Саламанкеро
Анна Михалевская
Иллюстратор Ксения Лякичева
© Анна Михалевская, 2019
© Ксения Лякичева, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4496-7618-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
ЭЙМАР
Торговцы заполонили улицы Женавы от гавани и до площади Бьянти – в город ворвался беспокойный веселый дух ярмарки.
Эймар был неимоверно горд собой – на днях мальчику исполнилось семь, он стал совсем взрослым, и отец позволил ему сопровождать старших.
Люди толкались, кричали, до хрипоты торговались за каждую безделушку. Эймар быстро освоился и принялся разглядывать груженые всякой всячиной повозки. Зазевавшись, едва успел отпрыгнуть от огромного чана. Девушка с лентами в рыжих волосах помешивала в казане что-то тягучее и до одури сладко пахнущее. Она заметила Эймара, улыбнулась – мальчик смутился и прошел мимо, забыв о сладостях.
Отец и дядя Леон задержались возле похожего на медведя лудильщика. Тот опускал почерневшие оловянные ложки и вилки в кипящий котелок и споро доставал уже сверкающие.
Мать остановилась у лотка с яркими платками, что-то спросила у толстого торговца, тот засуетился.
Эймар вытянул шею – между заваленных пестрым добром телег блеснул луч. Мальчик забыл об отцовских запретах, рванулся к повозке – шпаги, сабли, ножи…
– Пошли, Эймар, – отец опустил руку ему на плечо.
– Тысяча дохлых теней, Террис! Ты не уничтожишь все клинки в мире, – Леон рассердился, выхватил с лотка небольшую шпагу, согнул лезвие, ловко крутанул в руках. – Туары не спросят твоего сына, почему он не умеет драться!
– Пока туары далеко. Но коль скоро в руках у Эймара появится оружие, он погубит и других, и себя. Abyssus abyssum invocat! Бездна взывает к бездне!
Эймар почувствовал, как напряглась отцовская рука.
– Книги выпотрошили твои мозги! Мальчишке нужна шпага, а не философии!
Он огляделся, поискал глазами маму. Флория накинула на плечи новый платок, белый в красных розах. Торговец восхищенно цокнул языком. Мальчик вздохнул – мама нравилась всем, и он очень гордился ею, но так хотелось, чтобы мама улыбалась только ему!
Тем временем отец с Леоном сцепились не на шутку.
– … тебе мало войн, скажи? – голос Терриса дрожал, – вы с Флорией могли погибнуть еще детьми!
– Не я начинал эти войны, – огрызнулся дядя, – и они не закончатся никогда. Да, туары пока не добрались до Женавы, зато рядом околачиваются школяры. И они, тысяча теней, дразнят твоего сына каждый день!
Отец тяжело выдохнул, хватка на плече Эймара сразу ослабла. Террис молча протянул тугой кошель Леону.
Мальчику стало стыдно. Он так и не научился давать сдачи: боялся идти с кулаками на рослых школяров, а к оружию его не подпускал отец. Школяры не теряли случая высмеять разноцветные глаза Эймара, и он спасался как мог – бегством.
Террис вмиг сгорбился, постарел. И радость от того, что шпага, считай, была в руках, сразу поблекла. Эймар расстроенно глянул отцу вслед. Прохожие налетали на него, толкали из стороны в сторону – тот спотыкался, рассеянно поправлял очки и шел дальше, ничего не видя вокруг.
– Попробуй-ка эту!
Перед носом блеснуло начищенное лезвие. И стоило только взяться за эфес, как мальчик забыл о споре, об отце, о школярах…
Шпага мешала идти, путалась под ногами, но Эймар чувствовал себя так, будто выиграл два, нет, три, или даже пять сражений с туарами. Тем более рядом шла мама – красивая, в нарядном платке. Что ему теперь школяры!
Эймар поравнялся с сиропным чаном, дождался, пока рыженькая посмотрит в его сторону и подмигнул. Девушка прыснула со смеху, и мальчик рассмеялся вслед за ней.
Высоко в небе крикнула птица. Эймар поднял голову, засмотрелся на большой серый силуэт. Птица очертила в небе круг и крикнула еще раз – призывно и жалобно. Перед глазами мальчика пробежала темная тень, он вздрогнул, махнул рукой – и тень исчезла.
Через пару шагов Эймар забыл о птице.
***
Огонь в камине почти погас, вечерняя прохлада заползла в окно, но Эймар не замечал этого.
– Защищайся! – мальчик крикнул невидимому противнику и резко распрямил руку.
Шпага проткнула воздух, и Эймар издал победный возглас.
– Мама, я убил тень!
Флория улыбнулась, чмокнула его в щеку. «Не верит!» – рассердился мальчик.
– Ты у меня настоящий герой! – подбодрила его мать.
Сердце заколотилось от радости, Эймар еле устоял на месте.
– Обещай мне, – мама вдруг стала очень серьезной, – не играть больше с тенями.
Мальчик потупился. Да он же не играл! Все было взаправду! Неожиданно его пробрал холод – так что пришлось натянуть рукава ночной рубашки до кончиков пальцев.
– Давай-ка в кровать, давно спать пора!
Эймар послушно улегся, простыни неприятно холодили ноги. Мама подоткнула одеяло, невидимые щели исчезли и ноги быстро согрелись. Мамина рука взъерошила волосы, зашуршало платье, губы прикоснулись ко лбу. «Сейчас она уйдет!» – с сожалением понял Эймар.
– Расскажи ту историю!
Флория опустилась на стул возле кровати, поглубже закуталась в платок. Ткань смялась, розы превратились в бесформенные красные пятна.
– Тогда в Рассоне шла война, и мы радовались каждому дню перемирия. Детей не пускали в лес, но однажды я сбежала. Гуляла по лесу, пока не стало темнеть. И сама не заметила, как потерялась…
– Но ты же нашлась!
Эймар знал историю наизусть, но каждый раз переживал за маму и хотел, чтобы страшная часть рассказа побыстрее закончилась.
– Конечно, нашлась, но прежде встретила необычного человека…
– Ты же говорила – саламанкеро?! – снова перебил мальчик.
– Да, наверное, он был саламанкеро, – Флория задумчиво поправила одеяло, – я здорово испугалась, он что-то бормотал, взгляд был безумен. Но кое-что все-таки разобрала. Человек говорил, что хрустальная цитадель разрушена, он потерял дом, и дерева звезды больше нет. Он так дрожал… Мне захотелось помочь…
– И ты позвала саламанкеро в дом отдохнуть с дороги, – подсказал Эймар.
– Все-то ты знаешь! – улыбнулась Флория. – Да, позвала, но он отказался. Зато подарил камушек, сказал, что это осколок звезды. Я, конечно, не поверила, но камушек был необычно горячим. И как только взяла его в руки, сама увидела хрустальные башни.
– И сейчас видишь? – с замиранием сердца спросил мальчик.
Он так надеялся, что когда-нибудь мама скажет «да».
– Сейчас нет, я уже взрослая.
В тот миг Эймар отчетливо понял – мама не очень-то рада тому, что выросла.
– Когда открыла глаза, незнакомец исчез. Потом я сразу нашла дорогу домой. А на следующий день мы бежали из Рассона.
– Можно мне подержать его?
Флория развязала шейный шнурок, протянула Эймару похожий на ежика тусклый осколок. Он крепко зажал в руке камушек. Пусть ежик снова станет теплым, и тогда Эймар наверняка увидит хрустальные башни!
– Никто об этом не знает, даже Леон. Обещай, что и ты не скажешь!
Мальчик ненадолго задумался, кивнул.
– После той встречи за мной по пятам шли тени, – мама показалась Эймару такой беспомощной, что ему снова захотелось взяться за шпагу, – но камушек всегда спасал.
– Отец ведь тебя не защитит. Леон говорит, он слабый.
– Леон неправ. Твой отец – очень умный и добрый, – голос Флории дрогнул, – а это всегда больше, чем крепкие кулаки.
Она сжала руку Эймара, осколок больно врезался в ладошку.
– Оставь у себя, – мамины глаза заблестели, – так мне будет спокойней.
Мальчик еще долго лежал без сна. Он здорово разволновался – и камешек тоже беспокойно подпрыгивал на груди. То ли хотел сбежать от нового хозяина, то ли куда-то звал.
БРАЙДА
Брайда вжалась в стену, замерла. Сорвался теплый ветер, подхватил подол платья и принялся его неистово трепать.
Любопытное вишневое дерево тянуло ветки за стены сада, листья шелестели на ветру, просились на свободу. Брайда мечтательно закрыла глаза – рот наполнился слюной, будто терпкий кисло-сладкий сок уже попал на язык. Сколько же вишни там за стеной! Если бы только старый Лукен не был таким противным! Неужели ему и впрямь жаль горстки ягод для детей?
Ворчание в саду стихло, шаркающие шаги удалились, скрипнула дверь. Лукен ушел в дом и наверняка не выйдет, пока не спадет жара.
Брайда повернулась, подмигнула сестре – мол, пора! Мариза стояла ни жива, ни мертва – и так большие глаза сделались еще больше, лицо залила бледность. Сестра разволновалась, но ведь ни за что бы не бросила ее! Лучшего друга у Брайды нет и никогда не будет.
– Скорее! – Мариза сжала локоть холодными пальцами.
Девочка оглянулась – никого. Она нащупала в кладке нужный камешек, Мариза взялась за камешек повыше.
Они долго готовились – кирпичи надо было расшатать, выскоблить из стены. В ход шли обломки маминых спиц, старые ключи… И в один день шершавые камни сами вывалились в руки – ступеньки были сделаны! Чтобы Лукен ничего не заподозрил, Брайда с Маризой аккуратно приладили кирпичи на прежние места, а просветы засыпали трухой.
Девочка смотала с пояса затертую веревку, протянула Маризе. Сестра была на год старше и немного повыше Брайды – веревку предстояло бросать ей.
– Мы поступаем дурно! Так нельзя, Брайди! – она неуверенно топталась на месте.
Брайда онемела. Вот тебе и лучший друг!
– Трусишь, трусишь, да? Так и скажи, сама полезу!
Она уверенно поставила ногу на первую «ступеньку», перешла на вторую, потянулась к третьей. Рука осталась без опоры, девочка не удержалась, спрыгнула вниз.
– Ну куда ты, погоди… – вздохнула Мариза.
Просвистела веревка – мимо… Раза с пятого свободный конец зацепился за толстую ветку, змеей скользнул вниз.
Так-то лучше!
Брайда по-обезьяньи вскарабкалась наверх, заглянула в сад и охнула. Сад был огромным – гораздо больше, чем казался снаружи. Скрюченные деревья бесконечными рядами тянулись к горизонту прямо в свинцовое небо. На черных, будто выжженных ветках каплями крови блестели ягоды.
Ни листика, ни птички, ни травинки.
Брайда поежилась, вдруг стало холодно. Она оглянулась – по ту сторону от стены был ясный солнечный день. Над ее головой все так же приветливо покачивалась обычная ветка вишневого дерева.
– Брайди!
Она нагнулась, протянула руку:
– Мариза, Мариза, давай сюда! Здесь такое!
Лицо сестры вытянулось, Мариза отшатнулась, выпустила веревку.
– Спускайся, я не пойду!
Брайда рассердилась. Ей и самой не очень-то хотелось лезть в сад, но не отступать же сейчас!
Она развязала узел веревки, отвернулась от сестры – пусть остается за стеной, если такая трусиха, – и принялась карабкаться по ветке.
Гулять по саду было неприятно, но она и не думала останавливаться. Тело била мелкая дрожь, и, чтобы отвлечься, девочка сорвала по дороге пару вишен. Хоть и красивые, они оказались кислющими. Настроение окончательно испортилось. Считай, затея провалилась. К тому же Мариза ее предала.
И не нужны вовсе Брайде эти вишни… Но как хотелось затеять общее дело! Они все меньше времени проводили вдвоем. К сестре приходили учителя, наукам учили. А Брайде уже семь, но на нее махнули рукой – какие науки, когда булки с кренделями печь надо! В прошлом году весной была ярмарка в Женаве, и то не взяли на гулянья. Потом пришлось сидеть дома из-за туарских воинов, застрявших под городом на целый месяц.
Ссохшаяся земля хрустела под ногами, в глазах рябило. За деревом справа мелькнул силуэт и сразу исчез.
Брайда тряхнула головой. Неудивительно, что у Лукена скверный характер, здесь любой бы обезумел. И все-таки интересно, почему сад такой чудной? В чем фокус?
Резко хлопнула дверь. Девочка дернулась, обернулась.
Сгорбленный Лукен стоял на пороге, в руке подрагивал хлыст.
Дать бы сейчас деру, обреченно подумала Брайда, но где там! Черные угли, что были у Лукена вместо глаз, скоро прожгут в ней дырку. Недаром на деревьях ни одного листика – все взглядом извел, злобный старикашка!
Губы Лукена разъехались в зловещей ухмылке.
Брайда попятилась, споткнулась, упала на жесткие комья. Подняв облачко пыли, совсем рядом щелкнул хлыст. Она зажмурилась, закричала, почувствовала, как запястье сдавили тиски. Ее поволокли по сухой земле.
– Кха… кха… кха… – старик не то зашелся в приступе кашля, не то закаркал, – нашла, что искала?
Он схватил за плечи, сильно тряхнул, и Брайда наконец открыла глаза.
Лицо Лукена прорезали глубокие морщины, рот уродливо кривился, на лысой голове блестели капельки пота.
Девочка неопределенно качнула головой – пригрози ей сейчас чем угодно, она бы и пискнуть не смогла.
– Еще раз придешь, кха, навсегда здесь останешься, – Лукен задумчиво посмотрел вверх.
Брайда задрала голову вслед за ним – в свинцовом небе, распластав крылья, парила огромная серая птица.
Девочка поежилась – стало нестерпимо холодно.
– Вон отсюда! Кха! – угли глаз блеснули, будто кто-то раздул тлеющий огонек.
Она бросилась к садовой двери, мигом открыла тяжелый засов, вывалилась на солнечный свет.
Под стеной, закрыв лицо руками, сидела Мариза. Брайда позвала сестру, но та откликнулась не сразу.
– Все хорошо! Уже хорошо! – она помогла Маризе подняться. – Пошли, пошли скорей, пока Лукен не передумал!
– Брайди! – сестра всхлипнула, бросилась обниматься, в ухо Брайды ткнулся мокрый нос. – Я должна была лезть с тобой, но мне сделалось так страшно… Ой, что это?
Мариза отстранилась, осторожно взяла за руку.
Девочка с удивлением уставилась на свое запястье. Исполосованная хлыстом кожа кровоточила, на месте удара остался спиральный порез. Она быстро убрала руку за спину.
– Ничего. Поцарапалась о ветку…
Стыдно было говорить правду. И вообще хотелось забыть о Лукене, как о дурном сне.
1. АТОРЕ
Аторе ступил на трухлявую ветку, замер. Дерево затрещало, но выдержало. Струйка пота обожгла глаза, скатилась на переносицу.
Тоннель закрылся, возврата нет.
Стараясь не смотреть по сторонам, Аторе медленно продвигался по ветке. Странное это было дерево – без листьев, без зеленых побегов, только высушенная мертвая кора. Нехороший знак!
Навалилась одуряющая тяжесть. Захотелось сжаться в комок и завыть. Он поднял голову, уже зная, кого увидит. На конце ветки, там, где вряд ли бы усидела и птица, стоял Чужак.
Черные глаза без белков смотрели сквозь Аторе. Чужак молчал, чего-то ждал. Он крутил в руках веревку, наматывал на запястье. Монотонно разматывал и все начинал сначала.
Невидимая связь между ними натянулась, острый крюк в груди дернулся. Аторе непроизвольно подался вперед, пошел быстрее, побежал. И сам не заметил, как под ногами оказалась пустота.
Чужак исчез.
Оглянулся – и в лицо полетели прозрачные осколки. Дерева больше не было. На его месте рассыпалась в пыль хрустальная башня. Аторе начал тонуть в пустоте, беспомощно размахивая руками. Он не успел спасти дерево. Он ничего не успел – только закричать.
Крик связал сон и явь в единую нить. Глаза открылись сразу, как бывало в военном походе.
Аторе отбросил одеяло, сел на кровати. Сердце зашлось в бешеной скачке. Вот она старость! А чего он ждал? Саламанкеро давно потеряли силу, это раньше они были великими мастерами судьбы, а теперь – гильдия прядильщиков в услужении у правителей герцогств, дукэ. Работают не за страх или совесть, а за хорошую пожизненную плату.
Он резко встал, распахнул окно. Морозный воздух ворвался в теплую комнату, дрогнул и погас огонь в камине. Последнее сражение еще не проиграно! Аторе сумел отбить набеги туар, заново отстроил город, и сейчас не справится с одной трухлявой веткой? В конце концов, рядом Ана.