22
12.04, на полпути к Хторгу
Мне показалось, что очередной рывок закончился раньше времени. На несколько секунд наступила невесомость, потому включилась искусственная гравитация.
— Отдыхаем? — спросил я по интеркому.
— Небольшие коррективы в планах. Ничего особенного.
— Что за коррективы?
— Я сам не очень это понял. Пришел приказ лечь в дрейф на два часа. Потом двигаться прежним курсом.
— На вашем месте я бы расчехлил ваш бластер.
— Не паникуйте.
— Тогда отдайте его мне.
— Сейчас вы получите нож. Кажется, холодным оружием вы тоже владеете в совершенстве.
В общем, я бы обрадовался и ножу, если бы он был боевым, а не столовым. Робот по кличке Лом накрывал в салоне стол на двоих.
На горячее были отбивные, разогретые в микроволновке. Из напитков Джош рекомендовал позапрошлогоднее Божоле, но я ограничился виноградным соком.
Когда Лом, унося тарелки из-под салата, повернулся ко мне спиной, я заметил смазанный отпечаток пальца на его задней крышке. Я спросил Джоша:
— Почему вы не забрали меня сразу, как пришла инструкция. Почему ждали три часа?
— Таковы были указания. Кроме того, некоторое время необходимо на предстартовую подготовку.
— Из посторонних кто-нибудь поднимался на корабль?
— Только работники порта. Но я их хорошо знаю. А что? Опять паранойя?
— Дайте бластер, и я от вас отстану.
После обеда я настоял на экскурсии в рубку. Потом напросился в гости, чтобы посмотреть, где в его каюте могло храниться оружие.
Когда я снова заговорил о стволе, Джош непроизвольно скосил глаза на ящик под небольшим столом у иллюминатора. Я быстро перевел разговор на другую тему. Внезапно мой комлог проснулся, номер звонившего определить было нельзя. Я ответил на звонок.
— Ильинский? — спросил незнакомый голос. Мне показалось, говорил синтезатор речи.
— Да. А вы кто?
— Пройдите к себе в каюту, чтобы мы могли спокойно поговорить.
— Да мне и здесь хорошо.
Интересно, какого ответа он от меня ожидал?
Джош истолковал это так, что ему следует удалиться. А ведь это была его каюта. Он направился к двери. Мне стало неловко перед ним, и только поэтому я послушался приказа. Оказавшись на месте, я спросил:
— Ну, и какого черта?
То ли он тормозил, то ли сигнал доходил с задержкой. Потом я сообразил, что мы в открытом космосе и говорить со мной вот так могли только с корабля. И что этот корабль должен был находиться не более чем в нескольких сотнях тысяч километрах. Я посмотрел в иллюминатор, но никого не увидел.
— Нам надо поговорить.
— Хорошо, говорите, раз надо.
— Я буду краток. Прежде всего, я хочу сказать, что происшествие у Ск25-5 являлось чистым недоразумением. К счастью, вы не пострадали. Виновные в инциденте были бы наказаны, будь они живы. Больше ничего подобного с вами не повторится. Мы предлагаем вам пятьдесят тысяч марок за то, чтобы вы прекратили расследование и не сообщали никому о ваших подозрениях относительно Хторга. Если вы согласны, капитан Джош отвезет вас обратно на терминал.
— Чтобы принять ваше предложение, мне нужно знать ваше имя.
— Зачем? Лишнее знание вам только прибавит хлопот.
— Сколько у меня времени на размышление?
— Столько, сколько длиться этот разговор.
— А если я откажусь?
— Вас доставят на Хторг. Но я не советовал бы вам отказываться. Зачем вам осложнять свою жизнь?
Я и так осложнил ее до предела.
— Я могу взять деньги и продолжить расследование.
— Это будет совсем плохо. Пострадают невинные люди. Потом пострадаете вы.
При всем желании, я не мог принять это предложение. Дело в том, что, как только Джош сообщил об изменении маршрута, я отправил Эдвардсу письмо с кратким описанием последних событий. Поэтому одно из условий получения денег не могло быть выполнено. Я объяснил это собеседнику.
— Прискорбно. Но вы можете сказать, что ошибались в своих подозрениях.
— Я не умею врать убедительно. И потом, судите сами. Одно дело, плата за молчание, и совсем другое — плата за вранье. Вранье это работа, а за работу я беру больше. Как насчет миллиона?
Секунд десять были наполнены гробовым молчанием.
— Мы согласны, — сказал он, наконец. -Но всю сумму вы получите только после того, как мы убедимся, что вы выполнили условие.
По моему опыту, сумму в один миллион так быстро предлагают только трупу. С другой стороны, если они хотят меня уничтожить, то почему не сделают это прямо сейчас?
Я снова посмотрел в иллюминатор. Черное небо было плотно усеяно звездами. Одна из этих звезд могла быть кораблем моего собеседника. Радар "Фаэтона" должен был его засечь. Я выключил микрофон, и спросил Джоша по интеркому, кого он видит на радаре.
— Есть пятно, но я не могу его идентифицировать. Наш радар не годится, если сосед идет в стэлсе.
— Время уходит, Ильинский, — проговорил синтезированный голос. Джош неожиданно сообщил:
— Вижу патрульный корабль. Он запрашивает, все ли у нас в порядке.
Я не имел ни малейшего понятия, что ему ответить. Секунды текли, два корабля ждали от нас ответа.
— Время истекло, — сказал синтезатор и отключился.
— Передай патрулю, — сказал я в интерком, — что у нас все нормально.
Но сам я не был в этом уверен. Было ясно, что патруль спугнул богатого клиента. Я лишился миллиона, я даже лишился возможности отказаться от них как герой. И, возможно, я лишился жизни. Просто я об этом еще не знаю.
Джош сидел в рубке, настраивая автопилот для нового ускорения. Радар показывал, что патруль удаляется от нас по круговой орбите. Неизвестного корабля не было видно.
— Что стало с пятном? — я указал на экран.
— Не обратил внимания. Наверное, пока я общался с патрульным, он ушел за радиус действия радара.
Джош принял решение больше не разгоняться, а сразу перейти к торможению. Он развернул корабль маршевыми двигателями вперед, доверив остальное бортовому компьютеру. Предполагалось затормозить одной сессией. Мы заняли антиперегрузочные места и стиснули зубы.
Это было самое приятное время полета. Конечная цель росла на фронтальном экране мирным молочно-голубым диском. Искусственная гравитация мягко держала экипаж одной третью "же". Кости уже отдохнули после главного торможенья, а то, что будет перед посадкой — не в счет.
Лом накрывал стол для прощального обеда. Подавали лазанью, мороженое и зубочистки. Наверное, подразумевались канапе, но что-то в мозгах Лома заклинило, и он забыл нанизать еду. Я не стал поднимать из-за этого шум.
Лазанья была в порядке, тем более что я все равно не знаю, какой она должна быть на самом деле. Джош попросил жевать быстрее: вдалеке показалась бледная спутница Хторга Пика, и кораблю надо было сманеврировать, чтобы на нее не упасть. Перегрузка не предполагалась сильной, и я остался сидеть в кресле салона. Здесь имелись антиперегрузочные фиксаторы, которыми я воспользовался. Искусственная гравитация отключилась, двигатели завибрировали, и меня понемногу начало тянуть вбок. За окном звезды поплыли по кругу, диск Пики пристроился с другого бока. Лом проковылял мимо меня к трапу и начал неустойчивый подъем в рубку.
Чего ему там понадобилось?
— Лом, ты куда?
— Задача! — сказал Лом.
Корабль снова качнуло. Лом вцепился за поручень совсем как человек. Рукой, налитой свинцом, я дотянулся до кнопки интеркома.
— Джош, к тебе Лом идет зачем-то.
— Я его не вызывал.
Лом уже скрылся в проеме. Я оторвал себя сначала от кресла, потом от боковой стены. На иллюминаторе остался след от моего ботинка. На несколько секунд наступила невесомость. Я долетел до трапа и начал перебирать вверх по поручню. Скованный в кресле Джош не мог видеть, кто подбирается к нему сзади. Я крикнул:
— Джош, осторожно! — и расплющился по стене, потому что двигатели вновь включились.
Лом успел зацепиться за подлокотник кресла. Свободной конечностью он нащупывал горло Джоша, пилот пытался разжать захват, но сил у него не хватало. Роботы, используемые в быту, в принципе не сильней взрослого человека. Таким как Лом надлежало работать в условиях перегрузки, и его моторы были намного сильней человеческих мышц. Мне показалось, я слышал, как хрустнули кости.
Снова наступила невесомость. Я оттолкнулся от стены и полетел к Лому, нацеливаясь на главный тумблер у него на спине. Робот отпустил пилота и повернулся к мне.
— Задача!
Я затормозил себя о какую-то трубу. Мощная клешня сомкнулась перед моим носом. Рядом был поручень трапа, я потянул себя вниз, в салон. Позади меня был Лом. Я лягнул его в морду, отчего получил дополнительное ускорение. Робот, наоборот, затормозил.
Имея преимущество в метра три, я плыл в капитанскую каюту. Единственный мой шанс заключался в том, чтобы добраться до бластера. Робот, видимо, не ожидал вооруженного сопротивления, поэтому двигался не торопясь.
Влетев в каюту, я запер дверь, отдышался. В ящике под столом действительно оказался бластер, и он был заряжен. Рычажок мощности стоял в положении для безопасной стрельбы внутри корабля. Я перевел бластер на максимальную мощность — промахиваться я не собирался.
За дверью в коридор была полная тишина. Стоит ли выходить? Может, лучше попытаться отсюда позвать на помощь? На мой комлог дозвонились, следовательно и я смогу дозвониться. Кроме того, в каюте капитана должно быть какое-нибудь средство связи, кроме интеркома.
Я оглядывал каюту в поисках предмета типа рации, когда случайно зацепил взглядом иллюминатор. Бледно-желтая Пика заняла в нем все место. На глаз было трудно определить, падает ли она на нас или пролетает мимо. Она двигалась, потому что двигались мы…
Кусок черного неба в углу иллюминатора исчез. Кажется, мы все-таки падаем. Следовательно, у меня нет времени ждать чьей-либо помощи.
Я подплыл к двери, повернул защелку замка и одновременно с силой оттолкнулся ногами от рамы. В то же мгновение дверь распахнулась, и длинная телескопическая рука попыталась схватить меня за ногу.
Даже если бы ему это удалось, у него не было шансов. Первым выстрелом я проделал ему дыру в центре корпуса — там, а не в верхней части располагаются "мозги" робота. Еще два выстрела, и Лом перестал двигаться. Паря в невесомости, его тело медленно вращалось, пока не повернулось ко мне спиной, на которой была крышка со смазанным отпечатком. Я остановил вращение. У меня не было ни времени, ни инструментов, чтобы изучить отпечаток. Я поплыл в рубку.
Мне показалось, я нащупал у Джоша пульс. Высотомер показывал, что расстояние до Пики неуклонно падает. У меня были секунды, чтобы оценить, справлюсь ли я с управлением "Фаэтона". Рисковать не хотелось. Я немного летал на легком "Фэлконе", но это была совсем другая машина. Освободив Джоша из кресла, я вместе с ним поплыл в кормовую часть, где находились еще четыре спасательные капсулы.
Каждая капсула рассчитывалась на одного человека в тяжелом скафандре. В принципе в нее можно было поместиться вдвоем, если оставить за бортом скафандр. Но у Джоша была сильно повреждена шея, и я мог запросто придавить его во время перегрузки.
Я закрепил его в кресле. Когда я фиксировал голову, он застонал и, кажется, попытался что-то сказать. На стене была аптечка первой помощи. Я сделал ему инъекции обезболивающих и стимуляторов. Потом тщательно задраил люк и с наружного пульта управления отстрелил капсулу.
В шкафах находились скафандры разных размеров. Я подобрал подходящий, разместил в нем себя и наиболее ценные пожитки, и занял место в соседней капсуле. Рюкзак с нескоропортящимися вещами бросил рядом. Когда компьютер объявил полную готовность, я дал команду на эвакуацию.
23
13.04, терминал каппы Южного Треугольника
Неделя, в течение которой Эвардс обещал разрешить кризис, давно истекла. Его осаждали уже с трех сторон. Начальство требовало решить проблему, так или иначе. Страховые компании отказывались платить выкуп в двести пятьдесят миллионов и требовали идти на штурм.
Последний вариант был Эдвардсу тоже по душе. Его подчиненный Интон обещал первым взойти на стену, но проблема была в том, что никто не знал, где находится эта стена. Перед ними была зона астероидов, громадное кольцо, насчитывающее сотни тысяч объектов. Искать среди них корабль — дело бессмысленное. Переговоры шли не по прямому каналу, а через галактическую сеть, поэтому запеленговать сигнал пока не удавалось.
Ученые требовали свой груз любой ценой. Эти типы раздражали Эдвардса больше всего. Их игрушки могли стоить его людям жизни.
Сегодня он собрал совещание с присутствием всех сторон, кроме начальства. Участники разбились на два лагеря и с ненавистью поглядывали друг на друга. Время от времени стороны обменивались колкими замечаниями. Страховщики называли ученых транжирами, те обвиняли страховые компании в жадности.
Признав в Горе Говарде своего, ученые замахали ему руками. Но он направился прямиком к Эдвардсу, который пока не присоединился ни к одному лагерю. Они еще никогда не встречались, и он назвал свое полное имя.
— Спасибо за информацию по Клемму, — поблагодарил он агента.
— Вам это помогло?
— Не знаю. Оказалось, что местный радиотелескоп входит в список. Клемм получал с него данные о соседних галактиках. Поэтому Рош Морель не удивился, что Клемм направился сюда. Вам не кажется, что налицо очень странное совпадение. В записке Клемма фигурирует "Гефест" и именно этот корабль захватывают пираты. А Мореля едва не убивают, хотя он не оказывал никакого сопротивления.
— Не хотите же вы сказать, что нападение на корабль было придумано только для того, чтобы схватить либо убить вашего друга?
— Да, это звучит нелепо. О Мореле ничего нового не известно?
— Только то, что он жив. Рана, похоже, заживает.
— И то хорошо. Я понимаю, в каком положении вы сейчас находитесь, но нельзя ли навести справки, прибыл ли Клемм на Вудо?
— Если понимаете, почему спрашиваете?
— Потому, что, если Клемма здесь нет и не было, то та записка является ложным следом. И тот, кто попросил Клемма ее написать, знал, что "Гефест" будет захвачен.
Сказав это, Гор извинился и направился к коллегам. Они приняли его настороженно. Астрофизик рассказал им, что в заложниках находится его друг, и он обеспокоен его судьбой. Коллеги выразили ему сочувствие. К нему подошел директор местного радиотелескопа и спросил:
— Вы получили данные?
— Да, большое спасибо.
— Это вам спасибо. Без вас я бы не обратил на них внимание. Очень странно, неправда ли? Один, четыре, двенадцать. Вы так и не поняли, что это могло бы значить?
Гор сокрушенно помотал головой.
За их спинами разгорался спор. Пожилой физик высказал совсем не научное предположение:
— Друзья, а может это знак, что пора остановиться?
— Вы это о чем? — спросил руководитель проекта "Объект Вудо".
— Третий захват корабля с нашим грузом. Пока общественное мнение было на нашей стороне, никто не захватывал наши корабли. Теперь нам говорят, что мы тратим огромные деньги впустую. Даже если у нас и получится черная дыра с особыми свойствами симметрии, мы никогда не узнаем, образовала ли он белую дыру где-нибудь по ту сторону света. Мы просто получим еще одну черную дыру, и ничего больше.
— Но главным результатом будет то, что мы смогли это сделать. Если гипотеза Говарда — Клемма верна, — тут он кивком поблагодарил Говарда за гипотезу, — мы разорвем ткань пространства-времени и в месте сингулярности получим новую вселенную. Я прав, Гор?
— Отчасти, — ответил тот, — неопределенность начальных условий составляет шесть порядков. Возможно, нужна в миллион раз более тяжелая сингулярность. Нам такое пока не под силу.