Вслепую оседлал вездеход, поехал неведомо куда.
Чтоб они сгорели, эти радуги. Чтоб она провалилась, эта готика. Чтоб эта гребанная планета …лась в черную дыру. Вместе со своими тараканами, каракатицами, спасами, шерифами, маэстрами, синтезами, ползучими удолбищами. (Гад ты, Витя, нах ты вернул мне печать фирмы?..) Бессмысленное нагромождение картинок: лица, маски, морды, жвала, сухощавый мужик с излучателем, Тони с финкой, Арамов с вездеходом, Сэнди с каракатицей, Лерыч…
…нечестно…
Ближе к вечеру внутри шевельнулось что-то отдаленно напоминающее чувство долга. Или просто привычный алгоритм сработал. Сергей вернулся на объект. Открыл дверь машины. В небе четыре луны. На платформе — яростный перебрёх.
— … курортник, гвоздь тебе в жопу!..
— …под дождем и градом!
— …как ежик в тумане, …!
— …!
— …!
— … ребята, простите засранца. У них ведь пока до генштаба не дойдешь…
— Да че ходить-то? Завскладом на лапу дал, и все дела!
— Дал, ага, и добавил. Мы с тобой столько не зарабатываем!..
— Жив… — выдохнул Сергей.
— Слегка, — машинально отозвался Лерыч. — А то ты не зна… — посмотрел на физиономию напарника и поперхнулся окончанием.
— Давно летать научился?
— Не понял?
…Зато Сергей внезапно понял все. Под влиянием стресса, может быть. Озарение приключилось, и таки понял все то, что вы уже давным-давно просчитали. Как в ускоренной промотке перед глазами пролетело: Мишель посреди ночи на плато — агонизирующий таракан. Валерка, падающий с обрыва — таракан, сидящий на скале, под тем самым обрывом. Тони… черт, не заметил. Шериф глаза отвел. Уж не специально ли?..
— Ладно. Все, мужики, конец страданиям. Монтируем периметр, и — наверх. В цивилизацию.
В цивилизацию хотелось очень даже. И откуда прилив сил, мы ж никогда не умели пахать так быстро! Задолбала эта чертова долина, вот что я вам скажу… Через два часа «кокон» был установлен и работал как зверь. Начальники с фатализмом обреченных вызвались в эту ночь дежурить сами — иначе подчиненные их попросту сожрали бы в два счета, ни разу не поперхнувшись.
Отпустили всех наверх. Сидели вдвоем на краю платформы, вымотанные до предела — кто стрессами, кто переездами. Глаза слипались, хоть гвозди вставляй. Казалось, не четыре луны на небе, а все восемь.
— Еле нашел вас. На прежнем месте такое разверзлось, аж дурно стало.
— Чего так долго-то?
— Власть у них там поменялась.
— Ну — и?..
— Дом на понтонах помнишь?
— Это… тот полковник, которого мы в барокамере заперли?
— Он нынче генерал.
Ёханный бабай…
— Лерка… Всё отбили?
— Кое-что осталось.
Сергей вздохнул.
— «Кокон» в космотехнике взял?
— Разница — за мой счет, Сереж.
— Еще чего! Разберемся, — Сергей ободряюще хлопнул напарника по спине.
Напарник взвыл.
…Жизнь — штука разноцветная, как радуга Алекто. А вот прошлое почему-то всегда черно-белое, эдакая дорожка-зебра перед светофором. Если ты по ней прошел один раз — значит, рискуешь пройти и второй, и третий. Идешь вслепую и не знаешь заранее, где тебя вспомнят и примут как родного, а где лучше бы не вспоминали. Так вот и живем: здесь — желанные гости, там — мордой в нужник… Отсюда вся наша любовь к человечеству — и платоническая, и как попало.
5. Конец страданиям?
Меж тем строительство уже вышло на финишную кривую: отделка, интерьер. Подключили квартирный системный блок. Запустили горячо любимый музыкальный вирус — пока локально, в тестовом режиме. То есть, понятно, кто запустил. Напарник вздохнул, но промолчал: чего возьмешь с больного? Чем бы ни тешился, а на водку и так не просит… Зато работяги активно вдохновились, когда светильник во всю мощь грянул куплеты тореадора из древнего музыкального произведения:
— …кондрашка хватит, на …!
— Началось, …, понесло начальника!
— Да выруби, ты, … мать!
…малоинформативное — пропускаю.
В самом разгаре блиц-обсуждения — голос от двери:
— Что здесь происходит?
Сергей поспешно выключил лампу с куплетами, обернулся. У входа — клиент с перекошенным лицом:
— Что здесь творится, я спрашиваю? Откуда вы взяли эту… эту… гадость?
— Гадость?..
— Именно!
Маэстро отдышался, справился с собой. Пригладил волосы носовым платком. Непонимающим взглядом уставился на платок, будто впервые его увидел. Плюнул, запихнул в карман.
— Чтобы я больше ничего подобного не слышал, ясно? Ненавижу эту пошлую новорощенную моду на пещерную музыку. Я — консерватор и поборник традиций. Ясно вам?
— Вполне.
Отлично. Визитная карточка на случай разногласий уже есть. Да не одна, целый ассортимент.
— Когда вы намерены закончить мой дом? — с нажимом произнес маэстро.
— Вы счет-то оплатили? — задушевно поинтересовался Сергей.
— Я же сказал: оплата — как только получу ключи от своего дома. Даю вам сроку две недели, извольте уложиться. Я собираюсь новоселье устроить, друзей пригласить. А друзья у меня — люди влиятельные и очень занятые. Их крайне трудно собрать в один день. Не отравляйте мне этот день.
— А если отравим?..
Реплика опоздала, Арамов успел выйти за дверь.
Вот так. Не далее как третьего дня прозвучала гениальнейшая отмазка: «Если я оплачу счет сейчас, то вообще не избавлюсь от вашего присутствия. Еще полгода тут ковыряться будете…» Оно нам, понимаешь, в кайф — торчать здесь полгода… Козел ты все-таки, ваше сиятельство.
— Он хоть аванс перевел за это время? — поинтересовался Валера.
— Не-а.
— Хочешь мое мнение?
— Ну?
— Шеф прав. Жопа.
Ага. Только твоих предчувствий не хватает, блин, будто своих мало. Ничего, еще не вечер. Пока не закончим, никой жопы не будет. А мы не закончим, поскольку форс-мажоры, погода, землетрясения… Если маэстро так спешит — пусть приглашает своих влиятельных занятых друзей на стройку. Пусть это будут его проблемы. Хочет поиграть в перетягивание одеяла? Поиграем. Посмотрим, у кого нервы крепче.
— Народ, перекур! — рявкнул Сергей подстать давешнему тореадору, на весь недостроенный огурец. — Хватит грыжу зарабатывать… Вообще, мы жрать-то сегодня будем? Где интендант?
— Гулять ушла, — отозвался Валера.
— Опять? Куда?
— Куда-то, — бесцветным тоном ответил напарник.
— Не, ну что за дурна баба!..
— Ага.
— Не успеешь отвернуться — уже растворилась. Фантом, блин.
— Она и есть фантом.
Сергей удивился:
— В смысле?
— Сэнди Скай — персонаж композиции Карена Арамова.
— То есть, женщины с таким именем не существует?
Валера пожал плечами:
— Хочешь — пробью.
— Да ладно, — хмыкнул Сергей. — И так ясно все.
— Вряд ли они будут похожи на нашу.
Офигеть можно. Жертва страсти, блин. Как же она зарплату получать собирается? Работать-то — ладно, хоть Санта-Клаусом назовись…
— Ну и фиг с ней. А! Явилась. Сэнди, пойдите-ка сюда. Вы можете объяснить, какого черта…
…Потрясающее открытие: я все-таки жив. Или — снова жив. Или — наконец-то жив…Сознание проясняется. Я чувствую дождь, тепло, вкус пищи, запах мысли. Мысли пахнут по-разному. У страха неприятный запах, едкий. Стараюсь так не пахнуть.
Но с этим ничего не поделаешь. Иногда страх возвращается, отвратительно воняет и тащит за собой следующую… смерть? Следующий переход? Субстанция опять становится текучей, сознание гаснет, вокруг начинается хаос…
…Гром с неба.
«И сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю…»
…Песок вставал на дыбы. Химеры корчились в судорогах…
Вот он, меч карающий. Череда посмертных переходов завершена. Чистилище пройдено. Огонь. Конец света. Конец всему. Куда я теперь-то бегу, зачем? Смириться — и уйти.
Я не чувствую собственного страха. Его забивает другой запах, внешний. Я убегаю, потому что не могу этим дышать.
Запах страха просто неприятен.
Запах злобы невыносим.
Маэстро отсутствовал несколько часов. Дело шло к вечеру, когда из-за холмов послышалось знакомое урчание.
Вездеход затормозил. Наружу выскочили четверо незнакомых людей. Открыли багажный отсек и извлекли на свет божий…
…три огромных допотопных холодильника. Такие сейчас разве что в музеях встретишь.
Челюсти у строителей отвисли и долго висели автономно. Наконец, Сергей пришел в себя:
— Карен! На кой вам этот антиквариат? Мы же сделали встроенные.
— Мало. Объем слишком маленький. А запасы придется делать большие.
— Запасы нельзя брать долгоиграющими блоками с искусственным охлаждением?
— Нельзя, — поморщился маэстро. — Я же говорил: у меня диета. А в этих блоках — стандартные пищевые комплексы… И вообще: вас не касается, какими вещами я заполняю свой дом. Надеюсь, вы не собираетесь навязать мне все, вплоть до зубной щетки?..
Маэстро раздраженно махнул рукой и пошел вместе с грузчиками к своему любимому вездеходу: «Так сколько я вам должен?»
— Оригинал, — заметил Валера.
— Чудик, — отозвался Сергей. — Сказал бы сразу — мы бы вдвое больше встроенных сделали.
— И вдвое больше содрали бы.
— Тоже верно.
Начинался вечер. Сумерки быстро сгущались, небо светлело, ветер утихал. В свете восходящих лун стоящие на платформе холодильники выглядели как надгробные памятники из мрамора. Кому? Да уж понятно, кому. Здесь нас и похоронят, железно. Но — только вместе с тобой, маэстро. Как хочешь, третий памятник — твой.
Да. Еще один рабочий день прошел. Проект «ползучее черт знает что» по-прежнему неумолимо движется черт знает куда. Астральная нечисть продолжает победное шествие.
Вечерняя интерлюдия, в духе и стиле
Гостиничный бар — неплохое местечко. Только и здесь вездесущая готика: сумрак, восковые фигуры в черных балахонах, портьеры кровавого цвета. Хоть внутри для разнообразия можно было бы что-нибудь веселенькое сделать. Утомлять начинает.
— Призрак явился.
— Да хер бы с ним, пусть застрелится.
Сергей подошел к столику:
— Тони! Можно тебя на минутку?
— Чего надо?
— Отойдем?
— Чего хотел-то?
Сергей вздохнул:
— Прости за тот мордобой… Двойника твоего на плато увидел, ну — и.
Свирепый взгляд Тони потух.
— Ладно. Отойдем.
Забрались в самый угол бара. Местечко для тех, кто понимает: над столом возвышается одна из тех самых черных фигур. Третьей будешь, подруга? Компания самая что ни на есть готическая: двое антагонистов и Смерть.
— Вмазать бы тебе. Ответным домкратом, — мрачно сказал Тони.
— Вмажь, и забудем эту историю.
— Да ладно, хрен с тобой.
Скосил глаза куда-то в сторону и тоскливо произнес:
— Какого … происходит, Макарыч?
— Какого … происходит, Тони?
— Местные волками смотрят, наши все на нервах. Двойники, я тоже видел. Кольку. Если б не знал, что Колька в больнице, с разбитой башкой…
— А я вот тебе не поверил.
— Не только мне. Никому.
Сергей промолчал. А чего тут скажешь?
…Надеюсь, вы не подумали, что у этого животного вдруг ни с того ни с сего проснулась совесть? Скорее она проснется у ваших аквариумных рыбок. Просто конфликт, зараза такая, никак не хотел рассасываться сам.
— А еще ты этот гребаный музон сегодня завел, — скривился Тони. — Мне назло? Нормально. Получилось. Меня чуть наизнанку не вывернуло.
— Ты-то здесь при чем? — удивился Сергей. — Тоже мне, эстет. Поборник художественных традиций.
— Какие, нах, традиции? Этого гребаного тореадора я по необходимости пять лет выслушивал, каждое утро. Побудка такая была.
Вон оно что…
— Лейкемия — оттуда?
— Оттуда.
…В конце концов эту шахту закрыли. В ней вообще нельзя было находиться. Тем более — в скафандрах, у которых по инструкции уже вышел срок годности. В том числе износилась радиационная защита. Но — пардон, кого это имеет? Мы же не про людей говорим. Про социальные отбросы.
— …Он держал нас там по двенадцать часов. Полгода. Все, о ком знаю, подохли уже. Я один остался. Раз в год — полное переливание крови. Только на это и работаю.
— В суд подавал?
— Подавал. А толку? Где я, а где он? У вас тут все просто. А я от суда по другую сторону.
— Слушай! Чего ж ты ханку жрешь, как лошадь? — спохватился Сергей. — Тебе же нельзя.
Тони уставился мутными глазами в угол. Ответил, скорее, себе:
— Нах. Теперь все можно.
…Готика, блин, готика.
Замечательный день. Ясный и полупрозрачный. Светло, как ночью. Даже почти не парит, вся вода за время давешнего потопа вылилась. Чудо. Не хватает, правда, саблезубых кошек с фиалковым запахом и соответствующего музыкального сопровождения. Но — ничего не поделаешь, мироздание, в отличие от синтеза, несовершенно.
Фауна, которая это мироздание населяет, тоже далека от совершенства, что совершенно естественно. Противоестественны ментальные стереотипы. Вот, например, широко распространенное заблуждение: думать нужно головой. Пардон, с какого бодуна? Что это за искусственное ограничение неисчерпаемых возможностей разума?.. Кстати, насчет разума. Есть такое уникально идиотское сочетание: разумное, доброе, вечное… Где ж вы видели, чтобы вечное сочеталось с разумным? Вы, вообще, в какой Вселенной живете? Вечно можно только наступать на одни и те же грабли. И лечить безнадежных больных. Вот об этом и поговорим.
Итак, поэма о вечности. Она же — сказка про белого бычка.
— …Не, я фигею. Дисциплина у нас на грани фантастики.
— Отличная погода, не правда ли?
— Что вы опять делаете так далеко от объекта?
— После этих ужасных ливней можно сказать — рай.
— Вы обещали мне прекратить эти партизанские вылазки.
— Знаете, похоже, я окончательно влюбилась в Алекто.
— Черт бы вас побрал, хватит заговаривать мне зубы!
— Интересная у вас профессия. В разных мирах бываете.
— Зато вы сейчас отправитесь на Землю!
— И — позитивная. Выстроить дом, посадить дерево.
— Вы слышали, что я сказал?
Сэнди подняла глаза к радужному небу:
— А как насчет воспитать ребенка?
Сергей остановился:
— Мне казалось, вам Карен Арамов нравится.
Сэнди остановилась тоже:
— Все-таки погода сегодня шепчет, не находите?
Шепчет. Ни души в такой глуши. Тепло. Под ногами мягко — песок. Эдем и два первочеловека. Черт, ну не выяснять же сейчас, с чего такая резкая переориентация симпатий? И еще: кто там говорил, что думать нужно головой? Вам нужно — вы и думайте. А мы вот, например, хронически забываем по утрам надеть голову под бейсболку. И ничего, обходимся как-то.
— …Так ты не против?
— Я не против.
— Да, пока не забыл, — прошептал Сергей, облизывая ухо Сэнди. — «Воспитать ребенка» — это не ко мне. Я ведь не могу жить во всех домах, которые построил.
Да и черт с тобой, тоже мне — ценное приобретение, — подумала гуляющая сама по себе кошка Шредингера. Пятьдесят на пятьдесят, что так подумала. С вероятностью сто процентов кошачьи мысли еще никто не угадывал.
Можно я не буду расписывать, в какой последовательности падали на песок безрукавки, штаны, остальная мебель, и — далее по тексту? Дорисуйте сами, если не влом. Поехали дальше. У меня для вас потрясающая новость: в самый трогательный момент не более чем в ста метрах показалось не менее чем два десятка каракатиц. И они ползли в нашу сторону с серьезными намерениями, если я хоть что-то понимаю в каракатицах и намерениях. А когда мы нашли в себе моральные силы заметить делегацию, оная была уже метрах в пятидесяти.
— Ой…
— Откуда мы пришли?
— Они с той стороны и ползут!..
— Бежим!
— А одежда?
— Бежим, я сказал!..
Ну надо же, как не вовремя! Блин, здешние твари вообще, что ли, этикету не обучались?.. А вы говорите: вечное — доброе. Какое, на хрен?.. Все с точностью до наоборот: если в кои-то веки случилось доброе — тут же вылезет откуда-нибудь астральная карма, и — привет семье. Гребанный закон паскудности — он таки вечен, да.