- Ясно. А кто такие падальщики?
- Не знаю. Сам не видел, а врать не буду. Но если труп оставить на ночь, то утром от него ничего не остаётся.
Вольнов отошёл от решётки. Было слышно как он устраивается поудобнее у стены. Макс постепенно пришёл в себя, тоже уселся. Встать в водостоке в полный рост было нельзя, да и сил нет.
- Вольнов, а как ты сюда попал?
- Я-то? Обыкновенно, как все. Я сам из Подмосковья. Город Фёдоров, может, слышал про такой. Дрянь городишко. Работы нет никакой, фабрика закрылась, одни торговые центры. Жена кое-как выкручивалась, ездила в райцентр, вроде нашла работу. Я бы тоже поехал, но денег нет разъезжать на маршрутках. Вот, звали одно время на завод. Но там порядок такой: есть заказ - паши без выходных по десять-двенадцать часов, нет заказов - гуляй в неоплачиваемый отпуск. Хозяин завода и рад бы всё по КЗоТу делать, да не он решает, а рынок... Жена стала поздно приезжать, вся вымотанная, ночью отворачивалась от меня к стенке. Я детей кое-как накормлю, в школу соберу, а сам мотаюсь по городу. Сначала вместе с другими тащил, что можно, с нашей фабрики. Видел бы ты нашу прядильно-ткацкую, сейчас она выглядит, словно её с неба бомбили. Потом пристроился в автомастерскую, шарашить. Но дело не пошло, мастерских много, а клиентов нет. Зимой хорошо - можно на дачи смотаться. У ваших москвичей, взять что-нибудь ненужное, на продажу. К вечеру, от всех этих дел, намучаешься, на обратном пути купишь себе баночку пива. Стоишь на тропинке, пьёшь. Домой идти нельзя - жена как увидит пиво - глазами бешено завращает. Алкоголизмус! А какой же я алкоголик? Разве я из дому несу?
Вольнов замолчал. Стало слышно, как он чиркает зажигалкой. Вскоре поплыл сладковатый запах табака. "Что ж он про сигареты-то спрашивал? Курил бы свои, - подумал Макс, - Хитрый мужик..." Вольнов же продолжал:
- Тут радость подвалила - товарищ - он вроде меня, только кругом холостой, - нашёл работу: в Москве, с общежитием и кормёжкой. И платят хорошо. Прибежал ко мне. Вдвоём-то сподручнее. Почистились мы, достали последнюю заначку, кое-как, зайцем, доехали по адресу. Спросили куда идти, добрые люди подсказали. Пришли на каменный колодцем двор. Там фургон стоит, какие-то люди ходят туда-сюда. Спрашиваем: "Кто у вас за главного?" Подходит хачик, высокий, сытый, холёный красавец: один только нос полметра. "Кто такие? Чего надо?" Мы ему говорим, вот порекомендовали обратиться сюда насчёт работы. Он нам в ответ: "Залазьте в фургон, сейчас поедем на объект, там и оформим все документы". Я чувствую - что-то не ладное и фургон не лезу. А хач этот уже суёт мне красную книжечку под нос. Что там написано, я не увидел. "А ну залазь, пока сопротивления не было". А за ним уже другой носатый появился, злющий, сунул мне дуло под рёбра. Затолкали нас в фургон, повезли.
В это время включилась вентиляция. Зашумел сильный тёплый воздух. По полу понесло мусор, стал засыпаться в решётку. Макс прижался к стенке, поднял воротник, хотя это мало помогало. Вольнов продолжал:
- Слушаешь, нет? Везли около часа. Вытащили где-то во дворе завода, автоматами загнали в подвал. Отобрали всё: телефон, паспорт. Начали оформлять документы: мне пять зубов выбили, товарищу тоже досталось. Объяснили работу: "Будете разливать боржом". Спустили нас ещё ниже, там вроде цеха и народу человек пятнадцать. Кто неделю уже, кто две. "Ах, ты, - думаю, - сука! Не дают человеку на родной земле вольно жить. Всё норовят уздечку на горло накинуть..." Ярился я, зверел, да силы выдохлись и тут на меня тоска нашла. "Никто, тебя Сашка, не будет искать. Никому ты не нужен..." Ночью заснул, голову как отшибло. Очнулись уже здесь. Похмелье дикое, отродясь такого не знал. И носатые вместе с нами. Глядим, а оружия при них нету. Ну, мы им и припомнили, вогнали носы в мозг.
- Дико, что ты рассказываешь. Это всё в Москве произошло?
- В Москве, дружище. А где ж ещё? Или ты думаешь, что Москва какая-то особенная? Она такая же, как и вся остальная страна. Только, что денег здесь больше, поэтому столица сверху приличная, налакированная, а внутри гнилая вся.
11
Пока Макс общался с обитателями тринадцатых этажей и коротал вечер в морге, Диана не теряла время зря. Разум её, сильно возмущённый бурным прощанием с Максом, с такой же силой вернул себе спокойствие. То, что в неё влюбились, новостью не стало, не в первый раз мужчины изливали свои чувства Диане. Решение Максима пожертвовать собой она объяснила инстинктом, а смелый поступок записала на счёт своего очарования.
Погоня шумела всё ниже и ниже. Следовало действовать, в первую очередь подняться как можно выше и попробовать вызвать помощь. Диана припомнила все сведения о четвёртом этаже и начала осторожную разведку.
Немо нашёлся на удивление легко. В наркотическом сне он вывалился из шкафа и лёжа без сознания, подёргиваясь и почёсываясь, пускал пузыри. Оставив его, Диана осмотрела лестницы на третий этаж - на каждой был заботливо уложен белый человеческий череп - местный эквивалент знака "вход воспрещён".
Пришлось вернуться к Немо. Дыхания его не было слышно. Наклониться Диана не желала, слишком отвратителен был этот грязный получеловек, с поломанными жёлтыми ногтями и спутанными колтунами на голове. Если бы Немо не дёргался во сне, Диана решила бы, что он сдох. Будь её воля, она сбежала бы отсюда, но это существо действительно могло принести пользу своими знаниями о подземелье. Приходилось дожидаться его пробуждения.
Где-то через час у Немо судорожно заходил кадык на нестриженной шее. Он сел на полу, не соображая где находится. Единственный глаз его открылся, замутнённое стекло зрачка словно оплавилось, и в него медленно вернулась жизнь. Немо уставился на Диану, сидевшую перед ним на стуле, с пистолетом в руке.
- К-х-м, как тебя там? Максим, ты сильно изменился с последней нашей встречи.
- Меня зовут Диана.
- А-а, ясно. Значит, ты всё-таки существуешь. Похоже, началась крупная игра.
- Ты знаешь безопасный путь на первый этаж?
Немо не ответил. Его сильно знобило. Он ползал почти на коленях, собирая в мешок свои пожитки. Диана с отвращением смотрела на него. Разговор у них не получился. Диана спрашивала, он отвечал невпопад. Говорил Немо, немного булькая, и часть слов застревала у него в горле, так что не всегда можно было понять смысл его фраз.
Они вышли в коридор. Немо сам осмотрел все лестницы, неодобрительно покачал головой на черепа.
- Наверх захотела? Нет, наверх сейчас никак нельзя. Сколько я спал? Зачистка-то была?
- Откуда мне знать? - Диана следовала за ним, держа оружие наготове.
Мало-помалу они разговорились, и Немо уяснил, что до зачистки ещё половина суток, и что апостолы убрались к себе вниз. Это его обрадовало, и он предложил спуститься к нему в убежище, которое находилось ниже тринадцатого этажа. По его словам выходило, что там можно переждать зачистку.
- А потом можно будет опять подняться до первого этажа - если вести себя осторожно и не лезть на рожон.
- Но как мы обойдем апостолов?
- Есть один способ.
Немо повёл её по бесчисленным переходам. Комнатки становились всё меньше и меньше. Под конец пришлось протискиваться боком по такой узкой щели, где Диане мешала её полная грудь. В какой-то момент её охватила паника, щель не хотела заканчиваться, да ещё потолок стал снижаться. "Что если она здесь застрянет? - Мелькнула у неё мысль, - Немо всё равно, ползёт вперёд как таракан". Но вот Немо исчез, пропал в темноте. Диана выдохнула и протиснулась ещё на несколько шагов.
Впереди открылась пропасть, уходила вниз, скрываясь в темноте. Немо висел, цепляясь за металлические скобы в стене. Лестница вела вверх и вниз.
- Что это?
- Шахта лифта.
- Значит можно на первый этаж подняться?
- Наверх этой дорогой нельзя, дура. Там детекторы стоят, срабатывают на человеческое дыхание, на биение сердца. Ударит током от ступенек, и сразу на дне окажешься.
Диана посмотрела вниз - ничего не видно. Тьма такая плотная, что казалось - протяни руку и почувствуешь её холодную влагу. Голова закружилась, нахлынул ужас. В голове родились сразу все страхи: она сорвётся вниз, её собьёт кабина лифта, ударит током от ступеней, и что Немо заманивает в ловушку. Диана откашлялась, голос у неё сломался:
- Долго нам так спускаться?
- Десять этажей.
- Я не смогу.
- Через пять этажей будет площадка, где можно постоять и дать отдохнуть рукам. В общем, как хочешь, а я пошёл, - и он действительно начал спускаться.
Диана, оставшись одна, немножко поплакала. Такая она несчастная. Все её бросают, и даже этот бомж, и тот ушёл без сожаления. Она поплакала ещё и это её успокоило. Преодолев страх, Диана начала спускаться вниз. Что там под ногами? Ничего не разобрать. После первых десяти ступеней началась истерика. Вернулись страхи, теперь они бродили в голове, не принимая осознанных образов - просто страшно до смерти. Ладони вспотели, начали скользить.
- Тише ты, - зашипел снизу Немо, - меня не сбей.
Он стоял на небольшой площадке с металлической оградкой, где места как раз хватало, чтобы разместиться двоим. Диане было очень мерзко, но руки требовали отдых, и она протиснулась на площадку, стараясь не касаться бомжа.
- Ты болеешь чем-нибудь? Вши есть?
- Что ты как много болтаешь? - шикнул в ответ Немо, - Нас могут услышать, - и он указал рукой на дверь лифта, - На этих уровнях бродят разведчики с тринадцатого этажа.
Немного передохнув, Немо сердито отодвинул Диану и вновь полез вниз. Как раз в это время задул сквозняк. Холодный поток воздуха опускался сверху. Сознание от страха преувеличивало силу ветра. Диане показалось, что если она встанет на лестницу, то её неминуемо сбросит вниз.
- Что это - вентиляция?
- Нет, до проветривания ещё долго. Здесь так бывает само по себе. Заткнись и лезь вниз.
Грубоватые слова привели Диану в чувство, и она, собравшись с силами, продолжила спуск. Наконец, когда девушке начало казаться, что эта лестница никогда не закончится, они добрались до дна шахты. Немо потянул за какой-то рычаг, а потом открыл настежь дверь лифта. Они выбрались в коридор, - Немо показал жестом: не шуметь, - и спустились вниз по металлической лестнице на четыре пролёта. Тут силы покинули бомжа, и он упал ничком на пол. Диана увидела, что в нём еле держится душа.
Диана оглянулась по сторонам - те же комнаты и коридоры, только грязные и закопчённые.
- Какой это этаж?
- Чёрт его знает, может пятнадцатый, может шестнадцатый, - прохрипел Немо, - после тринадцатого нумерации нет. Но сюда зачистка редко доходит. Так что можно отдохнуть. Если надо - спустимся ещё ниже.
12
Сашка Вольнов оказался весёлым балагуром, из тех, кто любой музыке предпочитает звук собственного голоса. Макс попытался его уговорить выпустить из морга, но Сашка его даже не слушал. Говорил без умолку, обо всём на свете: о бабах, о пиве, о политических системах, и даже об искусстве. У Макса к боли в ноге добавилась ещё и головная боль. "Падальщики что ли быстрей бы пришли". Что и говорить, картина получалась слишком уж контрастная - сидеть за решёткой между болтуном сверху и мёртвым телом Даниеля.
На смену пришёл Демон. Они о чём-то заспорили с Вольновым. Макс прислушался - да они особо и не стеснялись, - выяснилось, что нашли пулемёты и противопехотные мины. Апостол решил занять круговую оборону и теперь собирал всех тренироваться. Сашка же хотел выспаться, но получалось, что о сне лучше забыть. Они поспорили ещё немного, и Демон прогнал Вольнова к остальным. Когда Сашка ушёл, Демон присел над решёткой, посмотрел вниз.
- Как ты понимаешь это подземелье?
Макс ответил не сразу. Он осмотрел повязку - не открылось ли кровотечение? Нет, всё в порядке. Устроил ногу поудобнее и только после этого насмешливо ответил:
- Да чего там понимать? Подземелье это - модель социального лифта, который, как известно, поднимает только вниз. Если попал, то уже не выберешься.
- Ох и дурак же ты! Выбрал время скоморошничать. Ты лучше скажи: не видел ли наверху девушку. Маленькая такая, с тёмными кудрями, зовут - Майя.
- Видел, - ответил Макс, и в голосе появилась хрипотца.
Демон наклонился ещё ниже, и Макс впервые его рассмотрел подробно. Пронзительные голубые глаза, подбородок с ямочкой, сам плечистый и резкий в движениях, в жестах - хоккеист.
- Что с ней?
- Она была с таким бородатым дядькой.
- Да, это Артур. Где ты их видел?
- На первом этаже, они оба погибли.
Демон помотал головой, закрыл лицо ладонью, пальцы вжались в глаза. Прошептал несколько раз: "этого не может быть". Вскочил, нервно зашагал по коридору, ударил по какой-то коробке ногой. "Ещё пристрелит, сгоряча", - поёжился Макс. Демон вернулся. Опять, уже с ненавистью, задышал на Макса.
- Ты обманываешь меня. Как это случилось?
- Я не был с ними в тот момент. Видел их уже позже. Крови не было, казалось, что они заснули.
- Проклятое место! Я не верю тебе! Пока сам не увижу, не поверю. Не могла Майя умереть, она - сообразительная девочка.
Макс пожал плечами. Что тут скажешь?
- Ты знаешь, какая она - моя Майя? - у Демона на секунду перехватило дыхание, - Лучше её никого нет. Смешливая, добрая, никогда не злилась. Я - дурак, всё время её злил, а она меня прощала. Зачем я тогда от них ушёл? Всё мой характер сволочной - сначала сделаю, а потом подумаю. Но ничего, надежда есть. Переживём зачистку, поднимемся наверх. Гранаты есть. Апостол - кадровый офицер, у него здесь дисциплина. По-хорошему или по-плохому, но пробьёмся. Найду её. Я тогда скажу: "Майя, прости меня дебила!" И она простит, она такая...
Демон замолчал, отошёл на место, где раньше сидел Вольнов. Стало подозрительно тихо. "Плачет", - решил про себя Макс. Где-то вдалеке слышались выстрелы и разрывы, это тренировались апостолы. "Надеюсь, они знают что делают. Я бы не решился выстрелить из гранатомёта в помещении".
В морге становилось зябко. Голод и жажда, усталость и боль сложились как некие вектора. Их гнетущая сумма продавливала сознание Макса и увлекала за собой в темноту. Он провалился в полуобморочное забытьё. В этом странном - наполовину сне, наполовину смерти - состоянии, ему пригрезился чистенький умытый помидор сорта "космонавт Попов". Одного его крупного плода было достаточно на целую миску салата. Макс отчётливо увидел себя стоящим в домашней кухне, как он разрезает ножом помидор. Плод развалился на половинки, открылась сочная мясистая мякоть. Она была полностью красной, без белых нитратных миазмов. В мягком свете домашних ламп блеснули нежнейшие зёрнышки.
Макс нарубил одну половину помидора на кубики и ссыпал их в миску, помыл огурец и тоже порубил и добавил в миску; посолил и щедро сдобрил салат майонезом. Перемешивать не стал - он решил дождаться, пока овощи дадут сок. А в это время развернулся к другой половине помидора - она превратилась в роскошную сочную с небольшим слоем жира свиную отбивную. И тут же на огне плиты очутилась сковорода с разогретым маслицем. Макс подхватил мясо и бросил на его сковороду. Быстро-быстро запрыгали бисеринки кипевшего масла. Макс ноздрями втянул горячий хлебный аромат, и кто-то грубо выдернул его из сновидения.
Всё та же вонючая сточная канава. Труп уже начал пованивать. "Боже, до чего холодно! Воистину морг". Наверху громким шёпотом разговаривали Апостол и Демон.
- Пробовал его убедить? - гудел басок Апостола.
- Сам попробуй. У тебя лучше получится.
- Ладно. Ты сам-то как? Никак? Ладно, иди к остальным. Поспишь пару часиков. Может он наедине разговорится.
Послышались шаркающие пьяные шаги - Демон ушёл. Апостол придвинулся к решётке, молча рассматривал Макса. Тот лежал неподвижно, говорить не хотелось.
- Максим, спишь?
- Пришёл выпустить меня отсюда?
- Это от тебя зависит. Сказал бы, где Диана, да и дело с концом. Ничего мы с ней не сделаем, вот тебе моё слово. Оно здесь закон, против моей воли никто не пойдёт. Ведь она же спасение для всех нас. Понимаешь ты? Это я с тобой по-отечески тетешкаюсь. А ребята, знаешь, каким способом хотели поговорить? Не знаешь, Максим. Не знаешь, как людей ломают, а я видел. Тебя и на пять минут не хватит. Чего молчишь, зачем упрямишься?