А вот это совсем нехорошо. Страх ледяными пальцами легонько сжимает сердце бывалого воина. Прямо на него неслась персидская колесница, страшнейшее изобретение войны. К колёсам её приделаны косы, которые иссекут в капусту любого, ставшего на пути. Рядом с возницей два лучника, непрерывно пускающих стрелы. Врубаясь в пехоту противника, колесницы оставляют за собой кровавую просеку. Звучит команда, и ряды фаланги начинают расступаться перед ними. Приём, отработанный македонскими солдатами. Неповоротливые колесницы пролетят впустую и, далеко за спиной, их истребят лёгкие конники. А фаланга вновь сомкнётся. Возница ближайшей колесницы правит коней, пытаясь зацепить расходящихся воинов. И тут в ногу Афанасия попадает стрела, пробивает колено навылет. К боли старому воину не привыкать, плохо то, что нога перестаёт слушаться. На одной здоровой не успеешь убраться с пути колесницы, которая неотвратимо летит на него. "Строй!" - ревёт ветеран и длинным копьём-сариссой бьёт крайнего из четырёх коней в упряжке. Страшная отдача в руку. Сарисса ломается, но и конь сбивается с бега, путается в постромках и падает. Колесница кренится, продолжая катиться на одном колесе. Сильнее солнца слепят её вращающиеся секиры. От них не увернуться. "Строй!" Половину разрубленного тела воина отбрасывает в сторону, другую половину приминает к земле.
* * *
- Вот так, - Владыка снимает с доски убитую пешку. Его ладья начинает угрожать королю сына, - Шах!
Тот защищает короля своей ладьёй-колесницей. Следует атака конницей отца.
- Шах и мат!
Владыка встаёт, с довольным видом начинает прохаживаться взад-вперёд по дворцовой террасе.
- Пора переименовать чатурангу, - произносит он, - Мы уже давно сражаемся войсками двух цветов, чёрными и белыми. А в чатурангу играют вчетвером, каждый своим войском. Надо, надо переименовать игру. Как я красиво - шах и мат! А! Отличное название может быть - Шахматы. Ты как считаешь?
Сын молчит, не отрывая взгляда от доски с фигурками, делает вид, что ищет допущенную им ошибку. А ошибся он уже сразу, сев сегодня поиграть в чатурангу-шахматы. Теперь ему платить, наступая на собственную гордыню. А это для него особенно болезненно. Вырос мальчик, а амбиции всё те же. Как и хотел, получил своих подданных. Выиграл позволение их иметь. Без дураков выиграл, честно. И что? Вон, у глаз морщинки появились. Не иначе как от забот. А то, "царствуй лёжа на боку" - это лишь для сказок. Истинный правитель всегда в заботах. А народ его весьма беспокойный, умный, талантливый и, такой же, как он сам амбициозный. И уж больно охочий до наживы. За таким глаз да глаз нужен постоянно.
- А как ты их различаешь, - интересуется вдруг Владыка.
- Что? - отрывается от шахмат сын.
На лице лёгкая растерянность. Хитрит. Глаза-то умные, глядят внимательно.
- Как своих от чужих отличаешь? Подданных я имею в виду, - повторяет отец, - Если клеймишь, то как? Сразу-то не разберёшь, кто из них, кто.
- Знак для посвящённых, заметный только в бане, - хмыкает сын и объясняет, что к чему.
- Сами, говоришь, клеймятся? - изумляется отец.
- Присягают на верность, - поправляет сын.
- Сами, - восхищается владыка, - Изящно обставил. Молодец.
Сын сдержанно улыбается и откланивается. Дети всегда уходят, чтобы потом возвращаться. Благодарные дети чаще, неблагодарные на могилу. Этот гордый, обязательно вернётся, попсихует, попылит, придумает очередную комбинацию и придёт. Пусть. С ним играть куда интересней, чем с царедворцами. Поддаваться ему претит.
* * *
- Хочешь, я подарю тебе новые шахматы? - говорит сын, присаживаясь за столик с фигурами, - Старые не надоели? Потёртые, вот.
Он берёт пешку с царапиной на головке, показывает отцу:
- Слишком уж простые для тебя. Есть у меня ювелир один, очень уж искусный. Сделает для тебя новые шахматы, скажем, из золота и серебра. Или из камней драгоценных наточит. Только скажи.
Похоже, он в настроении - глаза горят, движения порывистые. Даже одеяние его, как всегда светящееся, сегодня горит особенно ярко. Давненько его не было во дворце. Или недавно заходил? Когда дни, один на другой похожий, легко потеряться.
Владыка забирает у него шахматную фигурку с царапиной на голове:
- А мне они нравятся, привычные. Уже знаешь, что от них ожидать, - разглядывает пешку, - Вот эта пешка, с царапиной. В скольких баталиях она побывала. Обычный воин, не отчаянно храбрый, но и не трус, с поля боя не побежит. Судьба его быть убитым. Я уже давно заметил. За меня, либо за тебя он играет. И без разницы, в центре или на краю. Вот судьба у него такая. Постоянно его убивают. Он даже ни разу до края не доходил.
- На войне обязательно кого-то убивают, - философски роняет сын, - Он - простой солдат, разменная фигура, мясо войны. Надо же, и ты его запомнил.
- Я уже говорил тебе, что у всего есть душа, - укоряет его отец.
- Да, да, наверное, - сын расставляет свои фигурки, - Может, ставку поднимем?
- Надеешься выиграть? - Владыка глядит насмешливо.
- Сегодня - да, - не теряет энтузиазма сын, - В прошлый раз я не был готов.
- К чему не готов? - поднимает брови отец, - Что я выиграю?
- Жертва твоя...
- Всё по правилам. Я предложил, ты взял и проиграл.
- Пожертвовал самым дорогим, - сын был ещё под впечатлением от той игры. Я и подумать не мог.
- Алчность любого делает близоруким, - хмыкает отец, выравнивая свои фигурки в строю.
- А старость дальнозорким, - дерзит сын, - То, что далеко вижу, а что под носом, уже не разглядеть. Извини, - делает предупреждающий жест сын, - К тебе это никак не относится. Ты всегда был, есть и будешь таким, как надо.
Выкрутился. А то огрёб бы за непочтительность. Нельзя детям власть давать. Неразумные они, берегов не знают.
- Не старость, а мудрость, - кривится Владыка, - Мудрость - не замечать недостатков ближних.
* * *
Только Артём открыл дверь квартиры, навстречу ему бросилась дочка, пятилетняя стрекоза.
- Папа! Папа!
Девочка прижалась к нему и тут же оказалась у него на руках. Из своей комнаты на голос выглянул сын и так остался стоять в дверном проёме. Чего это он? Обычно его не оторвать от компьютера. Натворил чего? Нет, глаз не прячет, тогда что? Из кухни тянет жареным, кажется котлетами. Голод просыпается и ведёт Артёма по запаху на кухню. Жена суетится у плиты, пока, не замечая его.
- Мама! - кричит дочка, - Папочка пришёл!
На голос её жена поворачивается. Глаза у неё красные, заплаканные. Что случилось? Жена шагает к нему, по ходу захватив бумажку со стола, протягивает её Артёму. Глава семьи, продолжая держать дочку на руках, берет бумажку.
- Что это? Ага. Повестка?
Девочка сползает с его рук.
"... явиться 25-го в горвоенкомат... для призыва на военную службу... по законам военного времени..."
Нет, это не ноги ослабли. Просто присесть хочется. Целый день на ногах. Как же так? Дочка, ужин, жена, сын... Сын! Он же ещё школу не закончил. "... военного времени..." Как всё некстати. Столько дел по дому, ещё дочка маленькая... И кресло не успел починить. Артём машинально трогает левую бровь со шрамом. Отчего-то вдруг тот запульсировал. Год назад на работе трос лопнул, и концом его стегануло по лицу. Чуть было без глаза не остался. Повезло. "Артём" - переводится как "неуязвимый". А, может, зря повезло? Одноглазого на службу не призвали бы. Остался бы дома. Но тогда забрали бы сына. А этого никак нельзя. Род его должен остаться на земле. Артём обнимает жену, дочь, сына.
- Я вернусь.
* * *
- Ну, поехали, - с азартом восклицает сын.
Пешка с трещинкой на головке делает вперёд два шага.
ПОХИТИТЕЛЬ СНОВ
Молоко из холодильника оказалось кислым. Андрей чертыхнулся: "Опять". Ведь вчера только покупал. Уж год как молоко киснет у него в доме. Поутру купит, а вечером уже пить невозможно. Видимо придётся новый холодильник покупать. Ну, не кипятить же теперь молоко. Кипячёное молоко он не любил.
Стакан перекочевал в мойку. Даже мыть его не хотелось. День начинался неправильно, и надо было срочно поднимать настроение, иначе потом на смене в гостинице он, не ровён час, сорвётся на ком-нибудь из клиентов. А вот этого допускать никак нельзя. Работы в посёлке почти нет, и приходилось дорожить своим местом.
То, что обычно поднимало настроение, находилось на подоконнике. Андрей шагнул к нему. Там в рядок лежали шесть карт памяти к видеокамере. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы настроение, болтавшееся на уровне плинтуса, скакнуло вверх. Напротив каждой из пяти карточек-флешек, лежало по иностранной банкноте. Андрей собрал: доллар, два, пятёрка, двадцатка и ... сотня!
Это кстати. Завтра ему ехать в автосалон забирать новенький FIAT. Андрей два года копил на него. Были автомобили поинтересней и посолиднее, но ему нравился именно FIAT. Андрей видел его не только на картинке. Два года назад один из отдыхающих был на нём, синем сверкающем FIATе. И обязательно он должен быть новым, чтобы также блестел на солнце. Вот такая у него мечта. А собрать денег на него помогли те самые карты-флешки с подоконника. Андрей никому не рассказывал о них. Во-первых, глупее глупого хвастаться этим. Народ кругом ушлый, если не украдут, то подгадят. А во-вторых, всё равно бы никто не поверил. Более двух лет это было его секретом, а до этого - отца.
Где-то за неделю до своей смерти отец показал ему цифровую видеокамеру, какую можно приобрести в любом магазине. Отец сидел на кухне, как обычно напротив бутылки. Камера торжественно (на чистой салфетке!) стояла рядом. Андрей ещё удивился тогда, в доме таких денег не водилось, чтобы купить подобную. Андрей только-только получил место ночного администратора в небольшой частной гостинице. Отец уж давно перебивался случайными заработками, безбожно пропивая и те небольшие деньги. Батя стопроцентно попадал под определение народной мудрости гласящей, что: "Если человеку даны умелые руки, но не хватает ума - это не страшно, он никогда не пропадёт. Если у человека есть голова, но руки никакие - это тоже ничего. Он всё равно сумеет пристроиться в жизни. А вот, если человек обременён умом, да к тому же и рукодельный - он обязательно сопьётся". Так, что отец не стал исключением из правил. И руки, и голова у него были. Весь посёлок таскал к нему сломанную электронику, расплачиваясь по старинке жидкой валютой. Ну, а, как известно, здоровья это не прибавляло.
Видимо, предчувствуя свою кончину, отец решил поделиться с сыном своим секретом.
- Это не совсем камера, - сказал он, заглянувшему на кухню за бутербродом сыну.
Андрей, отрезая от булки, оглянулся на него. С кухни дёргать ещё рано. Отец, ещё не настолько пьян, чтобы нести белиберду. До нужной кондиции ему ещё стакана два. После лучше не попадать ему в поле зрения, иначе "старый" весь мозг вынесет.
- Это собиратель снов, - со значением возвестил отец, вызывая неумолимое желание Андрея всё же сбежать с кухни.
Но ретироваться (красивое слово времен школьной истории) надо было с трофеем, а мороженое масло никак не размазывалось по булке.
- Дай бог, когда-нибудь тебе понять, а людям осознать, что твой батя - просто гений, - было заявлено дальше, - Академия наук отдыхает. В принципе, она всегда отдыхает.
А вот после этих слов следовало сразу уходить. Что Андрей и собирался сделать, благо масло было побеждено, если бы не следующий вопрос:
- Тебе что-нибудь за последний год снилось?
Стоп-стоп-стоп. А ведь и, правда. Андрей не мог припомнить своих сновидений, ложится, встаёт и всё. Раньше что-то снилось, а уже давным-давно ничего.
- Вот, - самодовольство попёрло из отца, - А я что говорю. Работает приборчик.
Глядя на ошеломлённого Андрея, батя продолжил:
- Я собрал его из сломанной камеры. Починить её не удалось, но я сделал кое-что получше.
- ???
Паузы хватило, чтобы отец наполнил стопку, отправил в рот, закусил.
- Это "собиратель снов", - повторил он. - Направляешь его на спящего, нажимаешь кнопку и ждёшь минут пять. И всё, его сон записывается на камеру. Он не просто записывается, а вытаскивается, высасывается из человека. Сам спящий уже ничего не видит. Флешки-памяти хватает только на один сон. Проверено. Никогда и не думал, что они такие ёмкие.
- А зачем это? - наконец спросил Андрей.
- А-а! - пьяно обрадовался отец, - А вот здесь тс-с! А вот здесь самое главное.... На этом можно неплохо заработать.
Затем последовал ещё стопарь, и с батей уже не о чем было говорить.
Где? Как? Каким образом можно заработать, осталось загадкой. Утром отец молчал, дальше слегка забылось, а через неделю он умер.
К "собирателю снов" Андрей вернулся спустя полгода после похорон отца. Та видеокамера вновь попалась ему на глаза, и Андрею захотелось её испытать. Где? На ком? Отец умер, мать на десять лет раньше. Сам он семьи не имел. Даже с его ста шестидесяти шестью сантиметрами и рыхлой фигурой в посёлке у тёплого моря можно обходиться и так.
Он взял отцово изобретение на работу. Когда все постояльцы угомонились, он подошёл к одному из номеров и включил камеру. Внутрь заходить он побоялся, решил попробовать так. Поначалу вроде ничего не происходило, и он уже собирался уходить, как замигала лампочка, показывающая, что запись завершена. "Собиратель", оказывается, забирал сон даже через стену.
Андрей вернулся к себе на пост и просмотрел запись. Белиберда какая-то. За хозяином сна кто-то гнался, он убегал, проваливаясь, то в яму, то в колодец. Короче, хрень какая-то.
Утром постоялец того номера поделился, что впервые за три недели выспался. "До этого всё кошмары мучили", - признался он. Андрея это не удивило, самому ничего не снилось, пока отец на нём экспериментировал. Он многозначительно покачал головой, вслух не давая этому никакой оценки. Ночной портье, как часть обстановки, его мнение никого не интересует.
Вернувшись с работы, он вынул карту-флешку из видеокамеры и положил её на подоконник. Зачем он это сделал, Андрей точно сказать не мог. Скорее всего, он хотел вставить другую, но отвлёкся и забыл. Затем он просто отправился спать.
Проснувшись, он по привычке прошлёпал к холодильнику, налил себе молока. Взгляд зацепился за подоконник, где стоял "собиратель снов" отца и лежала флешка к нему. Напротив флешки зеленела какая-то бумажка, очень напоминавшая купюру. Андрей, не выпуская стакан с молоком, подошёл ближе. Действительно, напротив карты памяти лежали пятьдесят баксов. Он взял банкноту, покрутил в руках - вроде бы настоящая. Откуда такое счастье? Вчера её точно не было, а в волшебников на голубом вертолёте он ещё в пятом классе перестал верить. К тому же до дня рождения ему ещё полгода.
Взгляд упал на флешку. Она отсвечивала чёрным. Он точно помнил, что когда он вынимал её из видеокамеры, она расцвечивала радужной плёнкой по корпусу. А сейчас она была тёмной! Скорее машинально, чем осознанно Андрей заправил её обратно в видеокамеру и просмотрел. Флешка была пуста! Вчера изображение было, а сейчас экран оставался тёмным. Стоп! Он не пьёт, как отец. Он принёс домой флешку с записью, а она сейчас пустая, и на подоконнике лежит полтинник баксов. Вот о чём говорил отец! Кому-то нужны чужие сны, и эти кто-то готовы платить за них. Кому и зачем, уже не волновало, главное - полтинник баксов у него!
Так и повелось. Он брал на смену "собиратель снов", и как только гостиница затихала, крал сны постояльцев. Он даже купил ещё пять карт-памяти для "собирателя". Возвращаясь домой, он раскладывал флешки на подоконнике, а сам ложился спать. Когда он вставал, карты-памяти уже были пустые, и напротив каждой лежало по банкноте.
Он никогда не видел того, кому были нужны чужие сны. Может, это сказочный Оле-Лукойе, добрые феи или злые духи? Да, особо и не хотелось знать. Столкнёшься с каким-нибудь ужастиком, сам потом не заснёшь. Главное, что платили они за сны и платили валютой. Может, это, вообще, инопланетяне.