Тогда кому я мог насолить? Так крепко, что он возжелал моей смерти.
Кроме меня в помещении никого не было. Пустые ряды деревянных скамей и сотни зажженных свечей вокруг алтаря. Лучшего места для размышлений трудно отыскать.
Зачем я пришел именно сюда? С чего решил будто найду ответы? Не знаю.
За спиной послышалось тихое старческое покашливание, я обернулся, увидев маленького скрюченного тщедушного старичка, седого и перекошенного временем.
- Прошу прощения, милорд, - проскрипел старик, заметив меня. - Не думал обнаружить в подобный час кого-то из прихожан.
- Вы здешний священник?
- Что вы, милорд, что вы, - запротестовал старик, - разве я похож на него? Нет, милорд, я не священнослужитель. Обычный старик, коротающий остатки жизни присматривая за церковью, кладбищем и садом. Сторож я или величайте смотрителем, это уж как угодно на выбор. Уолдо Бэкво к вашим услугам, милорд.
- Как давно вы здесь работаете, Уолдо?
- О, давно, милорд. - Было видно, что старику очень скучно и редко удается с кем-то поговорить. - Вот уже двадцать пять лет минуло с того декабрьского утра, когда я вступил на порог этой церкви, да так и остался здесь жить.
- Что же привело вас сюда?
- А что заставляет нас всех приходить сюда время от времени, милорд? Попытка обрести душевный покой.
- Я ищу ответы, Уолдо, не покой.
- Это одно и тоже, милорд, - губы старика растянулись в улыбке. - Пока ваша душа не узнает истины, она не успокоится, будет метаться, угнетая разум и тело.
- Увы, вряд ли я обрету ответы на свои вопросы здесь, - я поднялся со скамьи.
- Уже уходите, милорд? - откликнулся старик.
- Да.
- Тогда не могли бы вы оказать мне одно крохотную услугу, милорд? Я много не попрошу...
- Сколько? - я потянулся за кошелем.
- Нет! Не деньги, милорд! Что вы! - встрепенулся смотритель. - Деньги старику не нужны, милорд. Лучше назовите свое имя. Видите ли, ваш голос. Он напоминает мне о прошлом. Глупо полагать, но все же.
- Мое имя Стефан Лефевр, - я исполнил просьбу старика, назвавшись.
- Лефевр? - голос старика из тихого шепота возрос до крика. - Быть не может!
Он попятился назад.
- Что с вами? - я никак не мог понять почему прозвучавшее имя настолько ошеломило смотрителя.
- Ваш голос. - Снова тихо и как-то устало произнес Уолдо. - Он напомнил мне о прошлом. Напомнил о господине, которому я служил садовником двадцать пять лет назад. Но его звали не Лефевр. Нет! Его звали Ламбер!
Сердце замерло в груди, а затем разорвалось на тысячу острых осколков, причиняющих жгучую боль. Глаза помутнели, руки стали дрожать, будто у пьяницы.
Голос. Голос стал хриплым до неузнаваемости. И я скорее прокаркал, чем произнес:
- Ламбер? Мой голос похож...
- Я буду помнить голос герцога до самой смерти, милорд. И ваш голос, он очень похож. Именно поэтому старик пожелал узнать имя милорда.
- Ламбер, - тихо прошептал я проклятую фамилию, прошептал свой приговор.
ГЛАВА 6.
ИГРА СО СМЕРТЬЮ.
Я всегда догадывался. И в то же время всегда пытался гнать мысли прочь.
Помню, как кидался в драку с Михелем, когда он называл меня подкидышем. И как разнимал нас Филипп, каждый раз произносящий одну и ту же фразу: "Он Лефевр больше, чем ты! Я скорее поверю, что отец усыновил тебя, Михель!"
Паззл сложился. Для общей картины не хватало маленького фрагмента, осколка из прошлого, крепко спаявшего все куски воедино.
Нападение. Дуэль. Пьянка. Солдаты. - Все нити вели к одному человеку.
Все, что происходило далее покрывала темная непроглядная пелена. С момента, как я пошатываясь, покинул церковь, и до самого конца. Концом пути стало заведение мамаши Лейлы известное как "Дикий цветок".
Какие чувства испытает ребенок, узнав, что он не является родным? Горечь? Боль? Или наоборот облегчение? Каково понимать, что ты гадкий утенок, брошенный по воле судьбы к прекрасным благородным лебедям?
Сознание меркло, разум не мог адекватно воспринимать реальность происходящего.
Мой брат! Мой собственный брат пытался меня убить. Теперь я не питал ложных иллюзий. Все сходилось. Все нити вели к Михелю.
У входа меня встретила полуголая девица, нежно воркуя что-то произнесла, но я отмахнулся. Я ринулся в залы, стараясь отыскать среди посетителей того, кого еще недавно считал братом.
Тихая ненавязчивая медленная музыка разливалась по помещению густым туманом, сизый дым окутывал силуэты сидячих и полулежащих людей. На лицах клиентов застыли улыбки и блаженные оскалы. Полуобнаженные фигуры, стоны, шепотки. И нигде среди них нет Михеля.
- Что угодно благородному господину? - раздалось сзади томное восклицание.
Я резко обернулся и увидел хозяйку заведения. Мамашу Лейлу трудно с кем-то спутать. Высокая, гораздо выше любой женщины, да и чего скрывать - многих мужчин. Широкие плечи также не добавляли привлекательности, к тому же мамаша имела страсть к пестрым нарядам и к слишком яркому вульгарному макияжу. Единственное, что привлекало к мамаше Лейле мужчин - это голос женщины. Голос у хозяйки заведения был действительно чарующий.
- Господин Лефевр здесь? - спросил я у мамаши Лейлы, стараясь, чтобы голос выглядел невозмутимым.
- Смотря какой нужен, - проворковала мамаша Лейла улыбаясь, - один стоит передо мной прямо сейчас.
- Мне нужен Михель, - сухо произнес я, отстраняясь от мамаши.
- Ах этот брат, - воскликнула Лейла, делая вид будто не заметила моей реакции, - да, он здесь. Наверху с Бетти. Но думаю не нужно им сейчас мешать. Давайте я лучше подберу кого-нибудь и для вас, господин.
- Мне лучше знать что и когда делать! - холодно отрезал я. - Какая комната?
Поняв, что клиент пребывает не в духе, мамаша Лейла не стала настаивать. Поджав пухлые, ярко красные губы, хозяйка произнесла:
- Пятая, сеньор-грубиян!
Стремительно поднявшись по лестнице, я отыскал нужную дверь и вломился в помещение. Раздался женский визг и мужское гневное проклятье.
- Черт возьми! Кого принесло?!
А затем Михель увидел меня и его брови стремительно поползли вверх.
Большую часть скромных размеров комнатки занимала кровать. Впрочем, для подобного заведения вещь самая необходимая. Слева окно, завешанное алым бархатом, справа комод и зеркало. Большое зеркало. Видно некоторые клиенты любили смотреть на себя во время развлечений. На комоде канделябр с горящими свечами, оплавившимися в четверть длины. На полу разбросаны в беспорядке вещи.
На кровати Михель, сверху на нем сидела девушка. Сейчас она испуганно куталась в простыню, задрав ее до самого подбородка.
- Стефан? - в голосе Михеля прозвучало удивление. Брат явно не ожидал увидеть меня здесь. - Какого дьявола?
Затем на лице Михеля промелькнула тень тревоги, и он уже спросил совсем другим тоном:
- Что-то случилось?
Я кивнул, не в силах произнести ни слова.
- Выйди, нам нужно поговорить! - велел девушке Михель.
Бетти слезла с кровати, быстро собрала разбросанные вещи, и стремительно выскользнула из комнаты.
- Что произошло? - спросил Михель, спешно надевая штаны. - Что-то с Филиппом? С отцом?
А я продолжал молчать, глядя брату в глаза.
- Да что случилось наконец, Стефан?! - взъярился Михель не на шутку. - Отвечай!
- Ничего, - ответил я кратко.
Михель опешил, подавился несказанной фразой, и дикими глазами посмотрел на меня.
- Ты из ума выжил, братец? - процедил рассерженно Михель, закипая от гнева. - Тогда какого черта ты вломился сюда?!
- Как давно ты узнал? - вопросом на вопрос ответил я брату.
- Узнал что? - опешил Михель, явно не ожидая подобного вопроса.
- Узнал то, ради чего пошел на все это.
- Да о чем ты?
- Зачем, Михель?
- Стефан, что с тобой? - Михель ошалело смотрел на меня, как на безумца. Признаться честно, я и походил сейчас на умалишенного. Брат сжал меня за плечи и потряс. - Ты пьян? Одурманен?
Я отмахнулся от рук брата и толкнул его на кровать. В горле заклокотал подступающий гнев.
- Разве я был тебе плохим братом? Скажи! Когда ты узнал правду? С каким пор стал лгать, глядя мне в лицо, называя братом?
В глазах Михеля продолжало царить удивление и непонимание.
А меня уже не могло ничто остановить. Пелена гнева застилая глаза, обрушилась мощью потока водопада, и я уже ничем не сдерживающий, продолжил:
- Не ожидал о тебя подобной изощренности! Ты же солдат, а не политик. Зачем кого-то пытаться подослать? Убил бы сам! Или побоялся замарать руки? А затем, когда не получилось, еще и извлек из пистолета патрон? Почему же не два сразу? Тогда меня убили бы наверняка. Зачем было давать шанс? А потом, когда и это не помогло, ты отправился праздновать мою победу! Наглый лицемер! А после, выждав, отправил снова своих людей! Но опять промашка!
Каждое сказанное слово било хлыстом. Михель слушал, пораженный и ошарашенный.
- До последнего момента я не мог поверить в происходящее. Пока не увидел вот это! - я схватил Михеля за плечо, где находилась татуировка. Знак роты, где служил Михель. Оскаленная морда волка и три звезды на ней.
- Сам послушай какой бред несешь! - Михель, толкнул меня грудь, вставая на ноги. - Зачем мне тебя убивать? Зачем?
- Так и будешь до последнего отпираться? - Я зло рассмеялся. - Сейчас то зачем? Здесь никого нет кроме нас двоих! Так признайся хотя бы мне в глаза!
- Да в чем признаться, идиот?!
- В том, что именно ты подослал ко мне солдат! Именно ты оставил один патрон!
- Да с чего ты все это взял? Никого я к тебе не подсылал! И патрон я никакой не забирал! Моя вина лишь в том, что я глупец. Глупец и плохой секундант! Даже не проверил пистолеты перед дуэлью! Вот и все, в чем я могу сознаться!
- Тогда как ты объяснишь, что у убийц были точно такие татуировки как на твоем плече?
Михель помешкал с ответом, удивленный моими словами.
- Нападавшие солдаты были из моей роты?
- Будто ты не знаешь!
- Не будь идиотом, Стефан! Нет! Я не знал. И не подсылал к тебе убийц! Пойми это!
И тут я ударил брата. Михель упал на пол, выплюнул кровь, продолжая смотреть на меня удивленно и со страхом.
- Признайся! - велел я.
- В сотый раз повторяю! Зачем мне убивать родного брата? - взревел Михель яростно.
- Потому что я не Лефевр, - ответил я. И тихие слова оглушающе разнеслись по комнате. - Я - Ламбер.
- Что ты несешь?! - воскликнул Михель ошарашенно. - Ты в своем уме, Стефан?
А я продолжал, чувствуя адский холод разливающий по телу.
- Герард Лефевр не сдержал клятвы. В тот роковой декабрьский день он пожалел младенца, взяв его и воспитав как собственного сына. Именно ты вечно в детстве смеялся надо мной, называя подкидышем. Наверное, узнав правду, ты не на шутку обрадовался!
- Ты Ламбер? - ничего не понимающе произнес Михель. - Получается...
В его глазах что-то изменилось.
- Из тебя бы получился отличный актер! Разыгрывать удивление до последней минуты. Не ожидал.
Я выхватил из-за пояса пистолет.
Михель зарычал, бросился на меня и со всего размаха ударил. Пистолет с шумом выпал из рук, закатившись к ножке кровати. Я рухнул на зеркало, с хрустом, разбивая. Тысяча блистающих осколков хлынуло на нас, впиваясь в тело. Михель наседал. Сев мне на грудь, он нанес еще два удара в скулу, отчего в глазах поплыло.
- Ты всегда был слабее меня, Стефан, - прошипел Михель. - Я всегда побеждал.
Руки Михеля сжали мое горло стальными тисками.
- Но не в этот раз, - задыхаясь прохрипел я.
Правая рука в надежде отыскать хоть слабое подобие оружия, обнаружила крупный осколок зеркала.
Я сжал осколок из последних сил ударил Михеля в шею. Брызнула кровь, алая и теплая. Михель зарычал, тиски сжались еще сильнее. А я продолжал наносить удары вновь и вновь, пока не почувствовал, что снова могу дышать.
Михель хрипел. Из рваной шеи потоком лилась кровь. Сжимая пальцами раны, он пытался остановить этот поток и не мог. Я скинул его с себя. Крови в Михеле оказалось неожиданно много. Лужа темной крови растекалась на полу, брызги крови окропили стены, кровь была на мне и на самом Михеле.
Тяжело дыша, я смотрел на человека, считавшего всю свою жизнь братом.
- Неужели тебе так важно кровный ли я тебя брат? Кровь настолько важна, что узнав правду, ты решился на убийство?
Но Михель не ответил. Глядя на меня широко открытыми глазами, он давился собственной кровью, пока не упал и не замер уже навсегда.
- Решился, но не он, - ответил знакомый голос за моей спиной.
Я обернулся и увидел Филиппа.
- Ты ошибся и обвинил не того брата, - произнес Филипп, целясь в меня из пистолета.
Знакомо ли вам чувство, будто в один миг из легких сначала выбили весь воздух, а затем, решив, что этого мало, вырвали и саму душу?
Я сидел в луже крови убитого Михеля, перепачканный ею и смотрел на старшего брата, а в моей голове творилась полная сумятица.
Тем временем, Филипп закрыл дверь и продолжая целиться, сместился к окну.
- Так это ты? - ничего не понимая, произнес я.
- Узнай правду, Михель убил бы тебя лично. Тут ты оказался прав. - После небольшой паузы ответил Филипп. - Пожалуй, в подобных вещах, его сила духа куда сильнее чем моя.
- Это ты, - еле слышно сказал я.
Было дико смотреть на Филиппа вот так с подобной стороны. Как же сильно он поменялся! Я привык видеть в старшем брате защитника и наставника. Всегда рассудительного, мудрого, оберегающего. И вот человек, в ком ты не чаял души наставляет на тебя пистолетное дуло, и более того - именно он стоит за покушениями!
- Не верю, - так же тихо произнес я, глядя Филиппу в глаза.
Старший брат не выдержал и отвел взгляд.
- То же самое сказал и я, когда узнал о тебе правду. Однако, хорошо все обдумав, поверил. Ты Ламбер, Стефан. Как не прискорбно, но ты последний из ненавистного рода.
- Как ты узнал? - спросил я, сам стараясь как можно незаметней передвинуться и схватить осколок зеркала.
- Не делай глупостей, - тут же велел Филипп, заметив мою манипуляцию, - выбрось. Живее, Стефан!
Я послушался.
- Хочешь знать правду? Я расскажу. И дело даже не в том, чтобы развеять пелену тайн. Дьявол! Я не Михель! Трудно убивать самому. Мне нужно немного времени. - Филипп глубоко вздохнул, успокаивая дрожь в вытянутой руке. - Ну так слушай. Все началось с мемуаров отца. Я тебе уже рассказывал о его увлечении. Слог повествования у отца скверный, он это прекрасно понимал и поэтому давал время от времени мне свои верши. Я читал, кое-что правил, предлагал то или иное. Один раз я спешил, и решил занести рукопись в его кабинет. Именно тогда я и обнаружил несколько новых листов на столе. В тот миг, я подумал, будто это продолжение, взглянул и не смог оторваться, пока не прочел их полностью. Так я узнал о тайне отца, которую он скрывал от всех всю жизнь. Великий герцог Герард Лефевр, чья железная рука и несокрушимая воля уничтожали врагов безжалостно и дерзко, в последний миг спасовал. В тот роковой день, когда он мог наконец спустя столько лет кровной войны, окончить распрю и уничтожить род Ламбер, его рука дрогнула. Перед тобой, Стефан! Герцог пожалел младенца. И решил воспитать его, как родного сына, в надежде таким образом искупить хотя бы крохотную толику причиненных бед. Герард Лефевр забыл лишь об одном! О проклятье. "Чей род объявит другой род кровным врагом, должен искоренить врага своего до последнего носителя крови, будь то невинным младенцем или беззащитным стариком, мужем или девой. Ибо не будет покоя тому, кто слово нарушит, и обрушатся страшные проклятия на тот род, который не выполнит завет древний". Отец спасовал и подвел его невинный младенец.
- Проклятье всего лишь древняя легенда! Предание, миф! Нет никакого проклятья! Прошло столько лет и наш род процветал! Разве не так?
- Ты не Лефевр! - холодно возразил Филипп. - Что же касается проклятья. Кому суждено понять шутки богов? Рано или поздно проклятье настигло бы нас. Оно уже нас настигло!