— Интересно было бы узнать, что за обстоятельства доктор?
За доктора опять ответил Марус, видать это у него вошло в привычку, вставлять свои реплики за Петра.
— Доктор у нас счетовод своего сна.
Я вопросительно посмотрел на Петра. Тот лишь махнул головой в согласии.
— Вам может это показаться странным, Максим, однако Марус прав. Как ни будь, если представиться случай, я вам расскажу, это очень долгая история.
— Хорошо, — согласился я. — Перейдём к делу. Что было дальше Пётр?
— Дальше было всё по инструкции, младший лейтенант. Сначала привёл в чувства командира отряда и потом всех по убывающей, в соответствии со званиями.
— Погоди, Пётр, если я не ошибаюсь, командир это я. То есть ты меня первого должен был привести в сознание.
— Так и есть, Максим. Но когда я приблизился к вам, я сразу понял, кто нас вытащил на поляну всех из десантного отсека робота. Вы были сильно испачканы и растрёпаны. И судя по тому, что у вас на руках были многочленные мелкие порезы и царапины я понял, что это следствие от хвороста, что лежал у костра. Ветки которые вы насобирали все в каких-то неизвестных мне шипах, следовательно о них вы и поранили руки. Это логично. Тогда я решил, что не стоит вас будить, проверил пульс, заглянул на ваш «БСИ», всё в порядке, у вас был здоровый, крепкий сон, в следствии переутомления вам требовался отдых.
Пётр рассказал всё в мелких подробностях, как он приводил в чувства весь отряд, какими препаратами пользовался, какие инъекции вводил, состояние всего отряда после выхода из бессознательной дрёмы и т. д. Очень много слов из области медицины фигурировало в его рассказе, которые порой мне были абсолютно незнакомы. Его рассказ постоянно кто-то перебивал из отряда пехотинцев, то добавляв, то исправляв события, которые были изложены доктором. Но это были всё мелочи, так, ничего существенного. Простыми словами, доктор всех поднял на ноги и каждому чего-то вколол, все они были крайне недовольны этим. Затем настало утро, пока суть да дело. Пехотинцы решили разбудить меня, дабы услышать объяснения, где они находятся, что произошло, как они здесь очутились, но Пётр не дал этого сделать. Кроме меня никто так и не видел случившегося. Они все в десантном отсеке были отсечены от картины происходящего.
Всё было просто. Ребята ждали прихода подкрепления, пытались связаться с координатором, и молились каждый как умел за свои жизни. А тут раз, темнота, все в отключке, как открыли глаза, непонятно где. Поле, трава, рядом лес и никого в округе. Рация на позывные не отвечает, единственный кто может дать маловразумительные ответы, сейчас спит, беспробудно, доктор не даёт его разбудить. А с Петром было спорить трудно, это был непоколебимый человек в своих решениях, да ещё и здоровьем, и силой от природы не обиженный, так что пришлось им ждать моего пробуждения. И дабы не терять времени даром, Янека, поставили кашеварить, ведь все были ужасно голодны после случившегося.
— Лана, почему вы не выставили часовых вокруг нашего лагеря? Вы столь самонадеянны, что считаете пренебрегать безопасностью нашей? — я этот вопрос задал так, чтобы все услышали и призадумались.
Лана открыла рот и уже была готова сказать какую ни будь гадость мне в ответ, но вовремя спохватилась. Все сейчас смотрели на неё. В её глазах промелькнула растерянность, её авторитет как командира сейчас здорово пошатнулся, ей на помощь пришёл Степан.
— Сержант Бруднич приказала мне наблюдать за окрестностями, в случае чего поднял бы тревогу. Так что, лягушатник, не твоего ума дело, что да как делает наш командир.
— Да, младший лейтенант, вы не были введены в курс дела, так как валялись как бревно, — сразу же подхватила своего заступника Лана.
С субординацией здесь явно было не всё в порядке у этого отряда. Сплошные отморозки, неудивительно что они «смертники». Но элементарные вещи могли быи соблюдать, иначе балаган а не армия получится. Даю голову на отсечение, что никаких приказов Лана не отдавала Степану, тот либо был влюблён в неё по уши, либо что-то иное связывало их, но прикрывал он её чётко, по всем правилам. А вот Ивану это явно не нравилось, очень не хорошо он сейчас смотрел на брата с Ланой. Он в отличии от меня видать знал, что никакого приказа Лана брату не отдавала. Янеку, судя по его физиономии, было наплевать сейчас на все. Он задрав голову в верх сейчас смотрел в небо, закусив травинку между зубов и всей своей позой давал понять, что его эти дела совершенно не касаются. Остальные, судя по их реакции, тоже не поверили словам Степана.
Вот сейчас самое время, настал удобный момент, чтобы определится с командиром, иначе безвластие погубит нас всех. Не то, чтобы я стремился всеми силами взять лидерство отряда на себя, а порядок должен быть порядком, командир здесь был я по всем статьям. Но сделать «шаг конём» я не успел.
— Что за хрень? — поднялся на ноги Янек, смотря мне за спину.
Все сразу посмотрели в ту сторону, куда смотрел снайпер. К нам приближалась, совершенно не таясь, группа всадников, не меньше двух десятков. Они были на расстоянии километра от нас.
Первым очнулся я.
— К оружию, занять оборонительную позицию у шагающих опор геркулеса, Янек, берёшь свою снайперскую винтовку и «вьёшь гнездо» на правом манипуляторе робота, всем запитать свои шлемы в сеть.
И тут же Лана вставила своё слово. Как же без неё:
— Без моей команды не стрелять!
Должен отметить, что оперативно, без суеты, все бойцы отряда заняли оборонительные позиции, под «ногами» Геши. Это радовало и внушало оптимизм. А вот я, не знаю почему, остался стоять у костра, дожидаясь гостей. Возможно у них получится выудить хоть крохи информации о нашем местоположении.
По мере того, как приближались всадники, мне становилось не по себе. Это были совсем не люди и совершенно не на лошадях они ехали. Жаль что у меня не было шлема, как у пехотинцев, так бы я сейчас смог услышать, что в оптику разглядел Янек. А судя по всему, он там ох как много очень интересного увидел.
Всадники были все в латах, у каждого на поясе висел меч, на манер сарацинского, у некоторых булава. На спине колчан с луком. Огромные, сгорбленные массивные фигуры чужаков выдавали их нечеловеческое происхождение. В вырезах шлемов всадников торчали толстые, зелёные, острые уши. Длинные, чёрные, немытые волосы, сплетённые в многочисленные косы, развивались на ветру. Маленькие, бегающие глазки, толстая шея и необычайно длинные руки. Очень бросалась в глаза зелёная кожа, которая была у всех непрошенных визитёров. У каждого два огромных, жёлтых клыка выпирали наружу с нижней массивной челюсти, непропорционально большой по соотношению к голове. Сидели они верхом на каких-то лохматых полу буйволах, полу львах. Звери имели очень мускулистые лапы, тело на манер земных кошек, длинный, толстый хвост и коричневую шерсть, очень густую. Вожжи были надеты на маленькие, загнутые рога, которые торчали из быкообразных голов животных.
То, что нас телепортировало в неведомые дали, неведомо куда, я уже был уверен на сто процентов, что именно так всё и обстояло. Почему-то это меня совсем удивило, скорее даже как-то развеяло серость моих будней. Я даже не так удивился, что телепортация была с планеты на планету, что наши учёные в принципе даже теоретически считали невозможным, но вот то, что я сейчас видел перед собой, меня просто таки шокировало. До сих пор, сколько человечество колесит в космосе, мы не встречали ничего подобного. Грархи были не в счёт, это были насекомые, с которыми нам не суждено сосуществовать в мире. Мы для них были препятствием в развитии, они для нас тоже. Ничего личного, просто тупое истребление. Каждый хотел занять своё место под солнцем и не желал ни с кем делиться. Хотя отмечу, что именно война с ними сплотила человечество, сплотило хоть на небольшой срок Империю с Конфедерацией, подтолкнуло наше развитие, в первую очередь конечно в военном деле. Но прорыв в науке состоялся со всеми вытекающими последствиями. Хороший толчок экономике отразился благотворно на состоянии Империи и её подданных. И если быть циником, то можно насчитать бесконечное число плюсов от войны, отбрасывая на второй план жизни и судьбы людей.
А это были гоблины. Да, именно гоблины и никто другой, именно такими на земле их рисовали художники всех мастей как иллюстрации ко всем электронным книгам фэнтази, которые я только прочитал за свою жизнь. Правда сказать не так уж и много мной было осилено книг, но и того хватило, чтобы мозг выдал абстрактную ассоциацию всадникам, которые приближались к нам.
Кто-то из наших, за моей спиной, что-то выкрикнул, я не смог разобрать и к моим ногам подкатился чей-то пехотинский шлем. Очень кстати. Нагнувшись и подняв шлем, я отметил взглядом на нём еле заметную надпись сбоку, «Хмеликов Пётр». Нет, мне определённо всё больше и больше нравился наш доктор. Повертев в руках шлем, я его одел на голову и сразу же услышал в наушниках ругань нашего отряда. Вот теперь стало уже намного комфортней. Даже не представлял себе, как порой успокаивает понятная твоей голове брань.
Я почему-то совсем не нервничал, даже самому было удивительно, откуда во мне такое равнодушие? Ведь ситуация совсем не из простых и стандартных. Должен быть страх, ведь это естественная реакция на нестандартную и неестественную ситуацию. Хотя, что в ней неестественного, всё очень даже естественно. Я улыбнулся сам себе, интересные мысли в голове крутятся. Очень захотелось закурить, но я предполагал, что это может смутить наших визитёров и как они себя поведут известно только Всевышнему.
Тем временем ко мне на расстоянии десяти шагов подъехало два гоблина и спешились, оставив своих животных. Сзади этой пары гоблинов, невдалеке, остановился весь их отряд, но те с сёдел не слазили. Казалось что они все смотрят на меня, от чего я занервничал. Они вели себя шумно, постоянно что-то выкрикивали на своём диалекте, указывая руками в нашу сторону, мерзко гоготали. Шуму от них было, больше чем от табора цыган. Я скрестил свои руки на груди крестом и ждал. Злость просыпалась во мне. На языке международных жестов у меня была закрытая, но не агрессивная поза. Она должна была указывать прибывшим гоблинам, на возможность переговоров двух сторон.
Двое гоблинов, подходивших ко мне, вели себя достаточно нагло и самоуверенно. Они подошли на расстояние трёх шагов и стали пронзительно рассматривать меня в упор, совершенно не стесняясь этого. Они чувствовали себя хозяевами ситуации. Тот, что был повыше, из этой «сладкой парочки» очень недовольную гримасу скривил глядя мне в глаза и что-то на своём тарабарском языке пролаял. Мне показалось, что он смотрел на меня с таким же призрением, как и на кучу экскрементов от своего скакуна. Думаю, что для него, куча навоза и я были равноценны. Хоть я был по человеческим меркам не малого роста, метр восемьдесят девять, и в плечах не узок, но по сравнению с двухметровыми с хвостиком гоблинами и необычайно широкими в плечах я казался рядом с ними недомерком. Очень неприятное ощущение.
Высокий гоблин почесывая свой живот пару раз отрыгнул и высморкавшись себе в кулак, что-то сказал своему побратиму на своём языке. Оба противно загоготали, одновременно выпуская газы и дико радуясь этому. Они тыкали пальцами в меня и мне за спину, указывая друг другу на пехотинцев, что заняли позиции у геркулеса. Очевидно, что никаких разговоров о взаимоуважении у нас не выйдет. Что ж, не судьба, ну и ладно, мы не привередливые.
С культурой и манерами у этих ребят я понял, что всё в порядке. Стоять рядом с ними мне уже было противно, к тому же от них такое амбре разило, что дешевле для своего здоровья было бы отойти от этих зловонных вояк. Но я стоял и улыбался, только вот улыбка была у меня не хорошая. Так было всегда у меня, когда я уже решал для себя твёрдо, что добром это дело не закончится. Гоблины глядя на меня что-то учуяли и насторожились. Высокий вынул из ножен меч и стал им размахивать у меня перед лицом, выкрикивая, я так полагаю, какие-то оскорбительные и совсем нелицеприятные фразы. Оба гоблина начали обходить меня со сторон, что было плохим знаком для меня. Так обычно готовятся перед нападением на противника, я стоял спокойно на месте не шевелясь. Для меня ничего нового, всё та же ситуация как и везде во всех мирах, где мне только приходилось по воле случая побывать, только вот смена декораций и новые актёры в этой банальной пьесе. Но смысл тот же.
— По моей команде всем открыть огонь на поражение, задокументировать мой приказ в рапорт, ответственность за уничтожение гоблинов беру на себя, как командир группы, — очень тихо сказал я в микрофон, встроенный в шлеме. Центральный процессор на геркулесе отметил ключевые слова для активации электронного рапорта.
— Янек, ты можешь снять этих двоих горе воинов, что у меня перед носом своими железяками машут?
— О чём речь, командир. Без проблем, даже моргнуть не успеешь.
— Хорошо, слушай мою команду товарищи бойцы. Первым работает Янек, Пётр и Иван берут левый фланг всадников, Степан и Лана центр, Марус и Лорн правый, подстраховывает их Янек. Наметить цели, доложить о готовности.
Пока гоблины ругались в мой адрес и скалились, поигрывая своими кривыми мечами, я насчитал двадцать три гоблина. Пускаем в ход простую математику: учитывая тот факт, что у нас снайпер в «гнезде», три штурмовика в отряде, те как минимум с автоматических своих пушек снимут каждый по три гоблина в первые секунды боя, плюс ещё три закалённых наших бойца. Короче вывод очевиден, мы их положим всех за секунд пятнадцать, максимум за двадцать пять управимся. Арифметика проста, только не хорошо это, начинать с убийства в этом неизведанном мире. Но что поделать, если эти чурбаны так и лезли на рожон. А закон джунглей един для всех един, кто сильнее — тот и прав. Если не съешь ты, съедят тебя.
— Макс, жду команды на поражение целей, — это был Янек.
— Янек, нам нужен «язык», найди среди этой достопочтенной публики самого выделяющегося и пометь его.
— Не понял?
— Ну у них кто-то должен быть за главного и он скорее всего должен выделяться среди всех одеждой. Видишь, эти все в серое хламьё одеты понизу доспехов, а вон тот перец в красном, с желтым воротником.
Янек не отвечал пару секунд, а гоблины ко мне уже вплотную приблизились. Они были на опасном расстоянии, но не нападали. Что-то их сдерживало.
— Вижу цель в красном, — появился в эфире Янек, — фиксирую её. Теперь дело за геркулесом. То есть за его центральным процессором. Снайпер пометил цель, процессор её зафиксировал, теперь любое автоматическое оружие, находящаяся в сети, не выстрелит в указанное тело, как бы не жали на курки своих пушек бойцы этого отряда.
Да, эти двое гоблинов даже не подозревали, что они уже на волосок от смерти находятся. Они чувствовали себя уверенно комфортно в латах с острой сталью в руках стоя против какого-то безоружного челака.
6
Варлох возвращался с изумрудных гор, сегодня он был необычайно мрачен и зол. Охота на добро мерзких гномов не удалась. Эти коротышки успели поставить форт возле своих нор, как они их там называют, шахты толи ещё как, не важно. Главное, что теперь к этим бородачам так просто не подобраться, одним бандитским наскоком. Для штурма форта у него было слишком мало гоблинов. Поэтому пришлось убраться восвояси ни с чем. Это серьёзный подрыв репутации, а Горлох был слишком тщеславен, он не мог с этим смириться. Его старший брат, глава клана, Гармах, будет смеяться над ним и снова его обзывать никчемным воином при всех. Что может быть хуже?
Ужасно хотелось дать хоть кому-то в морду. Но своих воинов бить нельзя, их не так много у него, а если Варлох войдёт в раж, дык и зашибёт бедолагу, что под горячую руку попадётся. Что же делать? Без добычи домой возвращаться никак нельзя, иначе весь клан на смех поднимет. Да к тому же на зиму запасаться надо, она ждать не будет, надо обязательно что-то ценное награбить, а потом сменять на харчи. Или сразу харчи награбить, чтобы время не терять даром. Кого-то обобрать, на меч кривой пузом насадить, по темечку топориком стукнуть, да мало ли весёлых затей в мысли к гоблину в голову может прийти. И вот как назло никакого села по близости нет, даже самого бы захудалого, чтобы ограбить да обобрать, ведь как бедно не живут, а тоже знают, что зима не за горами. Лето кончилось, осень на дворе. Да откуда же селу взяться, кто же будет селится рядом с гоблинами на болотах, никто в здравом уме и по доброй воле. Такие соседи никем не приветствуются, только гномы, твари коротконогие, ошиваются на горах рядом, да огры лесные по лесам соседним шастают. Только от последних толку никакого вообще нет, один вред. Будут бравые гоблинские воины домой возвращаться чуть навеселе, выпив эдак, один, второй бочонок доброго эля, дык эти твари лесные за версту запах учуют, да прибегут по души гоблинов мало-мальски пьяных. И давай тогда от этих упырей лесных отмахиваться, да силу знатную показывать, пока не уберутся восвояси. А если дашь маху, да малехо переборщишь с элем да наливкой, да попрёшься через лес, тут-то уже и поминай как звали. Ну а как после доброй добычи меру знать гоблину, да не переборщить с милой сердцу выпивкой, когда с малых лет уже никто мерной планки в помине не знал?