— Через пять минут — у тебя, — строго заявил Пашка. — Как штык.
Серёга поплёлся восвояси, а мы стали названивать Василию Викторовичу.
— Да, — отозвался он масляным голосом раза с четвёртого.
— Где бабки? — успел буркнуть я, за что получил от Пашки, перехватившего трубку, подзатыльника.
— Доброго здоровья, генацвале, — начал он издалека.
Они провели небольшой раунд изящного словесного фехтования, и Василий Викторович заявил примерно следующее: разве же не ожидаем мы со дня на день денежных поступлений из одной богатой республики? Разве это разумно — гонять средства со счёта на счёт, подвергая их неоправданному риску и дополнительному налогообложению? Неужели Ахмет Ахметович не изыщет способа, как провести сделку в кратчайшие сроки?
— Концепция поменялась, — заключил он свою речь. — Гибче нужно быть, гибче.
— А офис? — не мог успокоиться я.
— Кто умеет ждать, тот выигрывает войну.
К кому относились его последние слова, я не уловил.
— Пойдём к Серёге, — вздохнул Пашка.
— И что ты ему скажешь?
— Увидишь.
Да, там было на что посмотреть.
— Что ты мне подсунул? — закричал Пашка с порога, тряся в воздухе договором аренды.
— А что такое? — испугался Серега.
— Это филькина грамота, а не договор!
— Ты же его подписал.
— Старичок, я бы и рад, но наша юридическая служба не пропускает.
— Да какое мне…
— У нас их — двести человек. И все с именем. В Страсбурге работали. Ты знаешь Ефима Степаныча?
— Нет.
Ну, да! Откуда Серёге знать Пашкиного кладовщика на бумажной фабрике?
— Так вот. Он сказал, что не подпишет.
— Да пусть он…
— А если он сказал, то это железно. Чугунно. Ты понял?
— Нет.
— Они твоего Реваза по судам затаскают. Ты жить там будешь. Бульон на улице в котелке варить. Ты знаешь, кто у Ефима Степаныча папа?
— Нет.
— И правильно. Лучше тебе этого не знать.
Родителя Ефима Степаныча снесли на Преображенское кладбище в прошлом году. Белая горячка.
— Что ты предлагаешь? — растерялся Серёга.
— Переделать договор.
— А деньги?
— Какие деньги без договора?
И Серёга поплыл. Он ещё цеплялся за берега, но руки его слабели, и сам он был готов погрузиться в пучину.
— А чо у вас в офисе никого нет?
— Командировки.
— Так долго?
— Так и расстояние неблизкое. Кто в Сингапуре, кто в Аргентине. Мы ведь не какая-нибудь шарашкина контора.
— А в коробках что?
— Таможенный конфискат. Ещё вопросы есть?
Они договорились встретиться завтра, чтобы обсудить новую версию договора. Насколько мне известно, её потом Ефим Степанович тоже забраковал.
Мы решили пока не разбирать коробки и не наводить порядок в офисе. Ситуация вырисовывалась запутанная, согласитесь. А тут ещё единственная наша надежда на ударный труд — Иван — сломал себе руку, на заживление которой попросил два месяца.
— Антон Юрьич в курсе, — поспешил заверить он.
Не Сильвию же запрягать. Да и Викентий Иванович — кандидатура неподходящая. Белый билет, и всё такое…
Антон Юрьич звонил каждый день. Интересовался, как там.
— Пока молчат, — отвечал я, следуя плану, разработанному Пашкой.
— На Ахмете можно ставить крест, — сказал он по возвращении из республики.
— Думаешь?
— Уверен.
— Может, пожалуемся Антону Юрьичу?
— Ни в коем случае! Делаем вид, что всё в порядке. Тянем время.
— Зачем?
— Затем, что надежда умирает последней.
Это точно. Теплилась она в груди. Зараза такая.
Но Антон Юрьич тоже оказался калачом тёртым. Мои доклады не могли его вдохновлять. И он находил всё новые тропы к зарытым кладам.
— Параллельно проработаем другой вариант, — объявил он во время следующего телефонного сеанса. — Жду тебя в ресторане «Сыр» в семь часов. Подготовь презентацию и два экземпляра договора.
Во как!
Мне пришлось ждать на улице, потому что я приехал туда, как дурак, на пятнадцать минут раньше. Внутрь меня не пустили, так как я не смог внятно рассказать автобиографию.
Антон Юрьич опоздал, но не шибко. А перед самым его приездом случилось забавное происшествие. К ресторану подкатил чёрный броневичок BMW, из него выскочили автоматчики и взяли меня в кольцо. Я поднял вверх руки, потому что шансов против них не имел никаких, но они повели себя непредсказуемо. А именно: вернулись к машине и извлекли из неё под руки хорошо одетого и ухоженного гражданина. В сопровождении автоматчиков он проследовал в ресторан, а я ещё пару минут восстанавливал дыхание специальной китайской гимнастикой.
Как я узнал чуть позже, это и был наш клиент — Владимир Петрович.
Кто он такой и зачем рискует своей жизнью, встречаясь с нами, я понял не сразу. Потому что три часа они говорили на тему правильного пищеварения, здорового образа жизни и отношениях между мужчиной и женщиной. Я впитывал информацию, закусывая её различными блюдами, ни одно из которых не стоило меньше пяти драхм. О вкусовых качествах еды могу сказать только одно: холостяцкая стряпня на кухне, осаждённой тараканами и отчаяньем.
Пашка, который присоединился к нам попозже на правах коммерческого директора, активно снабжал нас анекдотами.
Владимир Петрович возглавлял общественную организацию «Офицеры Даурии», но это, как объяснил он по большому секрету, являлось лишь прикрытием. На самом деле он стоял за спиной большинства известных предприятий, банков, страховых компаний, телевизионных каналов, и тайно руководил ими. Такая стратегия позволяла ему иметь выгодную позицию стороннего наблюдателя, оставаясь при этом вне поля зрения болтливых СМИ, конкурентов и откровенных врагов, желающих его смерти.
Кроме этого, он был запросто вхож в кабинеты мэров и губернаторов. Какой город вас интересует? Какая область? А, как же, как же! Там Василий Васильевич всем заправляет — старый товарищ по школьной парте. А там — Семен Семенович. По правде сказать, его туда сослали. Напился на Новогоднем фуршете у премьер-министра, нахамил. Но это, т-сс! Между нами. Да, и Ахмета Ахметовича он хорошо знает. По гольф-клубу. Прекраснейший человек!
«Вот она, золотая жила! — подумал я. — Антон Юрьич с кем попало дружбу не водит».
И Владимир Петрович подтвердил мои мысли, предложив сотрудничество. Он так прямо и сказал:
— Нравятся мне такие вот, как вы. Молодые. Задорные. — Антон Юрьич глазом не моргнул, хотя годков ему самому стукнуло ничуть не меньше. — Если чем смогу быть полезен — милости просим.
Схема сотрудничества родилась тут же, экспромтом. Он вводит нас в кабинет, какой мы укажем, ну, а там уж дело техники. За эти услуги он хочет немного: сто авансом и десять процентов потом, после получения финансирования.
Чего сто? Тысяч? Миллионов?
Мне не удалось узнать ответ на этот вопрос, потому что мы перешли к десерту — чёрный хлеб, помоченный в сладкой воде. А после него — к обсуждению достоинств знаменитых мировых курортов. Владимир Петрович утверждал, что лучше Мальдив — да ещё на собственной яхте — места на Земле нет. Антон Юрьич возражал ему, что самый правильный отдых — это зимние виды спорта, и настоятельно рекомендовал Куршевель. Я начал, было, рассказывать о своей прошлогодней поездке в Шарм Эль Шейх, но Пашка грубо перебил меня и спросил Владимира Петровича, когда мы забросим первый, так сказать, десант.
— Это во многом будет зависеть от вашей расторопности, дорогие коллеги, — ответил Владимир Петрович и написал на салфетке его банковские реквизиты.
Когда он покинул нас, сославшись на неотложные дела, Антон Юрьич подарил салфетку Пашке, а тот, в свою очередь, переправил её в пустую тарелку из-под десерта. Не сразу, конечно, а после отбытия Антона Юрьича.
На фоне упорного молчания Ахмета Ахметовича подобные встречи стали проходить на регулярной основе — я сбился со счёта, сколько их пришлось посетить. В памяти — ни имен, ни лиц, лишь самые яркие события. Такие, например, как фуршет по случаю очередной годовщины присоединения России к Евросоюзу, где я по приказу Антона Юрьича отлавливал потенциальных клиентов. Среди отставных генералов и бывших министров, которых, кроме водки и закуски, больше ничего не интересовало, таковых не оказалось.
Однако жаловаться на скуку не приходилось. Мимо меня проплывали личности, которые дёргали рычаги истории и давили при необходимости то на газ, то на тормоз. Я чувствовал на себе дыхание чего-то Великого. И оно взаимно чувствовало меня.
Между тем, Пашке удалось, наконец-то, прийти к консенсусу с Серегой по поводу офиса. Это был, без сомнения, самый лучший договор аренды в истории человечества.
— Всё, — сказал Пашка, отскребая от пальцев чернила. — Дальше тянуть нельзя. Звони Викторовичу.
Его «труба» напевала длинные гудки. Тогда мы связались с Ксенией, и она с удовольствием поведала нам, что Василий Викторович отбыли в краткосрочный отпуск на берега Ганга и будут через неделю.
— А кто обычно замещает Василия Викторовича? — спросил я.
— Что вы! — воскликнула Ксения. — Василий Викторович незаменим!
Пашка обследовал языком дёсны и сказал:
— Значит, план такой: в офисе пока лучше не появляться. Ты займись своими делами, а я вернусь к своим — а то забросил их совсем. А как Викторович вернётся, встретимся и всё обсудим.
— Разве это план?
— Да. Причем, реально осуществимый.
Если хотите знать моё мнение, будущее «живого интернета» — в удовлетворении неудовлетворимых потребностей. Например, какие у простого смертного шансы прогуляться по Дрезденской галерее? Близки к нулю, если, конечно, он не уроженец Дрездена. А «живой сайт» предоставит ему такую возможность. Ведь это даже не 3D, а полноценный мир, внутри которого ты находишься. Смотри и даже трогай руками — картине от этого ничего худого не сделается.
Или возьмём один из моих прошлых проектов — магазин верхней одежды «Тянь-Мань». Можно прийти туда спокойно в любое время, примерить наряд, посмотреться в зеркало. Понравилось — купил, заплатив кредиткой. На следующий день товар придёт на дом по почте. Всё по-настоящему. И даже лучше. Из дома выходить не надо, локтями никто не толкается, кошельки из карманов не вытаскивают. На «живом сайте» может находиться миллион посетителей одновременно, но ты увидишь только тех, кто записан у тебя в контактах.
Но вот чего я совершенно не перевариваю, так это «живые сайты» поисковиков. Сидят девчонки и бумажки перебирают. Девчонки красивые, не спорю, ногастые. Ты им говоришь, что ищешь, и они тебе пластик суют с результатами поиска. Втыкай его в любую дверь и переходи по адресу. Но это хорошо, если Гугль. С третьей попытки попадёшь, куда нужно. А если Яндекс? Одни дорвеи! Заказал, к примеру, «аспирин». Заходишь в виртуальную аптеку, а там: прилавок пуст, провизора нет, и кругом — сплошные двери-переходы на другие сайты. По стенам развешана реклама «Виагры», и верх этого разгильдяйства — красный плакат в стиле Октябрьской Революции: «Аспирин — самое распространенное болеутоляющее, жаропонижающее и противовоспалительное средство!» Потянулся к книге жалоб — кирпич.
Нет, спасибо. В поиске я лучше по-старинке: наберу в браузере фразу, найду полезный сайт, а потом можно в него и лично заявиться, если живая копия есть.
А лохотрона сколько, мама дорогая! Андрюха рассказывал, как попал впросак на «живом сайте» якобы ГИБДД. Слух пустили, что техосмотр теперь можно пройти в виртуальности. Ну, он и повёлся. Сидит там милиционер и всем подряд талоны выписывает. Ни очереди, ни справок, ни машины даже не нужно. Только плати. А талон потом оказался липовым.
Не знаю, мне кажется, они отстёгивают инспекторам W3C. Вот у меня, когда я сайт делаю, они по десять раз на дню заходят, проверяют, чтобы аварийная выходная дверь была, чтобы все ссылки работали, пропускная способность канала соответствовала санитарным нормам. А у этих мошенников, сутками стой — никто не придёт…
Кстати, о чем это я? Ах, да! О пользе «живого интернета».
Так вот, в результате вынужденного безделья мне пришла в голову интересная мысль, и я тоже решил смотаться на отдых. Виртуальный, конечно. Потому как в настоящий дорого. Сайтов, предлагающих виртуальные туры — как осенней грязи. Цена путевки — от двух драхм за день. Плавки и маски дают на месте. Шезлонг и полотенце включены. Проголодался — вынырнул на минуту к холодильнику и перекусил.
По совету Владимира Петровича я выбрал Мальдивы. Опции такие: переплывать с острова на остров нельзя — только с помощью «наладонника», количество пальм — не больше десяти, пляж — дикий, температура воды — двадцать пять градусов по Цельсию, показывать других отдыхающих — да.
Выглядело это примерно так.
У самой воды, на клетчатом рваном одеяле, расположилась семья из Харькова, шелушащая креветки. Глава семьи — стопятидесятикилограммовая тётя — лежала с расстегнутым лифчиком, уткнувшись лицом в песок и вывернув назад руки. Отец запивал креветки «Черниговским» из двухлитровой пэт-бутылки, а два его мелких отпрыска — «Кока-колой». В центре атолла 0была навалена куча гниющего мусора, состоящая из арбузных корок и обглоданных початков кукурузы. Рядом стояло каменное одноэтажное здание, украшенное буквами «М» и «Ж». Воняло нестерпимо. В прибрежной лагуне компания из Саратова глушила динамитом рыбу.
Неподалеку я увидел туземца в униформе моего тур-оператора и подозвал его пальцем.
— Сколько будет стоить отключить опцию «показывать других отдыхающих»? — спросил я его.
— Две драхмы, сэр.
— На весь срок?
— Нет, на день.
Я протянул ему две виртуальные драхмы, которые тут же списались с моей кредитки. Он поколдовал со своим «наладонником», и отдыхающие исчезли.
— А сколько будет стоить убрать мусор?
— Две драхмы, сэр.
Дзынь!
— А запах?
— Нисколько. Просто отключите у себя обоняние.
Так я и поступил.
Искупавшись в океане, я погрелся на песочке. Обошёл остров. Два раза. Снова залез в воду. Поиграл с рыбками. Одна из них укусила меня за палец. Вы не поверите — больно! Погрелся на песочке.
— Сколько будет стоить вернуть опцию «показывать других отдыхающих»?
— Две драхмы, сэр.
Дзынь!
Остаток дня я прорезался в «дурака», объединившись с саратовскими и харьковскими, а под вечер, когда обе компании отошли к ужину в реальность, пошёл посмотреть каталог ссылок острова.
«Продажа целебных амулетов», «душистые вещества и ароматные запахи», «слоны с доставкой», «наматываем чалму в вашем присутствии», «коттеджи на Кипре», «современные средства антивирусной защиты». Последнее — очень интересно.
Я толкнул соответствующую дверь и оказался у магазина, который охранял здоровенный негр с табличкой на груди «Сэм». Попытался его обойти, но он крепко взял меня за руку.
— Вход в магазин — только для зарегистрированных пользователей.
Статистику собирают? Ну, ладно. Надо так надо.
Я заполнил в журнале посетителей свои данные, охранник их внимательно прочитал, сличил с показаниями «наладонника» и выдал мне пластиковую карточку, служащую пропуском. Засунул я её в специальную щель возле двери, и она провалилась. Совершенно. Куда, непонятно. Дверь при этом не открылась, и вдобавок сработала сигнализация.
Охранник недоверчиво посмотрел на меня.
— Где пропуск? — спросил он.
А я знаю?!
Он осмотрел место происшествия и, видимо, ему стала ясна причина.
— Выпишем другой.
Мы вернулись к столу. На том месте в журнале, где я минуту назад оставил свои закорючки, зияла пустота. Пришлось заполнить данные снова. Мне выдали другую карточку. Вставляя пластик в приёмное отверстие, я слегка придержал его пальцами. На всякий случай. Сигнализация на этот раз не верещала, но в щели вспыхнули искры, и стало заметно темнее. Вытащить карточку не удалось — она расплавилась и намертво прикипела к считывающему устройству.
Я оглянулся на охранника. Он стоял неподвижно, закатив глаза. Для очистки совести я потормошил его, но он пребывал в полной отключке. Над его головой я заметил маленькую позолоченную табличку: «Независимый разработчик — Шринивасан Бхета».
Ага. Понятно.