— Как любопытно, — произнес маг.
Бледный Антон остановился в шаге от мужчины, глядя на него пустым взглядом.
— Очень любопытно, я бы сказал, — произнес Циркач, на этот раз гораздо тише, так, что его слышали только два клоуна и сам Антон. — Твои родители здесь? Отвечай.
Антон покачал головой. Циркач улыбнулся, посмотрел на зрителей и крикнул, на этот раз обращаясь ко всем.
— Друзья, видимо, этот молодой человек решил тоже поучаствовать в моем представлении! Что ж, такая смелость заслуживает своей награды! Я с радостью приглашаю его на экскурсию по нашему замечательному Цирку! Родители могут пройти за кулисы, они тоже приглашены.
Зрители зааплодировали, искренне завидуя неизвестному мальчику.
— Проводите нашего гостя, — сказал Циркач, обращаясь к клоунам.
— Пошли, приятель, — произнес один из них, мускулистый и Антон с ужасом узнал глухой, словно бы страдающий от отдышки голос того человека, что чуть не поймал их с Настей на улице. — Тебе несказанно повезло. Считай, вытащил счастливый билет.
С кривой улыбкой он положил руку мальчишке на плечо, второй клоун пристроился с другого бока и они пошли прочь с манежа. Циркач же снова повернулся к зрителям, собираясь заканчивать представление, за которым с особенным внимание следили трое респектабельных мужчин и двое детей, в растерянности и страхе замерших внизу, под скамейками, в кромешной темноте.
Глава пятая
Клоуны довели Антона до занавеса, и все трое проскользнули в темноту, казавшуюся после яркого света манежа густой, словно суп. Прокисший суп: в воздухе стоял тяжелый запах чего-то испортившегося.
— Как-то сегодня не очень получилось, да? — спросил мускулистый клоун своим прокуренным голосом.
— Ага. Я давно говорил, что надо выкинуть этих собачатин прочь, невзрачные они какие-то, — отозвался второй. Услышав его грубый низкий голос, Антон нисколько не удивился. Он уже понял, что знаком с этими двумя, пусть и заочно.
— И где же ты их выкинешь, хотел бы я знать?
— Да хотя бы и тут. Представь, какого шороху наведут?
Оба заржали.
С каждым шагом Антон чувствовал, как невидимая сила, потянувшая его к Циркачу как магнитом, ослабевает. Еще несколько шагов, и можно будет попробовать убежать от этих здоровых недоумков: наверняка они бегают так себе, с таким-то весом. Всего несколько шагов…
— Ладно, хватит уже, отошли достаточно, бери мальца, — пробурчал толстяк.
Не успел Антон ничего сообразить, как второй клоун играючи подхватил его и сунул себе под мышку. От клоуна остро пахло потом и еще чем-то резким и горьким, как полынь. Антон попытался отстраниться подальше, но клоун прижал его чуть сильней, да так, что у мальчика потемнело в глазах.
— Тише ты, пацан, — пробурчал здоровяк. — Неудобно же нести.
Толстый клоун хохотнул.
Они прошли по коридору к задней стене шатра, вышли наружу, на свежий воздух парка. Антон попытался закричать — уж лучше в милиции, чем с этими двумя типами — но большая рука опустилась ему на рот, не давая возможности произнести и звука. Антон обреченно повис на руке здоровяка, чем заслужил одобрительное хмыканье последнего.
— Слушай, а может он там все-таки не один был? — спросил клоун, несший мальчика.
— Циркач же спросил, один тот или нет, помнишь?
— Ну… да, — в голосе здоровяка, впрочем, не было уверенности.
После паузы здоровяк все-таки нерешительно сказал:
— Может, надо сходить, проверить?
— Конечно, сходи. Только без меня, сам. И после того, как принесешь мальчишку Циркачу.
— А чо это я один должен идти?
— Тебе такой приказ давали? Нет? Так какого же ты лезешь?
Здоровяк промолчал, видимо задумался. Антон мог видеть только пробегающий перед глазами потрескавшийся асфальт, потому как тащили его лицом вниз.
— Пришли, — здоровяк остановился и ловким движением опустил Антона на землю.
Оказалось, что они притащили Антона к большому трейлеру, стоящему в тени деревьев позади основного шатра, вдалеке от общей массы припаркованных машин. Большой, с хороший грузовик, трейлер выделялся на фоне зеленой листвы и травы своим ослепительным белым цветом. Антону показалось странным, что на боках машины не было никаких завлекательных рисунков, плакатов или чего-нибудь такого. Вообще, увидев такой агрегат, никто бы и никогда не подумал, что она цирковая. Сейчас они втроем стояли перед едва заметной закрытой дверцей, на которой — еще более странно — не было ручки. Здоровяк помялся, зачем-то огляделся, а затем аккуратно, костяшками пальцев постучал по белой поверхности двери.
С минуту ничего не происходило, а потом едва слышно щелкнул замок и дверца чуть приоткрылась. Клоуны переглянулись, толстяк осторожно открыл дверцу (на землю опустилась изящная трехступенчатая лесенка), а второй клоун толкнул мальчика в спину.
— Поднимайся, пацан. Подождешь внутри. И не вздумай там ничего сломать, иначе Циркач превратит тебя в жабу!
Клоуны засмеялись, и Антону не оставалось ничего другого, кроме как подняться по ступенькам наверх. Дверь мягко закрылась за ним, не издав ни единого звука. Мальчик остался один непонятно где и без малейшей идеи, как ему выбираться из этой передряги. А надо было что-то придумать и быстро.
Он огляделся. Оказалось, что он стоит в небольшом тамбуре, совершенно безликом, без всяких украшений и прочего: только белый пластик стен и сверкающие металлические детали тут и там. По левую руку находилась небольшая дверь, Антон потянул ручку в сторону, она сложилась, как веер и мальчик прошел в Старший отсек трейлера.
И замер на пороге, удивленный.
Он оказался в обычной комнате. Да-да, именно в "обычной"… пожалуй, гостиной. До дальней стены было не менее десятка метров — как такое могло быть Антон не понимал, ведь он сам видел трейлер снаружи и заметил, что длинна его впечатляла… но не настолько же. В ширину комната не столь поражала размерами, метров пять, не больше. И все равно она была шире, чем сам кузов. Антон осторожно зашел в комнату, под ногами уютно поскрипывали старые крашеные доски.
Обстановка была странной. В дальней стены кучей были навалены всякие ящики, какие-то накидки, черные цилиндры и всякий фокуснический инвентарь. Но все остальное выглядело таким древним…
"Нет, — подумал мальчик, — не так, не древним".
Антикварным.
Антону даже на мгновение вспомнился музей декабристов, в который они ходили классом. Такие же высокие потолки и выглядящие старыми кресла и столы… Точнее стол, занимавший центральное место. В комнате было свежо — можно даже сказать, прохладно. Видимо, из-за того, что было открыто окно: легкий ветерок лениво шевелил длинными шторами…
Антон замер.
Только сейчас он сообразил, что да, действительно, он стоял перед окном, занавешенным тяжелыми шторами. Он подошел ближе и осторожно, словно боялся, что с той стороны может кто-нибудь выскочить, отодвинул одну из штор.
Перед ним было обычное деревянное окно, одна створка открыта, но это все было полнейшей ерундой по сравнению с тем, что было за окном. А за окном была тихая детская площадка где-то на окраине города, если судить по полям, уходящим к горизонту. Где-то там, вдалеке, проходила железнодорожная насыпь, по ней, пыхтя белым дымом, катился паровоз с несколькими десятками вагонов. Площадка была пуста, не было никого ни на качелях, ни в песочнице, никто не лазил по сараям. Обычный дворик, освещаемый падающими сквозь листву тополей лучами послеполуденного солнца. Ничего удивительного, но если учесть, что вид на этот дворик открывался из окна какой-то квартиры, хотя Антон точно помнил, что зашел в грузовик… Да даже это можно было бы как-то себе объяснить (допустим, тут, в будущем, богатые вполне могут позволить себе построить машину, внутри которой находится чуть ли не целая квартира — кто знает, какие запросы в этом времени?). Но как объяснить то, что Антон сейчас смотрел на эту площадку с высоты как минимум второго этажа?
Этого не могло быть.
Но взгляд его не обманывал.
Мальчик сделал еще один шаг, собираясь выглянуть наружу, чтобы раз и навсегда выяснить, как такое возможно. Именно в тот момент, когда он оперся руками на подоконник, позади него раздался голос:
— На твоем месте я бы этого не делал. Всякое может произойти, все эти штуки с фистулами весьма непредсказуемы.
Испуганный Антон обернулся и увидел говорившего.
За столом, вальяжно откинувшись на спинку стула, сидел подросток лет шестнадцати с такой белоснежной кожей и волосами, что они казались присыпаны мукой.
Парень улыбнулся:
— Привет. Я Платон. А тебя как зовут?
Настя и Сашка ошарашенные смотрели на то, как Антон идет к Циркачу, на манеж. Сашка очнулся первым: не раздумывая, он тоже полез из-под сиденья, явно собираясь последовать за приятелем, но Настя схватила его за руку и дернула назад.
— Ты чего! — возмутился мальчик.
— Стой, Сашка, — Настя прикусила губу.
— Мы должны ему помочь. Он же пропадет без нас!
Девочка кивнула и сказала:
— Мы ему и поможем. Но только не так. Мне кажется, что этот Циркач… плохой.
В этот момент Циркач крикнул, обращаясь к зрителям:
— Друзья, видимо, этот молодой человек решил тоже поучаствовать в моем представлении! Что ж, такая смелость заслуживает своей награды! Я с радостью приглашаю его на экскурсию по нашему замечательному Цирку! Родители могут пройти за кулисы, они тоже приглашены.
Он обернулся к клоунам и что-то им сказал. Один из них — тот, что поздоровее — улыбнулся и потянул мальчишку за собой к выходу с манежа. Насте улыбка клоуна показалась вовсе не такой уж веселой и добродушной, какой должна была бы быть.
Девочка смотрела, как двое клоунов уводят Антона, и чувствовала нарастающее недоумение. Что-то было не так.
— А теперь, друзья, я покажу вам обратное превращение! — между тем произнес Циркач, как ни в чем не бывало.
Он повернулся к поскуливающему животному (щенок из ящика с любопытством обнюхивал заднюю лапу старшего брата) и поднял правую руку, собираясь продолжать свой номер.
— Пошли, — Настя настойчиво дернула Сашку за руку.
— Ты чего? Давай досмотрим!
— Сашка, ты с ума сошел? Антон в опасности. Пошли, говорю.
Сашка бросил последний взгляд на что-то произносящего мага и поспешил за сестрой, которая уже добралась до стены шатра.
— Куда мы? — спросил мальчик, догнав Настю.
— Они наверняка идут к заднему выходу, — шепотом ответила она.
— Бгарх анрой! — донесся крик Циркача.
Позади них все вспыхнуло белым светом, прогнав темноту и высветив мусор на полу. Сашка бросил последний сожалеющий взгляд в сторону манежа и поспешил за сестрой.
Несколько минут они пробирались по узкому коридору в сторону выхода. Наконец, Настя остановилась и прижалась к противоположной от внешней стене, прячась в тени. Сашка, ничего не понимая, последовал ее примеру.
Не прошло и минуты, как послышались тяжелые шаги двух человек. К выходу явно кто-то шел.
— …хотел бы я знать?
Настя вздрогнула. Не узнать этот голос было невозможно.
— Да хотя бы и тут. Представь, какого шороху наведут?
А вот и второй. Значит, эти клоуны и были теми двумя, около ящиков?
До брата с сестрой донесся довольный гогот.
— Ладно, хватит уже, отошли достаточно, бери мальца, — невнятно пробормотал один из клоунов.
Послышалось какое-то шуршание, потом второй клоун произнес недовольно:
— Тише ты, пацан. Неудобно же нести.
Снова раздались шаги и на мгновение свет, падающий в коридор, был закрыт двумя огромными силуэтами клоунов. Насте показалось, что один из них что-то сжимает под мышкой. Они вышли на улицу и потопали куда-то прочь.
— Слушай, а может он там все-таки не один был? — донесся голос одного из клоунов, уже едва слышный.
— Циркач же спросил, один тот или нет, помнишь? — ответил второй.
Первый снова что-то сказал, но разобрать уже было невозможно: они отошли слишком далеко.
— Пошли, — Настя выскользнула из тени и прошмыгнула в сторону выхода. Мгновение — и они оказались снаружи, в парке.
И сразу же увидели удаляющихся прочь здоровяков, причем один из них нес подмышкой Антона.
— Гляди, Саш, — Настя показала на уходящих людей в костюмах веселой расцветки.
— Вот гады, — ответил брат. Теперь он видел, что сестра права. — Идем за ними. Надо помогать Антону.
Настя кивнула, и они быстрым шагом пошли следом за клоунами, схватившими их нового знакомого.
Настя и Сашка прятались за деревом вот уже добрых пять минут и до сих пор не могли решить, что делать дальше.
Они видели трейлер, куда завели Антона. Большой, можно даже сказать огромный, размером с один из тех грузовиков, что колесят по трассам. Но вместе с тем они видели и тех двоих, что играли клоунов: они успели смыть грим (хотя бы частично) и теперь скучали около дверцы, ведущей в трейлер. Один из них — толстый — рассеяно ковырял в ухе. Его гладкая лысина посверкивала в свете солнца. Вообще казалось, что на нем нет ни волоска. Второй наоборот оказался довольно волосат: растрепанные баки, густая шевелюра, даже из носа торчали пучки волос, за которые он постоянно дергал. В общем, парочка была та еще.
— И дальше что? — спросил Сашка.
Настя не ответила: она внимательно осматривалась вокруг, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло бы им помочь. Трейлер находился в глубине огороженной площадки, так что сюда не забредали даже самые любопытные из зрителей. Надеяться на чью-то помощь было бесполезно.
— Настя?
— Подожди, — отмахнулась она от брата.
Его терпения хватило только на тридцать секунд.
— Настя!
— Сашка, погоди, я думаю…
— Помнишь, мы ездили на таком же с дядей Юрой.
Настя посмотрела на брата.
— И что?
— Вспомни, мы играли в прятки… и я спрятался от тебя, а ты не могла меня найти. Помнишь?
Глаза Насти широко раскрылись.
— Лестница!
— И люк, — с довольным видом кивнул Сашка.
— Сейчас? — Настя прищурившись посмотрела на автомобиль.
— Давай, — шепнул Сашка, и Настя тотчас выбежала из-за дерева. Несколько секунд и она прижималась к нагретому боку трейлера. Еще несколько — и рядом с ней оказался брат. Полминуты прислушивались, пытаясь понять, заметили их или нет. Но два охранника не проявляли никакого беспокойства, лишь изредка лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами.
Настя быстро добралась до лесенки, ведущей на крышу, и забралась наверх. Здесь было жарко, но меньше, чем можно было предположить. Видимо, большую часть дня машина находилась в тени, и теперь, когда солнце прошло зенит, оно уже не так нагревало крышу. И уже отсюда был виден люк, ведущий внутрь трейлера. Настя осторожно, на карачках, поползла вперед, стараясь не залезать руками и коленками в грязные разводы, оставшиеся на белоснежной крыше после дождя. Где-то позади пыхтел Сашка.
Она доползла до крышки люка, прикоснулась к ней.
— И дальше что? — шепотом спросила Настя у брата.
Как открыть люк снаружи — если его вообще можно было открыть — ни один из них не имел ни малейшего понятия.
— Антон.
Подросток — Платон — приветливо кивнул и указал на пустой стул.
— Антон-Платон. — подросток улыбнулся. — Забавно, да? Присаживайся.
Антон с сомнением посмотрел на беловолосого мальчишку. Антон видел его впервые и все равно он ему не нравился.
— Садись-садись, в ногах правды нет, — улыбнулся Платон.
— Отпустите меня, — вырвалось у Антона.
Одна из белых бровей старшего мальчишки изогнулась в удивлении.
— Я тебя и не держу.
— Так я могу идти?
— Можешь. Только у тебя ничего не получится.