаза, когда разговор касался Ондхон. Он начал понимать, что здесь не все чисто. Однажды, когда Финарато жил в Лебединой Гавани, он услышал песню Телери, в которой они восхваляли подвиг Ойорандель, вернувший им родичей, и сожалели, что не могут выразить ей свою благодарность, потому что за открывание Источника она заплатила слишком дорогую цену. Финарато больше не мог выносить неизвестность и эту всеобщую скрытность. Он позвал своего младшего брата побродить по лесам Эльдамара. К тому времени Айканаро отыскал свою Андрет в новом воплощении - в тот момент она была еще маленькой девочкой. Любимым его делом стало входить в ее сны и наполнять их волшебством. Айканаро с радостью согласился на путешествие. Он очень любил своего старшего брата и успел очень сильно соскучиться по нему, пока Финарато находился в Мандосе. Ушли они далеко. Вечером, сидя под деревьями у маленького костерка, они долго говорили обо всем. Айканаро рассказывал о своей подопечной, об удивительном родстве их душ.
- Инголдо, мне даже не нужно заглядывать в ее будущее, чтобы узнать, как она поступит в том или ином случае. Я просто представляю, что сделал бы сам на ее месте - и никогда не ошибаюсь! Она и мечтать любит так же, как я в детстве - забившись в уголок и глядя в огонь. Ни на воду, ни в облака, только в пламя очага или костра! А потом рассказывает друзьям сказки, которые нашептал ей огонь. Она обычно спокойная и добрая девочка, но если при ней обидят слабого, бросится защищать, не раздумывая, без страха, даже если обидчик намного сильнее ее...
Потом они замолчали, глядя в огонь. Вдруг Финарато повернулся к брату, крепко взял его за руки и, глядя в глаза, потребовал:
- Айканаро! Я тебя заклинаю твоей потерянной и вновь обретенной любовью - расскажи мне правду об Ойорандель!
Тот очень сильно смутился. Он клятвенно обещал отцу ничего не говорить брату о непонятной судьбе Ондхон.
- Но, Инголдо! Я ведь правда ничего не знаю! Клянусь тебе! Она исчезла, и никто ничего не может о ней рассказать.
- Брат мой! - проникновенно сказал Финарато, - я вижу, что вы все скрываете что-то из любви ко мне. Но пойми, неизвестность мучает хуже самой горькой правды! Ты испытал на себе, что такое разлука с любимой. Только ты можешь меня понять. Расскажи мне все, прошу тебя!
- Значит, ты действительно ее любишь?
Финарато опустил глаза:
- Это чувство нельзя назвать обычной любовью, которая бывает между мужем и женой. Я не знаю как объяснить... Твою любовь тоже называли извращением, а теперь всем ясно, что таково наше общее предназначение. Я и Ойорандель невероятно близки духовно, бесконечно дороги друг другу. Но детей растить мы будем с другими. Айканаро, я обещаю тебе, что любое известие я приму спокойно.
- Хорошо, - после долгого колебания решился Айканаро, - я расскажу тебе все, что поведали нам девы Эстэ. Они видели, что происходило у Врат Мандоса, а то, что говорили Валар, слышали Майа, находившиеся неподалеку от Кольца Судьбы, они рассказали обо всем друзьям-ваньяр, а те - нам. Так, слушай же! Сначала от Врат Мандоса долетел странный гул, низкий, на грани слышимости, он, тем не менее, сотряс все Сады, прокатился над Эльдамаром и эхом отразился в Пелорах. Затем засверкали яркие розово-оранжевые вспышки. Некоторые Майа осмелились подойти поближе. Они увидели в середине Врат разгорающееся пламя. Оно полыхало без звука и жара. Вдруг в самом центре бушующего огня появилась женская фигурка. Ее почти не было видно, но Майа поняли, что это Ондхон. Она с трудом встала, затем подняла руки и запела. Песнь Могущества звучала с такой невероятной силой, что Майа не выдерживали, некоторые бежали подальше, кто-то упал в обморок, лишь двое или трое продолжали смотреть. А Ондхон все пела. Каждая новая строка звучала сильнее предыдущей. Земля вокруг содрогалась и вибрировала, воздух звенел и кипел, вода в источниках шипела, испаряясь. Тело Ондхон вдруг тоже начало гореть, ее стало совсем не видно за пламенем, но Песнь продолжала звучать. Каждая строка казалась пределом возможного, но следующая звучала еще мощнее. И все-таки, как показалось зрителям, этой силы не хватало. Пламя вдруг начало тускнеть. Но Ондхон, будто собрав все свои силы, пропела следующую строку так, что содрогнулась, наверное, вся Арда.
- Что она делает! - воскликнул тогда Ульмо в Кольце Судьбы, - она же сжигает собственную душу, вкладывает всю свою сущность без остатка! Нужно помочь ей, иначе она погибнет, растворится в этом море энергии.
- Мы ничего не можем сделать, мы не знаем этой Песни! - отвечал Манвэ, - если вмешаемся, все погубим и Ондхон не спасем.
- Но она уже погибает!
В этот миг Источник вдруг вспыхнул невероятно ярким, невозможным огнем, потом немного потускнел, загорелся ровно, без вспышек. В самой середине Врат Мандоса прямо из камней вдруг забил родник обычной воды, только странной формы, кольцом, в середине которого продолжало ровно гореть Животворящее Пламя. Источник продолжает гореть до сих пор, он исправно наделяет души телами, но Ондхон бесследно исчезла в той самой яркой вспышке, и что с ней произошло в тот миг, никто не знает.
Финарато сидел неподвижно, обняв колени, и молчал. Айканаро в тревоге наблюдал за ним.
- А что говорят Валар? Вы спрашивали у них?
- Они сами ничего не могут понять. Говорят, что в пределах Арды ее нет, они обыскали все досконально. А выйти за Грань Мира им не дозволено.
- Значит, никто не пытается ей помочь?! Сделала великое дело, пропала, и всем все равно?!
- Но, Финарато!!! Никому не все равно, но что они могут сделать? Что можем сделать мы? Ее нет ни в Амане, ни в смертных землях, ни в Мандосе. Никаких следов ее феа или хроа. Мы все, кто владеет Зовом, пробовали связаться с ней, поодиночке и вместе - полная тишина. Ее просто нет, и все!
Финарато сидел, опустив голову. Айканаро стоял напротив него, прижав руки к груди, не зная, что еще сказать, как помочь брату.
- Ойорандель... - тихо прошептал Финарато с невыразимой горечью, - вытащила, значит, меня, как обещала... Без второго рождения. Исполнила мое желание! А сама сгинула... Из-за меня... Зачем?!!
- Брат! - вскричал Айканаро, - Даже думать так не смей! Не из-за тебя это! Она всех спасала, для всех старалась! Вот этого-то и боялся отец - что ты себя винить станешь... Финарато, ну, ты что!
А что он? Он старался держать себя в руках, спрятать от Айканаро отчаяние, в которое его поверг короткий рассказ брата. Не получилось. Финарато рухнул лицом в траву. Айканаро стоял над ним, схватившись за голову: "Что я натворил?!! Ну зачем я ему это рассказал?! Ведь предупреждал же отец!.." Айканаро был потрясен этим взрывом горя и совершенно растерялся. Он всегда знал своего брата таким спокойным и мудрым, приходил к нему со своими проблемами и бедами и всегда получал поддержку и совет. Финарато казался ему каким-то высшим существом, сродни Валар, не подвластным земным слабостям. И вот его брат, старший и самый близкий друг, его кумир сражен горем, как безжалостным мечом, и он не знает, чем помочь. Вдруг невдалеке ему почудилось какое-то движение. Айканаро повернулся туда. К ним приближался Эонвэ, глашатай Манвэ.
- Финарато Инголдо! Тебя призывают Валар. С тобой хотят говорить.
Финарато поднял голову, затем быстро вскочил на ноги.
- Какие-то новости об Ондхон?!
- Тебя ждут в Кольце Судьбы! - Эонвэ привел с собой двух коней Оромэ, и через несколько минут братья стояли перед Валар.
- Финарато Инголдо! - произнес Манвэ, - после того, что произошло с Феанором, мы не можем допустить даже тени раздора в Амане. Скажи, ты действительно винишь нас в том, что случилось с Ойорандель?
Финарато понял, что ничего нового об Ондхон по-прежнему неизвестно и уронил голову на грудь.
- Я никого не виню, кроме себя, - сказал он еле слышно, - Это я высказал ей глупые и эгоистичные мысли, и она исполнила мое желание ценой жизни...
- Ты глубоко неправ. Ойорандель задумала это дело задолго до вашего разговора, толчком ей послужило какое-то необъяснимое видение. Даже нас сумела она убедить, что это ее предназначение, и с нею не случится ничего плохого. А когда мы поняли, что происходит, было уже поздно ее останавливать. К тому же, Ойорандель не умерла, а исчезла. И, если ее нет в Арде, это не значит, что нет нигде. Мы не знаем, что случилось, быть может, в последний миг ее забрал Эру. Я не раз задавал вопрос Единому, но ответа не получал. Но не надо терять надежду! Если открывание Источника Животворящего Пламени действительно было волей Илуватара, он предусмотрел для Ондхон путь к спасению. Настанет день, когда она вернется!
- Хотелось бы верить, но если она спаслась, почему не вернулась до сих пор? Двести лет прошло! Суждено ли ей возвратиться?.. Владыки! Разрешите мне вернуться в Мандос и подождать Ойорандель там.
Прижав руку к губам, Айканаро едва сдержал крик отчаяния.
- Финарато Инголдо, ты не имеешь права поступить так со своими родными. Они только что обрели тебя и теперь вновь потеряют? А как ты в этом случае поступишь с Ондхон? Неужели все, что она сделала, было зря?
- Но я не смогу так жить, просто не смогу! Эта боль не даст мне дышать.
- Подожди немного, не теряй надежду. Она вернется. Есть пророчество, что Ойорандель суждено принести в мир дитя необыкновенной силы. Но отцом ребенка суждено стать ее мужу.
- И пусть! - радостно улыбнулся Финарато. Слова Манвэ о пророчестве вернули ему надежду. - Я ведь уже говорил не раз, что нас связывает не супружеская любовь, а совсем другое, более высокое чувство. Пусть у Рани родится дочь, у нас с Амариэ - сын, это ничего не убавит от нашей любви. Лишь бы она вернулась!!!